ужно в добротном отреставрированном виде - то есть, с зашитым ухом, ко-
торое было разорвано три года тому назад в Петербурге в  драке  с  одним
кретином-Ротвейлером. А шерсть перед продажей можно на шов  и  начесать.
Хельга это делает обычно превосходно. Никто ничего и не заметит...
   Руджеро Манфреди день и ночь вопит о необходимости прооперировать мне
другое ухо и сделать его точно таким же, как и  разорванное.  Тогда  два
разорванных уха у одного кота  можно  будет  выдавать  за  специфический
признак породы ДИКОГО КОТА, что резко поднимет ко мне интерес и цену при
продаже!
   Хельга категорически возражает против какой-либо операции и  требует,
чтобы меня оставили в покое. Она считает, что шрам на морде и  одно  ра-
зорванное ухо - превосходный показатель несомненных бойцовских качеств и
мужественности кота, ведущего свой двухсотлетний род от боевого  окруже-
ния русского царя и скандинавской фаворитки короля Швеции.
   Четвертое мнение - мое. Оно полностью совпадает с  мнением  Хельги  и
поэтому не требует повторения.
   Как только Шредеры и Манфреди убедились в том, что я пока не  собира-
юсь никуда смыливаться - мне предоставили ту  степень  свободы,  которая
меня вполне устраивала.
   Участок при доме был достаточно велик и в хорошую погоду на день  сю-
да, на свежий воздух, выносились из подвала клетки с разной  отловленной
и ворованной живностью, предназначенной для перепродажи. Тут были и Кош-
ки, и Кролики и даже одна клетка с молоденькой Лисичкой, на которую  ни-
как не находился покупатель и она целыми днями тоненько и тоскливо  лая-
ла, словно обиженная собачонка...
   Кошек мыли специальными шампунями, расчесывали, делали им  антивирус-
ные и противолишайные прививки,  иногда,  для  дела,  подкрашивали.  Тут
Хельга достигла такого уровня мастерства, что ни одним даже очень сведу-
щим кошатником такой подкрас ни разу не был замечен!
   Иногда Кошек выпускали из клеток на редкое теперь  солнышко,  и  они,
ошарашенные внезапной свободой, томно ползали по траве на брюхе и с  пе-
репугу передвигались медленнее черепахи.
   Вот тут наступал мой звездно-половой час!
   Не торопясь, вдумчиво и сосредоточенно, я перетрахивал в один присест
четыре-пять элитных, высшего, так называемого "шоу-класса" Кошек,  -  от
"Британских ориенталов" и "Шотландских вислоухих"  до  "Голубых  длинно-
шерстых Персианок", под восторженные крики Хельги:
   - Руджеро!.. Руджеро!!! Я умоляю тебя, иди скорее  сюда!..  Посмотри,
посмотри, КАК ЭТО НУЖНО ДЕЛАТЬ!
   Обычно Руджеро Манфреди вылетал из дому с криком:
   - Шайзе-Карамбо!.. Он нам всех кошек перепортит!.. - и рвался ко мне.
   Но Хельга перехватывала его за шиворот и ласково предупреждала:
   - Если ты хоть немножечко помешаешь ему, - я тебе тут же оторву яйца!
Смотри, смотри, как это делает настоящий мужик!
   Под защитой Хельги я спокойненько дотрахивал последнюю Кошку, отвали-
вался от нее и, уже приводя себя в порядок, видел, как Руджеро и  Хельга
чуть ли не бегом скрывались в доме на половине, принадлежащей Хельге.
   Ровно через пятнадцать секунд оттуда начинали доноситься  нежные  не-
мецкие подвывания Хельги и страстно-итальянское рычание Манфреди...
