,  ты
можешь отстраненно оценить свое состояние? - Перестань меня трясти!  Мое
состояние находится в состоянии  средней  тяжести.  Я  перенервничала  и
сильно  удручена  тем,  что  спровоцировала  несчастье.  -   Какое   еще
несчастье? - Ева смотрит на часы.
   - Я так люблю театр, - вдруг  всхлипывает  Далила.  -  А  теперь  тут
люстра упала!..
   Женя  протягивает  плоскую   фляжку.   Далила   опять   отказывается,
вытаскивает у него из кармана полосатый платок и громко сморкается.
   Ева отводит Женю в сторону.
   - Не отходите от нее, по-моему, это шок. Да, вот еще  что.  Если  она
будет реветь больше пяти минут, дайте ей пощечину.
   - Вы с ума сошли! - ужасается Женя. - Она!.. Я!.. Далила  осматривает
большой носовой платок  у  себя  в  руках,  оглядывается  и  со  словами
"Большое спасибо!" начинает заталкивать его в нагрудный  карман  первого
попавшегося ей мужчины в пиджаке. Женя бросается  к  ней  и  хватает  за
руку.
   - Послушайте, - обращается он к Еве, не отпуская от  себя  Далилу.  -
Сколько стоит эта ваша чертова люстра?!
   - Это не моя люстра. И дело не в ее цене.
   - А вот пусть руководство театра скажет, в цене  или  не  в  цене!  Я
куплю им две таких. Одну -  про  запас.  На  всякий  случай.  И  бригаду
монтировщиков-электриков закажу, пусть укрепят как следует! А то что  же
это получается? Уже нельзя просто так пальнуть один раз?
   Сжав виски пальцами, Ева идет в фойе.
   - Сколько билетов было продано? - спрашивает она на ходу. -  Опросили
дежурных по залу о количестве пустых мест? Ладно,  -  устало  машет  она
рукой, - давайте предварительный прогноз.
   - По предварительному прогнозу,  если  предположить,  что  количество
зрителей равнялось количеству проданных билетов...
   -  Давайте  сразу  с  учетом  условного  процента  отсутствующих!   -
перебивает Ева, и от нее, громко разговаривающей и размахивающей руками,
шарахается испуганный зритель.
   С учетом условного процента отсутствующих можно предположить, что все
зрители были собраны в фойе. Все актеры и  работники  театра  были  тоже
собраны в фойе отдельной группой. Госпитализированы трое. Две женщины  с
обмороками  и  мужчина  с  подозрением  на  инфаркт.  Из  обслуживающего
персонала театра не могут найти  двоих  -  работницу  костюмерного  цеха
Булочкину и осветителя Устинова.
   По-прежнему не выходит на связь полковник Кошмар.
   - Его рация была оставлена на том же месте,  где  ее  обнаружили,  на
куче угля, - докладывают Еве.
   - Зачем? - она удивлена.
   - В случае преднамеренных действий полковника. Он мог оставить  рацию
с определенным умыслом, а после своих запланированных действий  вернется
за ней.
   - Ну и бред! - качает головой Ева.
   - Никак нет. Все в порядке. В рации заменены батарейки.
   Ева оглядывается в поисках старухи с козой, которая почему-то  хотела
пристрелить непонятно откуда взявшегося в театре бобра, и бормочет:
   - В мягких тапочках и за двадцать тысяч  долларов,  -  становится  на
цыпочки и видит старуху рядом  с  Маргаритой  Францевной.  Заметив  Еву,
Марго убегает, обменявшись на  прощание  со  старухой  многозначительным
прощальным кивком.
   - Коньячку не желаете? - предлагает Милена откупоренную бутылку. -  Я
сперла только что из ящика в буфете.
   - Нет, спасибо, - отказывается Ева и дожидается, пока старая  женщина
сделает несколько глотков из горлышка. - Вы меня извините, пожалуйста...
   - Милена, - перебивает ее женщина. - А тебя?
   - Ева.
   - Ну, будь, Ева. -  Еще  пара  глотков.  После  чего  крышка  бутылки
завинчивается с торжественной тщательностью.
   - Я хотела извиниться,  что  не  смогла  заняться  вами.  Теперь  вот
освободилась.
   - Этот мальчик из гардероба действительно сшиб люстру?
   - Не знаю, будем выяснять. Вы сказали...
   - Забудь. Все уладилось. Оказывается, я поторопилась. Еще не время.
   Куда мне пройти, чтобы выпустили? - Милена оглядывается.
   - Я хочу с вами поговорить. Давайте сядем в буфете.
   - А бутылка? Они не...
   - Ерунда. Если что, я все улажу.
