тимым, даже слегка пожал  плечами,
словно бы  говоря:  "Ну  и  что?"  На  самом  деле  это  было  для  него
малоприятной неожиданностью.
   - Почему? - сумел выдавить он.
   - Причин много, назову две главные. Моему отцу шестьдесят восемь лет,
а Эл, как вы знаете, только что перенес операцию.  Это  первая  причина.
Вторая состоит в том, что "Суперхаус"  предлагает  честную  цену.  -  Он
потер руки, показывая,  что  не  может  позволить  себе  потерять  такие
деньги. - Самое время продать компанию,  Лонни,  -  вот  так,  просто  и
откровенно.
   - Я удивлен, никогда не думал...
   - Вы правы. Сорок лет в торговом бизнесе -  от  родительской  овощной
лавки до торговой сети, охватывающей пять штатов  и  имевшей  в  прошлом
году шестимиллионный оборот. - Потуги  Троя  на  сентиментальность  были
абсолютно неубедительны. И Лонни знал почему. Трои,  безмозглый  болван,
сынок богатых родителей, только и умеет что играть в  гольф,  делая  при
этом вид, будто именно он хозяин компании, который может  продвинуть,  а
может и выгнать любого коленкой под  зад.  Его  отец  и  дядя  вынуждены
продать компанию потому, что в ближайшие годы бразды правления  окажутся
в руках Троя и сорок лет тяжкого труда и экономии пойдут коту под хвост:
все будет спущено на спортивные яхты и недвижимость на побережье.
   В наступившей паузе Бен и Кен продолжали изучать Лонни. Одному из них
было лет сорок пять: немодно стриженный,  с  батареей  шариковых  ручек,
торчащих из нагрудного кармана. Вероятно, это Бен. Другой - помоложе,  с
узким лицом, на вид типичный исполнитель: хорошо одет,  взгляд  тяжелый.
Лонни понял, что теперь его черед что-нибудь сказать.
   - Этот магазин будет закрыт? - почти с отчаянием спросил он.
   Услышав вопрос, Трой аж подскочил.
   - Иными словами, вы хотите знать, что будет с вами? Что ж,  позвольте
мне заверить вас, Лонни, что я дал вам самую лестную рекомендацию,  коей
вы действительно заслуживаете, и энергично  советовал  оставить  вас  на
нынешней должности. - То ли Бен, то ли Кен  едва  заметно  кивнул.  Трой
потянулся за плащом. - Однако теперь это уже не мне решать. Я  отхожу  в
сторонку, чтобы вы, ребята, могли все обговорить между собой.  -  И,  не
дав никому опомниться, Трой исчез.
   Почему-то его поспешный уход вызвал улыбки на лицах Кена и Бена.
   Лонни поинтересовался:
   - У вас есть визитки?
   - Конечно. - Оба достали из карманов визитные карточки и  пустили  их
через стол. Тот, что постарше, был Бен, помоложе - Кен.
   Главным был Кен. Он начал:
   - Несколько слов о нашей компании. Мы базируемся  в  Шарлотте,  имеем
восемьдесят магазинов в обеих Каролинах и Джорджии. "Суперхаус" является
подразделением "Листинг фудз", корпорации, штаб которой располагается  в
Скарсдейле и которая  в  прошлом  году  имела  оборот  в  два  миллиарда
долларов. Это частная компания. Быть  может,  вы  о  ней  слышали.  Я  -
вице-президент  по  управлению   "Суперхаусом",   Бен   -   региональный
вице-президент. Мы стремимся к распространению на юг и запад, и  покупка
"Хэдли бразерз" представляется нам в этом  смысле  перспективной  идеей.
Вот почему мы здесь.
   - Итак, теперь вы владельцы магазина?
   - Да, во всяком случае, на настоящий момент. - Кен посмотрел на Бена,
словно приглашая его дополнить ответ.
   - И какие же у вас планы относительно меня? - спросил Лонни.
   Они почти одновременно смущенно поерзали, Бен достал из кармана  одну
из своих авторучек, Кен продолжил:
   - Видите  ли,  мистер  Шейвер,  вы  должны  понять...  -  Пожалуйста,
называйте меня Лонни.
   - Конечно, Лонни. Когда происходит смена владельца, не  обойтись  без
перетряски в системе. Так принято. Какие-то места закрываются,  какие-то
открываются, штатное расписание перетряхивается.
   - Как насчет моего места? - настойчиво повторил свой вопрос Лонни. Он
чуял недоброе и хотел поскорее обрести определенность.