   Тогда из своей половины дома в сад выходил Эрих с откупоренной пивной
бутылкой, садился напротив меня прямо на траву и, пока я умывался и при-
лизывался, Эрих прихлебывал пиво из горлышка бутылки и укоризненно гово-
рил мне:
   - Ну, что ты делаешь?.. Ты знаешь, сколько стоят такие кошки? От трех
до пяти тысяч марок. А попадешь на лоха - еще больше можно взять. Ты же,
мерзавец, начиняешь их своими, черт знает какими,  генами,  не  имеющими
никакого отношения к их редчайшим породам... А кроме всего, ты этой  де-
монстративной порнографией срываешь с работы и Хельгу, и  Руджеро.  Слы-
шишь, что они там вытворяют, насмотревшись на тебя? И это  в  двенадцать
часов дня! А каждый час их работы стоит достаточно дорого... Тем  более,
что нам нужно менять в доме всю систему отопления. За полвека все сгнило
к чертовой матери!.. Крышу нужно перекрывать... А сколько стоят ваши ко-
шачьи медикаменты, ты думал?! За вас страховка не платит. Все из  нашего
собственного кармана. Можешь ты это понять или нет?!..
   Разговор со мной он почти всегда заканчивал этой фразой. И я, естест-
венно, каждый раз молчал и даже не думал ему отвечать.
   Но однажды, когда мне его действительно стало очень  жалко,  и  он  в
очередной раз спросил меня:
   - Можешь ты это понять или нет?!
   Я ответил:
   - Могу!
   Причем, ответил так, чтобы он понял, что Я ЕМУ  ОТВЕТИЛ.  Уж  слишком
хорошо в эту секунду Эрих был настроен на мою Волну.
   Ненароком, слишком вплотную приблизился к КОНТАКТУ! Вот я и не  удер-
жался...
   Он в это время как раз прихлебывал пиво из горлышка бутылки.
   Что с ним стало! Он захлебнулся, поперхнулся, закашлялся, и,  выпучив
на меня потрясенные глаза, хрипло спросил:
   - Что ты сказал?!
   Но тут же вскочил на ноги, попятился от меня, выронил бутылку и  зак-
ричал благим матом на весь Оттобрунн:
   - Хельга-а-а-а!!! Руджеро!.. Хельга-а-а!!!
   Два визита к психиатру ничего не дали...
   Напичканный успокоительными лекарствами в количестве,  способном  по-
вергнуть трех бегемотов в летаргический сон (ничего себе словечко я  от-
копал?!), Эрих Шредер сутками шаркал заплетающимися ногами по дому и са-
ду с остановившейся физиономией и земедленной речью.
   Когда он сталкивался со мной, он на несколько секунд столбенел, а по-
том искательно пытался заглянуть мне в глаза в поисках  хотя  бы  одного
ответа на сотни мучающих его вопросов.
   Я всеми своими печенками ощущал, что психически Эрих был раскрыт  для
Контакта на все сто процентов. Я, правда, понятия  не  имею,  что  такое
"сто процентов", но все Люди - и немцы, и русские, когда  хотят  сказать
"полностью" или "целиком", говорят - "на сто процентов". Мне просто пон-
равилось это выражение своим хрустальным звучанием.
   Так вот, возвращаясь к бедному Эриху...
   Мне стоило только шевельнуть кончиком хвоста и он сразу же  заговорил
бы со мной на МОЕМ языке! Мне даже чудилось, что я  зрительно  вижу  его
обнаженный мозг, отчаянно рвущийся к общению со мной. Я понимал, что по-
мимо сильного волевого излучения, исходящего от меня (это не  похвальба,
а элементарная констатация собственных ощущений),  Эрих  был  достаточно
неплохо подготовлен к возможному Телепатическому Контакту со  всеми  Жи-
вотными, с которыми он общался за время недолгой  учебы  в  ветеринарном
институте - его выперли с третьего курса, - и всей последующей жуликова-
той деятельностью в компании с Руджеро Манфреди.
