ваем, а дошли только до  того,  что  утром  в
день убийства он провел две операции и  приехал  позднее  обыкновенного,
потому что  провожал  в  первый  класс  сына,  правильно?  Потом  провел
совещание. Ну а дальше?
   При слове "убийство" секретарша опять тяжело  засопела  в  платок,  и
Игорь, раздражаясь, налил ей воды из графина.
   В дверь заглянул кто-то и тут же скрылся. Игорь через  толстые  белые
стены чувствовал, как  паника  заливает  институт  так  же  неизбежно  и
неотвратимо, как новое водохранилище заливает старую деревню.
   - Да, да, - заговорила она так неожиданно, что Игорь даже дернулся на
стуле. - Как всегда - блестяще....
   - Что блестяще? - уточнил он.
   - И операции, и совещание. На совещании я не  присутствовала,  только
чай подавала, как всегда, поэтому, о чем там речь шла,  -  не  знаю,  но
ведь вы, наверное, будете с Александмитричем разговаривать, он вам лучше
расскажет.
   Александром Дмитриевичем звали мерцаловского зама, Игорь об этом  уже
знал.
   - А потом он в министерство  уехал,  -  продолжила  секретарша.  -  И
вернулся  довольно  поздно,  я  точно  не   помню,   около   полшестого,
наверное...
   - Это поздно? - уточнил Игорь.  -  А  во  сколько  он,  как  правило,
уходил?
   - Ой, это по-разному.  У  нас  же,  видите,  больница,  -  секретарша
улыбнулась доброй жалкой улыбкой, и Игорь в одно мгновение понял, почему
Мерцалов держал ее около себя. Она была добрая, преданная  и,  наверное,
самоотверженная. - Сергей Леонидович работал очень много. Но  он  же  не
просто директор института, он практикующий врач, и очень  хороший  врач.
Его много приглашали оперировать в другие клиники и даже за  границу,  -
добавила она с гордостью, как будто  рассказывала  об  успехах  сына.  -
Знаете, в последнее время это как-то даже модно стало...
   - Что именно? - спросил Игорь.
   - Ну, оперироваться у  Мерцалова,  -  пояснила  секретарша.  -  Не  у
простого врача, а именно у него...  Он  очень  много  работал,  очень...
Очень талантливый парень... - Не выдержав  взятого  тона,  она  все-таки
заплакала, но быстро справилась с собой. -  Так  что  уезжал  он  всегда
по-разному, то в двенадцать, если куда-то на операцию, то в восемь, а то
вообще не приедет... Как когда...
   - Что было после его возвращения из министерства?
   - Приходил Александмитрич, они поговорили минут сорок...
   - Подождите, - попросил Игорь, - Мерцалов зама  вызвал,  или  у  него
были какие-то свои дела к начальнику?
   - К-кажется, вызвал, - не слишком уверенно проговорила секретарша.  -
Кажется, да... Господи, да если бы я знала, что такое случится, я  бы...
я бы...
   - Да, - терпеливо сказал Игорь, - конечно. Расскажите, что было после
ухода зама? Как себя вел Мерцалов? Может  быть,  что-то  показалось  вам
необычным или странным...
   - Никак он себя не вел, - отрезала  секретарша.  Почему-то  именно  в
этот момент ей пришло в голову заподозрить Игоря в том, что его  вопросы
чем-то угрожают  мертвому  Сергею  Мерцалову.  -  Попросил  позвонить  в
туристическую фирму заказать путевки на самое ближайшее время...
   - Куда?
   - Что - куда? - не поняла секретарша.
   - Куда он собирался лететь? - переспросил Игорь, пожелав самому  себе
терпения и христианского смирения. - И почему так внезапно?
   - Он был гений, - презрительно пояснила  секретарша,  как  будто  сам
Игорь был слабоумный. - Понимаете? Гений. Иногда у него  были  всякие...
импульсивные решения. Вдохновение находило, так он  сам  говорил.  Кроме
того, - продолжила она, и губы у  нее  странно  искривились,  -  он  был
прекрасный семьянин. О господи... был...
   Она не заплакала, но помолчала, шмыгая носом.
   -  Он  очень  любил  их  удивлять...  Ирину  Николаеву  и  мальчишек.
Понимаете? У них  была  традиционная  семья.  Именно  традиционная.  Они
отдыхали вместе, в школу их возили по очереди, созванивались по три раза
на день. Сергей Леонидович не любил,  когда  Ирина  Николавна  долго  не
звонила. Нервничал. Господи, да они даже рожали вместе! - Она засмеялась
сквозь слезы. - Тогда это еще было не  принято,  мальчикам-то  девять  и
семь,  но  у  него  же  везде  свои,   он   все   устроил   так,   чтобы
присутствовать... Не знаю, она, наверное, не переживет...