   Кен задумчиво взял какие-то бумаги и сделал вид, что читает.
   - Ну что ж, - сказал он, листая документы, - у вас солидный послужной
список.
   - И очень хорошие рекомендации, - подхватил Бен.
   - Мы бы хотели оставить вас на прежнем месте, во всяком случае, пока.
   - Пока? Что это значит?
   Кен медленно положил бумаги на стол и всем корпусом подался вперед:
   - Будем совершенно откровенны, Лонни. Мы видим для вас перспективу  в
нашей компании.
   - А это гораздо более  солидная  компания,  чем  та,  на  которую  вы
работаете сейчас, - добавил Бен. Фирма работала слаженно. - У нас  более
высокое  жалованье,  больше   льгот,   возможность   стать   акционером,
перспективы.
   - Лонни,  нам  с  Беном  стыдно  признаться,  что  среди  сотрудников
руководящего звена нашей компании нет ни одного афроамериканца. Мы,  так
же как наши хозяева, хотели бы изменить  это  положение  немедленно.  Вы
могли бы нам помочь.
   Лонни внимательно вглядывался в их лица и едва сдерживался, чтобы  не
задать множество распиравших его вопросов В мгновение  ока  от  пропасти
маячащей впереди безработицы он перескочил к  подножию  сияющей  вершины
процветания.
   - Но у меня нет диплома. Существуют ограничения для...
   - Никаких ограничений, - возразил Кен. - Вы отучились в колледже  два
года и при необходимости можете  закончить  образование.  Наша  компания
оплатит ваше обучение.
   Лонни невольно улыбнулся, и от облегчения, и  от  привалившей  удачи.
Однако решил проявить осторожность, ведь он имел дело с незнакомцами.
   - Я слушаю вас, - сказал он.
   У Кена были заготовлены ответы на все вопросы.
   - Мы познакомились с персоналом "Хэдли бразерз" и должны сказать, что
большинству сотрудников высшего и среднего управленческого звена  вскоре
придется искать работу в другом месте. Мы отобрали лишь вас и еще одного
молодого управляющего из Мобайла. Нам хотелось  бы,  чтобы  вы  оба  как
можно скорее приехали на несколько  дней  в  Шарлотту,  познакомились  с
нашим персоналом, с компанией, и мы бы  обговорили  перспективы.  Должен
вам заметить, что, если вы хотите сделать карьеру, не следует оставаться
в Билокси навсегда. Нужно быть мобильнее.
   - Я к этому стремлюсь.
   - Мы так и думали. Когда вы сможете прилететь?
   Перед  мысленным  взором  Лонни  вспыхнул  суровый  образ  Лу   Дэлл,
захлопывающей дверь за присяжными. Он глубоко вздохнул  и  с  огорчением
произнес:
   - К сожалению, сейчас я привязан к суду: я - присяжный. Полагаю, Трой
вам сказал.
   Казалось, это озадачило Бена и Кена.
   - Но это же продлится всего пару дней, не так ли?
   - Нет. Процесс рассчитан на месяц, и сейчас идет лишь вторая неделя.
   - Месяц?! - Бен подхватил реплику, как профессиональный  актер.  -  А
что это за процесс?
   - Вдова умершего курильщика судится с табачной компанией.
   Их реакция была одинаковой и не оставляла никаких сомнений в том, как
они относятся к подобным процессам.
   - Я пытался увильнуть, - сказал Лонни, стараясь смягчить ситуацию.
   - Иск об ответственности за произведенную продукцию?
   - Что-то в этом роде.
   - И это будет продолжаться еще три недели? - переспросил Бен.
   - Так они говорят. Угораздило же меня влипнуть, - пробормотал Лонни.
   Наступила долгая пауза, во время которой Бен распечатал пачку сигарет
"Бристолз" и закурил.
   - Ох уж эти иски, - с горечью произнес он. - Чуть ли не каждую неделю
какой-нибудь олух, который оступился и упал, винит в этом пролитый уксус
или раздавленный виноград и подает на нас в суд. В прошлом месяце в Роки
Маунтин на какой-то вечеринке лопнула  бутылка  газировки.  Догадайтесь,
где они ее купили? И кому предъявили иск  на  десять  миллионов?  Нам  и
бутылке. Ответственность  за  произведенную  продукцию.  -  Бен  глубоко
затянулся, потом, выпустив дым, начал грызть ноготь.
