нете покойного графа и в
прежней спальне Каролины. Правда, после того  как  лишилась  возможности
передвигаться на своих двоих, Каролина переселилась на первый  этаж,  но
верхние помещения сохранили свой прежний вид. Новая  уборщица  явно  там
что-то искала.
   Каролина немедленно ее рассчитала и тут только связала одно с другим.
Дождалась очередного  приезда  нотариуса  и  попросила  назвать  фамилию
клиента, который хотел купить замок за выгодную для нее  цену  Вместе  с
содержимым...
   Нотариус не стал темнить, решил, видно, графиня раздумала и теперь не
прочь продать недвижимость. А ему, нотариусу, светил неплохой процент от
сделки. Оказалось, богатого американского кретина звали Кеннет  Венворт,
что абсолютно ни о чем не говорило,  этого  имени  Каролина  никогда  не
слышала. Но поскольку она уже о  чем-то  стала  догадываться,  попросила
нотариуса назвать ей девичью фамилию матери американского клиента.
   - Понятия не имею, - ответил удивленный нотариус. - Такие сведения не
требуются при оформлении купчей.
   - Так узнайте!  -  приказала  Каролина.  -  Вдруг  это  наши  дальние
родственники, в таком случае я могу и  согласиться.  Во  всяком  случае,
согласна подумать.
   Кровно заинтересованный  в  совершении  сделки  нотариус  постарался,
причем это заняло не так уж и много времени. Оказалось, девичья  фамилия
матери предполагаемого клиента была Трепон. Мисс Трепон вышла  замуж  за
американца по фамилии Венворт, отца  предполагаемого  клиента,  сама  же
была француженкой по национальности.
   Тут уж Каролине не пришлось особенно напрягать память. Правда, сцены,
о которых рассказывала ее мать, происходили еще до рождения Каролины, но
были слишком драматичны, такое не забывается.
   Тогда  и  прозвучала  фамилия  Трепон.  Именно  ее  называла  Юстина,
описывая драматические сцены.
   Ну как же, именно эту фамилию носил помощник ювелира, который заварил
кашу. С него все и началось. И это  ему  принадлежал  тот  самый  желтый
саквояжик, который она годами искала!
   Хотя Каролина была далеко не молодой,  склероз  ей  не  грозил.  Умом
отличалась смолоду, энергии всегда было хоть отбавляй.  Нельзя  сказать,
что не имела недостатков, были, да  еще  какие!  Натура  нетерпеливая  и
нетерпимая, даже  деспотичная,  Каролина  проявляла  и  эгоизм,  и  даже
эгоцентризм,  была  излишне  импульсивной  и  мстительной.  Теперь,  под
старость, утратив былую подвижность и ограничив  физическую  активность,
она компенсировала их усиленной умственной активностью, так  что,  можно
сказать, неиссякаемая энергия переместилась снизу вверх, под темечко.  А
думать Каролина всегда умела и любила.
   И придумала она следующее: помощник ювелира, Шарль Трепон,  сбежал  в
Америку. Не сгинул по дороге, в Америке тоже не  помер  сразу,  а  успел
устроиться на работу, жениться и произвести на свет  детей,  по  крайней
мере одну дочь точно. И вот эта мисс Трепон выросла  и  вышла  замуж  за
некоего Венворта. Она в свою очередь родила сына.  Внук  Шарля  Трепона,
молодой Венворт, узнал от деда об алмазе и приехал за ним сюда. Из  чего
следует, во-первых, что помощник  ювелира  алмаза  с  собой  не  забрал.
Во-вторых, хотя и заявил, что алмаз в море уронил, на самом  деле  знал,
что это враки, не исчез алмаз в пучине морской, а остался  на  суше,  во
Франции, у Нуармонов, где и следует его искать. Его, наверное,  спрятали
бабушка или мать. Обе умерли, Каролина же  о  нем  наверняка  не  знает,
иначе бы замок Нуармон не  пребывал  в  столь  жалком  состоянии.  Ну  и
в-третьих, решил приобрести замок, чтобы на свободе, не спеша,  его  как
следует обыскать.
   Когда же не удалось замка купить, попытался продолжить  поиски  через
подставных лиц, сначала взломщиков, а потом прислуги. Какую же  огромную
ценность должен представлять этот проклятый камень, если из-за него идут
на такие расходы!
   Ясно, все дело в алмазе,  ничто  другое  не  могло  объяснить  такого
стечения обстоятельств. Трудолюбивые  иностранцы  одолели,  ха-ха!  Явно
нанятые Венвортом, а может, он лично был одним из них.
   И Людвика хороша, совсем мать  позабыла.  Внучек  тоже  мог  бы  хоть
написать бабке, приехать, позаботиться о том, чтобы обрести титул  графа
