реслал сообщение Марли по факсу своему  эксперту-финансисту  в  округе
Колумбия, а тот, в свою очередь, направил соответствующее распоряжение в
"Хэнва-банк". В "Хэнва" все утро были наготове, и в течение десяти минут
деньги со счета Фитча, перелетев через Карибское море, очутились в банке
Панама-Сити, где за их прибытием наблюдали. Из  "Хэнва"  Фитчу  прислали
подтверждение по факсу, которое он с удовольствием переправил бы Марли в
тот же миг, если бы знал номер.
   В двадцать минут первого Марли позвонила  своему  банкиру  в  Панаме,
который подтвердил получение десяти миллионов долларов.
   Марли находилась в мотеле в  пяти  милях  от  Билокси  и  работала  с
портативным факсом. Она выждала пять минут и направила распоряжение тому
же банкиру перевести деньги в банк на Каймановых островах. Все деньги. И
сразу же закрыть счет в "Банко-Атлантико".
   Николас позвонил точно в половине  первого,  спрятавшись  в  туалете.
Обед закончился, пора было приступать к обсуждению. Марли сообщила,  что
деньги в надежном месте и она уезжает.
   Фитч ждал почти до часу. Она позвонила с другого автомата.
   - Деньги пришли, Фитч, - сказала она.
   - Отлично. Не хотите ли пообедать вместе?
   - Может быть, позже.
   - Так когда можно ждать вердикта?
   - Сегодня к вечеру. Надеюсь, вы не волнуетесь, Фитч?
   - Я? Ничуть.
   - Тогда расслабьтесь. Это будет лучший час в вашей жизни. Двенадцатью
голосами, Фитч. Как звучит?
   - Как музыка. Зачем вы отлучили беднягу Хермана?
   - Понятия не имею, о чем это вы?
   - Ну конечно. Когда отметим?
   - Я вам позвоню.
   Она помчалась прочь в очередной нанятой машине, зорко следя за каждым
движением на дороге  позади  себя.  Другая  машина  ждала  у  дома,  где
находилась ее кооперативная квартира,  в  которой  уже  не  осталось  ни
единой дорогой для Марли вещи. На заднем  сиденье  стояли  две  дорожные
сумки,   набитые   одеждой.   Кроме    одежды,    единственной    личной
принадлежностью, которую она смогла прихватить,  был  портативный  факс.
Мебель достанется тому, кто купит ее на распродаже вот тут же, на улице.
   Она сделала петлю, объехав квартал, чтобы убедиться, что "хвоста"  за
ней  нет.  Похоже,  ребята  Фитча  за  ней  действительно  не   следили.
Зигзагами, по боковым улицам, она выехала к городскому аэропорту, где ее
ожидал маленький самолет. Схватив свои сумки,  Марли  захлопнула  дверцу
автомобиля, оставив ключи запертыми внутри.
   Свенсон позвонил, но его не соединили с Фитчем. Тогда он  связался  с
инспектором  в  Канзас-Сити,  и  три  агента  немедленно  отправились  в
Колумбию, до которой был час езды. Двое других засели за  телефоны.  Они
звонили в Миссурийский университет, на отделение средневековой  истории,
в  отчаянных  поисках  кого-нибудь,  кто  что-либо  знал  и  пожелал  бы
говорить. В телефонном справочнике  Колумбии  значилось  шесть  Брэнтов.
Каждому из них позвонили неоднократно, но никто не знал никакой Габриэль
Брэнт.
   Наконец, сразу после часу, Свенсона соединили с  Фитчем,  который  до
того, запершись в кабинете, целый час не подходил  к  телефону.  Свенсон
сообщил, что летит в Миссури.

