не  отцом,  а
матерью. Значит,  надо  отправить  телеграмму  и  в  Пшилесье.  Паром  в
Англию...
   - А  сегодня  отправляется  еще  какой-нибудь  корабль  в  Англию?  -
торопливо поинтересовалась Юстина.
   Исполненная готовности всячески  способствовать  погоне  за  женихом,
Антуанетта поспешила вытереть слезы и взглянуть на  часы,  тикающие  над
комодом.
   - Через полтора часа, - ответила она. - Вы еще  успеете.  А  вдруг..,
полиция? Что будет, если вмешается полиция?
   - Ничего страшного, - как можно спокойнее  ответила  Юстина.  -  Ведь
Шарль же не убивал Гастона. А сбежал просто  по  глупости.  То  есть,  я
хотела сказать, не подумав. Полиции мы все сумеем объяснить, а про алмаз
не скажем.
   Антуанетта не задумываясь согласилась с таким проектом, и обе девушки
торопливо выбежали из дома. На пристани Юстина написала две телеграммы и
отослала горничную отправлять их на почту.
   Ничего  не  понимающая  и  тем  разъяренная  до  крайности  горничная
неохотно подчинилась.  Антуанетта  подождала,  пока  ее  новая  знакомая
писала телеграммы,  потом  проводила  ее  к  кассе  парома,  где  Юстина
приобрела два билета в первом классе. Сопровождаемая Антуанеттой,  панна
Пшилесская поднялась на борт парома. Поскольку тот уже отправлялся,  она
отдала  второй  билет  мадемуазель  Гиббон  для  передачи   опаздывающей
горничной, и девушки распрощались.
   Злая как черт, горничная,  оставшись  одна,  внимательнейшим  образом
прочла обе телеграммы, прежде чем их отправить.  Это  ей  ровным  счетом
ничего не дало. В  телеграммах  барышня  просила  у  родителей  денег  -
обычное дело,  понятное  и  не  вызывающее  никаких  подозрений.  Это  в
телеграмме, адресованной родителям. Интереснее была  телеграмма  графине
де Нуармон. Написана вроде бы шифром, вникнув  в  который,  горничная  с
изумлением догадалась, что ее госпожа кого-то преследует.
   Вот это сенсация! Горничная сразу сопоставила события: смерть виконта
де Пусака при весьма загадочных обстоятельствах,  спешный  отъезд  панны
Пшилесской в Кале... Выходит, ее  госпожа  гналась  за  убийцей?  И  вот
теперь скоропалительный отъезд в Англию и просьба денег у родителей. Все
это чрезвычайно подозрительно, жутко таинственно, и она, горничная, жива
не будет, если не дознается, в чем тут дело!
   Горничная ломала голову, а время шло, и когда,  отправив  телеграммы,
она явилась на пристань, паром с ее госпожой на борту  уже  находился  в
открытом море.
   Вот так получилось, что Юстина отправилась в Англию  без  денег,  без
багажа и без горничной.  Впервые  в  жизни  панна  Пшилесская  оказалась
одна-одинешенъка среди чужих людей. Впервые, ибо нельзя ведь считать  те
случаи, когда она отправлялась в далекие прогулки верхом в  окрестностях
родного поместья. Тогда ей  не  нужны  были  ни  деньги,  ни  тем  более
горничная, пригодился бы разве что мальчик с конюшни. Да и не  была  она
одинокой в родной стороне, ведь окрестные помещики знакомы...

***

   Второй билет первого класса не был использован. Разъяренная горничная
наотрез отказалась дожидаться следующего  парома  и  вообще  мчаться  за
море, поэтому Антуанетта Гиббон проводила ее на вокзал, ткнула пальцем в
поезд,  отправляющийся  в  Париж,  и  на  этом  закончила  заботиться  о
горничной. У нее и своих забот хватало.
   Первым, что бросилось в глаза вернувшейся  домой  Антуанетте  Гиббон,
был малюсенький саквояж сбежавшего возлюбленного. Выпрыгнув из ее нежных
объятий прямиком в окно, помощник ювелира забыл  про  саквояж.  Впрочем,
даже если бы и помнил, не успел бы прихватить. Вид проникшей через  окно
молодой аристократки произвел на беднягу такое ужасное впечатление,  что
тот себя не помнил, не говоря уже о саквояже. Даже  в  самом  начале  XX
века аристократы для проникновения в дома пользовались все-таки дверями.
Более жуткого впечатления Юстина не  произвела  бы,  даже  влети  она  в
комнату через дымоход. А когда человеком овладевает паника, тут уж не до
багажа.
