- Первое:  дайте кораблю самый полный ход.  Не  жалейте ни  котлов,  ни
машины.   Пусть  ее  хватит  на  три  дня.  Надо  делать  плоты.  Вы  будете
распоряжаться работой. Идемте к матросам.
     Они вышли.  Капитан осмотрелся. Пассажира не было. Они спустились вниз.
На нижней палубе беспокойно ходил пассажир в белых брюках.
     - Салерно,  -  сказал капитан на ухо механику, - занимайте этого идиота
чем угодно!  Что хотите!  Играйте с ним в чехарду! Анекдоты! Врите! Но чтобы
он не шел за мной. Не спускайте с глаз!
     Капитан зашагал на  бак.  Спустился в  кубрик к  матросам.  Двое быстро
смахнули карты на палубу.
     - Буди всех! Всех сюда! - приказал капитан. - Только тихо.
     Вскоре в кубрик собралось восемнадцать кочегаров и матросов. С тревогой
глядели на капитана. Молчали, не шептались.
     - Все? - спросил капитан.
     - Остальные на вахте, - сказал боцман.


        "VII"

     - Военное положение! - крепким голосом сказал капитан.
     Люди глядели и не двигались.
     - Дисциплина -  вот.  -  И капитан стукнул револьвером по столу.  Обвел
всех глазами. - На пароходе пожар.
     Капитан видел: бледнеют лица.
     - Горит в  трюме номер два.  Тушить поздно.  До  опасности осталось три
дня.  За три дня сделать плоты. Шлюпок мало. Работу покажет механик Салерно.
Его слушаться.  Пассажирам говорить так:  капитан наказал за  игру и  драки.
Сболтни кто о  пожаре -  пуля на  месте.  Между собой -  об  этом ни  слова.
Поняли?
     Люди только кивали головами.
     - Кочегары! - продолжал капитан. - Спасенье в скорости. Не жалеть сил!
     Капитан поднялся на  палубу.  Глухо загудели внизу матросы.  А  впереди
капитан увидал: Салерно стоял перед пассажиром. Старик-механик выпятил живот
и покачивался.
     - Уверяю вас,  дорогой мой, слушайте, - пыхтел механик, - уверяю, это в
Алжире... ей-богу... и арапки... танец живота... Вот так!
     Пассажир мотал носом и вскрикивал:
     - Не верю, ведь еще семь суток плыть!
     - Клянусь  мощами  Николая-чудотворца!  -  Механик  задыхался и  вертел
животом.
     - Поймал, поймал! - весело крикнул капитан.
     Механик оглянулся.
     Пассажир бросился к капитану.
     - Все там играли в карты. И все передрались. Это от безделья. Теперь до
самого  порта  работать.   Выдумайте  им  работу,   Салерно.   И  потяжелее.
Бездельники все они!  Все!  Пусть делают что угодно.  Стругают. Пилят. Куют.
Идите, Салерно. По горячему следу. Застегните китель!


        "VIII"

     - Идемте,  синьор.  Вы мне нравитесь... - Капитан обхватил пассажира за
талию.
     - Нет,  я не верю,  - говорил пассажир упрямо, со слезами. - У нас есть
пассажир.  Он  -  бывший моряк.  Я  его спрошу.  Что-то  случилось.  Вы меня
обманываете.
     Пассажир рвался вперед.
     - Вы не хотите сказать. Тайна! Тайна!
     - Я скажу.  Вы правы -  случилось,  -  сказал тихо капитан.  - Станемте
здесь. Тут шумит машина. Нас не услышат.
     Капитан облокотился на борт. Пассажир стал рядом.
     - Я  вам объясню подробно,  -  начал капитан.  -  Видите вы вон там,  -
капитан перегнулся за борт, - вон вода бьет струей? Это из машины за борт.
     - Да, да, - сказал пассажир, - теперь вижу.
     Он тоже глядел вниз. Придерживал очки.
     - Ничего не замечаете? - сказал капитан.
     Пассажир смотрел  все  внимательнее.  Вдруг  капитан присел.  Он  мигом
схватил  пассажира за  ноги.  Рывком  запрокинул вверх  и  толкнул за  борт.
Пассажир перевернулся через голову.  Исчез за  бортом.  Капитан повернулся и
пошел прочь.  Он  достал сигару,  отгрыз кончик.  Отплюнул на сажень.  Ломал
спички, пока закуривал.


