и постепенно Хоппи тоже убедил себя в этом.
   Звонок  раздался  в  половине   одиннадцатого,   это   был   Николас,
вернувшийся с матча. Он сидел в своей комнате и очень хотел поговорить с
четой Дапри. Милли отперла дверь. Уиллис с большим  удивлением  наблюдал
из дальнего конца коридора, как Истер  прошмыгнул  в  комнату  Милли.  А
муж-то ее еще там? Уиллис не помнил. В комнатах у  присяжных  оставалось
еще много гостей, а Уиллис по  привычке  кемарил.  Впрочем,  едва  ли  у
Истера и Милли может быть роман.  Сделав  этот  глубокомысленный  вывод,
Уиллис снова задремал.
   Хоппи  и  Милли  сидели   на   краю   кровати   лицом   к   Николасу,
прислонившемуся к платяному шкафу возле телевизора. Он начал с того, что
предупредил, как важно сохранить все в тайне, будто Хоппи и без того  не
слышал это сто раз за последнюю  неделю.  Достаточно  сказать,  что  они
нарушают распоряжение судьи.
   Николас говорил осторожно: Нейпаер,  Ничмен  и  Кристано  -  пешки  в
большой игре, которую  тайно  ведет  табачная  компания,  чтобы  оказать
давление на Милли. Они не являются правительственными агентами. Имена  у
них вымышленные. Хоппи одурачили.
   И тут Хоппи все понял. Поначалу  он  почувствовал  себя  еще  большим
идиотом, если это было возможно, а потом комната ходуном заходила у него
перед глазами, потому что он стал дергаться  то  в  одну,  то  в  другую
сторону. Считать ли то, что он услышал, хорошей новостью или  плохой?  А
как же пленка? Что ему делать дальше? А  что,  если  Николас  ошибается?
Тысяча вопросов вихрем проносилась в его усталых мозгах. Милли сжала его
колено и начала плакать.
   - Вы уверены? - срывающимся голосом спросил Хоппи.
   - Абсолютно.  Они  не  имеют  никакого  отношения  ни  к  ФБР,  ни  к
министерству юстиции.
   - Но у них были жетоны и...
   Николас поднял обе руки, успокаивающе закивал и сказал:
   - Я знаю, Хоппи, поверьте мне, все это совсем нетрудно добыть.
   Хоппи потер лоб и попытался расставить все по своим  местам.  Николас
между  тем  продолжал  объяснять,  что  и  группа  "KLX"   по   торговле
недвижимостью из Лас-Вегаса  была  подставкой.  Никакого  мистера  Тодда
Рингволда - тоже, по всей видимости, вымышленное имя - там обнаружить не
удалось.
   - А откуда вы все это знаете? - спросил Хоппи.
   - Хороший вопрос. У меня есть абсолютно  надежный  близкий  друг  "на
воле", который умеет добывать информацию. Он  провел  на  телефоне  часа
три, что не так уж обременительно, принимая  во  внимание,  что  сегодня
суббота.
   Три часа! В субботу! О, почему он сам не сделал в  свое  время  всего
лишь несколько звонков! Ведь у него была целая неделя.  Голова  у  Хоппи
опускалась все ниже и ниже, пока не уткнулась в  колени.  Милли  вытерла
щеки полотенцем. С минуту в комнате царила полная тишина.
   - А как же насчет пленки? - спросил Хоппи.
   - Запись вашего разговора с Моуком?
   - Да. Эта самая.
   - Она меня не беспокоит, - убежденно сказал Николас, словно теперь он
был адвокатом Хоппи. - Когда дело доходит до закона, с  пленкой  слишком
много хлопот.
   Ну да, рассказывайте, подумал Хоппи, но ничего не сказал.
   - Она добыта обманным путем. Это чистая подставка. Да и находится она
в  руках  людей,  которые  сами   нарушили   закон.   Запись   не   была
санкционирована официальными лицами. Не было ни разрешения прокурора, ни
постановления суда, разрешающего прослушивать ваш  кабинет.  Забудьте  о
ней.