де Нуармон по женской линии. Не хочет - не надо.  У  нее  еще  правнучки
есть...
   И вдруг сверкнула мысль. Ее мать, Юстина, алмаза никогда  не  видела,
она тоже. Зато ее прабабка Клементина так обстоятельно его описала,  что
все последующие поколения хорошо себе его представляли. Был двойной, как
два совершенно одинаковых яйца,  сросшихся  друг  с  другом.  А  у  нее,
Каролины, появились правнучки-близняшки, впервые в истории их рода, ни в
одном поколении близнецов не было.
   Говорят, не отличишь, как две капли воды похожи.
   Может, это знак, перст судьбы?
   Тем  временем  в  Польше  произошли  большие   перемены,   вроде   бы
коммунистический строй пошатнулся, что-то там изменилось к лучшему. Или,
наоборот,  к  худшему?   Каролина   политикой   никогда   в   жизни   не
интересовалась, не разбиралась  в  ней,  газет  не  читала,  редко-редко
что-то краем уха слышала. Но теперь перемены в  соцстранах  касались  ее
лично, и не мешало бы поинтересоваться, что там происходит.
   Пока же, не  вникая  в  подробности  происходящих  перемен,  Каролина
порешила пригласить к себе правнучек. Пусть девочки приедут,  она  хочет
их увидеть перед смертью. Вот только неизвестно, можно  ли  в  настоящее
время организовать их выезд  из  страны  за  железным  занавесом?  Жаль,
раньше не поинтересовалась. Впрочем, поручит это дело нотариусу, в конце
концов, он для того и существует, ему за хлопоты деньги платят.
   Графиня уже не была так богата, как прежде, но  финансовое  обнищание
было явлением относительным. Обнищанием его можно было  назвать  лишь  в
сравнении с прежним огромным состоянием. Три  дома  в  Париже  приносили
неплохой  доход,  остатки  ценных  бумаг   приносили   неплохой   доход,
виноградники по-прежнему приносили неплохой доход. А к тому же при замке
еще имелось, так сказать, свое подсобное хозяйство,  сведенное,  правда,
всего  к  нескольким  коровам,  нескольким  овцам,  нескольким  свиньям,
нескольким десяткам домашней птицы. И хотя в нем уже  не  было  лошадей,
оно находилось в полном порядке и снабжало замок необходимой продукцией.
Если подсчитать, сохранившиеся остатки прежней роскоши приносили  раз  в
пятнадцать меньше дохода, чем в прежние времена, но  позволяли  Каролине
вести  безбедную  жизнь  и  давали   возможность   хорошо   платить   за
обслуживание.
   Приходящей медицинской сестре Каролина выплачивала сумму, в два  раза
превышающую ее месячную зарплату, старые верные слуги когтями  и  зубами
держались за замок Нуармон не из-за одной верности,  не  только  в  силу
привычки - служба у старой  графини  вполне  обеспечивала  им  безбедную
старость, которая была уже не за горами. Нотариусу  графиня  де  Нуармон
доставляла четверть его годового дохода, и он ни  за  что  на  свете  не
согласился бы лишиться столь выгодной клиентки.
   А вот на ремонт замка средств не хватало, хотя в ремонте замок  очень
нуждался, ведь последний раз его  ремонтировали  более  ста  лет  назад.
Из-за этого графиня и вынуждена была перебраться  на  первый  этаж,  ибо
старый замок лифтом не располагал,  а  встроить  его  можно  было,  лишь
капитально перестроив здание. Продай она драгоценности  или  кое-что  из
старинных картин - и полученных средств хватило бы на ремонт  не  одного
замка, но такая мысль Каролине и в голову не приходила.
   Правнучки приехали, Каролина таки их увидела.
   Две маленькие,  совершенно  одинаковые  девочки,  которые  растрогали
прабабку прекрасным знанием французского. И прабабка приняла решение.
   Решение ответственное, как  следует  продуманное.  Каролина  написала
завещание. Писала не спеша,  тщательно  обдумывая  каждую  фразу.  Опять
возвращалась к написанному,  исправляла,  редактировала.  Первый  раз  в
жизни так тщательно работала над документом. Ее нотариус чуть не поседел
от бесконечных изменений и исправлений и впервые подумал, что,  пожалуй,
не зря он получает такие гонорары.
   Но вот  наконец  текст  завещания  был  окончательно  отредактирован,
одобрен и  подписан.  Итак,  с  завещанием  покончено.  Теперь  Каролина
принялась  писать  частное  письмо  правнучкам,  которое  следовало   им
передать лишь после ее смерти.
   К сожалению, закончить письмо она не успела.
   Смерть помешала.
КОНЕЦ 1-ГО ТОМА