   Милена идет, слегка пошатываясь, и тащит за собой козу. Ева усаживает
ее за столиком. В фойе последние зрители проходят посты.  Проблемных  из
гардероба разделили на группы по четыре человека и начали досмотры.
   - Расскажите, кто вы.
   - Это неинтересно, - категорически отказывается Милена.  -  Лучше  вы
скажите, как можно обрушить такую люстру?
   - Люстра с прошлого века крепится на металлическом  крюке  и  четырех
растяжках. Растяжки - металлические тросы. По правилам, профилактические
осмотры крепления должны осуществляться не реже раза  в  год.  Я  должна
дождаться данных последнего профилактического осмотра, прежде чем делать
выводы, но на первый взгляд положение создалось угрожающее. Два троса из
четырех  изрядно  проржавели  и  повредились.  Если  предположить...   -
монотонно говорит Ева, внимательно, сантиметр за сантиметром, осматривая
лицо старой женщины напротив.
   - Сколько вам лет? - вдруг спрашивает она.
   - Семьдесят пять, не отвлекайтесь, - быстро отвечает Милена.
   В бутылке осталось меньше половины.
   - Если предположить, что пуля попадает в крюк и потом - рикошетом - в
один из тросов и трос  этот  лопается,  то  можно  представить,  что  от
попадания в крюк люстра с него соскакивает, а удержаться на двух  тросах
потом не может.
   - Думаете, это богемский хрусталь? - шепчет  Милена,  наклонившись  к
Еве.
   - Не знаю, - Ева сдерживает улыбку.
   - Вранье. Это  никакой  не  богемский  хрусталь.  Дурят  народ,  как,
впрочем, всегда. Что вам от меня надо?
   - С кем вы пришли в театр?
   - Одна. Я приехала на такси.
   - А коза? - заглядывает Ева под стол и  видит,  что  коза,  грациозно
сложив под себя передние копытца, спокойно улеглась на пол.
   - Козу я нашла здесь.
   - А где  бобер,  которого  вы  просили  пристрелить?  Милена  встает,
опирается о столик и осматривает фойе.
   - Его уже нет. Наверное, поехал домой. Я погорячилась. Еще не  время.
У меня будут брать отпечатки пальцев?
   - Не думаю. Вы же сказали, что имеете при себе документы.  Откуда  вы
знаете Марго?
   - Кто это?
   - Женщина, с которой вы только что разговаривали.
   - Да кто же ее не знает! - ухмыляется Милена. - Когда  она  придет  к
вам, вы ее тоже сразу узнаете! Уговорите их отпустить со мной козу.
   - Нельзя, - качает головой Ева. - Если коза театральная, то ее должны
забрать после спектакля.
   - Хорошо, я подожду,  пока  за  ней  приедут.  -  Милена  расправляет
складки бархата на платье  и  со  скучным  видом  опирается  головой  на
подставленную руку в перчатке, кое-где наспех заштопанной.
   Ева смотрит на нее,  застывшую  в  неподвижности,  всем  своим  видом
демонстрирующую примерное ожидание. Вздыхает, идет к буфету  и  приносит
бумажную тарелку с бутербродами и печеньем.
   - После первой бутылки я не закусываю, - вместо благодарности  выдает
Милена. - А вы кто в КГБ?
   - Я офицер Федеральной службы.
   - Ясно, что офицер, чем вы занимаетесь?
   - Аналитик.
   - А для души? - прищуривается Милена и достает из  маленькой  сумочки
на поясе сигареты.
   - Снайпер, - поколебавшись, отвечает Ева.
   - Понятно, - кивает старуха.  -  Хорошо  смеется  тот,  кто  стреляет
первый, да? Идите, снайпер Ева. Я никуда не денусь. Я тут. С козой.
   Ева идет в подвал. Осмотрев на складе кучу угля, она несколько  минут
стоит,  застыв  в  полнейшей  тишине,  и  думает,  куда  мог  подеваться
полковник Кошмар. Рация, предусмотрительно оставленная на  угле,  мигает
красным огоньком.
   Ева обходит уголь, жалея, что у нее нет фонарика.  На  склад  выходят
два помещения. В одном  -  классическая  свалка  бомжа:  матрац,  старая
телогрейка, буржуйка, несколько поломанных  стульев,  заготовленные  для
растопки пачки программок. Но тумбочка, застеленная клеенкой, и  цветная
эмалированная миска и чашка на ней говорят о том, что  впавший  в  запой
истопник любил комфорт и порядок. Ева открывает тумбочку. В слабом свете
далекой лампочки она несколько секунд разглядывает небольшой пистолет  и
не верит своим глазам. Закрывает тумбочку. Идет в другое помещение.
