По  привычке
Таня села слева, на водительское  место,  и,  не  увидев  перед  собой  руля
испытала секундное замешательство. О, добрая старая Англия,  все  не  как  у
людей... Джулиан остановился у дверцы, требовательно протянул руку.
     - Пушку! - Таня покорно вложила пистолет в его ладонь. - Так, говоришь,
обронил?
     - Ну, не совсем, конечно...
     Она  скромно  опустила  глаза.  Джулиан  хмыкнул,  спрятал  пистолет  в
нагрудный карман комбинезона застегнул молнию,  обошел  "тойоту"  спереди  и
плюхнулся в кресло.
     - You mean mother, I love your cool!
     - Up yours, paleface!
     Обменявшись любезностями, оба  рассмеялись.  "Тойота"  тихо  съехала  с
места.
     В дороге останавливались дважды. Один раз - у симпатичного  красного  в
белую полоску домика, где,  как  пояснил  Джулиан,  размещается  полицейский
участок. Там задерживаться не стали, только выгрузили на ступеньки бутылочку
с ментовской мочой: жрите, мол, сами. Потом долго ехали по ярко  освещенной,
но пустой улице и встали возле высоченной аркады шоппинг-молла, а  по-нашему
говоря, торгового центра. Джулиан велел Тане подождать, сам  же  взбежал  на
галерею и исчез  в  ее  глубине.  Отсутствовал  он  минут  пять  и  вернулся
чрезвычайно довольный.
     - Что купил? - поинтересовалась Таня.
     - Держи. - Он плюхнул ей на колени кипу ассигнаций. - По  четыре  сотни
на брата.
     - Ларек взломал?
     -  Тесто  ты  из  его  лопатника  грамотно  отщепила,  а  вот  карточки
проигнорировала зря. Эдди-то на головку хром был, ПИН свой, чтоб не  забыть,
прямо на ллойдовской карте нацарапал. Вот я ее в круглосуточном банкомате  и
обнулил.
     Культурный шок стукнул в голову. До чего неприятно  почувствовать  себя
дурой!
     - Стоп-стоп, давай по порядку. Что такое ПИН?
     - Персональный идентификационный номер.  Его  дают  в  банке  вместе  с
картой, чтобы никто другой не мог ею воспользоваться. Когда получаешь деньги
по карте, нужно этот номер набрать.
     - Где?
     - На банкомате, разумеется.
     - А что такое банкомат?
     Экономический ликбез продолжался до самого дома, темного и притихшего.
     Попутно Таня узнала, что так удивившее ее  слово  "мильтоны"  бытует  в
определенных лондонских кругах еще с начала  прошлого  века,  когда  в  доме
какого-то Мильтона открыли первую в городе полицейскую школу.
     Заперев за Таней дверь, Джулиан спросил:
     - Спать пойдешь?
     - Не знаю. Не хочется как-то.
     - Мне тоже. Может, зайдем ко мне в каморку for a quick rap?
     - Прости  чертову  иностранку,  я  не  поняла,  что  ты  предлагаешь  -
трахнуться или поболтать?
     - Прости старого ниггера, но на сегодня мы уже натрахались.
     - Расстроилась?
     - Ох, доиграется старая! Деньги мои  зажилила,  паспорт  не  отдает,  а
теперь еще вот это. -  Таня  в  сердцах  швырнула  на  стол  длинный  желтый
конверт. - За пайку  вычитают,  за  койку  вычитают,  за  страховку  липовую
вычитают, так мало того... Вот, полюбуйся. Здесь и на колготки приличные  не
хватит.
     - Ничего удивительного. Штрафные санкции. За эти-то крохи Бенни спасибо
скажи. Старуха вообще ничего давать не хотела, еле уломал. Я слышал, как они
собачились.
     - За что штрафные-то? Я ж в этой команде не из последних, сам знаешь.
     - Претензий к тебе много. За неполный месяц  всех  на  рога  поставила.
Музыкой своей по утрам будишь, клиентов в неурочные  часы  водишь,  какую-то
запись предварительную придумала, как к  дантисту,  абонементы.  На  выпивку
гостей не раскалываешь, отказываешь в  грубой  форме.  "Кота"  персонального
завела, что вообще недопустимо. Ну и наконец...
     Джулиан достал из кармана розовую картонную карточку, продемонстрировал
с обеих сторон. На  лицевой  было  красиво  отпечатано:  "Who  the  Fuck  is
Czarina?", а на обороте - "The Best Fuck in  Town!!!"  и,  мелкими  буквами,
адрес заведения тети Поппи.