        "IX"

     Капитан пошел наверх и дал распоряжение: повернуть на север.
     Он сказал старшему штурману:
     - Надо спешить на север. Туда, на большую дорогу. Тем путем ходит много
кораблей. Там можно скорее встретить помощь.
     Машина будто встрепенулась. Она торопливо вертела винт. Пароход заметно
вздрагивал. Он мелко трясся корпусом - так сильно вертела машина.
     Через час Салерно доложил капитану:
     - Плоты  готовят.  Я  велел ломать деревянные переборки.  Сейчас машина
дает восемьдесят два оборота. Предохранительные клапаны на котлах заклепаны.
Если котлы выдержат... - и Салерно развел руками.
     - Тогда постарайтесь дать восемьдесят пять оборотов.  Только осторожно,
Салерно. Машина сдаст, и мы пропали. Люди спокойны?
     - Они молчат и работают.  Пока что...  Их нельзя оставлять.  Там второй
механик. Третий - в машине. Фу!
     Салерно отдувался.  Он  снял шапку.  Сел на лавку.  Замотал головой.  И
вдруг вскочил:
     - Я смерю, сколько градусов.
     - Не сметь! - оборвал капитан.
     - Ах  да,  -  зашептал Салерно,  -  этот идиот!  Где он?  -  и  Салерно
огляделся.
     Капитан не сразу ответил.
     - Спит.  -  Капитан коротко свистнул в свисток и приказал вахтенному: -
Третьего штурмана ко мне!
     - Слушайте, Гропани, вам двадцать пять лет...
     - Двадцать три, - поправил штурман.
     - Отлично, - сказал капитан. - Вы можете прыгать на одной ножке? Ходить
колесом?  Сколько есть силы,  забавляйте пассажиров! Играйте во все дурацкие
игры!  Чтобы сюда был слышен ваш смех! Ухаживайте за дамами. Вываливайте все
ваши глупости. Кричите петухом. Лайте собакой. Мне наплевать. Третий механик
вам в помощь, на весь день. Я вас научу, что врать.
     - А вахта? - и Гропани хихикнул.
     - Это  и  есть ваша вахта.  Всю вашу дурость сыпьте.  Как из  мешка.  А
теперь спать!
     - Есть! - сказал Гропани и пошел к пассажирам.
     - Куда? - крикнул капитан. - Спать!


        "X"

