ь долларов за то, чтобы перегнать одну страничку по факсу в
Билокси, в адвокатскую контору, что само по себе показалось  странным  и
потому запомнилось конторщику.  Обычно  их  факсы  касались  горючего  и
специальных грузов.
   Конторщик ничего не помнил о ее машине - тут было столько машин!
   Все восемь членов команды обвинения, адвокаты,  чей  совокупный  стаж
участия в судебных процессах составлял 150 лет,  пришли  к  единодушному
мнению,  что  это  нечто  совершенно  новое.  Ни  один  из  них  не  мог
припомнить, чтобы во время процесса некто  извне  вступал  в  контакт  с
участвующими в нем адвокатами и сообщал им о том, что должно произойти в
зале суда. Так же единодушно они  выразили  уверенность,  что  она,  ММ,
объявится снова. И хотя поначалу они отвергли такую возможность, к концу
выходных пришлось нехотя согласиться, что  скорее  всего  она  потребует
денег. Сделка. Деньги в обмен на приговор.
   Однако у  них  не  хватило  смелости  сразу  выработать  определенную
стратегию действий для переговоров с  ней,  когда  она  захочет  на  них
пойти. Этим придется, конечно,  заняться,  но,  может  быть,  позже,  не
сейчас.
   Фитч, в свою очередь,  думал  приблизительно  о  том  же.  Сейчас  на
балансе  Фонда   шесть   с   половиной   миллионов,   два   из   которых
предназначались на судебные издержки  в  оставшийся  до  конца  процесса
период.  Деньги  словно  уходили  сквозь   пальцы.   Все   выходные   он
просматривал видеозаписи поведения присяжных, встречался  с  адвокатами,
выслушивал мнения своих экспертов и долго разговаривал по телефону с  Д.
Мартином Дженклом из "Пинекса". Представлением, устроенным Беном и Кеном
в Шарлотте, он остался доволен, поскольку Джордж Тикер заверил его,  что
они могут полностью рассчитывать на Лонни Шейвера. Фитч просмотрел  даже
сделанную скрытой камерой запись встречи,  во  время  которой  Тонтон  и
Тикер только что не заставили Шейвера дать подписку о лояльности.
   Он поспал четыре часа в субботу и пять в воскресенье, что,  в  общем,
было для него почти нормой, но сон  оказался  беспокойным.  Ему  снилась
девушка Марли, и во сне он пытался угадать, с чем она пришла на сей раз.
   В понедельник он  наблюдал  за  открытием  заседании  по  монитору  в
просмотровом зале вместе со своими экспертами. Хотя  и  прежняя  скрытая
камера работала хорошо, они решили испытать еще более  совершенную  -  с
более мощным объективом, дающую более четкое изображение. Она помещалась
в том же кейсе, который стоял под тем же столом, в кейсе, от которого ни
у кого в зале не было ключа.
   Никаких клятв верности флагу, ничего, выходящего за  рутинные  рамки,
как и ожидал Фитч. Если бы готовилось нечто необычное. Марли сообщила бы
ему.
   Он слушал, как доктор Хайло Килван резюмирует  свое  выступление,  и,
внутренне улыбаясь, отметил, что присяжные наблюдают за ним  со  скукой.
Консультанты и адвокаты Фитча были единодушны во мнении, что  свидетелям
обвинения не удалось пока завоевать жюри. Титулы  и  звания  выступавших
экспертов производили сильное впечатление, равно  как  и  представленные
ими наглядные пособия, но защита это предвидела заранее.
   Защита будет простой и обтекаемой. Врачи, вызванные  в  суд  защитой,
станут энергично доказывать, что курение не вызывает рака легких. Другие
столь же титулованные эксперты сделают акцент на  том,  что  курильщики,
располагая всей информацией, делают  вполне  осознанный  выбор.  Позиция
адвокатов будет состоять в следующем: если  и  допустить,  что  сигареты
столь опасны для здоровья, то каждый курильщик идет на риск сознательно.
   Через  все  это  Фитч  уже  неоднократно  проходил.  Он  помнил   все
доказательства. Он мучительно долго выслушивал прения адвокатов.  Он  не
раз, покрываясь испариной, ждал, пока присяжные обсуждали свой  вердикт.
Он тихо торжествовал победы, но ни  разу  ему  не  представлялся  случай
купить вердикт.