   Это старая котельная. Все помещение занимает огромный паровой котел.
   Неподалеку от котла на ящике сидит осветитель Марат и играет выкидным
ножичком, втыкая его в доску. Он молча смотрит на Еву и кивает на котел.
Сквозь щель в огромной чугунной дверце топки  проникает  тонкая  полоска
света. Плохо понимая, что происходит, Ева подходит к  топке,  откидывает
массивную защелку и тянет на себя полукруглую ручку. Дверца  открывается
с трудом. В глубоком холодном зеве  топки  на  чугунных  решетках  сидит
зареванная Надежда, а напротив нее - с лепестком огонька из зажигалки  -
полковник Кошмар. Они оба так перемазаны  сажей,  что  в  первый  момент
кажутся Еве скорчившимися гномами из подземелья.
   - Кто тут все  время  стучит?!  -  истерически  взвизгивает  Надежда,
выпадая из топки в объятия Евы.
   Марат молча встает и убирает нож.
   Полковник  Кошмар  выбирается  медленно,  осторожно  нащупывая  ногой
место, куда можно стать.
   - Вы, молодой человек, - говорит он наконец, выпрямившись  и  кое-как
отряхнувшись, - довели девушку своими игрушками до полной невменяемости.
Почему не открыли затвор на дверце? Вы же слышали, как мы стучали!
   - Я его не закрывал, - уклончиво говорит Марат.
   - Мы сидим в полной темноте, -  захлебываясь,  кричит  Надежда,  -  а
снаружи кто-то закрыл защелку!
   - Начните сначала, девушка, - невозмутимо предлагает Кошмар.
   - Сначала я сижу в темноте, я спряталась...
   - А если еще с самого начала? - перебивает Марат. - И поближе  к  Еве
Николаевне. - Почувствовав, что на него все уставились, он объясняет:
   - Я к тому, что вы сразу все передадите  своим  микрофоном  на  общий
пульт, а, Ева Николаевна?
   - С люстры или с трупа начать? - сникает Надежда.
   - С люстры, - советует Кошмар. - Как вы закрепляли труп  под  куполом
над сценой, потом при случае расскажете еще раз, я это слушать  в  такой
обстановке больше не могу. У меня мурашки, да, майор Курганова,  что  вы
так смотрите?
   Мурашки!
   - Надежда затащила труп под купол? - не верит Ева.
   - В три часа ночи, в кромешной тьме на высоту  пятнадцать  метров.  И
закрепила его там на двух веревочках, - кивает Кошмар. -  Веревочки  она
завязывала бантиком, я правильно все понял?
   Надежда кивает с тяжелым вздохом.
   - Думаю, что один из ее бантиков развязался, и труп выпал из  холста.
- Кошмар поворачивается к Марату. - Да  вот  старший  лейтенант  Устинов
сидел  рядом  с  котлом,  играл  с  ножичком  и  все  слышал,  пусть  он
подтвердит.
   - Я не сама поднимала, я лебедками!  -  дополняет  Надежда  сорванным
голосом.
   - Значит, ты не просто нашла  вторую  зажигалку  в  костюмерной,  как
говорила раньше? Ты взяла ее у мертвого агента?
   - Ни за что! - сипит Надежда. - У живого. Она вывалилась у  него  изо
рта!
   - Да уж, вот куда я не заглянул, так это в рот! - кивает Марат.
   - Зачем ты полезла в эту топку? - не понимает Ева.
   - Потому что помреж умер!
   - Когда? - Ева уже устала удивляться.
   - Когда люстра упала! Он  умер,  он  больше  не  мог  мне  помочь!  Я
побежала в костюмерную, я плакала, я не помню!..
   - Ее посадил в топку мастер Таиров, - продолжает Кошмар. - Наши спецы
обыскивали помещение, но не заглянули  в  топку,  потому  что  она  была
закрыта  снаружи.  Понимаете,  майор  Курганова,   снаружи!   -   Кошмар
многозначительно повышает голос.
   - А зачем вы-то полезли в эту топку? - У Евы  от  усталости  начинает
болеть голова.
   - Потому что услышал шаги. Залез в топку,  объяснил  девушке,  кто  я
есть такой.
   - Дверь открылась. Я только набрала  воздуха,  чтобы  заорать,  а  он
говорит шепотом: "Тихо, я полковник Кошмар из ФСБ". У него правда  такая
фамилия? А потом кто-то подошел и еще раз закрыл топку снаружи. Это  ты,
придурок? - бросается Надежда к Марату. - Это твои шуточки, да?