     - Давай по порядку. - Таня уселась в  кресло,  достала  сигарету.  -  Я
считаю, раз уж мне такая карта выпала - шлюхой быть, то  лучше  быть  шлюхой
хорошей.
     Музыку я включала, чтобы  делать  гимнастику,  и  только  два  раза,  в
сильный дождь.
     Обычно же я делаю пробежки... Зачем?  Чтобы  потом  весь  день  быть  в
хорошей форме и не превращаться  к  вечеру  в  рыхлую,  усталую  квашню,  на
которую и  взглянуть-то  противно.  Теперь  про  неурочные  часы.  Заведение
традиционно ориентируется на "синих воротничков", которые заканчивают работу
в пять-шесть вечера, накачиваются пивом в пабах, а потом, если  есть  на  то
деньги и настроение, заруливают сюда. Все верно. Только по утрам я  бегаю  и
по этой, и по той стороне Ли и кое-что  вижу.  "Мидз"  демонтирует  фабрику,
электростанция закрылась, железнодорожники и газовщики  предпочитают  гулять
на Мэнор-роуд. От легендарных  докеров  осталось  одно  воспоминание  -  вся
настоящая работа сместилась к югу, в Доклэндз -  район,  отрезанный  от  нас
мощной застройкой на Канарейной верфи и тоннелем, закрытым на реконструкцию.
Что остается? Винокуренный заводик на Три-Миллз, дорожные бригады с эстакады
Блэкуэлл, безработные, которых направили на земляные работы в  Кресент-парк?
С другой стороны, здесь  рядом  две  громадные  больницы  -  Сент-Клемент  и
Сент-Эндрю, где весь персонал работает посуточно, масса мелких лавчонок, где
магазинщики в дневные часы по будням от скуки дохнут.
     Наконец, на "Эмпсоне" есть ночная смена, ребята  заканчивают  в  восемь
утра,  и  многие  прутся  на  метро,  от  которого  мы   в   двух   шагах...
Предварительная запись и абонементы? Согласна, все заведение  переводить  на
эту систему нерационально, в основном, народ заходит  сюда  экспромтом,  под
веселую минутку, и их  такие  вещи  могут  отпугнуть.  Но  не  всех.  Многие
приходят к нам, как приходят к  врачу,  к  психотерапевту.  Подумай  сам,  к
какому специалисту они предпочтут обратиться - к тому, кто тянет  за  рукав,
навязывает свои услуги,  или  к  тому,  кто  доступен  лишь  при  соблюдении
определенной процедуры? То же касается и выпивки. Если не клянчить "Мужчина,
угостите винцом!", а деликатно, исподволь подводить самого клиента к  мысли,
что неплохо было бы взять бутылочку, торговля идет бойчее, я заметила...
     - Так, - задумчиво сказал Джулиан. - Ну, а по мордам лупить зачем?
     - А это ты про тот случай? Какой-то кретин вонючий вздумал, видишь  ли,
месячное пособие за вечер спустить - а мне изволь  для  него  прямо  в  зале
штаны  снимать!  А  там,  между  прочим,  приличные  люди  сидели,   очереди
дожидались. И очень, кстати, мое поведение одобрили... Твое,  между  прочим,
упущение было как вышибалы. Видел же, что пьянь и оборванец...
     - Отвлекся, извини.
     - То-то. А  штраф,  между  прочим,  с  меня...  Какие  там  у  нее  еще
претензии?
     - Дружок...
     - Стив Дорки - мой пресс-агент. Кстати, женщинами он не интересуется.
     - Пресс-агент? - Джулиан вытаращил глаза.
     - Да, есть у нас кой-какие планы по части рекламных раскруток.
     - Вроде этой? - Он ткнул пальцем в карточку.
     - Это только начало. Ядро будущего фэн-клуба. Дарю только самым хорошим
людям. Пока в качестве сувенира, но в дальнейшем обладатели  таких  карточек
получат кой-какие привилегии...
     - Доступ к телу? - Впервые за время разговора Джулиан улыбнулся.
     - Возможно... Хочешь?
     - Спасибо, у меня уже есть... Знаешь, все, что ты говоришь, интересно и
неожиданно, но пока получается, что ты  впустую  лезешь  на  рожон.  Что  ты
хочешь  доказать?  Это  по-своему  вполне  пристойный,  старомодный  бардак,
чистенький, не сказать, чтобы дешевый. Стоит ли ломать традиции?..
     Таня встала. В голосе ее зазвенел металл:
     - Поправь меня, если  я  ошибаюсь,  но  для  чего  существуют  подобные
заведения?
