реальности. Предварительным  условием этого
соотнесения     явилось      переосмысление
человеческой природы.
  Новое   видение   человеческой   природы,
основные  моменты   которого  появились   в
"Экономическо-философских  рукописях   1844
г."  и   "Немецкой  идеологии",   обогатило
натуралистический  принцип   Смита   идеями
неорганического тела  и  материальных  форм
общения.    Переосмысление     человеческой
сущности  позволило  отделить  вещественное
содержание труда  от его общественной формы
и  представить   буржуазные   отношения   в
качестве конкретно-исторических.  Тем самым
сложились     условия      концептуализации
____________________
12   Вебер М.  Исследования по  методологии
  науки. Ч. 2. С. 79.

222

производства    капитала.     Введение    в
формируемую модель конструктов абстрактного
труда   и    рабочей    силы    потребовало
презентации   концептуальной    схемы   как
выражения сущностных свойств экономического
процесса.   В    "Капитале"   эту   функцию
выполняет понятие  труда как  естественного
условия жизни людей.
  Существенную роль  в нашем анализе играет
различение   понятий    труда   вообще    и
абстрактного труда.  При  всем  современном
значении  рыночной   экономики  в  обществе
сохраняются      некоммерческие       сферы
общественно необходимой  деятельности. Все-
общий  труд,   труд  как   игра  сущностных
человеческих сил  - это  новые введенные  в
плоскость обществоведческого  анализа  Мар-
ксом  реалии,   которые  не  подпадают  под
понятие абстрактного труда.
  Итак,    социальность,    подразумеваемая
понятием    абстрактного     труда,    есть
исторически   определенная    социальность:
условия     "рациональности"      категории
абстрактного    труда     -    общественное
разделение труда  и рыночный  обмен.  "Труд
вообще" -  это отражение  процесса, взятого
независимо  от  его  конкретно-исторической
общественной формы.  Ясно, что несовпадение
понятий по  признакам означает несовпадение
самих абстрактных объектов.
  Первый из них, соотносясь с теоретической
схемой,    по     определению     выступает
субстанцией стоимости,  но при весьма четко
оговоренных   обстоятельствах.    Напротив,
характеристика труда как "всеобщего условия
обмена веществ  между человеком и природой"
не      указывает       условий       своей
фальсифицируемости.  Тем   не   менее   она

                                        223

отражает   существенную    и   отнюдь    не
самоочевидную сторону  бытия людей  и может
быть выражена  в виде  принципиального  для
социально-гуманитарных дисциплин  положения
о  деятельностной  (предметно-практической)
природе человека.
  В логическом  плане принцип отличается от
законов   сочетанием    универсальности   и
экзистенциальности13.      Экзистенциальные
высказывания, как известно, всегда обладают
истинностной   модальностью.    И   поэтому
проекция теоретической  модели производства
капитала  на   описание  труда  как  основы
человеческой жизни  придает высказываниям о
капитализме "в  его, так  сказать, идеально
среднем типе"14 статус отображения реальных
жизненных    отношений.    Модификация    и
перестройка марксистских теоретических схем
сегодня    необходимы,    но    отказ    от
марксистской  обществоведческой   парадигмы
будет  оправдан,   когда  труд   радикально
изменит свои  характеристики  и  перестанет
быть формой отношения между человеком и его
неорганическим телом.








____________________
13   См.: Таммару Ю.В. Законы и принципы //
  Уч. зап. Тартус. ун-та. Тарту, 1974. Вып.
  324. Т. 14. С. 27.
14   Ленин В.И.  Полн. собр.  соч. Т. 4. С.
  80.

224



                 Глава 3.
     Идеализации в социальном познании



     1. Статус социальных идеализаций

  Проблеме статуса идеализаций в социальном
познании  не   повезло:  по  сей  день  она
остается    практически    неразработанной.
Причины этого  многообразны и глубоки, но в
итоге  проистекают   из  общей  ситуации  в
методологии   обществознания.   Корни   по-
следней,   в   свою   очередь,   таятся   в
идеологизации социального поиска.
  С   позиций    гносеологии    идеализация
является  видом   абстракции,   выступающей
специфической  формой   познания,   которая
предполагает    мысленную     реконструкцию
предмета    посредством    отвлечения    от
некоторых его  свойств или  пополнения  их.
Будучи  обобщенными   образами,  абстракции
выполняются на  системе моделей. Если таких
систем нет,  абстракции семантически пусты.
Непустые   -    содержательные   абстракции
подразделяются   на    две   группы.   Одни
выполняются  на  материальных  моделях,  их
именуют материальными.  Другие  реализуются
на   моделях    идеальных,   их    называют
идеальными.   Последние   фиксируют   непо-
средственно     не      существующие      в
действительности, но  имеющие в  ней  некие
аналоги, предметные  признаки.  Данный  тип
абстракций, собственно,  образует множество
идеализаций; они  вводят в  мысль идеальные