   Он кипел. - Или та семидесятилетняя старуха в Афинах, которая  подала
на нас в суд за то, что  якобы  вывихнула  позвоночник,  потянувшись  за
банкой полироли, которая стояла в магазине на верхней полке. Ее  адвокат
заявил, что ей причитается за это пара миллионов.
   Кен выразительно смотрел на Бена, словно  хотел  остановить  его,  но
тот, видимо, был неуправляем, когда речь заходила о столь животрепещущем
предмете.
   - Вонючие адвокатишки, - сказал он, выпуская дым через  ноздри.  -  В
прошлом году мы заплатили больше трех миллионов по этим чертовым искам -
деньги, выброшенные на ветер из-за алчных, рыщущих повсюду адвокатов.
   - Ну хватит, - сказал Кен.
   - Прошу прощения.
   - Может быть, можно приехать в выходные? - с надеждой спросил  Лонни.
- Со второй половины пятницы до позднего вечера воскресенья я свободен.
   - Я как раз об этом подумал. Вот что мы сделаем. В субботу  утром  мы
пришлем за вами один из своих самолетов, заберем вас с женой в Шарлотту,
устроим  вам  большой  тур  по  управлению  и  познакомим   с   боссами.
Большинство из них работают и по субботам. Можете приехать  в  ближайшие
выходные?
   - Конечно.
   - Заметано. Я организую самолет.
   - Вы уверены, что у вас не будет неприятностей в суде? - спросил Бен.
   - Насколько я могу предвидеть - нет.

ГЛАВА 10

   Более недели процесс размеренно продвигался вперед, а в  среду  вдруг
произошел сбой. Защита ходатайствовала перед судом о запрете выступления
свидетеля доктора Хайло Килвана, представленного как эксперт  в  области
статистики онкологических легочных заболеваний из Монреаля.  В  связи  с
этим ходатайством разыгралось небольшое сражение.  Уэндела  Рора  и  его
команду  бесила  тактика  защиты,  которая  пыталась   отвести   каждого
эксперта, приглашенного обвинением. Защита и впрямь весьма преуспела  за
минувшие четыре года в  проволочках  и  попытках  блокировать  все,  что
предпринималось от имени истицы. Pop утверждал, что Кейбл и  его  клиент
снова создают искусственные препятствия, и обратился к судье  Харкину  с
требованием применить за это санкции против защиты. Взаимные  требования
санкций и крупных денежных штрафов не прекращались с самого первого  дня
после возбуждения дела. Как обычно бывает во время рассмотрения  крупных
гражданских дел, "война санкций" занимала столько же времени, сколько  и
работа по существу. Pop топал ногами и метал громы и молнии перед пустой
ложей присяжных, напоминая, что это уже семьдесят первая попытка  защиты
- "я сосчитал их!" - изъять доказательства из рассмотрения.
   - Защита ходатайствовала об исключении свидетельств других заболевших
вследствие курения, об изъятии доказательств, имеющих  предупредительный
или рекламный характер, доказательств, основанных на  эпидемиологических
и статистических теоретических исследованиях,  о  запрете  ссылаться  на
изобретения, которыми ответчик не пользуется, об изъятии  более  поздних
претензий-, результатов  тестирования  сигарет,  отчетов  о  результатах
биопсии, свидетельств о привыкании к табаку, были ходатайства о...
   - Я видел все эти  ходатайства,  мистер  Pop,  -  прервал  его  судья
Харкин, поскольку Pop, похоже,  был  намерен  перечислить  их  все.  Pop
пропустил это мимо ушей:
   - Мало того, Ваша честь, кроме семидесяти одного - да, я сосчитал их,
семидесяти одного! - ходатайства  об  исключении  доказательств,  защита
восемнадцать раз обращалась с ходатайствами об отсрочке слушаний.
   - Я это прекрасно знаю, мистер Pop. Пожалуйста, говорите по существу.
Pop  подошел  к  своему  заваленному  бумагами  столу  и  взял  из   рук
поверенного толстую папку.
   - И каждая претензия защиты, разумеется, сопровождается вручением вот
этих чертовых томов. - Он с громким стуком швырнул папку на  стол.  -  У
нас нет времени все  это  читать,  как  вы  знаете,  мы  слишком  заняты
подготовкой к судебным заседаниям.  У  них  же,  напротив,  целая  армия
юристов, получающих почасовую оплату, и, пока мы выступаем в  суде,  они
придумывают новые  идиотские  претензии,  изложение  каждой  из  которых
будет, без сомнения, весить шесть фунтов и, разумеется,  отнимет  у  нас
кучу времени.