   Какие чудесные слова! Хоппи поднял плечи, вздохнул  с  облегчением  и
спросил:
   - Вы серьезно?
   - Да, Хоппи. Эту  пленку  никто  никогда  больше  не  услышит.  Милли
склонилась над мужем, и они, ничуть не  смущаясь  присутствия  Николаса,
горячо обнялись. Теперь она плакала от счастья. Хоппи вскочил на ноги  и
запрыгал по комнате.
   - Итак, каков план действий?  -  спросил  он,  похрустывая  суставами
пальцев, готовый к бою.
   - Нам нужно быть осторожными.
   - Укажите мне лишь нужное направление. Сволочи!
   - Хоппи!
   - Прости, дорогая. Я готов надавать им пинков под зад.
   - Боже, что за язык!
   Воскресенье началось с праздничного пирога. Лорин Дьюк в разговоре  с
миссис Глэдис Кард упомянула, что приближается ее тридцать  шестой  день
рождения. Миссис Кард позвонила "на волю", своей сестре, и в воскресенье
утром  та  доставила  в  мотель  огромный  карамельно-шоколадный   торт.
Трехслойный, с тридцатью шестью свечками. Присяжные собрались в столовой
в девять и съели этот торт на завтрак, после чего большинство  поспешили
на долгожданную воскресную службу. Некоторые из них годами  не  посещали
церковь, но теперь отправились туда, ведомые Святым Духом.
   За Пуделихой заехал один из ее сыновей, Джерри остался свободным.  Он
двинулся в направлении некой безымянной церкви, но как только  убедился,
что никто за ним не следит, тут  же  сменил  направление  и  очутился  в
казино. Николас с Марли действительно присутствовали на  службе.  Миссис
Глэдис Кард обставила свое  возвращение  в  родную  баптистскую  церковь
весьма  торжественно.  Милли  заехала  домой  с  похвальным   намерением
переодеться для  посещения  храма,  но  при  встрече  с  детьми  на  нее
нахлынули чувства и она решила: раз никто не видит, лучше  она  проведет
эти часы на кухне - будет готовить еду, сделает уборку и покудахчет  над
своим выводком. Филип Сейвелл остался в мотеле.
   Хоппи прибыл в свой офис в  десять  часов.  В  воскресенье  утром,  в
восемь, он позвонил Нейпаеру, сообщил, что ему необходимо  поговорить  с
ним о кое-каких перипетиях процесса, и  заверил,  что  добился  большого
прогресса в переговорах с женой, которая  теперь  усиленно  обрабатывает
других присяжных. Он хотел встретиться с Ничменом и  Нейпаером  в  своем
офисе,  чтобы  представить  им  полный  отчет  и   получить   дальнейшие
инструкции.
   Нейпаер говорил с  ним  из  двухкомнатной  квартиры,  которую  они  с
Ничменом использовали как "крышу". Временно здесь были  установлены  два
телефона - один в качестве якобы номера в офисе, другой - как бы номер в
их резиденции на время проведения ответственейшего расследования дела  о
коррупции на побережье  залива.  Поговорив  с  Хоппи,  Нейпаер  позвонил
Кристано, чтобы получить инструкции. Кристано жил в отеле  "Холидей"  на
самом берегу. Он, в  свою  очередь,  позвонил  Фитчу,  которого  новость
привела в восторг. Наконец-то удалось сдвинуть Милли с мертвой  точки  и
заставить двигаться в нужном направлении.  Интересно,  окупятся  ли  его
затраты, подумал Фитч, и дал зеленый свет встрече в офисе Хоппи.
