им и горьким одновременно, уходящим...
     - Таня, - простонал Иван и рванулся к закрывающимся дверям вагона. Чуть
свою станцию не проехал.

     (1980-1982)

        "II"

     Мело-мело по всей земле. Но свеча не горела.
     Горели мощные дуговые лампы, даруя иллюзию  солнца  светолюбивой  южной
растительности зимнего сада, способствуя фотосинтезу и здоровому  росту.  Но
под раскидистыми листами кокосовой пальмы стоял приятный полумрак, а  совсем
рядом - лишь руку протяни! - журчали, изливаясь из мраморной стены в  мелкий
бассейн, прозрачные струи каскада. Шеров доверительно положил руку на Танино
колено и заглянул в золотистые глаза.
     - Хорошо выглядишь, - заметил он.
     - Это только оболочка. Внутри все выгорело. пусто.  Я  умерла.  Зря  ты
меня вытащил. Такая я тебе ни к чему.
     - Это уж позволь решать мне. Чего ты хочешь?
     - Ничего.
     - Совсем ничего?
     - Обратно хочу.
     - В Ленинград? В больницу? Под следствие? - спросил он саркастически.
     - В смерть, - серьезно ответила она. - Там хорошо... Знаешь, я очнулась
тогда с чувством изведанного счастья, полноты сил  и  уверенности,  что  все
хорошо.
     Но это чувство  было  как  остаточек  чего-то  неизмеримо  большего,  и
длилось всего миг. А потом стало скучно... Шеров, прости за лирику,  я  тебе
благодарна, конечно, только отпусти меня, пожалуйста.
     Он хмыкнул.
     - Вот еще! Настроения твои мне понятны. Результат  перенесенного  шока.
Это пройдет.
     - Вряд ли...
     - Дай срок. Как говорил один француз в кино, я научу тебя любить жизнь.
     Таня улыбнулась.
     - Что ж, спасибо за заботу. Ты ведь помнишь, я не люблю быть в долгу. Я
отработаю.
     - Само собой, - помолчав, сказал Шеров. -  Только  ты  сейчас  отдыхай,
поправляйся. Ты. еще не готова, да и я не готов говорить с тобой о делах.
     - Я готова, а ты - как хочешь. Можно и не о делах. Только  забери  меня
отсюда.
     Вечером следующего  дня  они  сидели  в  роскошной  гостиной  городской
квартиры Шерова, любовались видом на раскинувшийся  под  Воробьевыми  горами
большой  парк  и  не  спеша  потягивали  крепчайший   кофе,   приготовленный
молчаливым  чернокудрым  Архимедом,  заедая  свежей  пахлавой  с  орехами  и
прихлебывая какую-то алкогольную диковину, похожую одновременно на коньяк  и
на ликер с легкой мандариновой отдушкой. Тане было спокойно, легко и  никуда
не хотелось спешить. Шеров с улыбкой поглядывал на нее.
     - Все-таки не прощу дяде Коке - он знал, что ты жив, и ничего не сказал
мне. Правда, я тоже догадывалась, но... - проговорила Таня, поставив бокал.
     - Прости его, пожалуйста. Он делал так по моей просьбе.
     - Но зачем?
     - Во-первых, мне нужно было на некоторое время лечь  на  дно,  и  пожар
случился очень кстати. Во-вторых, за тобой могли следить люди Афто  и  через
тебя выйти на меня прежде, чем  я  успел  бы  выйти  на  них.  А  в-третьих,
хотелось посмотреть, как у тебя получится без меня.
     - В целом неважно, как видишь.
     - Я бы так не сказал.
     - Шеров, и все-таки зачем ты вытащил меня на этот раз?
     - Имею такую слабость - выручать прекрасных  дам,  попавших  в  трудное
положение. Таня усмехнулась.
     - Это ты мне уже излагал вчера в клинике. А если серьезно?
