Дежурный озадаченно оглянулся и положил пачку Волкову на колени.
   - Разрешите идти?
   Гнатюк неопределенно махнул рукой, он постарел мгновенно и  уродливо,
лицо его словно онемело.
   - Ну, дела, - протянул Демидов. - Родная мафия к  нам  на  оперативку
скоро будет присылать цветы и шампанское. Будем  дружить,  так  сказать,
отделами!
   - Встать! -  крикнул  Гнатюк  Волкову.  Волков  медленно  и  неохотно
поднялся. Пачка долларов упала на пол.
   - Твои? - спросил Гнатюк. Волков посмотрел удивленно.
   - Я спрашиваю, ты заработал эти деньги? Почему тебе их доставляют  на
рабочее место, догадываешься?
   - Меня подставили, - сказал Волков и ухмыльнулся. - Это же  и  дураку
понятно, я видел их, они хотят меня убрать, - добавил он  неуверенно.  -
Да если бы я это заработал, как вы  говорите,  на  кой  им  сюда  деньги
тащить и меня выставлять?!
   - А что я должен думать? Ты охраняешь Еву  Курганову,  пропускаешь  к
ней в квартиру бандитов, даешь ее увезти, сам сматываешься, а на  другой
день получаешь вознаграждение! Слишком много собирается  в  одном  месте
неувязочек для простой подставки. - Гнатюк достал платок и вытер лицо. -
Оформи протоколом, - он показал пальцем на деньги, - и вместе  со  своим
объяснением принесешь через полчаса в мой кабинет. Свободен.
   Гнатюк ждал Волкова, положив на стол крепко сжатые кулаки. Волков  не
опоздал, пришел ровно через двадцать девять минут.  Гнатюк  стал  читать
объяснительную, потирая висок и морщась.
   - Тебе есть что сказать? - спросил он, дочитав.
   - Есть, товарищ полковник. Насчет убийства этого... Максима..
   - Короче.
   - Мне кажется, это сделала Ева Николаевна.  Гнатюк  удивленно  поднял
бровь:
   - С чего ты взял? Ты видел эту тушу?
   - Нет, но мне говорили... Понимаете, она со мной занималась,  я  учил
ее правильному захвату при сворачивании шеи.
   Волков замолчал, опустив глаза.  Гнатюк  смотрел  на  него  спокойно,
хорошенько рассмотрел, во что Волков  одет.  Ладная  и  стройная  фигура
Волкова словно расстроила Гнатюка, он  вздохнул  и  опять  потер  висок:
голова болела отчаянно.
   - Вот что, Волков... Я тут подумал...  Лучше  тебе,  Волков,  сменить
место работы, если ты меня хорошо понимаешь.
   - Никак нет.
   - Значит, никак и нет. Ладно. Сделаем так. Ты у  нас  человек  новый,
должен присмотреться к суровым будням, у нас работа, знаешь, не сахар...
Ты в каком отделе? Финансовые преступления... Будешь переведен  в  отдел
по  розыску  пропавших,  у  меня   там   хороший   человечек   работает,
исполнительный, пойдешь к нему. И поскольку у него  работы  невпроворот,
все морги - твои.
   - Не понял.
   - Ну  что  тут  непонятного.  Поступает  заявление  об  исчезновении,
невозвращении домой, побеге, первым делом  смотришь  сводки  и  едешь  в
морг, осматриваешь  всех  неопознанных,  приметы,  то-се...  А  я  лично
прослежу, чтобы ты каждый  день  тщательно  выполнял  свои  обязанности.
Опять же все "подснежники", все "поплавки", все "ежики"  и  "шкварки"  -
все твое! Ты будешь их смотреть первым. Я вижу, ты удивлен, почему это я
именно тебе поручаю такое важное дело? Или ты не  понимаешь,  что  такое
"шкварка"? "Шкварка" - это сильно обгоревший труп, а "подснежник" -  это
оттаявший весной, а "поплавок" - понятное дело, это когда человек в воде
уже вздулся и всплыл.