   В одиннадцать часов Нейпаер и Ничмен, в обычных строгих  костюмах,  с
зонтиками,  прибыли  в  контору  Хоппи  и  застали  его   в   прекрасном
расположении духа Он варил кофе. Усевшись  за  стол,  они  стали  ждать,
когда он завершит этот процесс.  Милли  борется  за  его  спасение,  как
тигрица, сообщил Хоппи, и почти уверена, что уже уговорила миссис Глэдис
Кард и Рикки Коулмен. Она показала им информацию о Робилио,  и  те  были
шокированы бесчестностью этого человека.
   Хоппи разливал кофе, Ничмен и Нейпаер, как положено, делали  какие-то
заметки. В это время через парадную дверь, предусмотрительно оставленную
Хоппи незапертой, в дом тихо вошел  еще  один  гость.  Он  прошел  через
коридор и приемную, приблизился к деревянной двери  с  табличкой  "Хоппи
Дапри",  несколько  секунд  постоял,  прислушиваясь,  а   потом   громко
постучал.
   Нейпаер вскочил, а Ничмен быстро поставил свою чашку на  стол.  Хоппи
посмотрел на них в крайнем изумлении.
   - Кто там? - громко спросил он.
   Дверь резко распахнулась, и специальный агент Элан  Мэдден,  войдя  в
комнату, отчетливо произнес:
   - ФБР.
   Медленно подойдя к краю стола, он  внимательно  оглядел  всех  троих.
Хоппи вскочил, отбросив назад стул, и застыл,  словно  приготовившись  к
обыску.
   Если бы Ничмен в этот момент не сидел, он, похоже, мог  бы  упасть  в
обморок, у Нейпаера отвисла челюсть. Оба побледнели и почувствовали, что
у них перестали биться сердца.
   - Агент Элан Мэдден, ФБР, - представился вновь  пришедший  и,  открыв
удостоверение с блестящим жетоном внутри, продемонстрировал его  каждому
из троих.
   - Вы мистер Дапри? - спросил он у Хоппи.
   - Да, но ФБР уже здесь, - ответил тот, посмотрев сначала на  Мэддена,
потом на двоих остальных, потом снова на Мэддена.
   - Где? - поинтересовался тот, сердито глядя на Нейпаера и Ничмена.
   - Вот эти два джентльмена. - Хоппи  играл  бесподобно.  Это  был  его
звездный час. - Это агент Ральф Нейпаер, а это агент Дин  Ничмен.  Разве
вы не знакомы?
   -  Я  сейчас  все  объясню,  -  доверительно  начал  Нейпаер,  словно
действительно мог предложить удовлетворительное объяснение.
   - ФБР? - переспросил Мэдден. - Покажите  мне  свои  удостоверения,  -
потребовал он, протягивая руку.
   Они колебались, и Хоппи подтолкнул их:
   - Давайте, давайте, покажите ему свои жетоны, те, что  вы  показывали
мне.
   - Удостоверения, пожалуйста, - не отступал Мэдден, становясь с каждой
минутой все более сердитым.
   Нейпаер начал медленно подниматься, но Мэдден, положив  руку  ему  на
плечо, велел оставаться на месте.
   - Я все объясню. - Голос Нейпаера звучал на октаву выше обычного.
   - Прошу вас, - сказал Мэдден.
   - Видите ли, на самом деле мы не агенты ФБР, но...
   - Что?! - завопил Хоппи. Взгляд у него сделался диким, и  показалось,
что он готов запустить в Нейпаера чем-нибудь тяжелым. -  Ах  вы,  сукины
дети, значит, вы меня обманули! Вы вот  уже  десять  дней  морочите  мне
голову, будто вы - агенты ФБР!
   - Это правда? - грозно спросил Мэдден.
   - Не совсем, - ответил Ничмен.
   - Что?! - еще громче заорал Хоппи.
   - Успокойтесь, - окоротил его Мэдден. - Продолжайте, - обратился он к
Ничмену.
   У  Ничмена  не  было  никакого  желания  продолжать,  он  хотел  лишь
выскочить за дверь, помахать ручкой этому проклятому Билокси  и  сделать
так, чтобы его больше никто никогда здесь не увидел.