     Чтобы делать деньги или чтобы  следовать  традициям?  Я  ведь  тебе  не
пустые теории излагала. Вот, взгляни, любопытные  цифры.  -  Она  расправила
вынутый из кармана листок и протянула ему. - Здесь - доход, полученный вашим
кошатником благодаря моим нововведениям, здесь - расход,  покрытый,  заметь,
почти исключительно из  моего  собственного  кармана.  Вот  здесь  -  чистая
прибыль. Всего за три недели, и это  притом,  что  мне  не  только  не  дают
развернуться, но и связали по рукам и ногам! А еще, если интересно,  я  ради
спортивного интереса просчитала на досуге некоторые варианты...
     - Интересно, - сказал Джулиан.
     Он погрузился  в  изучение  Таниных  бумажек,  а  она  встала,  сделала
несколько  движений  на  растяжку,  засыпала  свежего  кофе  в  кофеварку  и
принялась изучать большой цветной плакат над кроватью Джулиана  -  смеющийся
Боб Марли в громадном растаманском берете...
     Она поставила перед Джулианом кружку с крепким ароматным кофе,  а  сама
молча присела рядом, прихлебывая из второй кружки. Джулиан  отложил  листки,
выпрямил спину, пристально посмотрел на нее.
     - Что?
     - Иди работай, мадам Зарина. Завтра начнешь принимать хозяйство.
     Танин взгляд выражал полнейшее недоумение.
     - Какое хозяйство?
     - Которое много лет  плавно  прогорало  под  мудрым  руководством  тети
Поппи.
     Оно, видишь ли, давно уже перекуплено тихим, незаметным сморчком Бенни.
Но только он один знает, что реальный владелец - я.
     - Ты?!
     - Так уж вышло.

     (1984)

        "III"

     - Здоровье царицы Хемпстэда! - Соня Миллер лукаво  улыбнулась,  осушила
бокал шампанского и одарила Таню матерински нежным взором. - А что невесела,
царица?
     - Думаю... Знаешь, Соня, я все-таки никак в толк не возьму:  мы  же  по
всем прикидкам должны были проиграть тендер на  этот  участок.  Наша  заявка
была самая хилая. Кусочек-то больно лакомый  -  исторический  парк,  зеленая
зона, знаменитый гольф-курс под боком. Какие монстры бились!  А  в  решающий
момент раз! - и никого.
     Одни мы. Даже Бингэм отступился.
     - Смелых удача любит, - философически заметила Соня.
     Банально, но, черт возьми, справедливо. Правда чтобы использовать шанс,
данный Джулианом два года назад, так,  как  использовала  его  Таня,  помимо
смелости требовалась еще и голова...
     Начало первой ее английской осени ушло на внедрение  новых  порядков  в
изрядно подзапущенном  предшественницей  хозяйстве  на  Грейс-стрит.  (Улица
Благодати, иногда усмехалась про себя Таня. А  детство,  отрочество,  юность
прошли, между прочим, на улице Благодатной. Совпадение?) Но уже тогда  мысли
все чаще устремлялись на юг, в Доклэндз, где вовсю кипела  "ударная  стройка
капитализма": шла мощнейшая реконструкция знаменитых, но пришедших в  полный
упадок  лондонских  доков  на  Темзе.  Параллельно  там  же  и  в   соседнем
Кэннинг-тауне возводились, по существу, новые районы. Да что  там  районы  -
целые  города  с  деловыми  центрами,  фешенебельными   жилыми   кварталами,
многоуровневыми  транспортными  развязками.  Грандиозная  стройка  требовала
множества рабочих рук. Традиционный лондонский пролетариат, избалованный и в
значительной степени деклассированный, шел на стройку неохотно,  да  местных
кадров в любом  случае  не  хватало.  Основную  массу  строительных  рабочих
составили  бывшие   шахтеры   с   закрытых   и   "реструктурируемых"   шахт,
прочувствовавшие, наконец, и брюхом и головой, что нынешних властей на  понт
не возьмешь - даже две лихие зимушки, когда по всей Англии, оставленной  без
отопления,   пачками   вымерзали   старички   и   старушки,   не    подвигли
премьер-министра Маргарет Тэтчер  пойти  навстречу  их,  откровенно  говоря,
довольно хамским требованиям.  Оторванные  от  семей  неслабо  пили,  искали
утешения в объятиях случайных подруг либо намыливались  в  городские  ночные
клубы,  преимущественно  ориентированные  на  идиотов-туристов   и   дерущие
несусветные деньги за весьма посредственный сервис, а подчас практикующие  и
прямое надувательство.