   Вполне вероятно, что попадись Эриху  в  руки  книга  доктора  Ричарда
Шелдрейса, он нашел бы в ней ответы на все вопросы, сегодня  раздирающие
его бедный, как выяснилось, не очень подготовленный,  мозг.  Мало  того,
прочти он Конрада Лоренца, он и сам бы мог войти в Контакт с любым  нег-
лупым Котом или хотя бы мало-мальски мыслящей Кошкой.
   Но Эрих, как и Руджеро, никогда ничего нового по своей  "специальнос-
ти" не читал. Только объявления в газетах, отчеты о Кошачьих выставках и
разные великосветские сплетни о Котах и Кошках Великих мира сего.
   Ну, вроде того, что "... восьмилетняя Кошка канцлера Германии Гельму-
та Коля по кличке "Киска Коль" (убить мало за такую кличку!) появилась у
канцлера уже давно, семь лет тому назад. (Тогда откуда известно, что  ей
всего восемь лет?!. Это она ему сказала? Ручаюсь, что ей -  все  десять!
Кошки только и делают, что врут  и  скрывают  свой  настоящий  возраст).
Канцлер Гельмут Коль когда-то подобрал ее у своего дома в Оггерсхайме. И
с тех пор она живет в доме Коля". Очень трогательно!
   Я прошу прощения за собственные комментарии, но всему же есть предел!
Предел и мера вкуса. А я все-таки вырос в приличном доме и был  воспитан
интеллигентным и талантливым Человеком - Шурой  Плоткиным,  и  я  обязан
иметь собственное отношение к печатному слову. А не безоговорочное дове-
рие ко всему, оттиснутому в типографии.
   Или такое: "Четырехлетний Кот Сокс принадлежит президенту Соединенных
штатов Америки Биллу Клинтону. Сокс живет в Белом доме вместе  с  прези-
дентом. Несмотря на то, что у Билла Клинтона аллергия на кошачью шерсть,
однако любовь к Соксу сильнее боязни недуга..."
   Ну и что? И все должны рыдать от  умиления?  Мне,  например,  гораздо
симпатичнее в Клинтоне то, что он играет на саксофоне...
   Хотя, в то же время, Эрих иногда выуживает  откуда-то  сведения,  под
которыми я и сам подписался бы всеми четырьмя лапами.
   Недавно, кажется, в "Шпигеле", он  вычитал,  что  у  знаменитого  мо-
дельера и самого дорогого законодателя мод Джорджио Армани  живет  шесть
Котов и Кошек. Любимого Кота Армани зовут Аннибал.
   Так вот этот Джорджио говорит: "Я люблю Кошек больше, чем Собак,  так
как они имеют качества, которые я очень ценю в женщинах -  элегантность,
независимость и характер..."
   По-моему, прекрасно сказано! Вот тут я полностью согласен с Армани.
   Ну, а по поводу уже давно известного мне знаменитого изречения  вели-
кого Леонардо да Винчи - "Даже самая маленькая Кошка - чудесное произве-
дение", - остается только развести лапами! Вот когда, действительно, хо-
чется верить печатному слову!
   И несмотря на то, что у этого Леонардо чего-то там  не  получилось  с
крыльями для Человека, - это мне Шура рассказывал, -  про  Кошек  старик
сказал гениально!
   Я не знаю, останется ли Гельмут Коль канцлером Германии, а Билл Клин-
тон президентом Америки к тому времени, когда выйдет эта  книга.  Вполне
вероятно, что и нет. И если такое случится, то Люди уже через год  забу-
дут не только клички их Котов и Кошек, но и имена самих Хозяев. Мало  ли
у нас было подобных примеров?
   А вот Джорджио Армани и Леонардо да Винчи исключительно благодаря  их
отношению к Котам и Кошкам, - останутся в памяти Людей навсегда! В чем я
совершенно уверен.
   Конечно, я мог бы пойти навстречу Эриху Шредеру и  установить  с  ним
Телепатический Контакт, взяв с него слово - не трепаться об этом  вслух.
Чтобы еще Хельга и Руджеро не стали привязываться ко мне с разной никче-
мушной болтовней.