   - Н-да... - сказал Игорь. На фоне  собственной  бесконечной  домашней
войны сусальные сказки о семейном  счастье  Сергея  Мерцалова  были  ему
неприятны. - Куда он попросил вас позвонить?
   - Сейчас, сейчас, -  пробормотала  секретарша.  -  Да.  Вот  визитка.
Туристическое агентство "Таласса".  Сергей  Леонидович  оперировал  отца
тамошнего генерального директора. Я все передала - на четверых путевки и
билеты в какую-нибудь теплую страну, пятизвездочный отель, двухкомнатный
номер, на две недели. Да, он еще просил,  чтобы  не  четырнадцать  часов
лететь. Ну, я все повторила в точности...
   Игорь положил визитку в записную книжку.
   - Потом Ирина Николаевна позвонила, - вспоминая, сказала  секретарша.
- И он уехал.
   - Жена один раз звонила? - неизвестно зачем спросил Игорь.
   - В приемную - один, -  добросовестно  сказала  секретарша.  -  Может
быть, она звонила в операционную, там у Сергея Леонидовича тоже телефон.
И на мобильный, конечно...
   - Конечно, - согласился Игорь. - Скажите, Марина  Викторовна,  ничего
странного не происходило в последнее время  в  институте  или  у  Сергея
Леонидовича? Может, его что-нибудь... смущало, пугало? Он ничего  такого
не говорил?
   Секретарша улыбнулась:
   - Его никогда и ничего не пугало, Игорь Степанович.  Никогда.  Именно
поэтому  он  стал  тем,  кем  стал.   Скольких   я   знаю   талантливых,
необыкновенных, подававших  надежды  -  сплошь  пьяницы,  неудачники,  в
лучшем случае статьи за кого-нибудь пишут. В нашем мире пробиться  очень
сложно. Медицина консервативна даже больше, чем... - она поискала слово,
- православная церковь. Он все смог. Всех убедил, взял штурмом, заставил
верить в то, что может руководить институтом, преподавать,  совмещать...
Это в тридцать пять лет! Нет, он никогда не боялся. Злился, орал,  и  не
по делу, бывало, но боялся?.. Нет. И не жаловался никогда. Что поделаешь
- герой, супермен, ему нельзя было жаловаться...
   Игорь слушал развесив уши.
   - Его здесь все  любили,  -  закончила  Марина  Викторовна  и  трубно
высморкалась. - Теперь ничего не будет, все на нем держалось...
   - А замы? - спросил Игорь осторожно.
   - Замы - это замы, - непонятно ответила Марина Викторовна. -  Что  вы
хотели, Эля?
   В дверь заглядывала хорошенькая девица, очень молодая, как показалось
Игорю с первого взгляда. Волосы - до попы, личико сердечком, в глазах  -
скорбь.
   - Приехал  Александр  Дмитриевич,  -  сказала  она  Игорю.  -  Просил
сообщить вам об этом и еще спросить, где вам удобнее с ним разговаривать
- в его кабинете или он придет сюда?
   - Нет, лучше у него, - сказал Игорь. - Минут через десять. Спасибо.
   - Я вас подожду и провожу, - пообещала девица и закрыла дверь.
   - Где ж Марья Захаровна? -  себе  под  нос  пробормотала  секретарша,
почему-то сильно рассерженная. - Почему это Эля пришла?
   - Марина Викторовна, - сказал Игорь, - в кабинет никого не  пускайте.
После обеда подъедут наши сотрудники, просмотрят бумаги Мерцалова.
   - Это нужно? - подозрительно спросила  секретарша.  -  Я  ж  вам  все
рассказала.
   - Нужно, - уверил Игорь. - Конечно, нужно. Было бы не  нужно,  мы  бы
этим не занимались...
   Он спросил еще, во сколько Мерцалов вчера  уехал  и  нет  ли  у  него
шофера. Точного времени отъезда шефа секретарша не помнила, и  шофера  у
него не было.
   - Спасибо, - сказал Игорь. - Вы очень хорошо со мной поговорили.
   Секретарша пристально смотрела  ему  в  лицо,  как  будто  на  что-то
решаясь. На что-то очень неприятное, но необходимое. Игорь  хорошо  знал
такой взгляд и помешкал, давая ей возможность принять решение.
   И она его приняла.