   - Мы частные детективы, и мы...
   - Мы работаем на одну фирму в округе Колумбия,  -  пришел  на  помощь
Нейпаер. Он хотел добавить что-то еще, но тут Хоппи рванул  ящик  стола,
выхватил из него две визитные карточки - одну на  имя  Ральфа  Нейпаера,
другую - на имя Дина Ничмена, - на которых было  указано,  что  оба  они
являются  агентами  ФБР  из  Юго-Восточного  регионального  отделения  в
Атланте. Мэдден внимательно изучил обе карточки и увидел, что на обороте
написаны местные номера телефонов.
   - Что здесь происходит?! - воскликнул Хоппи.
   - Кто из вас Ничмен? - спросил Мэдден. Никто не ответил.
   - Вот он Ничмен! - закричал Хоппи, указывая на Ничмена.
   - Я не Ничмен, - сказал Ничмен.
   - Что?! - взвыл Хоппи.
   Мэдден сделал два шага в направлении Хоппи.
   - Я требую, чтобы вы сели и заткнулись,  понятно?  Ни  слова  больше,
пока я вас не спрошу.
   Хоппи упал на стул, яростно сверкая глазами на Ничмена.
   - Вы Ральф Нейпаер? - спросил Мэдден.
   - Не-а, - ответил Нейпаер, пряча глаза от Хоппи.
   - Сукин сын, - пробормотал Хоппи.
   - Тогда кто вы? - спросил Мэдден. Он ждал, но ответа не было.
   - Они вручили мне эти  карточки,  так?  -  снова  вступил  Хоппи,  не
собиравшийся, видимо, следовать приказу Мэддена. - Я поклянусь на тысяче
Библий  перед  Большим  жюри,  что  они  дали  мне  эти  карточки.   Они
представлялись агентами ФБР, и я желаю, чтобы их арестовали.
   - Кто вы? - повторил свой вопрос Мэдден, обращаясь к тому, кто раньше
считался Ничменом. Никакого ответа. Тогда Мэдден достал  свой  табельный
револьвер, что произвело на Хоппи неотразимое  впечатление,  и  заставил
обоих мужчин встать, опереться руками на стол и пошире раздвинуть  ноги.
Быстрый обыск не дал результатов, в их карманах  Мэдден  обнаружил  лишь
мелочь, какие-то ключи и несколько долларов. Никаких бумажников. Никаких
фальшивых удостоверений ФБР. Вообще ничего, удостоверяющего их личности.
Они были слишком хорошими профессионалами, чтобы не  совершать  подобных
ошибок.
   Заведя обоим руки за спину и защелкнув наручники, Мэдден повел  их  к
выходу, где стоял, потягивая кофе, еще один агент. Вдвоем они  затолкали
Ничмена и Нейпаера на заднее сиденье машины. Мэдден попрощался с  Хоппи,
пообещал позвонить ему и отбыл с двумя птичками в клетке.  Второй  агент
следовал за ними в  якобы  фэбээровской  машине,  которую  обычно  водил
Нейпаер.
   Хоппи помахал им на прощание.
   Мэдден ехал по шоссе номер 90 в направлении Мобайла.  Нейпаер,  более
сообразительный из двоих, состряпал  вполне  правдоподобную  историю,  к
которой Ничмен добавил лишь пару подробностей. Они сказали Мэддену,  что
их фирма получила заказ от одного казино, которое не афишировало  своего
названия, прощупать возможности покупки недвижимости на побережье. Здесь
они наткнулись на Хоппи,  который  оказался  весьма  нечист  на  руку  и
попытался вытрясти из них наличные. Одно цепляется за другое -  их  босс
велел им представиться агентами ФБР. Ничего плохого они на самом деле не
сделали.