   Саквояж - единственное, что осталось от  возлюбленного,  -  вызвал  в
душе безутешной Антуанетты новый взрыв  чувств  и  потоки  слез.  И  она
поступила, как любая другая нормальная девушка в ее положении:  упав  на
колени рядом с саквояжем, она нежно прижала к груди эту бесценную  вещь,
единственное, что осталось на память о Шарле. Разумеется, ей и в  голову
не пришло заглянуть внутрь.
   Было бы кощунством заглядывать, было бы оскорбительным для  памяти  о
возлюбленном, для их безграничной  любви.  Прижимая  к  груди  бесценное
сокровище, осыпая его поцелуями и потоками слез, девушка  твердо  решила
хранить его как зеницу ока, как память о Шарле. Вот только где  хранить?
Самым  подходящим  местом  был  бы  алтарь  в  храме,  более  достойного
хранилища она выдумать не могла.
   Алтарем Антуанетта, к  сожалению,  не  располагала,  пришлось  срочно
придумывать что-то другое.
   Может, в комодике, что стоит  в  ее  девичьей  спальне?  Там  в  трех
глубоких ящиках уже хранилось  самое  дорогое:  кое-какие  сбережения  и
нитка бус из ракушек, подаренная неким влюбленным моряком, сгинувшим без
вести в далеких морских просторах.
   С трудом удалось затолкать в ящик комода саквояж. Хотя он и был очень
небольшим,  все  равно  пришлось  опорожнить  ящик,  выбросив  из   него
единственный  пеньюар  и  самую  лучшую  ночную  рубашку.   Перекладывая
вышеупомянутые предметы в другое  место,  Антуанетта,  даже  пребывая  в
смятенных чувствах,  все-таки  мимоходом  подумала  о  том  впечатлении,
которое произвели бы эти предметы на любимого, покажись она ему в них.
   Суетные мысли немного смягчили горе, в  сердце  затеплилась  надежда.
Вернется ее возлюбленный, непременно вернется и увидит ее во всей красе.
Эти мечты придали девушке силы. И  вовремя,  давно  пора  было  заняться
обедом для отца. Матери девушка лишилась в детстве, и сама вела домашнее
хозяйство.

***

   А тем временем Шарль Трепон, в панике сбежавший из дома возлюбленной,
поступил именно так, как и предполагала Антуанетта. Прибежал к  знакомым
рыбакам и уговорил их захватить его, когда выйдут в море.  Ему  хотелось
как можно  скорее  добраться  до  соседнего  государства,  где  надеялся
исчезнуть,  раствориться  среди  местного  населения,  найдя  безопасное
убежище. Рыбаки, хорошие знакомые отца Антуанетты, давно знали и  жениха
девушки и не стали задавать лишних вопросов.
   А вот море вело себя хуже. У него были свои причуды и настроения, оно
не пожелало считаться с настроениями людей,  с  горячим  желанием  Шарля
сбежать поскорее в Англию и принялось  откалывать  номера.  Сначала  оно
зловредно подсунуло рыбакам потрясающий косяк рыбы,  и  он  задержал  их
настолько, что паром с Юстиной на борту  давно  уже  прибыл  в  Дувр,  а
рыбаки  все  ловили  и  ловили.  А  потом  море  и  вовсе  распоясалось.
Усиливающийся ветер  внезапно  сменил  направление  и  принялся  дуть  с
северо-востока, выгнал  рыбачье  суденышко  в  открытое  море  и  упорно
отгонял его от английских берегов. Логично предпочтя собственную жизнь и
судьбу богатого улова стремлениям нежданного пассажира, пусть  знакомого
и помогавшего при ловле рыбы, добраться до Англии,  рыбаки  причалили  к
берегу где-то в районе Гавра.
   У помощника ювелира оказалось достаточно времени, чтобы подумать  над
случившимся. Хотя и был занят наравне с рыбаками ловлей рыбы и  тщетными
попытками причалить все-таки у берегов Англии, он тем не менее  все  это
время думал. Ему тоже не улыбалось погибнуть в морских  пучинах,  он  не
стал сигать за борт,  увидев,  что  судно  возвращается  во  Францию,  а
спокойно принял свершившееся.
   Даже решил отправиться в полицию и рассказать там всю правду,  чистую
правду. В конце кондов, он хотел... Не его вина, что все  получилось  не
так, как думалось. Точнее, совсем не так, как хотелось, ну да что теперь
сделаешь?