   Иоанна ХМЕЛЕВСКАЯ
   АЛМАЗНАЯ ИСТОРИЯ - 2

Перевод с польского Селивановой В.С. OCR TPash


Анонс

   Говорила ведь И. Хмелевская - языки учить надо.  Дьяволу  говорила  в
"Покойнике", но тот все равно не слушал умную женщину... И не  все  ведь
обладают  способностями  самой  пани  Иоанны:  "языков   не   знаю,   но
объясняться могу на любом".
   Короче, каждый культурный человек должен усвоить как дважды два:  без
языков никаких  сокровищ  не  отыщете.  Даже  не  пытайтесь.  Вот  чтобы
завладеть, к примеру,  алмазом,  без  которого  и  не  было  бы  никакой
"Алмазной истории", знать  надо  как  минимум  английский,  французский,
немецкий, латынь и греческий, не говоря уже о польском. И это - в  самом
лучшем случае, поскольку, когда речь идет о больших деньгах,  непременно
появляются люди, признающие только один  язык  -  язык  силы.  Но  нашим
молодым героиням все-таки удается "заработать деньги собственным умом".
   А как, вы думаете, зовут главную героиню? Правильно - Иоанна.

СЕСТРЫ

   Все началось как раз в то  время,  когда  моя  сестра  как  последняя
идиотка влюбилась в гомеопата-фанатика. Правда, надо признать, я же ее и
познакомила  с  фанатиком,  не  подозревая,  к  каким  последствиям  это
приведет, черт бы их всех  побрал.  Впрочем,  возможно,  он  был  просто
естествоиспытателем, кто его знает.
   И только много позже  выяснилось  -  нет  худа  без  добра.  Хотя  не
поручусь головой, что это такое уж добро...
   Мы с сестрой были близнецами, до  того  похожими  -  родная  мать  не
различала. Разумеется, пока была жива, а это недолго продолжалось.
   При потрясающем внешнем сходстве в остальном мы были совсем непохожи.
Разными были характеры, хотя вкусы  и  пристрастия  в  принципе  схожие,
разный подход к самому главному в жизни. Если, скажем, наши вкусы в  еде
и  одежде,  как  правило,  были  одинаковы,  то  школьные  предметы,   а
впоследствии мужчины нам нравились разные.
   С самого раннего детства мы смертельно ненавидели  друг  дружку,  что
отнюдь не мешало  нам  пользоваться  вытекающими  из  внешнего  сходства
удобствами и преимуществами.
   Ненависть зародилась в тот момент, когда  мы,  четырехлетние,  как-то
случайно глянули одновременно в зеркало. Излишне, наверное, упоминать  о
том, что одевали нас одинаково. Разумеется, глупость: раз уж  мы  похожи
как две капли воды, надо было нас хоть по  одежке  отличать.  Видимо,  в
данном случае традиция возобладала над здравым смыслом.
   Итак, мы  с  сестрой  одновременно  взглянули  в  зеркало  и  открыли
Америку.
   - Ведь это я! - возмущенно заявила Кристина. И с претензией добавила:
   - Ты почему выглядишь, как я?
   - А это я! - возразила я, ткнув пальцем в кого-то из нас.  -  Это  ты
выглядишь как я! Не хочу-у!
   -  Не  хочу-у!  -  эхом  отозвалась  сестра  и  тоже  разревелась.  -
Немедленно перестань выглядеть!
   - Это ты перестань! Я настоящая,  а  ты  выглядишь  как  я!  Сделайся
другой!
   - Сама сделайся!
   Слово за слово и пошло-поехало! К счастью, нас разняли до  того,  как