***

   Ежегодно сигареты  убивают  четыреста  тысяч  американцев,  утверждал
доктор Килван, доказывая свое утверждение  с  помощью  четырех  огромных
таблиц. Это самый смертоносный товар на  рынке,  ничто  даже  близко  не
может  с  ним  сравниться.  Разве  что  оружие,  но   оно,   разумеется,
производится не с целью убивать людей.  Сигареты  же  делают  для  того,
чтобы  каждую  из  них  кто-то  выкурил,  они-то  все  используются   по
назначению.  Они  смертоносны,  когда  используются  именно   так,   как
задумано.
   Этот аргумент задел присяжных за живое, его они не забудут.
   В половине одиннадцатого судья  Харкин  распустил  их  на  пятнадцать
минут выпить кофе и зайти куда нужно. Николас сунул Лу Дэлл записку,  та
передала ее Уиллису, который в этот момент, к счастью, не спал  и  отнес
ее немедленно судье. Истер просил о личной беседе  во  время  обеденного
перерыва, если судья сочтет это возможным. У него было нечто срочное.

***

   Сославшись на то, что у него побаливает живот и нет аппетита, Николас
отказался от обеда, сказал, что ему  нужно  в  туалет  и  что  он  скоро
вернется.  Никто  не  обратил  на  это  никакого  внимания.  Большинство
присяжных в это время под разными предлогами пересаживались подальше  от
Стеллы Хьюлик.
   Николас проскользнул по узкому заднему коридорчику и вошел в кабинет,
где  его  ждал  судья,  один.  Он  ел  холодный  сандвич.   Они   горячо
приветствовали друг друга. Николас принес с собой  небольшую  коричневую
кожаную сумку.
   - Нам надо поговорить, - сказал он, садясь на стул.
   - Они знают, что вы здесь? - спросил Харкин.
   - Нет. Но мне нужно побыстрее вернуться.
   - Начинайте. -  Харкин  проглотил  ломтик  подсоленного  картофеля  и
отодвинул тарелку.
   - Я должен сообщить вам три вещи.  Стелла  Хьюлик,  номер  четвертый,
сидит в переднем ряду, ездила в выходные  в  Майами  и  за  ней  следили
какие-то неизвестные, она  предполагает,  что  это  были  люди,  нанятые
табачными компаниями.
   - Откуда вы знаете? - Его честь перестал жевать.
   - Сегодня утром я подслушал разговор. Она  шепотом  рассказывала  это
другому присяжному. Не спрашивайте,  как  она  обнаружила  слежку,  -  я
слышал далеко не все. Но бедняжка в полной прострации. Честно говоря,  я
думаю, что перед приходом сюда  она  приняла  пару  стаканчиков.  Скорее
всего водки. А может, "Кровавой Мэри".
   - Продолжайте.
   - Во-вторых, Фрэнк Херрера, номер седьмой, - мы  с  вами  говорили  в
прошлый раз о том, что он  уже  принял  свое  решение,  -  так  вот  мне
кажется, что он пытается влиять на других присяжных.
   - Я слушаю.
   - Он пришел на этот процесс с твердым мнением.  Думаю,  ему  хотелось
послужить. Он ведь в отставке - с  военной  или  какой-то  иной  службы,
полагаю, ему до смерти наскучило безделье, но он решительно  настроен  в
пользу зашиты и, ну... он меня беспокоит. Я не знаю, как вы поступаете с
такими присяжными.
   - Он обсуждал обстоятельства дела?
   - Один  раз,  со  мной.  Херман  очень  горд  своей  председательской
должностью и не потерпел бы подобных разговоров.
   - Очень мудро с его стороны.
   - Но он не может за всем уследить. А как вы знаете, это в общем-то  у
людей  в  крови  -  желание  посплетничать.  Так  или   иначе,   Херрера
небезопасен.
   - Понятно. А третье?
   Николас открыл свою кожаную сумку и достал из нее видеокассету.
   - Работает? - спросил он, указывая на небольшой телевизор, стоявший в
углу на подставке с колесиками.
   - Думаю, да. На прошлой неделе работал.
   - Вы позволите?
   - Конечно.
   Николас нажал кнопку "вкл" и вставил кассету.
   - Вы помните парня, которого я заметил  в  зале  на  прошлой  неделе?
Того, что следил за мной?
   - Да. - Харкин встал и подошел поближе к экрану. - Помню.
   - Ну так вот он. - Изображение было черно-белым, не идеально  резким,
но вполне качественным, чтобы увидеть, как открывается дверь  и  человек
входит в квартиру  Истера.  Он  настороженно  оглядывается  и  с  минуту
смотрит почти прямо в объектив, спрятанный  в  вентиляционном  отверстии
над холодильником. Николас остановил запись  в  том  месте,  где  камера
запечатлела портрет человека анфас крупным планом, и сказал:
   - Это он.