   Марат качает головой.
   Ева отводит Кошмара в сторону и тихо сообщает:
   - В тумбочке истопника лежит малокалиберный пистолет.
   Они оба  поворачиваются  и  смотрят  на  Марата.  Тот  отбивается  от
визжащей Надежды. Полковник достает пакет с липучкой и идет  к  тумбочке
истопника.
   Засунув руку в пакет, он берет пистолет полиэтиленом.
   - Мне нужно с вами поговорить. - В полутемном коридоре Ева идет сзади
Кошмара и замыкает собой медленное шествие. Впереди - Марат,  за  ним  -
иногда судорожно  всхлипывающая  Надежда,  потом  полковник.  -  Похоже,
люстра упала от случайного выстрела. Человек испугался паники в партере,
занервничал и опробовал свой пистолет.
   - Я хочу видеть истопника, - не поворачиваясь, заявляет Кошмар. - Все
остальное - потом.
   Вся четверка идет по фойе к носилкам, на которых привстал и изумленно
озирается только что открывший глаза тщедушный старик в телогрейке.
   - Это ваше оружие? - спрашивает остановившийся у носилок Кошмар.
   Истопник с оторопью осматривает перемазанное сажей лицо полковника  и
грязную руку, которая трясет перед его  лицом  пистолетом  в  прозрачном
пакете, и вдруг кричит, широко разинув рот и демонстрируя остатки зубов:
   - Да пошли вы все на хрен!
   Через час в  театре  остались:  наряд  охраны,  бригада  фактурщиков,
дорабатывающая отпечатки на лебедке под куполом, Ева Курганова,  нервный
директор театра, которого выдернули с домашнего  праздника,  задремавшая
после затихшего переполоха  дежурная  по  гардеробу  Кошелкина,  коза  и
полковник Кошмар, допивающий с Миленой в буфете вторую бутылку коньяку.
   Задержанные подозреваемые - пятнадцать  человек  -  были  отвезены  в
специзолятор ФСБ на двух фургонах, причем коммерсант  Женя,  истопник  и
осветитель Марат оказались в фургоне вместе с  Надеждой  и  поделили  ее
полпачки сигарет на четверых.
   -  Хватит  реветь,  -  толкнул  плечом  Надежду   Марат.   -   Может,
выкарабкается твой помреж.
   - Нет. Он умер. Я знаю, - бесстрастно ответила  Надежда,  не  вытирая
полоски слез на  щеках,  а  истопник  перекрестился,  пожелал  Петровичу
царства  небесного  и,  удивленно  ощупав  красный   галстук   на   шее,
поинтересовался: "Чья это удавка?"
   - Однако! - Полковник в  буфете  посмотрел  на  свои  часы.  -  Майор
Курганова, выясните координаты организации, предоставляющей театру  коз,
ослов и лошадей. Спектакль уже двадцать минут как  кончился,  почему  не
забирают животное?
   - Есть выяснить координаты, -  пробормотала  Ева  и  не  двинулась  с
места, вытянув ноги и расслабившись на неудобном стуле. Она только что с
криками и угрозами упросила Далилу не ехать с Женей в изолятор, а  сесть
в машину лейтенанта Осокина, который отвезет ее  домой  и,  может  быть,
даже... Нет, лучше не думать про  массаж.  Болела  голова,  отваливались
ноги, а беседа Кошмара и Милены о ностальгических временах КГБ  навевала
ужасающую тоску пополам с тревогой.
   Раскрасневшаяся Милена, заталкивающая сигарету в длинный мундштук,  и
полковник Кошмар, у которого количество выпитого угадывалось  только  по
замедленной речи, сидели друг напротив друга, как два призрака страдания
и власти. Старая женщина разговаривала с Кошмаром дружелюбно и спокойно,
полковник разглядывал  ее  с  исследовательским  интересом,  как  удачно
выжившую  послерепрессионную  особь,  сочетающую  в   себе   спокойствие
ненависти с хорошей памятью.
   Сонная Кошелкина и охранник привели удивленного водителя фургона  для
перевозки животных-актеров. Милена, прощаясь,  поцеловала  козу  в  лоб.
Кошмар  галантно  предложил  Милене  согнутый   локоть   и   собственный
автомобиль для доставки ее домой.  Милена,  выдохнув  ему  дым  в  лицо,
подошла к Еве.
   - Я не поеду с полковником, он пьян, - кивнула она в  сторону  так  и
застывшего с отставленным локтем Кошмара.
   - Не беспокойтесь, его автомобиль с водителем, - зевнула Ева.