   - Игорь Степанович, - сказала она сдержанно, -  понимаете,  в  каждой
избе есть сор. И теперь, когда так... случилось с Сергеем  Леонидовичем,
наверное, вы будете его долго выносить. Я только хочу предупредить вас -
даже у нас не всем и не  всегда  можно  верить.  И  даже  если  то,  что
говорят, очень похоже на правду, понимаете?
   - Нет, - сказал Игорь и вспомнил  Ларионова.  Это  была  его  манера,
отвечать на вопросы по возможности искренне. - Не понимаю. Объясните.
   - Ничего не могу объяснить, - грустно ответила секретарша. - В  нашем
институте про Сергея Леонидовича ходили просто самые чудовищные слухи. Я
не желаю их повторять. Не верьте им, вот и все.
   "Ничего себе - все", - подумал Игорь.
   - Ладно, - сказал он вслух, поняв, что ничего конкретного от  нее  не
добьется, - мы еще к этому вернемся. К этим вашим слухам. До свидания.
   Секретарша не ответила. Она смотрела в сторону, прижав ко рту  кулак,
из которого торчал носовой платок.
   Красотка Эля, по  непонятным  причинам  заменившая  Марью  Захаровну,
ждала его в холле. На ней не было халата, как на  большинстве  обитающих
на этаже людей, на длинных пальчиках - маникюр,  из  чего  Игорь  сделал
вывод, что она не врач.
   - Пойдемте! - позвала она Игоря. - Гольдин этажом  ниже.  У  нас  вся
иерархия выстроена по этажам.
   Это удобно.
   - Действительно, - согласился Игорь. Пришел лифт,  и  Эля  шагнула  в
него первая.
   - Нам ехать пять секунд, -  зачем-то  сказала  она,  нажимая  кнопку.
Двери закрылись, лифт плавно пошел вниз, дернулся и остановился.
   - Зачем вы это сделали? - спросил Игорь невозмутимо.
   - Что? - спросила Эля. Она сильно нервничала и знала, что  Игорь  это
заметил.
   - Остановили лифт, - пояснил Игорь безмятежно.
   - Вы же не смотрели в мою сторону, - сказала она с некоторым вызовом.
   - Это вам так показалось, - пробормотал Игорь. -  Ну?  О  чем  пойдет
речь?
   - Я должна была с вами поговорить,  -  сказала  Эля,  и  губы  у  нее
затряслись. - Вы ведь все равно узнали бы. А так лучше, чем от других...
- Она глубоко вздохнула и закрыла  глаза.  Игорь  на  все  представление
смотрел с интересом. - Я была Сережиной любовницей. У  меня  растет  его
сын. Ему три года.
 
*** 
 
   Дима Мамаев с утра рассердился на  майора  Ларионова,  сердился  весь
день, понимая, что это очень глупо.
   Майор ни с того ни с сего изменил ему  задание,  а  Дима  весь  вечер
продумывал свое завтрашнее дело.  Он  уже  предвкушал,  как  моментально
разыщет свидетеля, и этот свидетель, конечно  же,  окажется  убийцей.  У
Димы были свои представления об этом деле, и с майором он во  многом  не
соглашался. Майор был знаменитый  и  опытный  сыскарь,  но  и  он,  Дима
Мамаев, тоже не мальчик. Конечно, ему еще только  предстоит  завоевывать
место под солнцем, создавать репутацию и учиться так же многозначительно
молчать, как это умеет делать майор, он ко всему этому вполне готов,  но
не потерпит,  если  начальство  будет  поручать  ему  такую  бестолковую
работу, как сегодня.
   Откуда она взялась, эта  аптекарша?  Зачем  она  Ларионову  нужна?  И
Дима-то здесь при чем? Надо майору -  ну,  пусть  он  сам  и  проверяет,
следят за ней или нет!
   А теперь весь так хорошо продуманный день пошел прахом. По  окрестным
квартирам пошла Оля Дружинина, и, если она найдет пропавшего  Женю,  вся
слава достанется ей, а не Диме, который с самого начала был уверен,  что
все дело именно в этом типе, который имел наглость  вернуться  на  место
своего преступления, а потом смыться на глазах у второго свидетеля. Дима
это давно понял, но не высказывался.
   Публично ошибаться ему не хотелось, а вероятность  того,  что  он  не
прав, все же была.
   Майор сказал утром:
   - Съезди посмотри, не шатается ли кто-нибудь рядом с аптекой, а потом
проводишь ее до дома. У нее рабочий день в четыре заканчивается. И сразу
звони мне, а часам к шести приезжай на Петровку, мы все обсудим.
   Все приедут с каким-нибудь результатом, и только один Дима весь  день
неизвестно зачем  сторожил  какую-то  хилую  аптекаршу!  Ну,  майор,  ну
спасибо тебе...