   Судья Харкин прерывающимся голосом подтвердил:
   - Да, это он.
   Запись пошла снова. Человек (Дойл) то входил в кадр,  то  выходил  из
него, делал снимки, склонялся над компьютером.  Чуть  меньше  чем  через
десять минут он ушел. Экран погас.
   - Когда он... - не отрываясь от телевизора, медленно начал Харкин.
   - В субботу днем. Я работал в восьмичасовую смену, и он  вломился  ко
мне,  когда  я  был  на  работе.  -  Это   не   совсем   соответствовало
действительности,  но  Харкин  никогда  об  этом  не   узнает.   Николас
перепрограммировал видеозапись так, чтобы хронометр показывал  в  нижнем
правом углу нужную дату и время.
   - А почему вы...
   - Пять лет назад, когда я жил в Мобайле, меня ограбили и избили  так,
что я чуть не умер, - тогда  грабители  вломились  ко  мне  в  квартиру.
Теперь я забочусь о своей безопасности, только и всего.
   История  выглядела  абсолютно  правдоподобной  и  объясняла   наличие
изощренного видеооборудования, камер и компьютеров в захудалой  квартире
у служащего с минимальным жалованьем. Просто после случившегося  человек
боится насилия. Это каждому понятно.
   - Хотите еще раз посмотреть?
   - Нет, я уверен, что это он.
   Николас вынул кассету и вручил ее судье:
   - Пусть это останется у вас. У меня есть копия.

***

   Фитч как раз подносил  ко  рту  сандвич  с  ростбифом,  когда  Конрад
просунул голову в дверь и произнес слова, которые Фитч мечтал услышать:
   - Девушка на проводе.
   Он тыльной стороной ладони вытер губы и подбородок, схватил трубку  и
сказал:
   - Алло.
   - Фитч, детка, - прощебетала она, - это я, Марли.
   - Да, дорогая?
   - Я не знаю имени этого парня, но это та ищейка, которую вы послали в
квартиру Истера в четверг, девятнадцатого, одиннадцать дней тому  назад,
в четыре пятьдесят две, чтобы быть точной. -  Фитч  судорожно  втянул  в
себя воздух, поперхнулся, закашлялся, и крошки хлеба  стали  вылетать  у
него изо рта. Он выругался про себя и встал. Девушка продолжала:
   - Это случилось как раз после того, как я  сообщила  вам,  что  Истер
будет в сером свитере и вельветовых брюках, помните?
   - Да, - хриплым голосом ответил Фитч.
   - А потом вы послали этого  сыщика  в  зал  суда,  быть  может,  меня
поискать? Это было в прошлую среду, двадцать пятого.  Довольно  глупо  с
вашей стороны, потому что Истер узнал парня и в записке  сообщил  судье,
где тот сидит, так что судья хорошенько его запомнил. Вы слушаете, Фитч?
   Он слушал не дыша.
   - Да, - прорычал он.
   - Ну вот, а теперь судья знает и о том, что этот  парень  вломился  в
квартиру Истера, он уже подписал ордер на его арест. Так что  немедленно
уберите его из города или будете иметь массу неприятностей.  Может,  вас
тоже арестуют.
   В голове Фитча проносилась сотня вопросов, но он знал, что не получит
на них ответов. Если Дойла каким-то образом опознают и схватят и если он
сболтнет  лишнего,  тогда...  Об  этом  страшно  и  подумать.  Нарушение
неприкосновенности жилища в любой точке земного шара считается уголовным
преступлением, действовать нужно быстро.
   - Что-нибудь еще? - спросил он.
   - Нет. Пока все.
   В это время Дойл должен был сидеть за столиком  у  окна  в  маленьком
вьетнамском ресторанчике в четырех кварталах от здания суда, но на самом
деле играл в "блэк джек" по два доллара в заведении "Люси  Лак".  Именно
там его застал звонок Фитча по сотовой связи. Уже через три минуты  Дойл
мчался на восток по шоссе номер 90. Он ехал на  восток  потому,  что  до
Алабамы было ближе, чем до Луизианы. Еще два  часа  спустя  он  летел  в
Чикаго.
   Фитчу понадобился час на  то,  чтобы  разузнать,  что  не  существует
никакого ордера ни на арест Дойла Данлопа, ни  на  задержание  кого-либо
другого, его напоминающего. Это было слабым  утешением.  Факт  оставался
фактом: Марли знала, что они обыскали квартиру Истера.