   - Разрешите!..
   - Подожди, еще "ежики" есть - эти особо интересные,  эти  бывают  без
головы, без пальцев, короче, изуродованные до неузнаваемости. Да  что  я
тут тебя уговариваю, тебе все объяснят в отделе, потихоньку втянешься.
   Через  десять  минут  Волков  принес  своему  начальнику  рапорт   об
увольнении.
   Феде удалось заснуть только на рассвете. Он успел добежать до большой
и очень нежной белой лошади, почти прикоснулся к ней рукой, но  тут  его
потряс за плечо секретарь. Федя бессмысленно смотрел несколько секунд  в
красивое бело-розовое, как у всех рыжих, лицо, потер глаза и сел, зевая.
   Уже было утро, холодное и серое, - настойчивое напоминание  о  скорой
зиме. Старые ходики показывали почти девять.
   - Есть информация, - сказал секретарь, протягивая Феде чашку кофе.
   Федя с отвращением отвел  рукой  чашку,  плеснув  горячую  коричневую
жидкость на одеяло. Он встал, еще  раз  широко  зевнул,  длинная  ночная
рубаха упала до пола. Федя задумчиво смотрел на икону в углу.  Секретарь
подумал,  не  собирается  ли  Федя  перекреститься.   Но   Федя   только
нахмурился: все эти иконы, часы-ходики, половики и горшки с цветами,  на
которые постоянно  натыкался  его  взгляд,  мучили  его  напоминанием  о
пропавшей Наталье.
   Федя прошлепал босыми ногами на  кухню,  вынырнувшая  вдруг  Матрешка
прошмыгнула к столу и стала наизготовку.
   - Ну ты, чучело. Умеешь с миксером обращаться? - Федя выложил на стол
все, что надо было перемешать.
   Матрешка взбила три  яйца,  стакан  томатного  сока,  добавила  соли,
осмотрела еще два зеленых плода, похожих  на  обросшие  нежной  щетинкой
яйца. Подумала и очистила мерзкую мохнатую кожицу, прежде чем  затолкать
и их в миксер.
   Рассмотрев это месиво на свет, сплюнула, налила два тонких стакана  и
исчезла бесшумно в одном из углов.
   Федя перестал почесываться и рассматривать холодное утро за окном. Он
с удовольствием выпил  все  из  стаканов,  потянулся  и  приготовился  к
неприятностям.
   Секретарь начал с  того,  что  в  восемь  утра  позвонил  человек  из
разведуправления, заказавший побег Слоника. Он рассказал  о  перестрелке
рано утром в одном из маленьких переулков.
   - Турки! - закричал Федя и стукнул кулаком по столу.
   - Такие вот дела, - подвел итог  секретарь.  -  Давай  прикинем,  что
имеем.
   - Она украла Слоника для турок! Да она...  Турецкий  агент!  Красивая
баба в милиции, это, знаешь, не так просто!
   - Я собрал материал по  ней  быстренько,  мало  верится,  что  она  -
турецкий агент. Она вообще в это время находилась под домашним арестом в
связи с убийством на допросе подсудимого.
   - Нет, ну что за женщина, а? А я так и не увидел ее ни разу!
   - Это третье убийство на  допросах  за  месяц,  -  остудил  пыл  Феди
секретарь.
   - Она что, того? - Федя покрутил пальцем у виска.
   - Ты помнишь, что она потребовала в обмен на Слоника?
   - А? Да. Очередной борец за справедливость, так, что ли?  Ну  что  за
жизнь, что за. Как же так, турки! Это просто щелчок мне по носу, и  все!
- Федя тяжело зашагал по комнате, потирая слева грудь. -  Тошно  мне!  Я
должен ее найти, я хочу ее увидеть и поговорить с ней.