   Откуда он ее взял, эту аптекаршу?
   Подруга, что ли? А может, любовница?
   На любовницу майора Ларионова аптекарша похожа не была - больно вид у
нее... невзрачный. А майор хоть и не тянул на Арнольда Шварценеггера, но
все  же  толк  в  женщинах  понимал.  Однажды  Дима  сам  видел,   какая
умопомрачительная красотка дожидалась его у проходной. Честно говоря, не
столько  красотку  разглядел  Дима,  сколько  ее  машину  -  элегантную,
длинную, ухоженную, очень дорогую. Зачем мужику аптекарша, когда у  него
есть подруга с такой машиной?! Дима Мамаев был твердо уверен, что,  будь
у него подруга с такой машиной, уж он-то ее бы не упустил.
   Аптекарша бодро торговала своими лекарствами,  как-то  странно  держа
правую руку - как будто рука была недавно сломана, и она по привычке еще
боится за нее. Многих покупателей она знала в лицо и по  имени-отчеству,
наверное, давно работает в этой аптеке и все окрестные бабульки приходят
за корвалолом именно к ней.
   А тоскливая, должно  быть,  работка  -  целый  день  как  на  привязи
лекарства продавать. Пожалуй, от такой работы и  не  заметишь,  как  сам
больным станешь.
   Дима широко зевнул и лязгнул  зубами.  По  крыше  его  машины  стучал
дождь. Ему очень хотелось есть и спать. Всю ночь  он  обдумывал  "дело",
рисовал на бумажке имена и линии  -  прочитал  где-то,  что  это  хорошо
помогает сосредоточиться. К середине ночи он понял, что  сосредоточиться
это, может, и помогает, но больше ничему не способствует. Ничего Дима не
мог придумать, кроме этого свидетеля Жени. А ему так хотелось придумать,
и чтоб с первого раза, и чтоб в десятку, и чтоб вопреки всем  законам  и
правилам науки криминалистики....
   Родители, конечно, были против. А какие  родители  не  будут  против,
если их единственный ребенок вместо  финансовой  компании  устроился  на
работу в уголовный розыск. Но Дима  чувствовал  себя  очень  взрослым  и
очень независимым. Родители что, родители поупрямятся да и привыкнут,  а
у него будет самая интересная работа на свете. Еще бы! Сыщик! А он будет
классным сыщиком.
   Как майор Ларионов, например.
   С высокого аптечного крылечка сбежал лысый дядька в кожаной  кепке  и
бросился к стоявшей на другой стороне переулка "четверке". Вышла молодая
девица с коляской и стала неловко спускаться, волоча на буксире  ребенка
и зонт. Две бабушки в зимних платках ждали, когда она управится со своим
хозяйством, чтобы зайти.
   Дима лениво наблюдал.
   Пожалуй, вон те "Жигули" так и стоят тут с утра. Водителя  не  видно,
хотя раньше он  сидел  в  машине  и  читал  газету.  Дима  из  сыщицкого
любопытства даже  хотел  посмотреть,  какую  именно.  И  еще  старенькая
иномарка, "Форд", кажется, тоже давно стоит. В ней  водителя  нет  и  не
было. "Запорожец" не в счет. Он, бедолага, без колес  и,  наверное,  уже
несколько лет торчит на этом месте.
   Ну, майор, ну, удружил...
   Вздохнув, Дима сунул в рот оранжевый леденец от  кашля,  который  ему
пришлось купить, когда он заходил в  аптеку,  чтобы  посмотреть  на  ту,
которую он должен сегодня отследить. Он так увлекся  ее  разглядыванием,
что не заметил, как подошла его очередь, и пришлось что-то ей  говорить.
Таким образом правила конспирации были нарушены, но Дима решил  об  этом
не  думать.  В  конце  концов  ничего  такого.  Она  же  не  исчезнувший
свидетель.
   Кроме того, когда она спросила у него: "Что вы хотите?" - он не  смог
сказать - "ничего". У нее была приятная улыбка и красивые волосы.  Да  и
вообще она была молодая и... приветливая, а такие  Диме  нравились.  Ему
сразу захотелось сделать что-нибудь  такое,  чтобы  она  его  запомнила,
впрочем, это было мимолетное,  секундное  чувство.  Так  с  Димой  часто
бывало. Ему нравились все женщины, или почти все, и через минуту он  уже
о них забывал.
   Майор сказал: "За ней вроде следит кто-то. Проверить бы надо, Димыч".
Вот сиди тут теперь и проверяй, когда остальные все "в поле"...