     Капитан  не  спал  всю  ночь.  Под  утро  приказал  спустить градусник.
Градусник показал 67.  "Восемьдесят пять оборотов",  -  доложили из  машины.
Пароход трясся, как в лихорадке. Волны крутым бугром расходились от носа.
     Солнце взошло справа. Ранний пассажир вышел на палубу. Посмотрел из-под
руки  на  солнце.  Вышел  толстенький аббат  в  желтой рясе.  Они  говорили.
Показывали на солнце. Оба пошли к мостику.
     - Капитан,  капитан!  Ведь солнце взошло справа, оно всходило сзади, за
кормой.  Вы изменили курс.  Правда?  -  говорили в  два голоса и  пассажир и
священник.
     Гропани быстро взбежал наверх.
     - О конечно,  конечно! - говорил Гропани. - Впереди Саргассово море. Не
знаете?  Это морской огород.  Там водоросли, как змеи. Они опутают винт. Это
прямо похлебка с  капустой.  Вы  не  знали?  Мы всегда обходим.  Там завязло
несколько пароходов. Уж много лет.
     Пожилая дама в утреннем платье вышла на голоса.
     - Да, да, - говорил Гропани, - там дамы хозяйничают, как у себя дома.
     - А есть-то что? - спросила дама.
     - Рыбу!  Они рыбу ловят! - спешил Гропани. - И чаек. Они чаек наловили.
Они у них несутся. Цыплят выводят. Как куры. И петухи кричат: "Ку-ка-ре-ку!"
     - Вздор! Вздор! - смеялась дама.
     А Гропани бил себя в грудь и кричал:
     - Клянусь вам всеми спиртными напитками!
     Пассажиры  выходили  на   палубу.   Вертлявый  испанец  суетился  перед
публикой.
     - Господа,  пока не жарко,  партию в гольд! - кричал он по-французски и
вертел черными глазами.
     - Будьте  мужчиной,  -  говорил  испанец и  тряс  за  руку  Гропани,  -
приглашайте дам!
     - Одну партию до  кофе!  Умоляйте!  -  Испанец стал на колени и  смешно
шевелил острыми усами.
     - Вот так и будете играть, - крикнул Гропани, - на коленях!
     - Да! Да! На коленях! - закричали дамы.
     Все хохотали. Испанец делал рожи, смешил всех и кричал:
     - Приглашайте дам!
     Гропани поклонился аббату и сделал руку кренделем:
     - Прошу.
     Аббат замахал рукой:
     - Ах, простите, я близорук.
     Всем стало весело.  Кто-то  притащил клюшки и  большие шашки.  Началась
игра; на палубе начертили крестики. Клюшками толкали шашки.


        "XI"

     - Сегодня  особенно трясет,  -  вдруг  сказал  испанец.  -  Я  чувствую
коленками. Не правда ли?
     Все минуту слушали.
     - Да вы посмотрите, как мы идем! - крикнул Гропани.
     Публика хлынула к борту.
     - Это секрет,  секрет,  -  говорил Гропани.  Он поднял палец и прищурил
глаз.
     - Матео! - крикнул Гропани вниз. - Скорей, скорей, бегом!
     Третий механик быстро появился снизу.  Он был маленький, черный. Совсем
обезьянка. Он бежал легко, семенил ножками.
     - Гой!  -  крикнул Гропани,  и механик с разбегу прыгнул через испанца.
Все захлопали в ладоши.
     - Слушай, секрет можно сказать? - спросил Гропани. - Нам не влетит?
     - Беру на себя, - сказал маленький механик и улыбнулся белыми зубами на
темном лице.
     Все обступили моряков. Испанец вскочил с колен.
     - Наш  капитан,  -  начал  тихим  голосом  механик,  -  через  два  дня
именинник.  Он всегда останавливает пароход.  Все выходят на палубу и должны
поздравлять старика.  Часа три  стоим все,  поздравляем,  все равно,  даже в
шторм.  Вот он и велит гнать.  А то опоздает в порт.  Чудачина-старичина!  И
катанье какое-то затевает, морской пикник, - совсем тихо прибавил механик. -
Только, чур, молчок! - И он волосатой рукой прикрыл рот.
     - Ох, интересно! - говорили дамы.
     Буфетчик звонил к кофе.
     Механик и Гропани отошли к борту.
     - У  нас в кочегарке,  -  быстрым шепотом сказал механик,  -  переборка
нагрелась - рука не терпит. Как утюг. Понимаешь?
     - А трюм нельзя открыть, - сказал Гропани. - Войдет воздух, и сразу все
вспыхнет.
     - Как думаешь,  продержимся два дня?  Как думаешь?  -  Механик глянул в
самые глаза Гропани.
     - Пожар, можем задохнуться в своем дыму, - сказал Гропани, - а впрочем,
черт его знает.
     Они пошли на мостик. Капитан их встретил.
     - Идите сюда, - сказал капитан. Он потащил механика за руку. В каюте он
показал ему маленькую рулетку, новенькую, блестящую.
     - Вот шарик.  -  Капитан поднес шарик к носу механика.  - Пусть крутят,
бросают  шарик,  пусть  играют  на  деньги.  Говорите -  это  по  секрету от
капитана.  Тогда они будут сидеть внизу.  Мужчины хотя бы...  Дамы ничего не
заметят. Возьмите, не потеряйте шарик! - И капитан ткнул рулетку механику.
     Третий механик вышел на палубу.  Официанты играли на скрипках. Две пары
уже танцевали.


