весь
природный -  земной  -  мир,  изменяемый  и
контролируемый человеком. Во всяком случае,
таково    его     значение     в     учении
В.И.Вернадского.  Понятие   практики  более
универсально,   чем    понятие    ноосферы,
поскольку  помещает  человека  в  центр  не
только  земной   биосферы,   но   и   всего
чувственного  мира,   однако,   несомненно,
типологически родственно  с ним.  Признавая
за человеком  роль основного,  центрального
фактора  всей  природной  эволюции,  данное
понятие фиксирует,  разумеется, не  столько
наличное    состояние     мира,     сколько
заключенную в нем потенциальную возможность
его дальнейшего развития.
  Понятие  практики   имеет,   тем   самым,
основополагающее значение  для понимания не
только человека  (того, кто он в мире и что

136

он должен  в нем  делать), но и самого мира
(чем  он   является  для   человека).  Если
человек  вне   мира  -   только  абстракция
человека, недействительный  человек, то мир
вне человека  - это  также абстрактный мир,
лишенный своей завершенности и целостности.
Соответственно, и  знание о каждом из них в
их оторванности  друг от  друга  есть  лишь
абстрактное  -  неполное,  одностороннее  -
знание. Разрыв  между науками  о природе  и
науками о  человеке вызван в конечном счете
тем, что  те и  другие берут свой предмет в
абстракции от  практической сферы,  которая
только и  заключает в  себе  действительное
единство природы и человека.
  Идея практики  в  теоретическом  познании
содержит в  себе,  следовательно,  критерий
полноты,   целостности,    единства,   кон-
кретности  теории,   которые   и   являются
существенными  атрибутами   ее  истинности.
Истина всегда  конкретна. Знание  о природе
не может  претендовать на  конкретность вне
знания о  человеке, как  и  наоборот.  Идея
практики как  раз и ориентирует теоретичес-
кое  познание   на  такую   конкретность  и
завершенность,  на   взаимосвязь  различных
определений,    выражающих     многообразие
сторон, сфер  и проявлений  действительного
мира. Эта  идея обращена  не к  отдельному,
частному положению  или выводу,  вырванному
из  общетеоретического   контекста,   а   к
теоретическому    познанию     в     целом.
Заключенное   в   практике   онтологическое
единство природы и человека применительно к
теоретическому  познанию   несет   в   себе
требование  единства  знания  о  природе  и
человеке,   указывает    на   тенденцию   к
интеграции различных  видов знания,  на  их

                                        137

движение  в   сторону  становления  "единой
науки". В  этом смысле нельзя рассматривать
практику     как     исключительно     лишь
антропологическую, социологическую  или тем
более естественнонаучную  категорию. Она  -
категория общенаучная,  стоящая как  бы над
разделением мира  по его отдельным областям
и сферам, а значит и над разделением знания
об   этом    мире   по    частным   научным
дисциплинам. Теория  практична и,  следова-
тельно,   истинна   не   в   смысле   своей
сиюминутной     утилитарной     полезности,
ограниченной  масштабами  частного  дела  и
ближайшего практического  эффекта, а  в той
мере, в  какой способна выходить за пределы
любого частичного  знания (знания  о  части
мира)  и  частичного  успеха,  двигаться  в
направлении  все  большей  универсальности,
всеобщности заключенного в ней знания.
  Ограничивая   категорию   практики   лишь
рамками знания о человеке, то есть придавая
ей чисто антропологический смысл, выводящий
за ее  пределы  весь  чувственно-предметный
мир, включая  и природу,  мы можем придти к
одностороннему   и    весьма    искаженному
представлению  о   характере   практической
связи человека с миром. Получается так, что
практика  есть   процесс   чисто   внешнего
воздействия человека  на природу, когда по-
следняя выступает  как всего лишь пассивный
объект    вносимых     им    изменений    и
преобразований. Согласно такому представле-
нию,  человек   как  практическое  существо
должен  постоянно  переделывать  окружающий
его мир,  ломать  естественный  ход  вещей,
приспосабливая его  к своим  потребностям и
интересам. В  таком  истолковании  практика
весьма смахивает на насилие над природой со