   Но тут против Контакта с Эрихом во  мне  неожиданно  восстало  обычно
несвойственное мне чувство скаредности. Этакой осторожной и  расчетливой
бережливости, о существовании которой я в себе и не подозревал.  Неужели
на меня так быстро и мощно подействовал Запад? Ну, надо же!
   Я вдруг подумал: а на кой черт мне растрачивать свою нервную  энергию
на этого Эриха?! Пройдет неделя-другая и он сам прекрасно оклемается.  И
перестанет заглядывать мне в глаза, ища в них подтверждения, что  он  не
сошел с ума, а Кот, действительно, говорящий. Ну, дескать, извините,  но
вот такой странный Кот...
   Ведь любой Телепатический Контакт - с Человеком  ли,  с  Животным  ли
другого вида, - поначалу, когда Связь начинает только устанавливаться, -
требует невероятных нервных затрат, дикого напряжения всех сил. До  пол-
ного опустошения! Это уже потом, когда мы оба на одной волне, становится
легче. Вспомним Водилу... Сколько раз мне казалось, что  связующая  нить
вот-вот оборвется! Сколько сил и нервов стоило сберечь эту  Связь...  Но
там на карту были поставлены Жизнь и Честь! Ради этого стоило, как гово-
рит Шура, "ломать копья".
   Хотя Честь сберечь не удалось, - немецкая пресса и полиция все  равно
объявила Водилу "единственным оставшимся в живых  гангстером...",  ну  а
Жизнь...
   Если его не прооперируют как следует в Петербурге - так  на  кой  ляд
нужна такая Жизнь? С вечными трубками и проводами... А если его все-таки
вернут из растительного существования к нормальному, так его и  российс-
кое законодательство упечет.
   Кто там теперь докажет его невиновность? Бармен  со  своим  ожиревшим
Рудольфом? Так Бармен постарается утопить Водилу еще глубже,  только  бы
самому выскрестись из этого дела. А  Рудику  замажут  рот  куском  вест-
фальской ветчины или страсбургским паштетом, - он и не мявкнет.
   Помочь Водиле мог бы только я. Не знаю КАК, но я единственный  свиде-
тель его невиновности с этим проклятущим кокаином.
   Однако я здесь! А мне нужно быть там - в Ленинграде. В нынешнем, черт
подери, Санкт-Петербурге. Уж там-то я что-нибудь придумаю, чтобы  вызво-
лить Водилу. Там, в конце концов, есть Шура Плоткин! А у Шуры  голова  -
дай Бог всем такую.
   Вот, когда я Контактирую с Шурой, - я не то что напрягаюсь,  я  отды-
хаю, словно на курорте! Час трепотни с Шурой Плоткиным заряжают меня та-
кой потрясающей энергией, что я могу сто Котов разметать и десять  Кошек
оттрахать! Так на кой леший мне тратить свои душевные и  психофизические
силы на Эриха Шредера? Как говорит наша ленинградская старуха-дворничиха
Варвара - "На всех не напасешси..."
   Лучше я сберегу свою энергию на того Человека, который меня  купит  у
Эриха и Руджеро. Потому что еще неизвестно, какой идиот захочет иметь  в
доме "ДИКОГО РУССКОГО КОТА - ГРОЗУ СИБИРИ"! Тем  более,  что  Руджеро  и
Эрих собираются заломить за меня как за Леопарда.
   А уж если все-таки меня купят - вот когда мне понадобится с моим  но-
вым Хозяином такой могучий Контактище, который потребует  от  меня  всех
сил без остатка!
   Ибо я пойду на любые унижения - лишь бы заставить его совершить вмес-
те со мной путешествие в Санкт-Петербург. А там посмотрим...