   Шарль Трепон орлом никогда не был.  Нет,  ничего  плохого  о  молодом
человеке не скажешь, он честно  работал  и  достиг  мастерства  в  своей
области.
   Ювелир его высоко ценил, и было за что. Молодой человек разбирался  в
драгоценных камнях как заправский ювелир, овладел  непростым  искусством
огранки  камней  и  изготовления  украшений.  Правда,  уже  по   готовым
проектам, сам не обладал творческой  жилкой,  зато  был  очень  неплохим
ремесленником.
   Отличался при этом покладистым характером и  добрым  сердцем,  с  ним
легко было поладить, был парнем трудолюбивым и исполнительным, хотя и не
очень умным.
   И вот вечером рыбацкое судно прибило к пустынному  берегу.  Сойдя  на
сушу в этом безлюдном месте, голодный и мокрый Шарль  попытался  решить,
что же делать дальше.
   Денег  у  него  -  кот  наплакал,  какая-то  мелочь,  завалявшаяся  в
карманах.  Саквояж,  видимо,   остался   в   доме   невесты,   в   Кале.
Добросердечные рыбаки на  прощание  организовали  для  бедняги  ужин  на
скорую руку, из пойманной рыбы, разумеется. Шарлю  не  пришло  в  голову
попросить их одолжить  немного  денег.  Имеющихся  хватило  бы  лишь  на
полдороги до Парижа, остальной путь предстояло проделать пешком.
   Проведя с рыбаками последнюю ночь, Шарль наутро попрощался с  ними  и
отправился в путь.
   И только после Руана, когда кончился железнодорожный билет, купленный
на жалкие гроши, ехавший теперь  уже  зайцем  Шарль  вдруг  вспомнил  об
алмазе.  До  сих  пор   действительность   приносила   одну   за   одной
неприятности,  о  которых  приходилось  срочно  думать,   так   что   на
воспоминания не оставалось времени, а теперь  вот  алмаз  вспомнился.  И
прибил  беднягу  окончательно,  словно  был  не  драгоценным  камнем,  а
мельничным жерновом на шее.
   Вот и ехал бедолага зайцем - выскочить  на  ходу  ему  не  пришло,  к
счастью, в голову, -  ехал  и  становился  все  мрачнее.  Что  делать  с
алмазом? Отпереться? В глаза, дескать, никакого алмаза не видел?
   Антуанетта убедила его в том, что о  камне  ни  одна  живая  душа  не
знает, так что можно о нем и не  упоминать,  когда  придется  каяться  в
полиции. Не было никакого алмаза - и все тут! Постой,  а  если  не  было
камня,  то  какого  черта  виконт  ползал  по  ковру  на   четвереньках?
Гимнастикой занимался? Такому никто не  поверит.  Ага,  кстати,  а  куда
подевался алмаз?
   Куда же он, Шарль, его дел? Вроде бы в карман сунул, но это  сначала,
а потом вынимал, показывал Антуанетте.  Постой,  постой,  показывал  ли?
Голова пустая, совсем ничего не помнит Кажется, не показывал,  возможно,
и не вынимал... Господи,  неужели  потерял  на  рыбачьей  шхуне?  Вполне
возможно, ведь сколько времени их трепал шторм.  А  до  этого  вместе  с
рыбаками сети забрасывал и вытягивал...
   Ну все, пропал. Никто не поверит, что он потерял такую ценность.
   Безотрывно думая об алмазе, бедный Шарль вышел на первой же  станции,
где остановился поезд. И очнулся, лишь увидев контролера, проверявшего у
пассажиров при выходе билеты. А его  билет  был  только  до  Руана!  Что
делать?  Как-то  обойти  контролера  или  дождаться,  когда  все  поезда
проедут, может, контролер отправится перекусить, оставит свой пост  хотя
бы ненадолго. А дальше придется топать пешком до самого Парижа.
   В боевых условиях солдат способен пройти в день  сорок  километров  с
полной выкладкой. Шарль Трепон, будучи человеком  молодым,  сильным,  не
отягощенным никакой амуницией - ни ружьем, ни пулеметом, ни даже  ящиком
со снарядами, итак, не отягощенный  абсолютно  ничем,  ибо  ему  удалось
благополучно лишиться всего имущества, преодолел за сутки трассу  длиной
в шестьдесят восемь километров и даже не стер ноги. Нельзя сказать,  что
его  организм  совсем  уж  не  отреагировал   на   бросок,   но   только
облагородился. На четыре-пять килограммов.
   К своему хозяину ювелиру молодой человек забрался с черного хода.