   - Она может быть уже мертвой, была сильная перестрелка.
   - Хамид! - крикнул Федя громко и радостно. - Хамид, ну! Хамид, - орал
он исступленно, раздражаясь изумлением секретаря.
   - Хамид-паша, - задумчиво сказал секретарь. - Но при чем здесь он, он
ведь в Стамбуле?
   - У него самый дорогой  и  самый  лучший  публичный  дом  из  русских
девочек. Но он единственный турок, которого я знаю, да и то он не турок,
а таджик!
   - Но ведь он в Турции, я не понимаю...
   - Ай, какая разница! Слушай сюда. Позвонить  Хамиду,  рассказать  про
красавицу, которую  таскают  по  Москве  турки.  Позвонить  заказчику  и
узнать, закончена ли вся эта возня со Слоником, или его еще надо искать.
Узнать, куда денут эту.., как мы ее назовем?
   - Это проблема, трудно сказать, - протянул секретарь.
   - Проблема так Проблема! Узнать, куда денут  эту  Проблему  красивую.
Если оставят в живых и бросят, я  ее  хочу!  Я  хочу  ее!  -  орал  Федя
исступленно. - Если увезут с собой, я хочу ее найти! Я хочу ее  любую  -
изуродованную, наркоманку - любую! Я хочу с ней поговорить, - сказал он,
немного успокоившись.
   Тревожно звякнул разбитый  с  перепугу  Матрешкой  стакан  где-то  на
кухне.
   - Федя, - неуверенно прошептал секретарь, - может, водочки?
   Исполнительный эфэсбэшник Сергей Ковалев в  одной  из  больниц  нашел
невостребованный труп, чудом успев осмотреть его до захоронения в  общей
могиле. Затаив дыхание, Ковалев склонился над мертвым Слоником  и  долго
рассматривал темную полосу у него на шее.  Потом  он  достал  фотографию
Слоника и задумчиво сравнил.
   Через час полный рапорт  Сергея  Ковалева  лежал  у  его  начальства.
Начальство  задумалось  и  приказало  все  проверить  еще  раз.   Другие
исполнительные мальчики быстро поехали в морг и сняли у трупа  отпечатки
пальцев. Начальник Сергея Ковалева дал сам себе  полдня  на  обдумывание
этого странного события. Все в его организации были уверены в  том,  что
Слоник сбежал, и  не  без  помощи  определенных  лиц.  Начальник  Сергея
Ковалева позволил себе позвонить одному из этих лиц и  поинтересоваться,
как бы это  высокопоставленное  лицо  назвало  человека,  который  украл
Слоника, убил его и честно положил труп в морг.
   После продолжительного  молчания  в  трубке  прозвучало  гнусное,  но
задорное ругательство, и начальник Ковалева так и не  понял,  относилось
ли это ругательство к убившему Слоника или к нему...
   После этого странного разговора труп Слоника быстро увезли  из  морга
больницы. Упакованный специальным образом, Слоник должен был  улететь  в
Стамбул и там неожиданно найтись, когда это понадобится.  Федю  обозвали
плохим словом по телефону. Сергея Ковалева повысили в звании и  перевели
в  другой  отдел,  и  он  решил  отпраздновать  это  событие,  пригласив
армейских дружков. Волков первый раз в жизни  жестоко  напился  на  этом
празднике, расслаб и рассказал громко,  за  столом,  историю  неудачного
побега "большого киллера" из тюрьмы, ругая  последними  словами  женское
коварство и красоту. Обалдевший Ковалев не поверил ни одному  слову,  но
Волкова обнимал, обещал  пристроить  его  в  хорошее  место  или  самому
бросить все и открыть с ним на пару частное детективное агентство.