138

стороны  какой-то  внешней,  посторонней  и
чуждой ей  силы. Усматривая в практике лишь
деятельность   человека,    но   не    саму
действительность, легко  сделать вывод, что
она  -   практика  -   заключает   в   себе
негативное, деформирующее  начало  в  мире,
вносящее в него хаос и разрушение.
  Не потому  ли хорошо  известная формула о
необходимости   практического    изменения,
преобразования  человеком   мира   вызывает
сегодня у  многих раздражение и откровенное
неприятие?
  В  понимание  практики  как  деятельности
человека   по    изменению   мира    важно,
следовательно, внести  существенные коррек-
тивы. Во-первых, далеко не всякое изменение
мира следует  считать практикой  - об  этом
более подробно  мы скажем  ниже. Во-вторых,
человек не  только должен  изменять мир, но
уже живет в измененном мире. Изменение мира
-   не   просто   задача,   стоящая   перед
человеком,  но   и  предпосылка,   исходное
условие его существования в мире, то, с чем
он вынужден  считаться  как  с  результатом
предшествующей деятельности  людей. В  этом
смысле   практика    -    это    категория,
характеризующая   в    каждый    конкретный
исторический момент  не только субъективную
позицию человека  в мире, но и объективное,
независимое от  человека  состояние  самого
мира, которое,  в конечном счете, есть лишь
иная -  опредмеченная - форма существования
все  того   же  человека.   Практика   есть
предметная, пропущенная сквозь всю наличную
действительность  связь  человека  с  самим
собой, со своей историей, со своим прошлым,
от которого  он никуда  не  может  уйти.  В
контексте  практики   мир   предстает   для

                                        139

человека как  его собственный, человеческий
мир или  как мир  его культуры.  Культура -
это  другое   весьма   популярное   сегодня
понятие,   которое    с    успехом    может
конкурировать с понятием практики.
  Чем      же       конкретно      является
действительность,  понятая   как  практика?
Прежде    всего    не    ее    завершенным,
законченным,  раз   и  навсегда   данным  и
полностью  установившимся  состоянием,  ко-
торое можно  только мысленно  созерцать,  а
непрерывно    совершающимся     посредством
человеческой  деятельности   процессом   ее
становления,    изменения    и    развития.
Действительность  не   просто   существует,
пребывает, наличествует  безотносительно  к
человеку,  но  постоянно  трансформируется,
как  бы   "достраивается"  им,  оказывается
связанной с  ним не  только внешним,  но  и
внутренним   образом.    Благодаря    своей
деятельности   человек   не   выключен   из
действительности, а  включен в нее, образуя
имманентное условие,  причину, источник  ее
существования и развития.
  Понятие   практики   раздвигает   границы
действительного  мира,  придает  ему  новые
измерения, включая в него не только явления
и процессы, существующие вне и до человека,
но  и   самого  человека.   Данное  понятие
выявляет     единство      природного     и
человеческого  миров,  снимая,  тем  самым,
постоянно  присутствующую   в  традиционном
философском  сознании   неразделенность   и
противопоставленность. Оно  ставит человека
в  центр   действительного  мира,  придавая
последнему    характер     предпосылки    и
результата   его    деятельности.   Мир   в
горизонте        практики         предельно

140

антропоцентричен,   то    есть   движим   и
направляем     интересами,     целями     и
потребностями человеческой жизни. Такой мир
не отрицает  природу  с  ее  физическими  и
прочими законами,  но и  не  ограничивается
ею, включает ее в себя как естественное ус-
ловие  собственного   существования.   Мир,
движимый человеком,  может присутствовать в
своей полноте  только как человеческий мир.
Природа - это еще не мир в его целостности,
а только  возможность такого  мира. Если  в
физическом мире человек - часть природы, то
в мире практическом природа в ее физическом
существовании -  только часть человека, его
не  реализованная   до  конца  возможность.
Осуществляемое в  практике движение мира от
природного к человеческому и есть история.
  Лишь там,  где изменение  человеком  мира
продиктовано     его      стремлением     к
саморазвитию, к  самоизменению, мир находит
в  человеке   не  свое  отрицание,  а  свое
органическое  продолжение  и  гармоническое
завершение. В  таком мире  человек  впервые
находит, обретает  себя, то есть существует
для себя  практически. И  мир существует  в
этом  случае   как  практический,  то  есть
человеческий,    мир,     как    предметно-
чувственное воплощение  человеческих сил  и
способностей.  Понятие  практики  получает,
тем    самым,     онтологический     смысл,
характеризуя  действительный  мир  как  мир
самого человека в его историческом развитии
и самодвижении.






                                        141

         2. Практика и отчуждение

  Такое  понимание   практики,  на   первый
взгляд,  мало  соответствует  историческому
опыту большинства  людей, для  которых  мир
представал в  его чуждости  и  враждебности
человеку как  господствующая над ним слепая
и неразумная  сила,  уподобленная  действию
природных  стихий   или  "чужой   воли".  В
философской  традиции   такой  мир  получил
название "отчужденного  мира".  Нет  смысла
описывать   его    во   всех    деталях   и
подробностях  -   проблематика   отчуждения
многократно  анализировалась.   Существенно
другое:    любая    попытка    фетишизации,
абсолютизации    отчужденного     мира    в
философском    или     научно-теоретическом
сознании делает невозможным его понимание и
истолкование как практики. По логике такого
сознания человек  как разумное  существо не
может   участвовать    в   создании   мира,
превращающего его в своего раба и пленника,
а если  он как-то и связан с ним, то отнюдь
не в качестве его творца.
  Действительно, как можно примирить друг с
другом существование  отчужденного мира, во
всем  враждебного   человеку,  и  практики,
ставящей  человека   в  центр  этого  мира?
Понятие  практики   и  отчуждения   как  бы
взаимно отрицают  друг друга.  Но именно  в
рамках этой  антиномии  движется  знание  о
мире, задается  подлинный масштаб и границы
научной теории. Пока знание о мире не будет
доведено    до     осознания    его     как
человеческого, или практического, мира, оно
не  может  считаться  законченным,  полным,
претендующим на  теоретическую  истинность.
Любой вид знания о мире в его отчужденности