     Традиционные же для этого портового района злачные местечки были  давно
ликвидированы. Таня чувствовала, что не успокоится, пока не  поможет  бедным
работягам решить их проблемы.
     Сначала был небольшой прием, организованный в той самой  гостиной,  где
тетя Поппи потчевала Таню мусакой.  Приглашенных  было  двое  -  инженер  из
фирмы-подрядчика и прораб одного из участков. После обильного банкета гостям
устроили  бесплатную  дегустацию  услуг,  предоставляемых  заведением,   уже
переименованным в  "Царицу  Бромли".  В  ближайшую  же  пятницу  специальным
автобусом прибыла целая бригада строителей с Доклэндз.
     Почти сразу  стало  понятно,  что  такая  схема  от  идеальной  далека.
Во-первых, на обслуживание толпы оголодавших строителей  катастрофически  не
хватало персонала, а  привлекать  на  два-три  вечера  в  неделю  случайные,
непроверенные  кадры  было  рискованно   и   экономически   нецелесообразно.
Во-вторых, через неделю-другую непременно зашевелятся  конкуренты  -  та  же
мамаша Джонс из Степни, - начнут засылать к воротам стройгородка собственный
транспорт. Нужно было срочно придумать что-нибудь эдакое...
     После  соответствующих  приготовлений  на  месте  Таня  отправилась   в
командировку. Путь ее лежал в паршивенький, еще недавно  шахтерский  городок
Уиггли, лежащий на торном перепутье в самом центре обширной кризисной  зоны.
В  этом  незамысловатом  краю  эффектная  бирочка  участника   всебританской
конференции "Будущее малых  городов",  раздобытая  для  Тани  Соней  Миллер,
открывала  перед  ней  почти  все  двери.  После  пары  заходов  в   местные
задрипанные  кабачки  и  скучных  бесед   со   словоохотливыми   старичками,
помнившими еще Ллойд Джорджа и не отказывающимися угоститься ее  сигареткой,
она кажется набрела на то, что искала - в одном из отсеков унылого,  местами
развалившегося таунхауса расположился местный "би-энд-би" под  предсказуемым
названием "Ye Olde Picke", то бишь "Старая кирка". За стойкой  пустого  бара
на четыре столика скучала, уставясь в телевизор, крашеная брюнетка  типичная
"уоннаби" с закосом под Лайзу Минелли. Таня подсела, заказала шенди -  смесь
светлого пива с лимонадом. Потолковали. Жизнь?
     Какая может быть жизнь в этой чертовой дыре? Никакой нет, да и не  было
никогда.
     При Джиме-то Кэллагане, хоть и мудак  был  первостатейный,  еще  как-то
пырхались, а как Железная  Сука  пришла,  и  вовсе  кранты  настали.  Мужики
побузили-побузили, да в другие края  на  заработки  подались,  а  бабам  что
делать? Женихов нет, работы нет, разве что некоторые на картонажку в  Бэдмур
устроились, это в двадцати милях, так ведь и ту к  лету  закрыть  обещались.
Сама Лайза - "вообще-то меня Полианной назвали, но с  таким  имечком  только
вешаться!" - вынуждена в дядином заведении за харчи горбатиться, считай,  за
просто так. Ну, горбатиться - это сильно сказано,  скорее  наоборот,  только
это ж еще противнее... А молодость проходит...
     Тане понравились глаза Лайзы - умные, цепкие, жадные.  Не  упустили  ни
плоский  "лонжин"  на  Танином  запястье,  ни  данхилловскую  зажигалку,  ни
новенький "Истмен-Кодак" на ремешке, накинутом на плечо, ни легкое пальтишко
в тонах клана Мак-Грегор. Должно быть,  навскидку,  с  точностью  до  фунта,
определила количество денег в небрежно брошенном на стойку портмоне...
     - Ты, должно быть, всех в округе знаешь?
     - А то! Куда тут еще податься? Все тут и отираются. Добро бы хоть пили,
а то так базарят или в снукерс дуются.  -  Лайза  махнула  рукой  в  сторону
ободранного бильярдного стола.
     - И девчонки?
     - Естественно. Придут, одну колу на четверых закажут и сидят, кавалеров
поджидают, может, винцом угостит кто. А кавалеры-то тю-тю...
     -  Ну,  это  дело  поправимое...  -  Таня  отхлебнула  из   стаканчика,
затянулась, увидела, как блеснули хищные подведенные  глаза  барменши.  -  И
девкам пособишь, и сама поднимешься...