   Потерявшую сознание Еву привезли в маленькую двухкомнатную  квартирку
в пятиэтажном доме. Закутанная в черное женщина умело обмыла рану в боку
и туго перебинтовала Еву. В тесной кухне двое мужчин спорили, размахивая
руками. Женщина убрала окровавленные тряпки и сказала, что нужен врач  -
вытащить  пулю.  Мужчины  опять  заспорили.  С  улицы  пришел  худенький
черноволосый мальчик, он снял ранец, вытер рукой под носом и  сел  возле
Евы, разглядывая ее. Ева на несколько секунд  открыла  глаза  и  увидела
красивое детское лицо. Она хотела закричать мальчику, чтобы он спасался,
а то его съест большой и страшный Макс, приподнялась для крика  и  опять
потеряла сознание. Мальчик провел рукой у нее по  лбу  и  вытер  руку  о
рубашку. Потом он быстро оглянулся на голоса в кухне и потрогал пальцем,
очень осторожно, запекшиеся красные губы. Ева замотала  головой,  что-то
шепча.
   Трое взрослых, продолжая спорить, вошли в комнату, и  мальчик  сел  в
угол, положив голову  на  колени  и  продолжая  наблюдать  за  Евой.  Он
внимательно  рассмотрел,  как  ее  раздели  наголо.  Женщине  не   очень
нравилось все это, она раздраженно отдавала  приказания.  На  Еву  одели
красное весьма откровенное белье, пояс и  черные  чулки.  Потом  кое-как
вдели руки в кружевные рукава  атласного  халата  и  положили  опять  на
кровать.
   Мужчина позвонил по телефону и на плохом русском языке  поговорил  со
знакомым доктором. Он просительно улыбался, словно  его  собеседник  был
рядом, чуть кланялся и кивал головой.
   Мальчик проскользнул в ванную, заперся там,  прижимая  свою  руку  ко
рту, сдерживая звук. Он закрыл глаза, тяжело дыша, а  потом  едва  успел
помыться - женщина, его мать, стала стучать и  ругаться.  Ей  надо  было
выстирать все после перевязки.
   Доктор приехал скоро, раздраженно бросил пальто в  руки  встретившего
его турка. Последний раз его сюда приглашали для избитой  до  полусмерти
проститутки. Доктор чуть остановился в дверях комнаты,  заметив  красное
белье и кружева. Но к его удивлению, женщина была очень красива, ухожена
и в хорошей спортивной форме. Он осмотрел  ее  бок  и  раздраженно  стал
объяснять,  что  такие  вещи  оперируют  в  больнице,  что   надо   было
предупредить заранее, что нужны инструменты, что это все  -  черт  знает
что!..
   Женщина с сыном заперлись. Мужчина ласково взял доктора за рукав.
   - Нельзя говорить, - сказал он, глядя доктору  в  глаза  огромными  и
словно удивленными глазами. - Все нельзя по телефону,  да?  Она  хорошая
девочка, хорошая, как это, очень дорогая, да? Случайно стреляли, задели,
очень случайно.
   - А-а-а! Черт с вами. - И доктор пошел звонить.
   Ему привезли большой черный чемоданчик. Подготавливая все к операции,
он быстро перебирал в уме знакомых врачей в больнице.
   - Я еще ничего не знаю, ничего! - Он замахал руками в перчатках. -  Я
не знаю, где пуля! Я попробую это сделать и буду сидеть здесь часа  два.
Но если станет хуже, я отвезу ее в больницу.
   Мужчины переглянулись и подумали, что жалко будет пристрелить  такого
хорошего доктора.
   Доктор подумал и удивился  сам  себе,  почему  его  так  волнует  эта
женщина? Подумаешь, еще одна проститутка, стоит ли  из-за  нее  идти  на
конфликт и терять такой хороший приработок?
   Ева подумала, что спасена, - она очнулась, открыла  глаза  и  увидела
доктора в халате и со шприцем в руке.
   - Доктор, - прошептала она с трудом, - помогите мне.
   - А куда я денусь, - ответил ей доктор и ободряюще улыбнулся.