   Но откуда? Этот вопрос очень тревожил Фитча. Через закрытую дверь  он
позвал Конрада и Пэнга. Ответ на мучивший Фитча вопрос они  узнают  лишь
через три часа.
   В понедельник в половине четвертого судья Харкин объявил, что  допрос
свидетеля доктора Килвана окончен, и отпустил его до следующего  дня.  К
удивлению  адвокатов,  он  сообщил,  что  необходимо  решить   несколько
серьезных проблем,  касающихся  жюри,  и  сделать  это  незамедлительно.
Присяжных отвели в их комнату, а зал приказали очистить.  Джип  и  Рэско
выпроводили всех за дверь и заперли ее.
   Оливер Макэду своей длинной ногой осторожно  сдвинул  кейс,  стоявший
под столом,  так,  чтобы  камера  оказалась  направленной  на  судейскую
скамью.  Рядом  с  его  кейсом  стояло  еще  несколько  разных  сумок  и
чемоданов,  а  также  две  большие  картонные  коробки,  набитые  разным
бумажным судейским хламом. Макэду не знал,  что  сейчас  произойдет,  но
справедливо полагал, что Фитч в любом случае захочет это увидеть.
   Судья Харкин откашлялся и обратился к адвокатской орде,  впившейся  в
него глазами:
   - Джентльмены, мне стало известно, что некоторые, если не  все,  наши
присяжные  полагают,  что  за  ними  ведется   слежка.   У   меня   есть
доказательство того, что квартиру по крайней мере одного из них обыскали
в отсутствие хозяина. - Он сделал паузу, чтобы  адвокаты  прочувствовали
его слова, и они их прочувствовали. Все словно остолбенели,  потому  что
обе стороны знали, что они невиновны, и были готовы немедленно возложить
ответственность на того, кто в  действительности  виновен,  то  есть  на
сидящую по другую сторону зала команду.
   - У меня есть два выхода. Я могу объявить суд не  состоявшимся  из-за
процедурных нарушений и могу секвестровать, то есть изолировать, жюри. Я
склоняюсь ко второму  решению,  как  это  ни  ужасно.  Мистер  Pop?  Pop
помешкал, прежде чем встать, но за столь короткое  время  все  равно  не
сумел ничего придумать.
   - Гм, видите ли, Ваша честь, нам,  конечно,  очень  не  хотелось  бы,
чтобы процесс был преждевременно закрыт. Я хочу сказать, я  уверен,  что
наша сторона ни в чем не виновата. - Садясь, он бросил  взгляд  на  стол
защиты и спросил:
   - Вы сказали, что кто-то вломился в квартиру присяжного?
   - Именно это я и сказал.  Через  минуту  вы  увидите  доказательство.
Мистер Кейбл?
   Сэр Дурр встал и застегнул пиджак на все пуговицы.
   - Это скандал, Ваша честь.
   - Несомненно.
   - Я не готов ответить на ваш вопрос, пока не узнаю больше,  -  сказал
он, возвращая коллеге Рору  откровенно  подозрительный  взгляд,  который
должен был означать: вот кто на самом деле виноват.
   - Очень хорошо. Приведите присяжную  номер  один,  Стеллу  Хьюлик,  -
приказал Его честь Уиллису.
   К моменту, когда Стелла снова появилась в зале, она была  бледна  как
полотно, и от страха у нее все мышцы словно свело судорогой.
   - Пожалуйста, займите свидетельское место, миссис Хьюлик. Мы  отнимем
у вас всего лишь минуту. - Судья, ободряюще улыбаясь, указал ей на стул,
стоявший в свидетельском "загончике". Дико озираясь по сторонам,  Стелла
села. - Благодарю вас, миссис Хьюлик. Итак,  я  хочу  задать  вам  всего
несколько вопросов.
   Ни звука, ни шороха в зале - все адвокаты,  сжимая  ручки  и  напрочь
забыв о своих священных "мягких адвокатских лапках", напряженно  ожидали
величайшего    разоблачения.    После     четырехгодичной     процедуры,
предшествовавшей  суду,  они  наперед  знали  все,  что   скажет   любой
свидетель.  Перспектива  услышать  заявление,  которое  не   заготовлено
заранее, их завораживала.
   Ну конечно же, сейчас  она  разоблачит  гнусное  деяние,  совершенное
противной стороной. Стелла жалобно смотрела на судью. Кто-то учуял запах
перегара и с отвращением фыркнул.
   - Вы летали в Майами на выходные?
   - Да, сэр, - заторможено произнесла Стелла.
   - С мужем?