     - Изволь. Я вижу в тебе большой талант, не использовать который  считаю
неумным.
     - Надо же!
     - Кроме того, я считаю, что тебе пора возвращаться ко мне.
     - Сейчас? Да я ни на что не гожусь. Не то, что раньше.
     - Заблуждаешься. Раньше ты была маленькой и умной. Теперь  ты  умная  и
большая.
     - Шутишь? Я за эти годы превратилась в заурядную гулящую  разведенку  с
сильной наркотической зависимостью.
     - Нет. За три года ты очень повзрослела  и  набралась  очень  полезного
опыта, который никогда бы не получила, если бы осталась со мной.
     Таня только фыркнула в ответ.
     - Знаешь, в чем заключается этот опыт? - спросил Шеров.
     - В чем?
     - В том, что ты на своей шкуре поняла, кем никогда не будешь.
     - ?
     - Ты никогда не будешь ни образцовой женой  и  матерью,  ни  той  самой
заурядной гулящей бабой, про которую только что  говорила.  Ты  таких  шишек
набила, пытаясь идти по этому пути, что никогда не сможешь снова  встать  на
него. А если такие иллюзии и сидят в твоей голове,  то  весь  твой  организм
отторг их начисто и не  даст  им  ходу.  Я  беседовал  об  этом  с  доктором
Стрюцким, а уж его-то мнению доверять можно.
     - Да уж.
     Таня поежилась, вспомнив кой-какие процедуры, прописанные этим светилом
для избранных.
     Он налил по рюмочке и попросил  Архимеда  приготовить  еще  кофе.  Таня
закурила.
     - Что ж, раз нельзя быть обыкновенной бабой, буду бабой необыкновенной.
Под твоим чутким руководством. Жаль только, что начинать придется с  пустого
места.
     - Зачем же с пустого? Я, знаешь ли, еще на что-то гожусь.
     - Я и так слишком многим тебе обязана. К тому же я из  тех  голодающих,
которые предпочитают получить удочку, а не рыбу.
     - Так я тебе и предлагаю удочку. А потом  ты  наловишь  мне  рыбы.  Это
будет аванс, как тогда, в первый раз.
     - Знаешь, я еще в клинике предполагала, что такой разговор состоится. У
меня было время подумать, подготовиться.  И  я  скажу  тебе  так:  я  готова
работать с тобой.  Но  я  никогда  -  слышишь,  никогда!  -  не  буду  слепо
действовать по твоей указке. Случай с Афто меня многому научил. Все, что  ты
сочтешь нужным мне поручить, будет предварительно  обсуждаться  со  мной  во
всех деталях, включая условия и форму оплаты. Причем  я  оставляю  за  собой
право отказаться. А за то, что ты уже  для  меня  сделал,  я  расплачусь,  и
расплачусь достойно.
     Шеров слушал ее с улыбкой.
     - Ты действительно повзрослела, - сказал он. - Я  постараюсь  подбирать
для  тебя  поручения,  от  которых  ты  будешь  не  в  силах  отказаться.  И
прислушиваться к твоим соображениям. И приму твою плату-в том виде, в  каком
ты захочешь ее дать... Теперь ответь мне на более конкретный вопрос: тебе  и
в самом деле приходится начинать практически с нуля. Подниматься  ты  хочешь
сама, без моих авансов - понимаю и одобряю. Но на первое время  я  для  тебя
серьезных дел не планирую, их нет пока. Самодеятельностью же  заниматься  не
советую - при всех твоих талантах сгоришь, не зная обстановки.  А  нормально
жить надо уже сейчас. Я не  случайно  возил  тебя  на  Кутузовский  сегодня.
Понравилось?
     - Что, квартира? Не то слово. Нисколько не хуже, чем у меня в Питере...
     Впрочем, ты не знаешь... Только я и не подозревала, что  ты  меня  туда
привез квартиру осматривать. Думала,  просто  светский  визит,  с  хозяином,
Артемом Мордухаевичем, познакомить решил...