ГЛАВА 39

   Когда убрали посуду и все  курильщики  вернулись  из  курилки,  стало
очевидно, что настал момент сделать именно то, о чем они  мечтали  целый
месяц. Они расселись, поглядывая на пустовавшее место  во  главе  стола,
которое с гордостью еще недавно занимал Херман.
   - Что ж, нужно выбрать нового председателя, - сказал Джерри.
   - Полагаю, это должен быть Николас, - быстро предложила Милли.
   Ни у кого, в сущности, не было  сомнений  в  том,  что  председателем
должен действительно  стать  он.  Да  никто,  кроме  него,  и  не  хотел
исполнять обязанность председателя, что же  касается  Николаса,  то  он,
похоже, знал об этом процессе не меньше самих адвокатов. Его  и  выбрали
без всякого голосования.
   Стоя возле  кресла  Хермана,  Николас  делал  резюме  послания  судьи
Харкина:
   -  Он  хочет,  чтобы  мы  еще  раз  внимательно  изучили  все  детали
выслушанных свидетельских показаний, а также вещественные доказательства
и документы, прежде чем приступим к голосованию. - Повернувшись  налево,
Николас выразительно посмотрел на столик у окна, на котором громоздились
те самые удивительные доклады и научные труды, которые  накапливались  в
течение последних четырех недель. Вслед за ним на  столик  посмотрели  и
все остальные.
   - Я не собираюсь сидеть здесь три дня, - заявил Лонни. - В  сущности,
я готов проголосовать уже сейчас.
   - Не так быстро, - сказал Николас. - Это сложное, очень важное  дело,
и было бы неразумно  принимать  скоропалительное  решение,  подробно  не
обсудив его.
   - А я говорю, что нужно просто голосовать, - настаивал Лонни.
   - А я говорю, мы сделаем то, чего требует от нас судья. Если  хотите,
можем пригласить его сюда для беседы.
   - Но мы же не собираемся все это читать? - спросила Сильвия Пуделиха.
Чтение не было любимым способом ее времяпрепровождения.
   - У меня есть идея, - сказал Николас. - Почему бы каждому из  нас  не
взять по одной папке, не просмотреть ее и кратко не  изложить  остальным
ее содержание? Тогда мы сможем с чистой совестью сказать судье  Харкину,
что ознакомились со всеми докладами и документами.
   - Вы думаете, что он действительно захочет  это  узнать?  -  спросила
Рикки Коулмен.
   - Вполне вероятно. Наш вердикт должен основываться  на  том,  что  мы
увидели  и  узнали,  -   на   свидетельских   показаниях,   вещественных
доказательствах и представленных документах. Мы по крайней  мере  должны
постараться следовать указаниям судьи!
   - Согласна, - сказала Милли. - Всем нам хочется домой, но долг  велит
внимательно отнестись к тому, что здесь представлено.
   После этого все остальные робкие возражения были решительно отметены.
Милли и Хенри By принесли две толстые стопки  папок  и  водрузили  их  в
центре стола.
   - Не надо  читать  каждое  слово,  просто  просматривайте  тексты  по
диагонали, - терпеливо, словно школьный учитель, объяснял  Николас.  Сам
он взял самую толстую папку - доклад доктора Милтона Фрике о воздействии
сигаретного дыма на дыхательные пути - и стал читать его так, словно это
была увлекательнейшая проза.
   В зале оставалось лишь несколько любопытных, надеявшихся, что вердикт
последует быстро. Так нередко случалось  -  присяжных  уводили,  кормили
обедом, давали проголосовать и получали вердикт. Ведь обычно у присяжных
складывается  свое  мнение  еще  до  того,  как  они  выслушают  первого
свидетеля.
   Но только не у этих.