   ... Размышляя таким образом, я вылез из своей просторной клетки и по-
шел прошвырнуться по нашему подвалу. Клетку мою уже  несколько  дней  не
запирали. Поняли, что гадить я буду только по-нашему,  по-российскому  -
исключительно на воле, на свежем воздухе. Как обычно говорит Шура: "Иди,
Мартын, пройдись до ветру..." Эти фольклоризмы у нас с  Шурой  от  нашей
дворничихи Варвары.
   Была глубокая ночь. Я шел мимо клеток со спящими Кошками и Кроликами,
и голова моя буквально распухала от всех этих мыслей о Шуре, о Водиле, о
Петербурге...
   И вдруг я понял, что в ночной тишине, в слабеньком Кроличьем  похрус-
тывании, в редких, но тяжких вздохах сонных Кошек мне недостает еще  од-
ного привычного звука - негромкого плачущего тявканья Лисички. Ночью она
наиболее усердно поплакивала, а днем отсыпалась, стерва. Нет, чтобы нао-
борот!
   Я подошел к ее клетке и увидел большую дыру в полу, наспех замаскиро-
ванную сеном и наполовину прикрытую миской с водой. Лисицы и след  прос-
тыл!
   Умудриться прогрызть в полу клетки такую дырищу - это достойно уваже-
ния. Вот это зубы! Не дай Бог, они тебе в глотку вцепятся. А с виду  та-
кая стройненькая, рыжая, хорошенькая, изящная!  И  мордочка  всю  дорогу
грустная...
   Я еще дня три тому назад смотрел на нее и думал, а не попробовать  ли
мне ее трахнуть? Была же Дженни - карликовый пинчер. Так пусть будет еще
и Лисичка. В этом отношении я абсолютный интернационалист!
   Но теперь, когда я увидел дырку в полу  клетки,  прогрызенную  зубами
этой рыжей плаксы, я не на шутку перетрусил. С такой  свяжись...  Хорошо
еще, если только без хвоста останешься.
   Я обежал весь подвал - Лисички не было. Принюхался - и точно!  Лисица
воспользовалась моим выходом: через гараж. А там в воротах Руджеро  спе-
циально для меня внизу такое окошечко вырезал. Хочешь - входи, хочешь  -
выходи. С территории сада все равно никуда не смылишься. Там такая плот-
ная и толстая ограда из хвойного кустарника - ни за что  не  продерешься
наружу. И ворота сверху специально загнуты внутрь - в сторону сада.  При
одном взгляде на эти ворота мечты о побеге можно отложить до лучших вре-
мен.
   Вылез я из гаража в сад и тихохонько пошел вдоль стеночки дома.  Слы-
шу, в углу сада  какая-то  ритмическая  возня:  раз-два-  три,  пауза...
Раз-два-три, пауза...
   Я туда. Подползаю на полусогнутых, каждую  веточку,  каждую  травинку
сначала передней лапой пошевелю, чтобы не треснула, не наделала бы шума,
и дальше чапаю таким манером. На звук ползу. На "раз-два-три"  ползу,  а
на "паузу" - замираю.
   Подползаю и вижу, как эта рыжая курва подкоп под  ограду  делает!  Да
так ловко, что уже успела до половины своего туловища углубиться в  зем-
лю. И торчат из этой норы лишь ее задние лапы, попка и хвост. А сама она
с головой и передними лапами в норе.
   И роет там, и роет. Только земля из-под брюха летит: раз-два-три, па-
уза... И снова.
   Я как увидел эту позу - задние лапы расставлены, попка вверх  торчит,
все, что нужно для ЭТОГО ДЕЛА открыто, и запах от  нее  такой  странный,
непривычный, но жутко завлекушный. Чистая порнуха!
   Тут мне эту Лисицу так захотелось! Морда у нее в норе, передние  лапы
- там же, что она мне может сделать? А ни хрена! Я и потяжелее  буду,  и
поздоровее. А морда ее с этими жуткими зубками в норе, как в наморднике.
Как говорил Водила - "кто не рискует, тот шампанского не пьет"...