        "XII"

     Команда работала и разбирала эмигрантские нары.  Под палубой было жарко
и душно. Люди разделись, мокрые от пота.
     - Ни минуты, ни секунды не терять! - говорил старик Салерно. Он помогал
срывать толстые брусья.
     - Потом покурите, потом! - пыхтел старик.
     - Ну, чего стал? - крикнул Салерно молодому матросу.
     - Вот оттого и стал! - во всю глотку крикнул молодой матрос.
     Все на  миг бросили работу.  Все глядели на  Салерно и  матроса.  Стало
тихо. И стало слышно веселую музыку.
     - Ты это что же? - сказал Салерно. Он с ключом в руке пошел на матроса.
     - Там танцуют, - кричал матрос, - а мы тут кишки рвем! - Матрос подался
вперед с топором в руке. - Давай их сюда!
     - Верно, правильно говорит! - загудели матросы.
     - Кому плоты? Нам шлюпок хватит.
     - А плоты пусть сами себе делают.
     Все присунулись к Салерно, кто с чем: с молотком, с топором, с долотом.
Все кричали:
     - К черту! Довольно! Баста! Остановить пароход! К шлюпкам!
     Один уже бросился к трапу.
     - Стойте! - крикнул Салерно и поднял руку.
     На миг затихли. Остановились.
     - Братья матросы!  -  сказал с одышкой старик. - Ведь там пассажиры. Мы
взялись их свезти...  А мы их...  выйдет...  выйдет...  погубим...  Они ведь
ехать сели, а не тонуть...
     - А  мы  тоже  не  гореть  нанялись!  -  крикнул молодой матрос в  лицо
механику.
     И молодой матрос, растолкав всех, бросился к трапу.


        "XIII"

     Капитан слышал крик.  Он  спустился на нижнюю палубу.  Шел к  мостику и
прислушивался.
     "Бунт,  - подумал капитан. - Они бьют Салерно. Пропало все. Уйму, а нет
- взорву к черту пароход, пропадай все пропадом!"
     И капитан быстро зашагал к люку.
     Вдруг навстречу матрос с  топором.  Он  с  разбегу ткнулся в  капитана.
Капитан рванул его за  ворот.  Матрос не успел опомниться,  капитан столкнул
его  в  люк.  По  трапу на  матроса напирал народ.  Все стали и  смотрели на
капитана.
     - Назад! - рявкнул капитан.
     Люди попятились. Капитан спустился вниз.
     - Чего смотреть?! - крикнул кто-то.
     Народ встрепенулся.
     - Молчать! - сказал капитан. - Слушай, что я скажу.
     Капитан стоял на трапе выше людей.  Все на него глядели.  Жарко дышали.
Ждали.
     - Не будет плотов - погибли пассажиры. Я за них держу ответ перед миром
и  совестью.  Они  нам доверились.  Двести пять живых душ.  Нас сорок восемь
человек...
     - А мы их свяжем, как овец! - крикнул матрос с топором. - Клянусь вам!
     - Этого не будет! - крепко сказал капитан. - Ни один мерзавец не тронет
их пальцем. Я взорву пароход!
     Люди загудели.
     - Убейте меня сейчас!  -  Капитан сунулся грудью вперед.  -  И суньтесь
только на палубу - пароход взлетит на воздух! Все готово, без меня есть кому
это сделать.  Вы хотите погубить двести душ -  и  женщин и малых детей.  Даю
слово: погибнете вместе. Все до одного.
     Люди молчали.  Кто опустил вниз злые глаза,  а кто глядел на капитана и
кивал головой.
     Капитан с минуту глядел на людей.
     Молодой матрос вскинул голову, но капитан заговорил:
     - Плоты почти готовы.  Их  осталось собрать и  сделать мачты.  На шесть
часов работы.  У нас ведь есть сутки. Двадцать четыре часа. Пассажиры в воде
- это дети. Они узнают о несчастье - они погубят себя. Нам вручили их жизнь.
Товарищи  моряки!  -  громко  крикнул  капитан.  -  Лучше  погибнуть честным
человеком,  чем жить прохвостом!  Скажите только: "Мы их погубим", - капитан
обвел всех глазами,  -  и я сейчас пущу себе пулю в лоб.  Тут, на трапе. - И
капитан сунул руку в карман.
     Все загудели глухо, будто застонали.
     - Ну,  так вот вы -  честные люди,  -  сказал капитан. - Я знал это. Вы
устали.  Выпейте по бутылке красного вина. Я прикажу выдать. Кончайте скорее
- и спать.  А наши дети,  -  капитан кивнул наверх,  -  пусть играют,  вы их
спасете,  и будет навеки вам слава,  морякам Италии.  - И капитан улыбнулся.
Улыбнулся весело, и вмиг помолодело лицо.
     - Браво! - крикнул молодой матрос.
     Он глядел на капитана. Капитан быстрыми шагами вбегал по трапу.
     - Гропани!  -  крикнул капитан на  палубе.  Штурман бежал навстречу.  -
Идите вниз,  - говорил капитан, - работайте с ними во всю мочь! И по бутылке
вина всем.  Сейчас.  Там танцуют?  Ладно.  Я пришлю за вами, в случае станут
скучать. Ну, живо!
     - Есть! - крикнул Гропани и бегом бросился к люку.