   Через полтора часа и доктор, и мужчины, и Ева спали. Осторожно  вышла
из комнаты женщина, наклонилась над Евой и лицом почувствовала,  что  та
уже не пышет  жаром.  Женщина  улыбнулась  и  засмотрелась  на  Еву  тем
странным отсутствующим взглядом, каким иногда  глядят  на  воду  или  на
спокойное пламя.
   Ева проснулась поздно вечером из-за сильной  жажды.  Она  попробовала
пошевелиться, в боку было больно, кружилась  голова.  Приподняв  голову,
Ева увидела, что у кровати сидит маленький и смешной  турок,  в  рабочей
одежде и берете. Ева профессионально скользнула взглядом по его рукам  и
испугалась. Это  были  очень  ухоженные  и  слабые  руки  с  безупречным
маникюром. Турок смотрел на нее задумчиво, как на  редкое  насекомое,  с
налетом изумления и брезгливости. Черты лица у него были не правильными,
как у хорошего комика.
   - Я хочу пить, - сказала Ева. - Кто здесь главный?
   Слабый намек на улыбку на смешном лице.
   - Чего тебе надо?
   Турок молча и удивленно продолжал смотреть на  Еву.  Ему  только  что
сообщили, что заказанный побег исполнен, что  все  в  порядке  и  Слоник
благополучно отбыл в Турцию. Турок спросил, правда ли, что дело  сделала
женщина. После долгого молчания большой и дорогой чин из ГРУ сказал, что
не обсуждает своих  специальных  агентов  с  заказчиками.  Теперь  турок
пытался понять, что за игру с ним ведут, и с  удовольствием  разглядывал
"специального агента".
   - Где Паша Закидонский? - спросил турок тонким и противным голосом  и
показал Еве кассету. - Какая такая больница?
   - Опять сначала. - Ева вздохнула. - Мне это надоело, я буду  говорить
только с вашим главным.
   - Здесь я главный.
   - С таким-то тенорком?  -  Ева  откинулась  на  подушку  и  с  тоской
посмотрела на стол. Там слабо светился длинный и тонкий стакан.
   - Ты сказала этому.., большому человеку, что убила Пашу.
   - Слушай, если при тебе начнут жрать ребенка, ты и не то скажешь! Дай
мне попить,  я  тебе  объясню,  почему  хочу  говорить  только  с  твоим
хозяином.
   Смешной человек задумался. Потом согласно кивнул и налил  Еве  полный
стакан воды.
   Ева с удовольствием дождалась, открыв рот,  пока  скатится  последняя
капля.
   - Я в детстве, - сказала она, отдышавшись, - когда очень хотела пить,
представляла, что иду по пустыне. Жара, песок, а там, далеко, в  горячем
воздухе стоят пальмы, течет ручей. Надо только иметь терпение и дойти. -
Ева поняла, что нельзя говорить о смерти Слоника либо надо тянуть время.
Должны же ее в конце концов найти! - О чем я  говорила?..  А,  почему  я
хочу только с хозяином... Ну, сам  посуди.  Меня  вытащили  из  квартиры
практически голую. Привезли не к хозяину, а к больному  идиоту,  который
стал при мне жрать... Нет, не могу. Как только он  подавился,  появились
твои соотечественники, стрельба, то-се. У тебя нет такого  чувства,  что
это еще не все? - Ева устала говорить,  но  испуг  изобразила  хорошо  -
турок быстро  оглянулся.  -  Вот  увидишь.  Меня  захотят  выкрасть  еще
какие-нибудь исполнители. И так будет продолжаться до бесконечности. Да!
Выход один: поговорить  сразу  с  твоим  хозяином.  Твой  хозяин  скажет
другому, хозяину другого места... - "У меня бред",  -  подумала  Ева.  -
Чтобы ты лучше все понял, мне кажется, что, как только я поговорю хоть с
одним хозяином чего-нибудь  в  этой  прибабахнутой  стране,  меня  сразу
оставят в покое. Потому что все хозяева, они заодно, понимаешь. Они -  в
системе! Они друг другом существуют.