   Мэдден слушал, не проронив ни слова. Позднее они  скажут  Фитчу,  что
он, похоже, ничего не знает о  жене  Хоппи  и  ее  нынешних  гражданских
обязанностях. Мэдден был молодым агентом, судя по всему, очень  гордился
произведенным захватом, но не знал, что делать дальше.
   Он   действительно   считал,   что   столкнулся   с    незначительным
правонарушением, не влекущим за  собой  судебного  преследования,  и  не
видел необходимости предпринимать дальнейшее разбирательство. Во  всяком
случае, он полагал, что свое дело сделал, не хватало ему  тратить  время
на двух мелких врунишек. Когда они  въехали  в  Алабаму,  он  прочел  им
строгую нотацию, предупредив, что  бывает  За  попытку  выдать  себя  за
федеральных агентов. Они заверили его, что очень сожалеют о  случившемся
и что это никогда не повторится.

***

   Услышав то, что начал рассказывать Нейпаер, звонивший ему с  какой-то
шумной  стоянки  трейлеров  в  Алабаме,  Фитч  ударом  кулака   сокрушил
настольную лампу. Кровь выступила на костяшках  его  пальцев.  Продолжая
слушать, он не переставал чертыхаться про себя. Потом  послал  Пэнга  за
провалившимися агентами.
   Через три часа после того, как на них  надели  наручники,  Нейпаер  и
Ничмен сидели в комнате рядом с кабинетом Фитча. Там же был и Кристано.
   - Начните сначала, - приказал Фитч, - я хочу, чтобы вы повторили  мне
каждое слово. - Он нажал кнопку "запись" на диктофоне. Ничмен и Нейпаер,
перебивая друг друга, с огромным трудом воспроизвели в конце концов  всю
историю.
   Фитч отпустил их и отправил в Вашингтон.
   Оставшись один, он притушил свет и в мрачном настроении погрузился  в
размышления. Хоппи все расскажет Милли сегодня же вечером.  Милли  можно
будет вычеркнуть из списка сочувствующих  присяжных,  более  того,  она,
вероятно, так решительно переметнется на другую сторону, что проголосует
и за миллиардное возмещение морального ущерба для вдовы Вуд.
   Марли должна уладить этот  жуткий  прокол.  Только  Марли  может  это
сделать.

ГЛАВА 36

   Очень странно, подумала Феба, услышав то,  что  сказала  ей  Беверли,
потому что днем раньше ей  тоже  звонил  какой-то  па-рень,  назвавшийся
Джеффом Керром и разыскивавший Клер. Она сразу поняла, что никакой он не
Джефф Керр, но не стала его обескураживать, чтобы узнать, что ему нужно.
С Клер она не виделась четыре года.
   Девушки обменялись  впечатлениями  по  поводу  этих  звонков,  однако
Беверли не упомянула о встрече со Свенсоном и о судебном  процессе,  для
которого  он  прощупывал  кандидатов  в  присяжные.   Они   повспоминали
студенческие денечки в Лоренсе - как давно это было!  -  попудрили  друг
другу мозги насчет своих бешеных успехов на актерском поприще, пообещали
встретиться при первой же возможности и попрощались.
   Спустя час Беверли позвонила снова, притворившись, что забыла кое-что
спросить. Она все думает о Клер. Они расстались с ней не лучшим образом,
и это не дает Беверли покоя. Так, пустая ссора,  но  они  не  помирились
перед расставанием.  Беверли  хотелось  бы  встретиться  с  Клер  и  все
уладить, просто чтобы снять грех с души. Но она понятия, не  имеет,  где
ее искать. Клер тогда словно сквозь землю провалилась.
   Здесь Беверли решила пустить пробный шар. Поскольку  Свенсон  сказал,
что, вероятно, прежде  Клер  носила  другую  фамилию,  и  поскольку  она
помнила, что прошлое Клер  было  окружено  некой  тайной,  она  закинула
удочку в надежде, что Феба попадется на крючок.
   - Ведь Клер - это не настоящее ее имя,  ты  знала?  -  спросила  она,
умело притворившись.