     - Артем Мордухаевич -  человек,  конечно,  немаленький,  хоть  и  говно
изрядное.
     Но знакомство с ним тебе без надобности.
     - Почему?
     - Он, как  нынче  выражаются,  отъезжант.  Срочно  отбывает  на  родину
предков.
     - Не понимаю. У него же здесь явно все схвачено.
     - Более чем. Но и на него все, как  ты  выражаешься,  схвачено.  Его  в
прошлом году ОБХСС крепко зацепило. Артем отвертелся,  удачно  сунул  одному
верхнему дядечке. Пришлось свернуть меховой бизнес, и теперь ему никто здесь
обратно развернуться не даст.
     - В Израиле зато развернется здорово - зимы там суровые, меха в цене.
     - Что-нибудь придумает. Он туда уже приличные деньги перекачал.  И  еще
хочет. Квартиру вот продает.
     - А Родина,  надо  полагать,  будет  из-под  него  иметь  комнатушку  в
Чертаново?
     - В Ногатино. Но мыслишь в правильном направлении.
     - И сколько он за свой терем хочет?
     Шеров назвал сумму. Оч-чень приличную сумму.
     - И сколько он готов ждать?
     - Месяц, не больше. Торопится очень.
     - Да, такие денежки быстро не поднимешь... Слушай,  квартира,  конечно,
роскошная, но, может, ну ее на фиг? Другая подвернется...
     - Это как  сказать.  Дрянь  какая-нибудь,  конечно,  подвернется.  А  с
хорошим  жильем  сейчас  в  Москве  напряженно.  Начальства   больно   много
развелось. Блочный ширнепотреб никого уже не устраивает... Такой вариант раз
в десять лет выскакивает, уж ты поверь мне... Ну, какое видишь решение?
     По его глазам она поняла: Шеров очень хочет, чтобы она попросила  денег
у него. Но хотелось бы без этого обойтись.
     - Дядя Кока  сможет  продать  мою  питерскую  квартиру  с  обстановкой.
Выгодно - или быстро.
     - Оформить развод, выписать мужа с ребенком - слава Богу, есть куда,  -
заплатить ему отступного...
     - Павел не возьмет, - сказала Таня.
     - Ну и  дурак.  Но  предложить  все-таки  надо  на  квартиру  надежного
покупателя подыскать.  Уйдет  много  времени.  Я,  конечно,  не  отказываюсь
ссудить тебе, сколько потребуется, но...
     - У меня есть дача под Москвой. Правда, оформлена на брата. Для покупки
требовалась московская прописка, а у него тогда была...
     Шеров посмотрел на Таню с некоторым удивлением.
     - Надо же, не знал. А думал, что все о тебе знаю. Где дача, какая?
     Таня рассказала. Шеров присвистнул.
     - Боярская слобода. В этом  местечке  сейчас  даже  за  времянку  тысяч
двадцать дадут. Завтра же едем смотреть. Может, сам куплю.
     - Посмотреть-то можно. Но для всякой там купли-продажи  брата  вызывать
надо.
     Шеров, не вставая, протянул руку назад,  снял  с  беломраморной  крышки
серванта трубку с кнопками и свисающим  вниз  кусочком  провода  и  протянул
Тане.
     - Индукционный аппарат. Последний писк, - пояснил он.
     - Ленинград - восемь один два?
     Шеров кивнул. Таня принялась нажимать кнопки.
     - Адочка? Здравствуй, милая... Да, я, из Москвы. Все хорошо. Как вы?..
     Приеду, расскажу. Слушай, Никита дома?.. Что? В Москве? Где, у кого, не
знаешь?.. Погоди, сейчас запишу... - Она посмотрела на Шерова и  изобразила,
будто пишет в воздухе. Он тут же принес бумагу и паркеровскую ручку. -  Юрий
Огнев? Это который артист? Номер... - Она записала номер телефона Огнева.  -
Еще как ты сказала? Квасов Николай?  Телефона  не  знаешь?  Другие  варианты
есть? Что? С Лариной  созванивался  перед  отъездом,  обещал  встретиться  в
Москве? А ты подслушивала?.. Ладно, шучу. Пока.