     Тему  Лайза  просекла  мгновенно,  загорелась,  под  расписку  получила
небольшой аванс и уже через три дня явилась на Грейс-стрит  в  сопровождении
трех преисполненных энтузиазма землячек. И Таня, и  Джулиан  нашли  материал
сыроватым, но вполне добротным. Девочки  остались  на  стажировку,  а  Лайза
отправилась в Уиггли за пополнением.
     Когда идея расширить предприятие только зарождалась, у компаньонов была
мысль подобрать для филиала подходящее помещение поближе к  Доклэндз,  но  с
этим ничего не  получалось.  То,  что  предлагалось,  было  либо  совершенно
некондиционным, либо запредельно дорогим. И  тут  Таня  нашла  блистательное
решение:  зафрахтовать  на  полгода  комфортабельный  прогулочный   пароход,
приспособленный  для  двухдневных  экскурсий  в  верховья  Темзы,  а  потому
оборудованный не только баром и салоном, но и спальными каютами. Посчитали -
оказалось, что даже при интенсивной эксплуатации пароход обойдется  чуть  не
вдвое дешевле самого захудалого дома.
     Владельцы  судна,  небольшая  туристическая  компания,  получив   такое
предложение, не могли скрыть радости: только-только собрались "Балаклаву" до
весны на прикол  ставить,  денежки  за  аренду  дока  готовили,  а  тут  эти
чудики... Готовились потратиться, а вышло наоборот, еще и подзаработали!
     Чтобы сильно не тратиться, пригнанных Лайзой новобранок селили прямо на
пароходе. Береговой же базой, где девочки могли хранить пожитки  и  отдыхать
от трудов праведных, служил четырехкомнатный домик в Бермондси, что на южном
берегу Темзы аккурат напротив Доклэндз и совсем рядом с пирсом,  где  стояла
"Балаклава".
     К ноябрю все было  готово.  По  всему  Лондону  полыхали  фейерверки  и
подвыпившие горожане, горланя песни, таскали по  улицам  соломенные  чучела,
долженствующие изображать легендарного злодея Гая Фокса, триста с гаком  лет
назад затеявшего взорвать то ли Тауэр, то ли парламент, то ли еще  что-то  -
ни Джулиан, ни Таня этого толком не помнили.  Именно  в  этот  торжественный
день "Балаклава" с поднятым флагом - синяя шапка Мономаха на желтом  фоне  -
пришвартовалась в Цапельной гавани под восторженные клики собравшихся.
     Таня с головой ушла в новый бизнес, некоторые  аспекты  которого  были,
впрочем, для нее не так уж и новы. Она нередко с  благодарностью  вспоминала
уроки Алевтины - несмотря на огромные  культурные,  экономические,  правовые
различия,  кое-что  очень  пригодилось.  Постепенно  входила  в  обстановку,
ликвидировала пробелы в знаниях,  без  стеснения  засыпая  вопросами  Бенни,
Джулиана, Соню Миллер.
     Предприятие набирало  обороты.  Плавучий  бордель  пользовался  бешеным
спросом, и клиентура его  строителями  отнюдь  не  ограничивалась.  Неплохой
приварок давало и заведение на улице  Благодати.  К  весне  Джулиан  надыбал
где-то кредиты, и появилась  возможность  с  концами  откупить  "Балаклаву",
которая после смены хозяев была переименована в "Речную Царицу",  и  подмять
под себя "пансион" мамаши Джонс в Степни. Параллельно множились и  проблемы,
по сути, а нередко и по форме сходные с проблемами, которыми была  заполнена
жизнь хозяюшек купринской "Ямы".
     Подчас бизнес напоминал хождение по натянутому канату над пропастью,  и
это даже стимулировало, но на душе было муторно  от  того,  какой  пакостной
мелочевкой приходилось заниматься  почти  ежедневно.  Кого-то  подмасливать,
кому-то пудрить мозги, под кого-то подстилаться... Подстилаться, впрочем, не
буквально, разве что девочек  подкладывать  -  лично  оказывать  эротические
услуги Таня перестала в тот самый день, когда  приняла  бразды  правления  в
доме  на  Грейс-стрит,  и  постельных  партнеров  подбирала,  руководствуясь
собственными  критериями,  озадачивающими  всех,  в  том   числе   и   самих
избранников. За исключением Сони Миллер,  сторонницы  лесбийских  отношений,
это были мужчины немолодые и, как правило,  небогатые,  нрава  спокойного  и
добродушного. Денег с них Таня не брала, но второго свидания  почти  никогда
не давала, не говоря уже о каких-то надеждах на будущее. В их число входил