мы выдрали друг дружке волосы. Хотя Кристина и успела  укусить  меня  за
ухо,  а  я  ей  -  исцарапать  нос.  В  жуткой  ненависти,  страдая   от
незаслуженной обиды, бросали мы друг на друга гневные взоры и  почти  не
разговаривали. Даже трагическая  гибель  родителей  в  автокатастрофе  и
общее горе не сделали нас терпимее.
   Так продолжалось  до  того,  как  мы  пошли  в  школу.  Школа  как-то
примирила нас друг с другом.  Выяснилось,  во-первых,  что  мы  все-таки
разные. Во мне преобладали ярко выраженные  наклонности  к  гуманитарным
дисциплинам, я была, можно сказать,  гуманисткой  с  ног  до  головы,  в
Кристине же пылали математический талант и страсть  к  физике  и  химии,
органически чуждым моей душе.  Вот  она  и  решала  за  меня  задачки  и
отвечала у доски по физике, я же писала за нее работы по польскому языку
и сочинения, а также рефераты по истории. Беззастенчиво  пользуясь  тем,
что никто нас различить не мог, на нужных лекциях мы  менялись  местами.
Учителя, наверное, догадывались, но что они могли  поделать?  Образумить
нас удалось лишь классной руководительнице.
   - Можете делать что хотите, поступать, как считаете нужным, - однажды
сказала она нам с Кристиной. - Можете учить лишь те  предметы,  что  вам
нравятся, можете отвечать у доски одна за другую. Хочу  лишь  напомнить:
экзамены на аттестат зрелости  вы  будете  сдавать  обязательно,  причем
каждая в отдельности. А кроме того, все-таки надеюсь, хватит у обеих ума
понять, что в жизни пригодятся хотя бы  основы  всех  наук.  И  пусть  в
минимальной степени овладеть ими следует. Вам предстоит жизнь прожить, и
неизвестно заранее, какие сюрпризы она преподнесет. Подумайте над  моими
словами. Девочки вы неглупые. Впрочем, поступайте как знаете.
   Нам обеим понравилось, что мы, оказывается,  неглупые.  Однако  в  ту
пору мы воспринимали в штыки намеки на малейшее сходство, и не поручусь,
что обе не пожелали в тот же миг стать  безмозглыми  ослицами,  лишь  бы
отличаться друг от друга. Но ума действительно хватило, и в результате я
запомнила таблицу умножения, а Кристина научилась писать  без  ошибок  и
знала дату битвы под Грюнвальдом...
   Иностранные языки давались обеим одинаково хорошо: видимо,  сказалось
происхождение от международных предков. На  уроках  иностранного  мы  не
заменялись взаимно - уникальный случай, - напротив, вроде  даже  как  бы
состязались. Родственники, спасибо им, таланты наши  разглядели,  случая
не упустили и создали возможности совершенствоваться в языках, благодаря
чему мы одинаково неплохо овладели французским, английским и немецким. А
далее, как всегда, каждая захотела отличиться. Я  занялась  итальянским,
Кристина - испанским, потом она вцепилась в шведский, а я  в  греческий.
Одно слово - полиглотки.
   Годы шли, наша взаимная ненависть ослабевала,  затухала,  так  что  к
аттестату зрелости мы почти подружились.  И  накопили  огромный  опыт  в
использовании  нашего  сходства.  Глупые   детские   выходки   сменились
продуманными акциями к обоюдной практической выгоде.