     Таня нажала кнопку отбоя,  положила  трубку  на  стол  и  откинулась  в
кресле, заложив руки за голову.
     -  Брат  в  Москве,  -  сказала  она.  -  Хорошо  бы  отловить  его   и
переговорить.
     -  Лови,  -  сказал  Шеров.  -  Мне  тоже  приятно  будет   возобновить
знакомство. Я и видел-то его один раз.
     - Только Ада не знает, где он остановился. Дала три варианта. Начнем  с
самого простого и самого вероятного. Звоним Огневу.
     - Это кто? - спросил Шеров.
     - Его любовник, - спокойно ответила Таня и,  поймав  удивленный  взгляд
Шерова, пояснила:
     - Он же у нас пидор.
     - М-да, - сказал Шеров. - Общаясь с тобой, узнаешь много  неожиданного.
А Кока мне говорил, что у него бурный роман с Лариной, артисткой.
     - Это для отвода глаз, - сказала Таня. - Хотя он, если захочет, может и
с бабой. Это у них называется "белый".
     Она вновь взяла трубку и набрала номер Огнева.
     - Слушаю! - раздался в трубке нервный, срывающийся голос.
     - Будьте добры Юрия Сергеевича, - вежливо попросила Таня.
     - Да слушаю я!
     - Здравствуйте, Юра. Это говорит Таня, сестра Никиты Захаржевского. Мне
он срочно нужен. Я знаю, что он в Москве, я сейчас тоже в Москве.
     - Ничего я не знаю! С самого утра укатил на моей  машине,  сказал,  что
будет завтра, ничего не объяснил, я места себе  не  нахожу...  Только  я  не
верю, что он будет завтра! Мы поссорились вчера, он нахамил мне,  ударил,  я
видеть его не желаю!
     - И вы не догадываетесь, куда он мог поехать?
     - Догадываюсь, только вам  не  скажу!  Впрочем,  нет,  скажу  -  поехал
трахаться с какой-нибудь бабой сисястой!
     Таня поняла; что Огнев изрядно пьян.
     - И вы не знаете, как бы мне эту самую бабу найти?
     - Вы что, издеваетесь?! - взвизгнул Огнев и бросил трубку.
     - Вот так, - вздохнув, сказала  Таня.  -  Первый  номер  пустой.  Будем
искать Николая Квасова без телефона или Татьяну Ларину без адреса.
     - Погоди-ка, - встрепенулся Шеров. - Ты сказала, Николай Квасов? Фигуры
типа Огнева меня интересуют мало, а вот  Николай  Квасов  -  очень  знакомое
звукосочетание. Конечно, в Москве Квасовых вагон с прицепом,  но  посмотрим,
вдруг тот?
     Шеров пошел в кабинет  и  поманил  за  собой  Таню.  Кабинет  напоминал
музейный  зал  -  размерами,  антикварной  мебелью  из  карельской   березы,
расписным плафоном и вообще всем, включая монументальный  чернильный  прибор
из четырнадцати предметов.
     Особенно удивил Таню огромный серый телевизор, к нижней панели которого
была зачем-то приделана клавиатура от пишущей машинки.
     - Это что? - спросила она Шерова.
     - Персональный компьютер, - с гордостью ответил он. Тане это ничего  не
сказало, и Шеров пояснил:
     - Гениальное устройство для хранения и  обработки  информации.  Дорогой
черт, но в деловых руках окупается мгновенно. Как-нибудь покажу, на  что  он
способен. Ты ахнешь.
     Он подошел к большому и красивому, как все здесь,  картотечному  шкафу,
немного подумал и выдвинул один из ящиков.