   Сергей  Мерцалов  -  известное  имя.  Как-то  весной  он  выступал  в
программе "Здоровье". Дима  программу  "Здоровье",  конечно,  никогда  в
жизни не смотрел, но она попалась ему на глаза, когда он неожиданно рано
приехал с работы, а  есть  было  еще  нечего.  Мама  в  спешке  готовила
специальный большой "пятничный" ужин, на который всегда приезжали брат с
женой и племянницей, а Дима, изнывая от голода, ел морковку, которую ему
сунула мама, и смотрел программу "Здоровье".
   Сергей Мерцалов говорил что-то  об  аортокоронарном  шунтировании,  о
сердечном аспирине и о том, как важно вовремя  провести  операцию.  Диме
Мамаеву, двадцати пяти лет от роду,  отслужившему  в  армии  и  имеющему
черный пояс по карате, такие откровения  были  чужды  и  непонятны,  как
японский алфавит.
   Как это сердце может болеть, подумал он тогда, когда я  его  даже  не
чувствую? Только когда... с Инкой, тогда чувствую. Тогда оно  становится
как будто больше и бухает,  как  гиря,  которую  незадачливый  тяжеловес
бросает и бросает об пол.
   Через полгода Дима увидел Сергея Мерцалова в луже  холодной  дождевой
воды, уткнувшегося перекошенным лицом в мертвую собаку...
   Дима резко двинулся в кресле, зачем-то поправил зеркало заднего  вида
и включил радио. Динамики сразу же истошно завопили, что-то о  вечеринке
лучших друзей, где кто-то танцевал с чьей-то подругой, и  почему-то  это
было плохо, исполнительница по этому поводу страдала.
   Дима уменьшил громкость.
   Нет,   майор   Ларионов,   бесчувственный   и   почти    бессловесный
профессионал. Он вполне может курить и целовать  щечку  Оли  Дружининой,
когда рядом труп, И посвистывать, и думать о своем, и шутить с экспертом
Семенычем. Дима Мамаев так не может. С тех пор как он увидел тело Сергея
Мерцалова, он не может думать ни о чем другом. Он хочет найти и наказать
его убийцу, подонка, которой сделал  вдовой  его  жену  и  сиротами  его
детей. Пусть это звучит как угодно высокопарно, но Дима Мамаев пришел  в
уголовный розыск по призванию. Понятно вам? И он  будет  лезть  из  кожи
вон, но найдет убийцу.
   Ну, в крайнем случае, майор найдет...
   В старенький "Форд", оказавшийся при ближайшем рассмотрении "Опелем",
село лицо кавказской национальности. "Опель" заревел диким  голосом,  не
облагороженным никаким глушителем,  и  стал  выбираться  из  переулка  в
сторону улицы Чехова. "Жигули" остались на месте. Водитель в  них  мирно
спал.
   Неожиданно для себя Дима встревожился.
   Чем  черт  не  шутит,  может,  и  впрямь,  за  аптекаршей-то  следят?
Например, этот мужик в "Жигулях"? Что он сидит тут уже  полдня?  Офисов,
где бы он мог служить шофером,  поблизости  нет,  и  машина  у  него  на
офисную никак не похожа.
   Дима включил зажигание и сдал назад. Пусть он и недолго  работает,  и
не такой профессионал, как Ларионов, и трупы, увиденные  днем,  не  дают
ему заснуть ночью, но все же кое-какие  понятия  у  него  есть.  Торчать
целый день, как бельмо на глазу, в  тихом  переулке  он  не  станет.  Он
сейчас объедет кружочек, да и вернется. Вон там,  подальше,  где  только
что закончилась какая-то стройка, он  давно  присмотрел  себе  местечко.
Оттуда и аптека как на ладони, и те подозрительные "Жигули".
   Посмотрим, посмотрим...
 
*** 
 
   Дверь Андрею открыла пожилая женщина. Вчера Андрей ее здесь не видел.
   Теща или мать, решил он, привычно доставая удостоверение.
   -  Проходите,  -  безучастно  сказала  женщина.  В   холле   замаячил
представительный мужчина, и женщина сказал ему равнодушно:
   - Милиция. Теперь они долго будут  делать  вид,  что  работают.  Нам,
наверное, придется Иру увозить, они ее в гроб загонят своими  вопросами.
Займись им сам, я не желаю их видеть, бездельников.
   В холле были завешаны все зеркала и остро пахло бедой.
   - Мерцалов, Леонид Андреевич,  -  хмуро  сказал  мужчина,  подходя  к
Андрею. - Что вам нужно?
   - Мне нужно поговорить еще раз с Ириной Николаев