***

   Путь  от  Билокси  до  Джорджтауна  на  Каймановых  островах  самолет
преодолел на высоте сорока одной тысячи футов со скоростью пятисот  миль
в час за девяносто  минут.  Марли  прошла  таможенный  досмотр  с  новым
канадским паспортом на имя Лейн Макроланд. Симпатичная молодая  дама  из
Торонто прибыла на неделю отдохнуть, никаких дел у нее  на  островах  не
было. Как положено по закону, у нее был обратный  билет  -  через  шесть
дней она вылетала в  Майами  на  самолете  компании  "Дельта".  Кайманцы
обожают туристов, а вот к вероятным  новым  гражданам  относятся  совсем
иначе.
   Паспорт был лишь одним из  кучи  документов,  которые  она  купила  у
известного монреальского фальсификатора.  Паспорт,  водительские  права,
свидетельство о рождении, карточка избирателя. Стоимость  пакета  -  три
тысячи долларов.
   Взяв такси, Марли  отправилась  в  Джорджтаун,  в  банк  "Швейцарский
королевский  кредит",  расположенный  в  солидном  старинном  здании   в
квартале от моря. Она никогда прежде не бывала на  Каймановых  островах,
хотя теперь они казались ей вторым домом: два  месяца  она  подробнейшим
образом  изучала  их.  Все  свои   финансовые   дела   Марли   тщательно
организовала по факсу.
   Тропический воздух был  густым  и  жарким,  но  она  этого  почти  не
замечала.  Она  приехала  не  для  того,  чтобы  нежиться  на  пляже.  В
Джорджтауне и Нью-Йорке было три часа дня, в Миссисипи - два.
   Администратор встретил  ее  и  проводил  в  кабинет,  где  предстояло
заполнить еще одну форму, ту, что нельзя было отправить по факсу.  Через
несколько минут появился молодой человек, представившийся Маркусом.  Они
неоднократно разговаривали  с  ним  по  телефону.  Молодой  человек  был
строен,  ухожен,  хорошо  одет,  очень  европеизирован  и   говорил   на
прекрасном английском языке с легким акцентом.
   Он сообщил Марли, что деньги прибыли, и ей удалось спокойно выслушать
новость, без малейшего намека на улыбку, что далось, надо  признать,  не
без труда. Покончив с формальностями, он повел ее  по  лестнице  в  свой
кабинет. Должность Маркуса была не вполне определенной, как и  у  многих
служащих банков на Каймановых островах, -  он  был  вице-президентом  по
каким-то  там  вопросам  и  отвечал  за  операции  с  ценными  бумагами.
Секретарша принесла кофе, Марли  попросила  бутерброд.  Котировка  акций
"Пинекса" достигла семидесяти девяти пунктов, весь день они пользовались
большим спросом, доложил Маркус, проверяя данные  по  компьютеру.  Акции
"Трелко" поднялись на три пункта с четвертью, "Смита Грира"  -  на  два.
"Конпэк" продавался приблизительно по тридцать три.
   Четко держа в  памяти  все  цифры,  Марли  прежде  всего  сыграла  на
понижение, продав на короткий срок пятьдесят тысяч  акций  "Пинекса"  по
семьдесят девять, рассчитывая вскоре  выкупить  их  обратно  по  гораздо
более  низкой  цене.  Игру  на  понижение  позволяли  себе  лишь   самые
изощренные в биржевой игре инвесторы.  Если  предполагалось,  что  акции
будут падать, правила позволяли продавать на срок пакет, которого нет  в
наличии, по более высокой  цене,  чтобы  затем  выкупить  его  по  более
низкой.
   Имея десять миллионов, Марли имела право продать акций на сумму около
двадцати миллионов.
   Маркус, нажав серию клавиш на своем компьютере, подтвердил сделку  и,
извинившись, на секунду прервался, чтобы надеть  наушник  радиотелефона.
Второй операцией была продажа на срок  акций  "Трелко"  -  триста  тысяч
акций  по  пятьдесят  шесть  с  половиной.  Маркус  совершил  сделку,  и
покатилось: Марли продала сорок тысяч акций "Смита Грира" по  шестьдесят
четыре с половиной, еще шестьдесят тысяч акций  "Пинекса"  по  семьдесят
девять и одной восьмой, еще тридцать тысяч акций "Трелко"  по  пятьдесят
шесть и одной восьмой и пятьдесят  тысяч  "Смита  Грира"  по  шестьдесят
четыре и три восьмых.
   После  этого  Марли  сделала  паузу  и  велела  Маркусу   внимательно
наблюдать за движением акций "Пинекса". Она только что избавилась от ста
десяти тысяч акций  этой  компании  и  не  сомневалась,  что  Уолл-стрит
немедленно отреагирует на это.  Акции  подержались  немного  на  отметке
семьдесят девять, потом упали до семидесяти  восьми  и  трех  четвертей,
потом снова поднялись до семидесяти девяти.
   - Думаю, теперь все в порядке,  -  сказал  Маркус,  который  уже  две
недели по ее поручению внимательно изучал движение этих акций.
   - Продавайте еще пятьдесят тысяч, - без колебаний приказала Марли.
   Маркус вздрогнул, потом кивнул и произвел требуемую операцию.
   "Пинекс" понизился до семидесяти восьми с половиной, потом  упал  еще
на четверть. Пока Маркус следил за тем, как реагирует Уолл-стрит,  Марли
пила кофе и перебирала свои записи. Она думала о Николасе, о том, что он
делает в эту  минуту,  но  не  волновалась  за  него.  Она  вообще  была
удивительно спокойна.
   Маркус снял наушник.
   - Почти двадцать два  миллиона  долларов,  мисс  Макроланд.  Полагаю,
следует остановиться. На дальнейшие продажи я обязан получить разрешение
своего босса.
   - Достаточно, - сказала она.
   - Через пятнадцать минут торги заканчиваются. Вы можете  подождать  в
зале для клиентов.
   - Нет, благодарю. Я поеду в отель, может быть, немного позагораю.
   Маркус встал и застегнул пуговицу на пиджаке.
   - Позвольте один вопрос.  Когда  вы  ожидаете  начала  движения  этих
акций?
   - Завтра с утра.
   - Что-то случится?
   Марли встала и собрала свои записи.
   - Да. Если  хотите,  чтобы  другие  клиенты  считали  вас  финансовым
гением, продавайте на срок акции табачных компаний прямо сейчас.
   Маркус вызвал  служебную  машину  -  небольшой  "мерседес",  и  Марли
отвезли в отель на берегу, расположенный всего в семи милях от центра  и
банка.