     - Компьютер компьютером, а по старинке ловчее, - сказал он,  просовывая
вдоль вынутых из ящика карточек вязальную спицу. - Алфавитно-систематический
принцип. Помнишь?
     Таня кивнула. Шеров аккуратной  стопкой  выложил  оставшиеся  на  спице
карточки, отсчитал с краю несколько дырочек, вновь просунул  спицу  и  резко
поднял ее. На ней осталось висеть три карточки.
     - Вот, пожалуйста, известные мне Квасовы Николаи, проживающие в Москве.
     Выбирай.
     Квасов,  Николай  Константинович,  1920   г.   р.,   генерал-полковник,
начальник Академии тыла и транспорта.
     Квасов, Николай Андреевич, 1954  г.  р.,  референт,  Комитет  народного
контроля.
     Квасов, Николай Мефодиевич, 1938 г. р., директор, Центр техобслуживания
ВАЗ.
     - Не похоже, - сказала Таня, еще раз  просмотрела  карточки  и  все  же
отложила вторую. - Вот эту, пожалуй, посмотрим. Вот это что значит?
     - Выпускник МГИМО 1976 года, - пояснил Шеров.
     - Никиткин институт, Никиткин год. Тепло, тепло, - сказала  Таня.  -  А
вот тут что за закорючка?
     -  Склонен  к  нестандартным  сексуальным  проявлениям,  -  бесстрастно
произнес Шеров.
     - В яблочко! - воскликнула Таня. - Звоним.
     - Знаю я этого Кольку Квасова, - сказал Шеров. - На побегушках у  моего
доброго приятеля Шитова. Шустрый парнишка.
     - Рабочий или домашний? - спросила Таня.
     - Рабочий, конечно. Это же трудовой чиновник, не то что Огнев.
     Таня поспешно набрала указанный номер.
     - Комитет народного контроля, приемная председателя, - ответил приятный
молодой баритон.
     - Будьте добры Николая Андреевича Квасова.
     - Я у телефона. Чем могу быть полезен?
     -  Здравствуйте,  Николай   Андреевич.   Я   Татьяна,   сестра   Никиты
Захаржевского.
     Видите ли, мне сказали, что он в Москве, а он мне срочно нужен...
     - Ах, вы та самая Танечка? Мне Никита много о вас рассказывал.  Да,  он
здесь, утром заглянул ко мне, попросил взять кое-что... ну, в нашем  буфете,
вы понимаете. Обещал заехать в шесть часов. На всякий случай оставил  номер,
по которому его можно застать до шести. Вам дать?
     - Да, будьте любезны.
     - Записывайте...
     Квасов продиктовал номер телефона и очень мило попрощался с Таней, взяв
с нее слово  непременно  позвонить  ему  в  конце  недели.  Судя  по  всему,
отмеченная склонность Квасова к  нестандартным  сексуальным  проявлениям  не
исключала, как и у родимого брательника, проявлений стандартных.
     Не тратя времени даром, Таня тут же набрала  записанный  номер.  Трубку
снял Никита.
     - Алло!
     - Ну, здорово, братец милый! Узнал?
     - Это ты, надо же... - Особой радости в голосе брата она не услышала  -
Как узнала? Впрочем, неудивительно...
     - Да, я отличаюсь настойчивостью в достижении цели.
     - Оттуда звонишь, или уже снова в седле?
     - Оттуда - это, надо понимать, из "скворечника"?  Нет,  не  оттуда.  Из
города от хорошего друга.
     - Понятно.
     - Я, конечно, очень рада слышать твой сладкий голосок, но звоню-то я по
делу.
     - Да?
     - Видишь ли, после известных  тебе  событий  я  решила  обосноваться  в
Москве.
     - Это окончательно?
     - Вполне.
     - И что?