***

   Наши родители погибли в автокатастрофе, когда  нам  с  Кристиной  шел
пятый год. С тех пор мы оказались на  попечении  дедушки  с  бабушкой  и
многочисленных дядей и теток. Жили мы  в  роскошных  условиях.  В  нашем
распоряжении оказалась удобная вилла с большим садом на окраине Варшавы.
Хотя Урсинов, где находилась вилла, и разросся за послевоенные годы,  ни
одна  из  многоэтажек  не  заглядывала  нам  в  зубы,  зато   мы   вовсю
пользовались свежим воздухом и хорошей  питьевой  водой  из  собственной
скважины.
   В  десяти  комнатах  удобно  размещались  три  семейства:  бабушка  с
дедушкой, дядя с женой и единственным сыном Юреком, моложе нас на  шесть
лет, мы с сестрой и Андзя с внучкой. Андзя относилась  к  представителям
вымирающего вида старых верных слуг. В нашем семействе она появилась еще
в довоенные времена, служила бабушке Людвике в трудные  годы  оккупации.
Глядя на эту энергичную, еще крепкую пожилую женщину, никто не дал бы ей
восьмидесяти. Внучку Андзя выписала из деревни, готовя себе смену.
   - Не оставлю я вас без помощи, панна Людвика, - объявила  она  как-то
раз нашей бабушке. - Я ить на  святом  Евангелии  поклялась.  Казя  меня
сменит. У нее, как и у меня когда-то, внебрачный, пусть растит,  а  если
что, заведет себе приходящего. Необязательно идти под венец.
   Было время, все в доме немного опасались,  каким  он  окажется,  этот
приходящий. И  напрасно.  Казин  приходящий  оказался,  что  называется,
мастер на все руки, так что вскоре без него уже и жизни не представляли.
Он  с  одинаковой  легкостью  справлялся  как  со  старыми  водосточными
трубами, так и с  кабельным  телевидением  и  радиотелефонами.  Впрочем,
когда мастер на все  руки  занимался  телефонами,  активную  помощь  ему
оказывала  Кристина,  прекрасно  разбиравшаяся  в  электронике.  И  хотя
мастера не любят, когда суют нос  в  их  работу,  тут  Казин  приходящий
претензий  не  имел.  Напротив,  высоко  оценил  Кристинины  познания  и
профессионально полезные  советы,  о  чем  и  объявил  во  всеуслышание.
Кристина после окончания школы занялась всерьез электроникой, а  получив
диплом, по уши погрязла в  компьютерной  премудрости.  Добилась  больших
успехов, прямо компания "Майкрософт", а не женщина.
   Я  же  изучала  историю  искусства  и  считалась  довольно   толковым
экспертом в области старинной мебели и ювелирных изделий.
   Обе мы были красивы. Возможно, даже очень красивы. Я бы не осмелилась
назвать себя красавицей, если бы не Кристина. Глядя на нее, я  отчетливо
сознавала - передо мной замечательная красавица. А если я похожа на  нее
как две капли воды, выходит,  и  я  тоже?  Лицо,  форма  головы,  очи...
Господи боже мой, что за очи! Неужели и у меня такие  же?  Глубокие  как
море и так же изменчивы:  то  зеленые,  прозрачные,  то  совсем  черные.
Длинные, пушистые, густые ресницы,  очаровательной  формы  рот,  точеный
носик, прекрасная фигура и потрясающие ноги неимоверной длины. А сколько
в ней очарования!  Неужели  и  я  такая  же?  В  собственную  красоту  я
уверовала, лишь глядя на сестру, а не в зеркало. А Кристина призналась -
у нее точно такие же комплексы. Короче говоря, глядя друг на  друга,  мы
убедились  в  собственной  красоте  и  значимости,  и  это  окончательно
примирило нас.
   Мужчины - от мальчишек до старцев, - разумеется,  выражали  всяческие
восторги, но вот это как раз не имело никакого  значения.  Ведь  они  же
порой восхищались такими обезьянами, что просто оторопь брала!  Так  что
их преклонение, уравнивавшее нас с прочими кикиморами, нам еще ни о  чем
не говорило. Мы предпочитали иметь на сей счет собственное мнение.
   Обе мы рано повыходили замуж, в студенчестве еще. И обе  по-идиотски.
Кристинин муж оказался психом-импотентом, мой  -  тайным  наркоманом.  О
нормальной семейной жизни и речи не было, и  мы  обе  быстро  развелись.
Развелись почти одновременно, не зная  о  намерениях  другой,  так  что,
может, случайность, а может, и нечто большее...
   В приданое каждая получила от бабушки по двухкомнатной  квартире.  На
это пошли остатки некогда  значительного  родового  состояния.  Квартиры
бабушка купила в Урсинове, на всякий случай поближе к своей вилле. После
разводов квартиры остались  в  нашем  распоряжении,  идиотам  мужьям  не
удалось прибрать их к рукам, даже на  такое  они  оказались  неспособны.
Если бы проявили деловую хватку и расторопность,  отсуживая  жилплощадь,
возможно, мы с Кристиной обнаружили бы в наших бывшеньких хоть  какие-то
положительные качества.
   И  жилось  нам  с  сестрой  более-менее  нормально  до  того   самого
судьбоносного вечера.

***

   - Слушай, Иоаська, у меня проблема, - заявила Кристина,  явившись  ко
мне в один прекрасный вечер. - Думаю, тут ты пригодишься...
   И замолчала.
   - Ну! - поощрила я сестру, открывая бутылку сухого белого. Кажется, я
уже упоминала - наши вкусы в еде и питье совпадали, как мы в свое  время
ни пытались их изменить. - Выкладывай и перестань ковырять в носу, а  то
у меня нехорошее ощущение - это я сижу и ковыряю.
   - Могла бы уже привыкнуть! Видишь ли, сложное дело...
   - Ну! - повторила я, разливая вино по бокалам.
   - Знаешь, завелся тут у меня один... - запинаясь, начала  Кристина  и
спохватилась:
   - Да что я такое говорю,  т