   - Да, знала.
   - Она мне как-то говорила, как ее звали на самом деле, да я позабыла.
   Феба колебалась.
   - У нее было прелестное имя, хотя и Клер звучит недурно.
   - Да, да, как же ее звали?..
   - Габриэль.
   - Ну конечно, Габриэль! А фамилия...
   - Брэнт. Габриэль Брэнт. Она была из Колумбии,  Миссури,  там  она  и
школу окончила, и в университете училась.  Она  тебе  рассказывала  свою
историю?
   - Может быть, не помню.
   - У нее был парень  -  какой-то  сумасшедший,  который  с  ней  плохо
обращался. Она хотела порвать с ним, а он начал ее преследовать. Поэтому
ей и пришлось уехать из города и сменить имя.
   - Никогда об этом не слышала. А как фамилия ее родителей?
   - Брэнт. Отец у нее,  кажется,  умер,  а  мать  была  профессором  по
истории средневековья в местном университете.
   - Она все еще там живет?
   - Понятия не имею.
   - Попробую разыскать Клер через ее маму. Спасибо, Феба.
   Ей понадобился час, чтобы связаться со Свенсоном по телефону. Беверли
поинтересовалась, сколько  будет  стоить  информация.  Свенсон  позвонил
Фитчу, которому  очень  требовались  хорошие  новости,  и  тот  разрешил
торговаться максимум до пяти тысяч. Свенсон отзвонил Беверли и предложил
половину. Она требовала больше. После десятиминутных переговоров сошлись
на четырех, которые она желала получить наличными и вперед.
   Все четверо исполнительных  директоров  Большой  четверки  прибыли  в
город, чтобы присутствовать при дебатах сторон, поэтому  в  распоряжении
Фитча был целый воздушный флот частных самолетов. Он послал  Свенсона  в
Нью-Йорк на самолете "Пинекса".
   Свенсон прибыл и город в  сумерках  и  поселился  в  небольшом  отеле
неподалеку от  Вашингтон-сквер.  По  словам  ответившей  на  его  звонок
соседки по комнате, Беверли  не  было  дома,  нет,  она  не  на  работе,
вероятно, где-нибудь на вечеринке. Он позвонил в пиццерию,  где  Беверли
работала, и, узнав, что ее оттуда выгнали, снова позвонил соседке, но та
повесила трубку, заявив, что он задает слишком много  вопросов.  Свенсон
тоже швырнул трубку и заходил по комнате. Как, черт побери, можно  найти
человека на улицах Гринвич-Виллидж? Он  прошел  несколько  кварталов  по
направлению к ее дому, моросил холодный дождь, и ноги у  него  замерзли.
Он выпил кофе там, где они встречались с ней в первый раз,  и  подождал,
пока высохнут туфли и ноги отойдут от холода. Потом нашел автомат и  еще
раз позвонил соседке безо всякого результата.

***

   Марли хотела встретиться  с  ним  еще  раз  перед  грядущим  решающим
понедельником. Встреча состоялась в ее маленьком  офисе.  Увидев  Марли,
Фитч готов был опуститься на колени и целовать ей ноги.
   Он решил рассказать ей все про Хоппи и Милли и про то.  как  сорвался
его хитроумный замысел. Николасу нужно немедленно поработать с  Милли  и
успокоить ее, пока она не совратила других  присяжных.  В  конце  концов
Хоппи сообщил Нейпаеру и Ничмену в воскресенье утром, что она  теперь  -
горячая сторонница ответчика и показывает своим  товарищам  "объективку"
на Робилио. Правда ли это? И если  правда,  то  что  она  станет  делать
теперь, узнав правду  про  Хоппи?  Без  сомнения,  придет  в  ярость.  И
моментально развернется на сто восемьдесят градусов.  Может  быть,  даже
расскажет своим  друзьям,  какую  грязную  западню  подстроила  ее  муж