     - И  требуется  некоторая  помощь  с  твоей  стороны.  Мой  друг  может
подыскать мне хорошую квартиру и помочь  с  пропиской.  Только  это  требует
определенных затрат. Понятное дело, я не собираюсь  просить  у  тебя.  Таких
денег у тебя нет и никогда не будет. Речь идет о другом. Подмосковную  дачку
помнишь? Впрочем, глупый вопрос - такое не забывается. Так вот, теперь  есть
возможность ее хорошо продать.  Если  получится  очень  хорошо,  то  и  тебе
кое-что подкину...
     Он гаденько хихикнул в трубку.
     - А лысого промежду тут не хочешь ли? По всем  документам  она  моя,  и
фига ты у меня ее получишь. Если жить негде, так и  быть,  я  же  не  изверг
какой, хоть завтра въезжай, только сегодня не смей. Но насчет продать  и  не
думай.
     Совсем распоясался, петух проколотый! Неужто  запамятовал,  как  миксер
работает? Напомнить?
     - Ты не расслышал, наверное. Я продаю свою дачу  и  предлагаю  тебе  за
оформление тысячу рублей. Соглашайся скорее, пока есть покупатели.
     - Имел я в виду твоих покупателей!
     Смелый, да? Совсем страх потерял за два последних года.  Решил,  видно,
что сестренка теперь уже не та. Что политичнее будет - сразу  поставить  его
на место или дать пожить в приятном заблуждении? Пожалуй, последнее.
     - Не будь говном, - примирительно сказала Таня. - Если тебе  вдруг  так
приспичило иметь дачу, так к лету я сумею выдать тебе двенадцать, а  хочешь,
пятнадцать тысяч и купи на них домик на лоне природы. Пусть  поскромнее,  но
зато уж действительно твой. Да я бы тебе  и  эту  дачу  отдала,  только  мне
деньги нужны.
     Ты же знаешь, какой у меня облом получился...
     - Ну и что?.. Да, наслышан. Покойный  следователь  докладывал.  Немалые
трудовые сбережения плюс энное количество дури с дрянью. Сочувствую. Кстати,
саму-то как отмазали?
     - Что значит "отмазали"? И не кажется ли тебе, что это вообще  не  твое
дело?
     - Ах, не мое дело? Конечно, не мое, слава Богу...
     - Короче, так, - жестко заявила Таня. - Мне нужны деньги, и все тут.
     - Ну знаешь, это твои  проблемы,  -  столь  же  неприязненно  отозвался
Никита. - У тебя есть шикарная квартира с обстановкой...
     - Возиться долго.
     - Долго? Ну, нажми на дядю Коку, на Поля пусть почешутся.  К  тому  же,
как я понимаю, на сцену вновь вышел прежний  благодетель  с  неограниченными
возможностями...
     - А вот это тебя не касается. Для твоей же пользы советую  попридержать
язык.
     - Молчу, молчу, не дурак.
     - Приятно слышать. Только имей в виду, какие бы у меня ни были  друзья,
богатые или бедные, я ни у кого не хочу быть в долгу.
     - Ах, не хочешь быть в долгу? - Это он произнес уже совсем по-хамски. -
Очень благородно, только я-то тут при чем?
     - Напомнить тебе, что было при покупке? - не выдержала Таня. - А что ты
потом обещал, когда Ваньку-идиота мне в кавалеры пристраивал?
     - Ах, обещал? Да мало ли что я обещал?
     - Вот как ты заговорил? Я должна это понимать так, что ты отказываешься
от данного мне обещания? - ледяным тоном осведомилась Таня.
     Давно надо было так, чем  в  объяснения  с  этим  козлом  вдаваться,  к
совести несуществующей взывать.
     Он молча сопел в трубку.
     - И это твое  последнее  слово,  братец?  Советую  еще  раз  хорошенько
подумать.
     Видно, он наконец перепугался, стал буквально блеять в трубку:
     - Нет, нет, я не отказываюсь, но... Таня эффектно бросила трубку. Пусть
по