   - Да, Кэл ушел из суда перед обедом, у него были дела.
   - С какой целью?
   - Походить по магазинам.
   - Не случилось ли чего-нибудь неожиданного во время вашего пребывания
в Майами?
   Стелла  глубоко  вздохнула  и  обвела   взглядом   алчущих   сенсации
адвокатов, сидящих за двумя длинными столами. Потом повернулась к  судье
Харкину и призналась:
   - Да, сэр.
   - Пожалуйста, расскажите нам, что произошло?
   Глаза Стеллы наполнились слезами, она была близка к обмороку.
   Судья Харкин выждал минуту, потом сказал:
   -  Все  в  порядке,   миссис   Хьюлик.   Вы   не   совершили   ничего
противозаконного. Просто расскажите нам, что случилось.
   Она то стискивала зубы, то кусала губы.
   - В пятницу вечером мы поселились в отеле, - наконец выдавила она.  -
Спустя два, может быть, три часа после того, как мы устроились, раздался
звонок, это была какая-то женщина, которая сообщила, что нас  преследуют
какие-то люди из табачных  компаний.  Она  сказала,  что  они  прилетели
следом за нами из Билокси, знают номера рейсов, которыми  мы  летели,  и
вообще все. Она сказала, что они будут следить за нами все  выходные  и,
вероятно даже, станут  прослушивать  наш  телефон.  Pop  и  его  команда
облегченно  вздохнули.  Некоторые  адвокаты  обвинения  метнули  грозные
взгляды  на  противоположный  стол,  за  которым  застыли  Кейбл  и  его
компания.
   - Вы заметили кого-нибудь, кто следовал бы за вами?
   - Знаете, честно говоря, я даже из комнаты не  вышла.  Меня  это  так
расстроило. Мой муж Кэл решился несколько раз выйти, и он  видел  одного
парня, похожего на кубинца, с фотоаппаратом на пляже, а потом его же - в
воскресенье,  когда  мы   расплачивались   перед   отъездом   у   стойки
администратора. - Стелле показалось, что  это  самый  подходящий  момент
продемонстрировать, как она потрясена - даже говорить дальше  не  может.
Сделав над собой небольшое усилие, она заревела в три ручья.
   - Что-нибудь еще, миссис Хьюлик?
   - Нет, - ответила она, всхлипывая. - Это просто  ужасно.  Я  не  могу
дальше... - Боль не дала ей договорить.
   Его честь посмотрел на адвокатов.
   - Я намерен исключить миссис Хьюлик из жюри и  заменить  ее  дублером
номер один.
   Почти ни у кого не возникло желания  заступиться  за  Стеллу,  трудно
было спорить с тем, что женщина,  пребывающая  в  подобном  истерическом
состоянии, едва ли может  адекватно  исполнять  обязанности  присяжного.
Впереди маячил секвестр, и никакой возможности сохранить миссис Хьюлик в
качестве члена жюри не оставалось.
   - Вы можете вернуться в комнату присяжных, взять свои вещи и покинуть
здание суда. Благодарю вас за то, что исполнили  свой  долг,  мне  очень
жаль, что так случилось.
   - Мне тоже жаль, -  с  трудом  прошептала  она,  потом  поднялась  со
свидетельского места и вышла.
   Как только за ней закрылась дверь, защита взорвалась.  У  Стеллы  был
высокий рейтинг в процессе отбора, и, наблюдая за  ней  в  течение  двух
недель, эксперты обеих команд пришли почти к  единодушному  мнению,  что
она не симпатизирует обвинению. Она курила вот уже двадцать четыре  года
и ни разу не пыталась бросить.
   Ее смешение было ударом, опасным для обеих сторон,  но  особенно  для
защиты.
   - Приведите присяжного номер два,  Николаса  Истера,  -  велел  судья
Уиллису, который уже открыл дверь. Пока Уиллис ходил за Истером,  Глория
Лейн с помощницей вкатили в  зал  монитор  и  поставили  его  в  центре.
Адвокаты начали покусывать ручки, опять же в первую очередь  -  адвокаты
защиты.
   Дурвуд Кейбл притворился, что просматривает  какие-то  бумаги,  но  в
голове у него вертелся лишь один вопрос: что натворил Фитч? До суда Фитч
руководил всем: составлением команды защиты, отбором экспертов для  дачи
показаний в  суде,  поиском  консультантов  по  составлению  жюри,  всей
работой по наблюдению за будущими присяжными. Он осуществлял щепетильные
связи с клиентом, "Пинексом",  и  словно  ястреб  следил  за  адвокатами