   - Нельзя ли перейти к делу, мистер Pop? Pop его не слышал.
   - Поскольку мы не имеем возможности все это прочесть, мы, Ваша честь,
просто взвешиваем все эти папки и коротко отвечаем следующее:  "Вот  вам
меморандум-ответ на четыре с  половиной  фунта  очередных  бессмысленных
претензий ответчика. Покорнейше просим принять его".
   Теперь, когда присяжных в зале не было, все напрочь забыли об улыбках
и куртуазном  поведении.  Лица  всех  участников  были  напряжены.  Даже
делопроизводители выглядели раздраженными.
   Хваленая выдержка  Рора  лопнула,  впрочем,  он  давно  уже  научился
пускать ее в ход только тогда, когда это было выгодно. Его  непостоянный
приятель Кейбл сохранял дистанцию, но отнюдь не держал язык  за  зубами.
Обе стороны доставили зрителям удовольствие наблюдать их почти ничем  не
обузданную свару. В половине десятого Его честь велел Лу  Дэлл  сообщить
присяжным, что  он  заканчивает  рассмотрение  ходатайства  и  заседание
вскоре возобновится, он надеется, что в десять часов Поскольку  это  был
первый случай, когда присяжных, уже готовившихся выйти в ложу, попросили
задержаться, они отнеслись к этому спокойно: снова разбились на  группки
и продолжали болтать о том о сем, как всегда  делают  люди,  вынужденные
чего-то ждать. Группы образовались по половому, не по расовому принципу:
мужчины скопились в одном конце комнаты, женщины - в другом.  Курильщики
то и дело бегали покурить. Лишь Херман Граймз оставался на  своем  посту
во   главе   стола,   двумя   пальцами   печатая   что-то    на    своем
компьютере-лэптопе для слепых. Он желал дать понять, что все утро корпел
над описаниями диаграмм Бронски.
   В углу комнаты Лонни Шейвер, выгородивший там  себе  с  помощью  трех
складных стульев выездной кабинет, тоже сидел, склонившись над лэптопом.
Он анализировал отчетность своего супермаркета -  ведомости,  накладные,
сотни других данных - и был счастлив, что никто его не  трогает.  Не  то
чтобы он выказывал недружелюбие - просто был занят.
   Фрэнк  Херрера  за  столом  неподалеку  от  брайлевского   компьютера
прилежно изучал биржевые котировки в "Уолл-стрит  джорнэл"  и  время  от
времени  перебрасывался  репликами  с   Джерри   Фернандесом,   который,
устроившись  тут  же  напротив,  просматривал  таблицу   субботних   игр
студенческих  команд.  Единственным  мужчиной,  наслаждавшимся   женским
обществом, был Николас Истер. На сей  раз  он  тихонько  обсуждал  дело,
которое они слушали, с Лорин Дьюк, огромной жизнерадостной  негритянкой,
работавшей  секретаршей  на  Кислерской   военно-воздушной   базе.   Как
присяжный номер один, она сидела рядом с Николасом, и у них выработалась
привычка перешептываться во время заседаний, мешая почти всем остальным.
   Лорин в свои тридцать пять лет была разведена,  имела  двух  детей  и
хорошую службу, по которой ничуть не скучала. Она  призналась  Николасу,
что могла бы хоть год не ходить на работу, всем  на  это  наплевать.  Он
рассказал ей жуткие истории о кознях, которые табачные компании  строили
во время предыдущих процессов,  и  сообщил,  что  за  два  года  занятий
юриспруденцией хорошо изучил судебные прецеденты, связанные с  табачными
делами. Необходимость бросить учебу он объяснил финансовыми трудностями.
Их голоса тихо рокотали где-то на уровне ушей Хермана Граймза, который в
этот момент был поглощен своим лэптопом.
   Время шло, в десять часов Николас открыл дверь и оторвал Лу  Дэлл  от
ее потрепанного любовного романа. Она  понятия  не  имела,  когда  судья
наконец пошлет за ними, и ничего сделать не могла.
   Николас сел за стол и начал обсуждать стратегию действий с  Херманом.
Несправедливо в случае подобного  простоя  держать  их  здесь  взаперти.
Николас считал, что в таких случаях им  должны  разрешать  под  эскортом
покидать здание и совершать  утреннюю  прогулку  взамен  послеобеденной.
Было решено, что Николас изложит эту просьбу, как всегда, письменно и во
время обеденного перерыва передаст судье Харкину.