   Турок задумчиво смотрел на затихшую Еву.  Потом  он  позвонил,  чтобы
посоветоваться. И ему сказали, какие, мол, проблемы, в самом деле! Хочет
говорить с хозяином, так в чем дело, отвези ее к хозяину, тем более  что
Паша действительно может быть в Турции. А давить, сказали, не надо.  Она
слишком слаба, окочурится, а вдруг она и правда  специальный  агент!  Не
трогать, не злить, накачать ее как следует, хозяин разберется.
   Ева почувствовала, что ее одевают. Потом ей  профессионально  сделали
укол в руку, и она заметила, что мир резко  изменился.  Женщина  красила
Еве губы и одевала ее как куклу, а Ева полюбила эту женщину всей  душой.
Но не все вызывало у нее припадки  любви.  Рассмотрев  себя  в  зеркале,
одетую и раскрашенную очень оригинально, Ева сказала, указывая пальцем:
   - Гнуснятина! Мне не идет такое красное! Гнуснятина, но вы все  такие
хорошие. Сделаете меня наркоманкой - пристрелю!.. - Ее держали под  руки
двое мужчин, и она погрозила им пальцем. - А вон там сидит тролль! - Ева
нашла  в  зеркале  отражение  сжавшегося  в  углу  мальчишки.  -  Ах  ты
проказник!
   И смешной турок переоделся. В строгом  костюме  с  галстуком  он  был
нелеп и страшен.
   - Будешь вести себя тихо, делать все, что  скажем,  через  пару  дней
привезу тебя к хозяину. Называй меня Коля.
   - Не пойдет! - замотала головой Ева. - Вот если ты выбьешь себе  один
глаз.., правый!.. Нет, левый! Да! Вставишь металлические передние зубы и
сделаешься китайцем, тогда - да!
   Через два часа Ева стояла, пошатываясь, у  регистрационной  стойки  в
аэропорту. Молоденький милиционер с жалостью и  отвращением  смотрел  на
разукрашенную проститутку рядом с маленьким, увешанным золотом  богачом.
Богач отдавал приказания своему слуге  или  шоферу,  тот  держал  нелепо
одетую женщину под руку и  иногда  заботливо  вытирал  ей  лоб  платком.
Маленький богач заметил внимание милиционера,  заискивающе  улыбнулся  и
кивнул на женщину:
   - Перебрала немного... Бывает.
   Богач был гражданином Турции, а говорил по-русски чисто. Женщина была
русской, по паспорту Екатериной. Она летела с  богачом  в  южный  город.
Милиционер смотрел на  длинные  стройные  ноги  из-под  очень  короткого
кожаного плаща с меховой  опушкой.  Лиловые  панталоны  с  кружевами  до
колен, черные  чулки,  туфли  на  высоких  каблуках,  красные  перчатки,
расшитый  золотыми  фигурами  невесомый  длинный  шарф...   Чего-то   не
хватало... Сумочки с косметикой? Багажа было мало. "Оттянутся пару  дней
в каком-нибудь дорогом пансионате - называется, отвезет девочку на юг"",
- подумал милиционер и попросил открыть большой саквояж.
   - Вы летите практически в другую республику, вы это знаете?  Это  уже
заграница. У вас есть украинские визы?
   Богач кивал головой, напряженно следя за руками милиционера.
   Странно, но и в дорожной сумке тоже не было ни одной женской тряпки.
   Богач отошел к стойке и стал собирать  документы  и  билеты.  Женщина
вдруг сказала тихо, но отчетливо:
   - Лейтенант, передай в милицию, что меня увозят.
   Державший ее под руку шофер богача улыбнулся и прижал к себе  женщину
посильней.  Она  прикусила  губу.  Т