142

от   человека,   как   природной,   так   и
социальной,  есть  несовершенная,  а  то  и
просто ложная  форма знания,  приписывающая
миру то,  что является  его  лишь  частным,
исторически преходящим  состоянием. Поэтому
весьма    ограничена     и     практическая
эффективность такого знания.
  Существование     отчужденного      мира,
разумеется, не  отрицает существования мира
практического, хотя  связь между ними часто
скрыта  от   познающего  индивида  и  очень
трудно  поддается   обнаружению.   Выявить,
раскрыть эту  связь и  составляет  главную,
конечную задачу теоретического мышления, во
всяком случае, в области общественных наук.
Но как,  оставаясь в  рамках теории,  можно
решить  эту   задачу?  Как   преодолеть  ту
установку сознания,  в силу которой мир дан
человеку только  как объект его познания и,
следовательно,  может  быть  понят  лишь  в
своем объективном,  независимом от человека
существовании? Ведь  никакое познание  само
по себе,  ограниченное  рамками  созерцания
мира,   не   способно   усмотреть   в   нем
человеческого,   практического    источника
происхождения.   Какими    логическими    и
гносеологическими     средствами      можно
обнаружить  "человеческую  сущность  мира"?
То, что  философы всегда  искали в  мире, -
его человеческий "смысл", заключенную в нем
"идею", -  не поддается,  на первый взгляд,
научному  обоснованию   и  анализу.  Теория
здесь как  бы пасует перед неразрешимой для
нее задачей. А идея практики, постулирующая
принципиальную сводимость  мира к человеку,
похоже,  обречена   на  то,   чтобы  всегда
оставаться чисто философской идеей, имеющей


                                        143

весьма  косвенное   отношение  к   развитию
научного знания.
  Казалось  бы,  взаимоотношение  теории  и
практики   антиномично   по   самой   своей
природе. Они  не  сходятся  между  собой  в
главном - в своем отношении к миру. Мир как
внеположный человеку  объект познания и как
субъективная  человеческая  деятельность  -
вот    два     крайних     полюса     этого
взаимоотношения, которые  почти  невозможно
согласовать,   примирить    между    собой.
Теоретическое  и  практическое  оказываются
столь удаленными  друг от  друга, что между
ними  с  трудом  прослеживается  какая-либо
связь.
  Начиная, однако,  с Канта,  впервые четко
зафиксировавшего     данную      антиномию,
философия упорно  ищет эту  связь, ищет  на
разных путях,  приходя к различным выводам.
Мир как  "представление" и  как  "воля"  то
сходится  в   каком-то  высшем   синтезе  -
религиозном, моральном или эстетическом, то
окончательно распадается  на  враждебные  в
своей  непримиримости  стороны.  И  сегодня
конфронтация    этих     двух    начал    -
теоретического и  практического  -  дает  о
себе знать  как одно  из самых  опасных для
человека  противоречий  современного  мира.
При всех очевидных технико-производственных
успехах и достижениях теоретического знания
оно и  в наши  дни часто "не дотягивает" до
границ целостной  и  всеобщей  человеческой
практики  (то   есть   практики,   ставящей
человека в  центр мира),  подчас  враждебно
этой  практике,  оставаясь,  тем  самым,  в
пределах  отчужденного   мира.   Отсюда   и
критика науки,  теоретического объективизма
со стороны  многих влиятельных  философских