   Когда помощник ювелира предстал пред очи своего хозяина, тот с ужасом
вскричал:
   - Глупец! Что ты наделал?
   Шарль Трепон удрученно молчал. Слишком  много  успел  он  наделать  в
последнее время, так что при всем желании на вопрос хозяина трудно  было
ответить. К счастью, тут же выяснилось,  вопрос  был  риторическим,  ибо
ювелир знал, что именно отколол его помощник, знал,  впрочем,  и  натуру
помощника лучше, чем он сам себя.
   Усадив молодого человека завтракать, хозяин принялся упрекать Шарля и
учить его уму-разуму:
   - Ешь, ешь, говорить буду я! Да ешь же, тебе говорят, вижу -  голоден
как волк. Так какого  черта  ты  сбежал?  Молчи,  не  отвечай!  На  твое
счастье, среди полицейских оказался один умный человек,  который  понял,
что именно произошло, иначе тебя  сейчас  разыскивала  бы  вся  полиция.
Впрочем, она тебя и без того разыскивает, правда, как свидетеля.  Дошло?
Так с чего тебе втемяшилось в голову бежать?
   - Испужался! -  с  полным  ртом  выговорил  Шарль,  и  в  самом  деле
набросившийся на еду как оголодавший волк.
   Это как раз ювелиру было понятно. Молодой  человек  был  так  напуган
смертью виконта, что утратил способность  здраво  мыслить  и  бежал  без
оглядки. Ну ладно, бежать в первую минуту, под воздействием страха,  оно
понятно. Ювелир знал Шарля, знал и жизнь. Но потом?
   - Чего же  ты  потом  не  вернулся?  Сразу  же,  как  только  немного
опомнился. Надо было возвращаться сюда, домой, сразу,  а  не  через  три
дня!
   Шарль удрученно жевал, его хозяин удрученно раздумывал.
   С другой стороны, эти три  дня  оказались  очень  полезными,  полиция
разобралась в случившемся. С набитым ртом  и  огромным  облегчением,  не
веря своим ушам, выслушал Шарль потрясающую информацию и понял, как  ему
повезло. Ювелир не скрывал результатов полицейского дознания, тем  более
они давно уже были опубликованы в печати.
   Что же оказалось? Когда о смерти виконта  известили  полицию,  в  его
кабинете очень быстро,  можно  сказать  молниеносно,  появился  комиссар
полиции, некий месье Симон, на редкость умный и думающий полицейский. Он
осмотрел труп, затем мраморную группу, представляющую Тезея и Минотавра,
уделив  особое  внимание  могучему  бычьему  лбу,   внимательно   изучил
опрокинутый  столик  и  острый  угол  его  столешницы,  после   чего   с
пристрастием допросил лакея. Лакей простодушно показал, что  так  оно  и
было, вот эта колонна, вернее, колонка, подставка  скульптурной  группы,
вечно шаталась, к тому же стояла на мягком ковре. Ну  не  так  чтобы  уж
совсем  падала,  но  шаталась.  Господин  виконт  даже  как-то   выразил
пожелание, чтобы ее закрепить. Известно как, вызвать  мастера,  тот  вот
здесь, между окнами, в  простенке,  и  закрепил  бы  ее  намертво.  Нет,
мастера так и не вызывали, пока все кончилось лишь пожеланием, а зря.  А
сегодня у господина виконта было  на  редкость  много  посетителей,  все
время крутились люди, в салоне рядом с кабинетом ожидали два  господина,
хорошие  приятели  виконта,  а  дверь  в  кабинет  оставалась  открытой.
Сомнительно, чтобы кто-то отважился  совершить  преступление  при  таких
обстоятельствах, надо быть совсем уж сумасшедшим...
   Спохватившись, лакей извинился перед комиссаром за то,  что  позволил
себе сделать этот комментарий частного порядка, и продолжил  официальную
дачу  показаний.  Да,  вы  правы,  господин  комиссар,  вот  эта  штука,
найденная в полугора метрах от бедного господина виконта,  действительно
является искусственной челюстью покойного. Господин виконт, невзирая  на
довольно еще молодой возраст, вынужден был  сделать  себе  искусственную
челюсть, ибо семнадцати лет лишился зубов в одной  из  трактирных  драк.
Нет, нет, избави Бог, господин виконт не был забиякой и пьяницей, в  тот
раз ввязался в кабацкую драку по молодости, по глупости, и она  навсегда
отбила у него охоту к подобным эксцессам.