***

   Если настоящее Марли, казалось, находилось под ее  полным  контролем,
то прошлое начинало  стремительно  догонять  ее.  Агент,  работавший  по
заданию   Фитча   в   университете   Миссури,   обнаружил   в    главной
университетской библиотеке старый справочник учета кадров. В  1986  году
некая доктор Ивелин И. Брэнт значилась в нем как профессор средневековой
истории, но уже в 1987 году ее в списках не было.
   Агент немедленно  позвонил  своему  коллеге,  проверявшему  налоговые
документы  в  суде  округа  Бун.   Тот   в   считанные   минуты   поднял
регистрационные книги  по  завещаниям  и  недвижимости.  Оказалось,  что
завещание Ивелин И. Брэнт поступило на утверждение в апреле  1987  года.
Служащий суда помог ему отыскать соответствующую папку.
   Она оказалась золотой жилой. Миссис Брэнт умерла 2 марта 1987 года  в
Колумбии в возрасте пятидесяти шести лет. У нее осталась лишь одна дочь,
Габриэль, двадцати одного года от  роду,  которая  по  завещанию  миссис
Брэнт, составленному за три  месяца  до  кончины,  унаследовала  все  ее
имущество.
   Папка  была  тоненькая,  и  агент  быстро  прочел  все,  что  в   ней
находилось. Наследство состояло из дома, оцененного в 180 000 долларов и
выкупленного наполовину, машины, скромного  набора  мебели  и  домашнего
оборудования, депозита в местном кредитном банке на 32  000  долларов  и
ценных бумаг - акций и облигаций - на сумму 202 000  долларов.  Долговых
обязательств в папке лежало лишь два. Вероятно,  миссис  Брэнт  знала  о
своей неминуемой скорой кончине и  оформила  все  юридические  документы
заранее. По желанию  Габриэль  дом  был  продан,  имущество  обращено  в
наличные. За вычетом налога на наследство, гонорара адвоката и  судебных
издержек оно составило сумму 191 500 долларов, которая была  помещена  в
кредитный банк. Единственной владелицей вклада являлась Габриэль.
   Продажа  имущества  была  осуществлена  абсолютно  честно,   адвокат,
похоже, действовал быстро и компетентно. Через тринадцать месяцев  после
смерти миссис Брэнт все формальности были завершены.
   Агент снова  пролистал  документы,  делая  заметки  в  блокноте.  Два
листочка слиплись, и он осторожно разъединил их. Тот, что  лежал  снизу,
был заполнен лишь наполовину, внизу стояла печать.
   Это было свидетельство о смерти доктора Ивелин И. Брэнт,  умершей  от
рака легких.
   Агент вышел в коридор и позвонил своему инспектору.