        "XIV"

     Капитан прошел в свою каюту. Он сел на койку, сжал кулаки со всей силой
и подпер бока.  "Держаться,  держаться,  -  говорил капитан,  - что есть сил
держаться!   Сутки  одни,  одни  только  бы  сутки!  И  нисколько  не  легче
становилось капитану.  Он знал:  не за сутки,  а за один час,  за минуту все
может погибнуть.  Крикнет этот матрос с топором:  "Пожар!" - и готово. "Дали
им  вина?"  -  подумал капитан и  вскочил на  ноги.  Но  тут влетел в  каюту
Салерно.  Старик осунулся в эти два дня.  Он схватил капитана за плечи, стал
трясти. Тряс и все глядел в глаза, и лицо у старика кривилось и вдруг совсем
сморщилось,  и  он заплакал,  заревел в  голос.  Он с размаху сел на койку и
уткнул лицо в подушку.
     - Что ты?  -  Капитан первый раз заговорил с  ним на  "ты".  -  Что ты?
Салерно...
     Капитан повернулся, взялся за ручку двери. Старик встрепенулся.
     - Минуту! - говорил старик.
     Он задыхался, схватил графин и пил из горлышка. Обливался. Другой рукой
он держал капитана.
     - Ведь  я  умру подлецом,  -  говорил старик сквозь слезы.  -  Пожар не
потухнет. В этих бочках, ты не знаешь, - в них бертолетова соль!
     - Как?  -  спросил капитан.  -  Ведь ты  сказал -  хлорноватая какая-то
соль...
     - Да,  да!  Это и есть бертолетова.  Я не соврал.  Но я знал, что ты не
поймешь.
     - Я спрашивал ведь тебя: не опасно? А ведь это - взрыв!..
     - Нет,  нет,  -  плакал старик, - не взрыв! Ее нагревает, она выпускает
кислород,  а от него горит.  Сильней,  сильней все горит.  - Старик умоляюще
глядел на капитана.  -  Ну,  прости, прости хоть ты, господи! - Старик ломал
руки. - Никто, никто не простит... - И Салерно искал глазами по каюте. - Мне
дали триста лир, чтобы я устроил... дьявол дал... эти двадцать бочек. Что же
теперь?  Что  же?  -  Салерно глотал воздух ртом.  -  Иисусе святой,  милый,
дорогой...
     - Идите к аббату,  приложитесь к его рясе.  Нет?  Тогда вот револьвер -
стреляйтесь! - сказал капитан и брякнул на стол браунинг.
     Старик водил выпученными глазами.
     - Тоже не хотите? Тогда умрите на работе. Марш к команде.
     - Капитан,  -  хрипло сказал Салерно,  - на градуснике... вчера было не
семьдесят восемь, а восемьдесят семь...
     - Капитан вскинул брови, вздрогнул.
     - Я не мог сказать... - Старик рухнул с койки, стал на колени.
     Капитан с  размаху ударил старика по лицу,  вышел и пристукнул за собой
дверь.