   Приподнялся я, встал на задние лапы, навалился на нее, передними  ла-
пами обхватил всю ее наружную заднюю часть фигуры, отодвинул  в  сторону
ее хвост и...
   Это, я вам скажу, было нечто!!!
   Картинка маслом: пол-Лисицы в норе, пол-Лисицы снаружи. В саду. Я  во
всю трахаю ту половину, которая торчит снаружи, а из  норы  уже  никакая
земля не летит, а только слышен негромкий скулеж, но уже не с плачущими,
а явно с восторженными интонациями. С таким сексуальным захлебом и  под-
выванием, что  я  благодаря  Шредеровско-Манфредиевским  стимуляторам  и
ежедневным инъекциям поливитаминов, действительно, начинаю себя чувство-
вать "ДИКИМ КОТОМ - ГРОЗОЙ СИБИРИ, ОТТОБРУННА И ВСЕЙ БАВАРИИ", черт меня
побери!..
   Трахаю ее, а сам думаю - как только кончу, надо будет рвать  когти  и
уносить ноги раньше, чем она свою морду из норы высунет. Она  же  дикая,
дура! Загрызет же к чертям Собачьим!..
   Но не вышло мое дело... Все ЭТО завершилось так бурно, что я свалился
у самой норы и лапой пошевелить не могу. Честно признаюсь -  жду  самого
худшего. Ни сопротивляться, ни бороться за жизнь сил нету...
   А Лисица этак задом, задом выбирается из своего  футляра  -  морда  в
земле, передние лапы грязнущие, рот раскрыт, язык наружу. И разглядывает
меня, лежащего и обессиленного, и мне бы впору зажмуриться,  попрощаться
с жизнью и ждать скорого конца, а я вдруг чувствую - она облизывает  ме-
ня! И тявкает так весело, так забавно... И катается по  земле  абсолютно
как Кошка... Я прибалдел! Вот это да.
   Ну, я тоже лизнул ее раза два-три. Это мне еще  Шура,  помню,  баечку
рассказывал про вежливость. Вроде бы английские короли  утверждали,  что
ничего, дескать, нам не стоит так дешево, и ничего не ценится  нами  так
дорого, как вежливость.
   И точно! Она меня в ответ как давай лизать, чуть ли не взасос! Ну,  я
так поднапрягся, собрал остатки сил, и говорю ей по-нашему,  по-Животно-
му:
   - Ты, что, давно на просушке?
   Вижу, она на меня так смотрит и не понимает, о чем это я.  Ну,  я  ей
снова, в более доступной форме:
   - Я говорю, с тобой ЭТОГО давно не делали? А она мне и отвечает:
   - Со мной ЭТОГО вообще никто никогда не делал. Я даже и не знала, что
ЭТО так прекрасно! Давай, еще разок, а?
   - Погоди, - говорю. - Дай хоть отдохнуть немного.
   - Зачем? - спрашивает она так наивно, что я  даже  рот  раскрываю  от
удивления.
   - Ну, как тебе сказать... - мямлю я. - Мне, понимаешь, нужно  немного
передохнуть, чтобы ЭТО сделать тебе еще лучше.
   - ЭТО ты и так прекрасно делаешь! - убежденно  говорит  Лисица.  -  И
"лучше" ЭТО делать не надо, а то я совсем с ума сойду...
   И улыбается во все свои страшненькие зубки. И спрашивает:
   - Мне, что, опять с головой в дырку лезть? Ты мне советуй,  подсказы-
вай, а то ведь я с ЭТИМ впервые сталкиваюсь!
   Я вспомнил дыру в полу клетки, поглядел на ее клыкастую  мордашку  и,
на всякий случай, говорю:
   - Да, знаешь, пока лучше, как и в прошлый раз -  передними  лапами  и
мордой туда, а все остальное пусть будет снаружи.
   - Нет вопросов, любимый, - с готовностью отвечает Лисица и тут же  на
полтуловища сигает в свою нору.
   Я как увиде