   А искусственную челюсть скрывал изо всех сил, так что о ней  никто  и
не знал. Он знал,  будучи  самым  доверенным  лакеем  покойного,  упокой
Господь его душу. Да, вот именно, что-то с  этой  челюстью  в  последнее
время случилось, она плохо держалась, свободно могла выпасть.
   Впрочем, уже и  без  допроса  этого  свидетеля  комиссар  Симон  смог
воссоздать полную картину случившегося. Возможно, все началось  с  того,
что виконт, скажем, чихнул, зубы вылетели, в этот момент кто-то вошел  в
кабинет, из показаний свидетелей следует - помощник  ювелира,  виконт  в
спешке кинулся поднимать челюсть, не желая, чтобы ее увидел посторонний,
и нечаянно задел колонну с Тезеем и Минотавром, и это  привело  к  столь
печальным  последствиям.  И  все-таки  вышеупомянутый  помощник  ювелира
пребывал в кабинете виконта какое-то  время,  поскольку  принесенный  им
браслет валялся на полу у опрокинутого столика. В любом случае  помощник
ювелира был единственным,  кто  мог  видеть  все  собственными  глазами,
поэтому представлялось совершенно необходимым  для  следствия  разыскать
бесценного свидетеля.
   Услышав в изложении хозяина такую версию происшедшего,  его  помощник
воспрянул духом и к нему вернулась способность  соображать.  К  тому  же
подзаправился, что, как известно, чрезвычайно благотворно сказывается на
умственной деятельности человека. Итак, Шарль взбодрился,  расхрабрился,
и они с  хозяином  порешили  -  он,  Шарль,  немедленно  отправляется  к
полицейскому комиссару, даже не передохнув после тяжкой дороги.
   Что он и сделал.  Отсутствие  сна  и  отдыха  сказалось,  однако,  на
показаниях молодого человека.
   Последовательно   изложил   он   все   эпизоды   несчастного   случая
(полицейский мог поздравить себя, практически все отгадал) -  у  виконта
что-то упало, тот в спешке бросился поднимать, задел за шаткую  колонку,
и проклятая мраморная скульптура свалилась прямо на голову  несчастному.
И все было бы хорошо, если бы свидетель закончил на этом свои показания.
А он не закончил. После бессонной ночи его бдительность  притупилась,  и
следователю удалось вытянуть из молодого человека  то,  что  он  увидел,
когда вошел к виконту. В тот самый момент виконт листал книгу.  Да,  он,
Шарль Трепон, видел это собственными глазами. В тот момент, когда  вошел
в комнату. Еще до того, как все перевернулось.
   Нет, он понятия не имеет, что это была за книга, только знает - очень
старинная. Большая. А в середине книги была дыра... Большая.
   Из дыры комиссар сделал вывод. Логичный, хотя и ошибочный.  Обнаружив
в старинном фолианте, наверняка очень дорогом, большую дыру, виконт  так
расстроился, что в нервах выплюнул челюсть. Все сходится!
   Вот так и получилось, что из сложнейшего положения  помощник  ювелира
вышел чист  как  слеза  младенца,  с  него  сняли  все  подозрения,  все
разъяснилось. Очищенный от подозрении Шарль  отправился  спать,  проспав
почти трое суток, и сон сиял остатки стресса.  А  комиссар  полиции  все
внимание посвятил теперь  злосчастной  книге.  Для  того  чтобы  довести
следствие до обычного конца, расставить все  точки  над  "i",  следовало
осмотреть книгу, ставшую первопричиной несчастья. А книги не было.
   Туг опять пришлось допросить лакея, он выступил на первый план. Лакей
показал:  книгу  забрала  мадемуазель  Пшилесская,  внучка  графини   де
Нуармон. Она как раз появилась здесь в разгар событий.
   Да, он, лакей, сам видел это. Нет, нет, никакой  ошибки.  Он,  лакей,
поднял с пола старинную книгу,  потому  что  она,  видите  ли,  господин
комиссар, валялась на ковре. Так он ее поднял и положил на  этажерку.  А
мадемуазель графиня заглянула в комнату, увидела книгу, прихватила ее  и
удалилась. Ну как же можно, господин комиссар,  графиня  вольна  делать,
что  пожелает,  она  ведь  кузина  виконта,   близкая   родственница   и
высокопоставленная дама, прислуга ей и слова сказать бы не посмела!

***

   К графине Клементине комиссар полиции Симон отправился  лично,  хотел
побеседовать, чтобы совесть  была  чиста.  И  постарался  своему  визиту
придать частный, а не служебный характер.
   О смерти несчастного виконта Клементина узнала  из  трех  источников.
П