***

   К тому времени как сообщение дошло до Фитча, они  знали  еще  больше.
Тщательное прочтение документов еще одним оперативником, бывшим  агентом
ФБР, имевшим юридическое образование, показало;  что  при  жизни  миссис
Брэнт делала пожертвования в пользу таких организаций, как  Американская
ассоциация борьбы  с  легочными  заболеваниями,  коалиция  "За  мир  без
курения", в фонд компании  "Чистый  воздух",  а  также  полудюжины  иных
антитабачных начинаний. Одно из долговых обязательств представляло собой
счет на почти двадцать тысяч долларов  за  последнее  пребывание  миссис
Брэнт в больнице. Имя ее мужа, покойного мистера Брэнта, было найдено  в
старых списках отдела  социального  страхования,  после  чего  в  другой
секции того же кабинета суда округа Бун было  быстро  обнаружено  и  его
завещание, датированное 1981 годом. Мистер Брэнт умер в июне 1981 года в
возрасте пятидесяти двух лет, оставив после себя горячо любимых  жену  и
пятнадцатилетнюю дочь. Согласно свидетельству о смерти,  он  умер  дома.
Свидетельство было подписано тем же врачом, что  и  документ  о  кончине
Ивелин Брэнт. Онкологом.
   Питер Брэнт также стал жертвой рака легких.
   Свенсон позвонил Фитчу только после того, как  получил  неоднократное
подтверждение достоверности всех фактов.
   Звонок  застал  Фитча  в  собственном  кабинете,  где  он  заперся  в
одиночестве.  Фитч  воспринял  информацию  спокойно,  ибо  был   слишком
потрясен, чтобы хоть как-то реагировать. Сняв пиджак, распустив  галстук
и шнурки, он сидел за столом.
   Родители Марли умерли от рака легких.
   Он машинально написал эту фразу на листке  бумаги  и  обвел  кружком,
словно   ее   предстояло   занести   в   схему   потока   информации   и
проанализировать. Должен же он как-то соотнести  ее  с  обещанием  Марли
обеспечить нужный вердикт.
   - Вы там,  Рэнкин?  -  спросил  Свенсон,  поскольку  Фитч  ничего  не
говорил.
   - Да,  -  ответил  Фитч  и  снова  надолго  замолчал.  "Схема  потока
информации" расплывалась у него перед глазами и, куда ни  кинь,  вела  в
тупик.
   - Где девушка сейчас? - спросил Свенсон. Он  стоял  на  холоде  возле
здания суда в  Колумбии,  прижимая  к  уху  не  правдоподобно  маленький
телефонный аппарат.
   - Не знаю. Нужно ее найти. - Фитч сказал это безо всякой уверенности,
и Свенсон понял, что девушку они упустили.
   Снова долгая пауза.
   - Что мне теперь делать? - спросил Свенсон.
   - Наверное, возвращаться, - ответил Фитч и внезапно оборвал разговор.
Цифры на циферблате плясали у него перед глазами, и Фитч зажмурился.  Он
потер пульсирующие виски, прижал к подбородку жидкую бороденку, а  потом
вдруг в  порыве  ярости  швырнул  стул  о  стену  и  вырвал  шнуры  всех
телефонов. Это немного помогло. Ему требовалась ясная, холодная голова.
   Он  ничего  уже  не  мог  предпринять,  чтобы  остановить  обсуждение
вердикта, - разве что спалить здание суда или швырнуть фанату в  комнату
присяжных. Они были  там,  все  двенадцать,  последние  из  имевшихся  в
наличии, и у двери стоял охранник. Если бы обсуждение затянулось и  жюри
пришлось провести еще одну ночь в изоляции, быть может, он  и  сумел  бы
вытащить кролика из своей шляпы и сорвать вынесение приговора.
   Можно, конечно, позвонить и сказать, что  в  здании  заложена  бомба.
Присяжных эвакуируют, увезут в какое-нибудь тайное место, и тогда  можно
будет что-то  сделать.  Буквы  пламенели  у  него  перед  глазами  -  он
составлял список возможных действий.  Но  все  это  были  акты  насилия,
опасные, незаконные и, вполне вероятно, обреченные на провал.
   Часы тикали.
   Избранная дюжина - одиннадцать послушников и их пастырь.
   Фитч  медленно  встал,  двумя  руками   взял   дешевую   керамическую
настольную лампу, которую Конрад давно хотел убрать со стола,  поскольку
на нем вечно царил страшный беспорядок, изо всех сил шарахнул ею о стену
и дико закричал.  Деревянная  стена  задрожала.  Следом  за  лампой  еще
какой-то предмет, возможно,  телефонный  аппарат,  ударился  о  стену  и
разбился. Фитч кричал что-то о "деньгах!!!". Потом где-то возле стены  с
грохотом приземлился стол.
   Конрад и Пэнг в  ожидании  распоряжений  топтались  под  дверью.  Они
понимали, что случилось что-то ужасное. Теперь  они  отступили  в  глубь
коридора, не желая оказаться напротив двери, когда она распахнется. Вам!
Вам! Вам! Казалось, что в стену бьет металлическая  "баба"  -  это  Фитч
молотил по ней кулаками.
   - Найти девку! - кричал он в отчаянии. - Найти девку!

ГЛАВА 40

   После мучительных  минут,  в  течение  которых  он  изображал  полную
сосредоточенность, Николас  решил,  что  пора  поговорить.  Он  вызвался
начать первым и кратко изложил тезисы доклада доктора Фрике о  состоянии
легких мистера Вуда. Одновременно он пустил по рукам  снимки,  сделанные
во время исследования тканей, Снимки особого впечатления не произвели.
   - Итак, доктор Фрике считает, что  длительное  курение  вызывает  рак
легких, - уважительно заключил Николас свою краткую  речь,  будто  вывод
этот мог кого-то удивить.
   - У меня предложение, - сказала Рикки Коулм