        "XV"

     Капитан взял веревку с градусником. Он сам смерил температуру - было 88
градусов.
     Маленький механик подошел и  сказал (он  был в  одной сетке,  мокрый от
пота):
     - На переборке краска закудрявилась,  барашком пошла, но мы поливаем...
Полно пару... Люди задыхаются... Работаем мы со вторым механиком...
     Капитан подошел к  кочегарке.  Глянул  сверху,  но  сквозь пар  не  мог
увидеть. Слышал только - лязгают лопаты, стукают скребки.
     Маленький механик шагнул за трап и пропал в пару.
     Солнце  садилось.  Красным отсветом горели  буруны по  бокам  парохода.
Черный дым густой змеей валил из трубы.  Пароход летел что есть силы вперед.
В  трюме парохода горел смертельный огонь.  Пассажиры приятно пели испанскую
песню.  Испанец махал рукой.  Все на него смотрели,  а  он стоял на табурете
выше всех.
     - Споемте молитву, - говорил испанец. - Его преподобию будет приятно.
     Испанец дал тон.
     Капитан быстро пошел вниз, к матросам.
     - Сейчас готово!  -  крикнул навстречу Гропани.  Он,  голый  до  пояса,
долбил долотом.  Старик Салерно,  лохматый,  мокрый,  тесал.  Он  без памяти
тесал, зло садил топором.
     - Баста! Довольно уж! - кричал ему судовой плотник.
     Салерно, красный, мокрый, озирался вокруг.
     - Еще по бутылке вина,  - сказал капитан. - Выпить здесь - и по койкам.
Двое - в кочегарку, помогите товарищам. Они в аду. Вахта по часу.
     Все бросили инструменты.  Один Салерно все стоял с топором.  Он еще два
раза тяпнул по бревну. Все на него оглянулись.
     Капитан вышел на  палубу.  На трюме в  пазах стена пошла пузырями.  Они
надувались и лопались. Смола прилипала к ногам. Черные следы шли по палубе.
     Солнце зашло.
     Яркими огнями вспыхнул салон; оттуда мирно мурлыкал пассажирский говор.
     Гропани догнал капитана.
     - Я  доложу,  -  весело  говорил Гропани,  -  очень  здорово,  то  есть
замечательные плоты, говорю я... а Салерно...
     - Видел  все,  -  сказал капитан.  -  Готовьте провизию,  воду,  флаги,
ракеты. Фальшфейера не забудьте. Сейчас же...
     - А Салерно чудак, ей-богу! - крикнул Гропани и побежал хлопотать.


        "XVI"

     Ночью   капитан  пошел  мерить  температуру.   Он   мерил  каждый  час.
Температура  медленно   подходила   к   89   градусам.   Капитан   осторожно
прислушивался,  не гудит ли в трюме.  Он приложил ухо к трюмному люку.  Было
горячо,  но капитан терпел. Было не до того. Слушал: нет, ничего - это урчит
машина. Ее слышно по всему пароходу. Капитану начинало казаться: вот сейчас,
через минуту пароход не выдержит.  Взорвется люк,  полыхнет пламя - и конец:
крики,  вой,  кровавая каша.  Почем знать,  дотерпит ли  пароход до утра?  И
капитан снова щупал палубу.  Попадал в  жидкую горячую смолу в пазах.  Снова
мерил градусником уже каждые полчаса