   - Все равно. Он может меня ликвидировать, - заявила Милена. - Я  знаю
Бобра. Я очень хорошо знаю Бобра, - наклонилась она  к  закрывшей  глаза
Еве. - Наверное, я последний человек на Земле, который может его узнать.
Я поеду с вами.
   - Бобра, - устало кивнула Ева. - Это  кличка,  конечно.  Странно  для
гэбистов, но она созвучна с его фамилией. Видите, как  на  меня  косится
ваш полковник?
   Ева посмотрела на Кошмара. Тот как раз открыл свои карманные  часы  и
вдумчиво сопоставлял расположение стрелок с цифрами.
   - Ладно, пошли, - встала она.
   - У вас есть оружие? - не унималась Милена.
   - Конечно, не беспокойтесь. У меня есть оружие, я не пила,  я  хорошо
вожу машину.
   - И вы - снайпер. А вот ваш полковник оружия не носит.
   - Точно. Идете?
   Устроив Милену на заднем сиденье, Ева села за руль и спросила адрес.
   Милена по слогам назвала улицу,  потом  -  многозначительно  -  номер
дома. Потом выдала  справочную  информацию  о  прежних,  дореволюционных
владельцах дома, потом рассказала, как квартира досталась ее мужу.
   - Мне почему-то этот адрес  знаком,  -  пробормотала  Ева,  осторожно
выезжая с площади у театра. Тут же среагировал динамик в ухе:
   - Это квартира работницы костюмерного цеха Булочкиной. Она  проживает
в комнате коммунальной квартиры с двумя соседями.
   Ева резко затормозила. Милена удержалась руками за  переднюю  спинку,
но причудливое сооружение на ее голове в  виде  нашлепки  с  бахромой  и
перьями слетело.
   - Вы живете с Надеждой Булочкиной?  -  Ева  посмотрела  на  Милену  в
зеркальце.  Милена  внятно,  с  удовольствием  выругалась  матом,  потом
расправила свою нашлепку с бахромой, устроила ее на  голове,  прикрепила
длинной булавкой и спокойно заявила:
   - Надежда добрая  девочка,  но  дура  с  шилом  в  одном  месте.  Она
погибнет, если не найдет покровителя. Вы понимаете, о чем я?
   - Я понимаю, - кивнула Ева, плавно взяла с места  и  достала  пищащий
телефон.
   Незнакомый голос сообщил,  что  ее  сын  задержан  за  хулиганство  и
оскорбление лиц при исполнении и в нетрезвом состоянии находится в сорок
втором отделении полиции Западного округа.
   Ева резко затормозила.
   - Если вы позволите, - Милена поймала съехавшую шляпку, - то я выйду.
   Мои представления о вождении автомобиля несколько отличаются...
   - Простите. Неприятности. Трудный день. Я вас довезу и отведу домой.
   Только я быстро поеду, можно?
   - Если не будете тормозить через каждые сто метров, то можно.
   - Вы действительно хорошо водите, если очень быстро и не отвлекаетесь
по пустякам, - похвалила она у дома,  с  медлительной  грацией  высокого
человека выбралась из автомобиля и разрешила проводить себя до квартиры.
   Выражение лица Евы при виде ее разоренной комнаты Милену рассмешило.
   - Это просто ревизия. Освобождаюсь  от  лишних  вещей  перед  дальней
дорогой. Подарить вам что-нибудь? У меня есть чудное перо австралийского
попугая, дивный фиолетовый оттенок, как раз под цвет ваших глаз!
   Наспех попрощавшись, перескакивая через ступеньки,  Ева  бежит  вниз,
резко рвет машину с места и через двадцать семь минут уже прорывается  с
раскрытым удостоверением и безумным лицом в отделение номер сорок два.
   -  Мы  его  посадили  отдельно  от   других   задержанных,   все-таки
несовершеннолетний. - Дежурный учтив и так медлителен! - Но странно, что
у работника органов сын так себя ведет, вы уж проведите  разъяснительную
беседу, он ведь ваш телефон не давал сначала, а когда назвал фамилию,  я
вас вспомнил. У нас в отделении ваше фото до сих пор висит.
   - Где висит? Какое фото? - Ева плохо понимает, что  ей  говорят,  она
пытается сообразить, почему Илия  приехал  из  Италии,  не  предупредив,
напился и нахулиганил.
   - В кабинете нашего начальника отделения. Это раньше ведь был кабинет
майора Карпелова.
   Ева останавливается, задержавшись рукой за стену. Кое-где облупленная
зеленая краска накатывает в  лицо  отрезвляющей  болью  и  воспоминанием
утраты.
   - Сорок второе, Западного. Здесь был кабинет Карпелова, - ш