144

направлений ХХ  в., и  поиски  нового  типа
рационализма, и  апелляция  к  донаучным  и
вненаучным  формам  сознания  как  наиболее
соответствующим  существованию  человека  в
мире.   Что   касается   Маркса,   то   его
критический пафос  был направлен не столько
в сторону  ограничения прав  и возможностей
теоретического разума,  сколько  в  сторону
осознания ограниченности  самой практики  в
рамках   отчужденного   мира,   существенно
сужающей научный горизонт теории.
  Теория, разумеется,  связана с практикой,
находится с  ней в  единстве, но  с  какой?
Практика практике  рознь. Далеко  не  любая
историческая   форма   практики   ведет   к
существованию свободного от отчуждения мира
и, следовательно,  может служить  критерием
полноты, завершенности,  истинности теории.
Скорее, наоборот:  во всей  существующей до
сегодняшнего дня  истории практика, то есть
"человеческая сущность" мира, представала и
предстает в  своей отчужденной форме, что и
служит главной  причиной весьма еще высокой
степени  относительности  нашего  знания  о
мире. Правда,  здесь возникает закономерный
вопрос: насколько вообще возможна практика,
преодолевшая  всякое  отчуждение?  Ведь  ей
тогда    бы     соответствовало     знание,
претендующее на  абсолютную истинность, что
сегодня представляется  невозможным даже  в
самой отдаленной перспективе.
  В теории  отчужденный мир получает "форму
объекта", то  есть берется  лишь в качестве
предмета познания.  Познание,  ограниченное
рамками созерцания,  не способно  выйти  за
пределы отчужденного  мира и  потому выдает
его   за   действительный   и   единственно
возможный мир.  Поэтому теория, объясняющая

                                        145

мир в  том виде,  как он  дан в созерцании,
есть  всегда   теория  отчужденного   мира,
сознает она  это или  нет. Это  - либо  мир
природы в  его  оторванности  от  человека,
либо социальный  мир, понятый как природная
связь  столь  же  природных,  "абстрактных"
индивидов.    В     границах    отчуждения,
скрывающих  практический   характер   мира,
социальное  предстает   и  осознается   как
натуральное,   чисто   природное,   что   и
фиксируется  в  соответствующих  приемах  и
методах исследования,  взятых, например, из
арсенала позитивизма.
  Отчужденный   мир,    следовательно,   не
отрицает практику,  а есть  ее закономерное
проявление, но  только в  ее не всеобщей, а
исторически особенной форме. Иными словами,
причину отчуждения  также следует  искать в
практике,  как   она  предстает  на  вполне
конкретных этапах  своего  существования  и
развития. Тем  самым в  понимание  практики
вводится  еще   один  важный   параметр   -
общественно-исторический.  Практика   -  не
только   чувственная,   но   и   социальная
действительность, само  общество в единстве
его происхождения, производства (социальное
производство)   и    существования,   бытия
(социальное  бытие).   Практика  генерирует
особый  тип   действительности,   бытия   -
социальное  бытие,   которое  предстает  по
отношению ко  всему остальному миру как его
всеобщая форма  существования. В отличие от
чисто  природного   бытия,   доисторической
природы,    социальное    бытие    -    это
действительность,            опосредованная
деятельностью   "всей   массы   индивидов",
связанных между собой в пространстве и вре-
мени.

146

  Что  же   придает  практике  характер  не
только   чувственной,   но   и   социальной
действительности? Прежде  всего, социальный
характер образующей ее деятельности. Отнюдь
не  любые   действия  людей,   связанные  с
затратами ими  физической  и  нервно-психи-
ческой энергии,  могут быть квалифицированы
как практика.  Отождествление  последней  с
этими действиями  - весьма распространенная
ошибка.
  В качестве  природной силы человек отнюдь
не  является  еще  практическим  существом,
обладающим    способностью     не    просто
действовать,   но    действовать    сообща,
социальным   образом.    В   любом   случае
практическая деятельность есть не природно-
вещественный,  нервно-физиологический   или
психический,    а    социальный    процесс,
обусловленный  социально-необходимыми  дей-
ствиями людей.
  В жизни  мы часто  пользуемся  выражением
"производственная  практика",  понимая  под
ней  практику   слесарного,  столярного   и
любого другого  дела, требующего  овладения
навыками и  приемами работы  с определенным
вещественным  материалом.   Здесь  практика
сведена до  уровня технологического умения,
узко  профессионального  мастерства.  Такое
понимание практики  отличается, однако,  от
того, как  данное  понятие  используется  в
социальной теории.  Быть практиком, с точки
зрения последней,-  значит быть  не  только
узким специалистом,  профессионалом в своем
деле,  но  и  человеком,  воздействующим  в
конечном счете  своей деятельностью  на ход
социального развития,  изменяющим социум, в
котором  он   живет.  Социальный  результат
деятельности - любой деятельности - вот что

                                        147

в  первую  очередь  фиксируется  в  понятии
практики. Если бы практика сводилась только
к умению работника осуществлять те или иные
технологические операции, воздействовать на
природный    материал     с    целью    его
вещественного преобразования,  то  тогда  к
практическим деятелям  следовало бы отнести
и машины,  вполне  заменяющие  работника  в
этой его функции.
  Социально-созидающая   природа   практики
определяет   ее    исторически   конкретный
характер. Как нет "социума вообще", так нет
и "практики вообще". Понимание практики вне
исторической всеобщности, ставящее человека
в  центр  действительного  мира,  не  может
быть,  тем   самым,  обосновано   практикой
любого общества, на како