***

   В половине одиннадцатого они наконец вошли в зал, атмосфера  которого
все еще была  накалена  после  недавней  баталии.  Первым,  кого  увидел
Николас, был тип, проникший в его квартиру. Он сидел в третьем ряду,  со
стороны ответчика, в одной рубашке, но  при  галстуке,  развернув  перед
собой газету, касавшуюся спинки впереди  стоящего  кресла.  Человек  был
один, он, не  таясь,  смотрел  на  рассаживавшихся  присяжных.  Николасу
достаточно было пару раз пристально взглянуть на него, чтобы  убедиться,
что это именно тот тип.
   При всей своей хитрости  и  коварстве  Фитч  иногда  делал  глупости.
Посылать этого головореза в суд  было  рискованно,  а  выгод  особых  не
сулило. Что он мог увидеть и услышать такого, чего не увидели  бы  и  не
услышали дюжина адвокатов, полдюжины консультантов  и  куча  соглядатаев
Фитча, которые постоянно околачивались здесь?
   Хотя появление этого человека в зале суда и удивило Николаса,  но  он
предвидел такую возможность и заранее  обдумал,  как  поступить  в  этом
случае. Вообще-то у него было заготовлено несколько планов  действия,  в
зависимости оттого, где именно вынырнет этот парень. То, что он вынырнул
в суде, удивительно, но Николас размышлял не более секунды:  необходимо,
чтобы судья Харкин узнал, что один из тех самых разбойников,  о  которых
он твердит им с утра до вечера, как раз сидит сейчас в зале, притворяясь
случайным зевакой. Харкин должен запомнить его лицо, потому что  позднее
ему предстоит увидеть его на видеозаписи.
   Сначала вызвали доктора Бронски. Это был его третий день в  суде,  но
впервые он должен был  подвергнуться  перекрестному  допросу.  Сэр  Дурр
начал медленно, вежливо, словно испытывая  трепет  перед  столь  великим
специалистом, и задал несколько простейших вопросов, на которые смог  бы
ответить любой  из  присутствующих  присяжных.  Но  вдруг  резко  сменил
тактику.  Насколько  почтителен  он  был  с  доктором  Милтоном   Фрике,
настолько же резким и агрессивным он показал себя с Бронски.
   Кейбл начал с пресловутых сорока тысяч  компонентов  табачного  дыма.
Выбрав, похоже наугад, один из них, он спросил Бронски,  какое  действие
на легкие может оказывать бензол(а)пирин. Бронски ответил, что не знает,
и  попытался  объяснить,  что  вредное   действие   каждого   отдельного
компонента  измерить  невозможно.  Как  насчет  бронхов,   слизистой   и
ресничной оболочек? Как действует на них бензол(а)пирин?  Бронски  снова
попробовал  объяснить,  что  выделить  воздействие  каждого   отдельного
компонента табачного дыма нельзя.
   Кейбл продолжал долбить в одну точку. Он назвал  другой  компонент  и
вынудил Бронски признать, что тот не может  объяснить  присяжным,  какой
эффект они оказывают на легкие, бронхи или слизистую. Не только в  связи
с курением, но и вообще. Pop заявил протест, но Его  честь  протеста  не
принял на том основании, что это перекрестный допрос, во время  которого
свидетелей разрешается спрашивать  обо  всем,  что  прямо  или  косвенно
относится к вопросу.
   Дойл оставался все там же, в третьем ряду, казалось, что ему  страшно
скучно и он лишь ждет момента, чтобы уйти.  Он  получил  задание  искать
девушку и занимался этим вот уже четыре дня: часами  слонялся  в  нижнем
вестибюле,  однажды  полдня  проторчал  у  старого  драндулета-автомата,
торгующего "Доктором Пеппером", болтая с швейцаром и наблюдая за входной
дверью. Он галлонами поглощал кофе в маленьких  окрестных  кафетериях  и
закусочных. Он, Пэнг и еще двое парней трудились в  поте  лица,  попусту
тратя время, чтобы ублажить своего босса.
   Просидев четыре дня на одном месте по шесть часов кряду, Николас имел
полное представление о том, как  работает  Фитч.  Его  люди  -  будь  то
консультанты  или  оперативные  сотрудники  -  находились  в  постоянном
движении. Все здание суда было  полем  их  деятельности.  Они  сидели  и
группами, и поодиночке. Во время возникавших в  ходе  процесса  коротких
пауз они выходили и входили снова,