                                        225

элементы,  через   творческие   определения
наделяют их ментальным существованием.
  Способствуя  исследованию,  моделированию
поведения идеальных  объектов,  идеализации
расширяют      разрешающие      возможности
интеллекта,   позволяют    теоретизировать,
строить отвлеченные схемы, концептуализации
реальности.    Присутствие    в    познании
идеализаций служит  показателем  развитости
отраслей       знания,        соответствует
теоретической    стадии    функционирования
мысли.
  Поскольку теория  есть набор идеализаций,
а   с   введением   идеализаций   неизбежно
выделение   лишь    некоторых    (основных,
решающих) черт  и факторов с игнорированием
остального,     входящего      в     состав
действительного целого, возникает серьезный
вопрос о степени правомерности идеализаций:
каковы   пределы,    границы    допустимого
идеализирования  признаков  в  надежде  по-
лучать адекватные  результаты? Вопрос этот,
понятно,  универсального,  верного  на  все
случаи  жизни  ответа  попросту  не  имеет.
Однако    рефлексивная    его    проработка
способствует наращиванию  методологического
потенциала обществознания.
  Так,  оказывается,   что  в  определенных
моментах  идеализации   могут  вступать   в
острый конфликт  с реальностью,  в  особен-
ности,    когда     это     относится     к
фундаментальным допущениям  теории. Скажем:
в недавнем  прошлом наша  социальная теория
оперировала,  казалось   бы,  самоочевидной
идеализацией   всемерной   конструируемости
действительности на плановой основе. Сейчас
же ясно:  допущение,  будто  можно  строить
общество по  теории - из разряда фантомных.

226

Возможно     проектировать     производство
вещности  (объектов,   продукции),   а   не
человеческих состояний:  их  становление  в
принципе не  планируемо. Отсюда (по крайней
мере в  настоящем)  бессмысленно  и  вредно
интенсифицировать    рычаги    центрального
регулирования (тотальный  план); правильнее
переносить акценты  на интегральный  эффект
самоорганизации   целесообразно,   свободно
действующих      локальных       социальных
(человеческих)  формирований.   За  этим  -
новая  сетка  допущений,  скрывающая  целую
исследовательскую и политическую программу.
Между  тем,  и  она  не  абсолютна,  -  при
катастрофическом   дефиците   ресурсов,   в
условиях     падения      темпов      роста
централизованно-регулируемый  способ  жизни
может реанимироваться.
  Из  сказанного  следует  три  вывода:  1)
ответ о  границах  и  пределах  идеализаций
дает опыт;  лишь практическое апробирование
абстрактных конструкций, сопоставление их с
фактическими  данными  позволяет  судить  о
законности или незаконности идеализаций; 2)
интерпретация места  и роли  идеализаций  в
отображении  действительности  производится
за    счет     фиксации    гносеологической
направленности  конкретных   познавательных
актов,  в   структуре  которых   фигурируют
идеализации;  3)  идеализации,  релевантные
при одних постановках, некорректны при дру-
гих; трансформация  познавательных ситуаций
видоизменяет  исследовательский  интерес  -
что в  некоторой предметной системе считать
принципиальным, - и следовательно, вопрос о
принятии        идеализаций        решается
контекстуально.


                                        227

  С целью  иллюстрации данных  регулятивных
тезисов    обратимся     к    теоретическим
возможностям  моделирования   исторического
процесса.
  Одна  линия   рассуждений  как  основное,
существенное полагает экономический фактор,
который детерминирует  социальный процесс в
отвлечении  от   политических,  властных  и
прочих  параметров.   Правомерно  ли  такое
отвлечение?   В    известном    смысле    -
безусловно, ориентируясь преимущественно на
динамику   западных    обществ.   Если   же
расширять предметное  поле, вводить  в круг
рассмотрения  иные   исторические   пласты,
потребуется  принимать   в  расчет   другие
факторы,  так  что  обозначенная  идеализи-
рованная  модель   исторического   развития
окажется      недостаточной.      Последнее
подчеркивали    адепты     другой     линии
рассуждений,    которые,     пикируясь    с
поборниками первой линии и опираясь на опыт
социальных деспотий,  считали  недопустимым
игнорирование  в  модели  истории  властно-
политической тематики.  В русле  проведения
этой   позиции   легализуется   существенно
отличная   от    охарактеризованной    выше
фундаментальная идеализация,  дающая начало
потестарной формационной модели.
  Данные   две   линии   рассуждений,   так
сказать,   рядоположены,    ибо    разнятся
выделением  (и   недооценкой)  в   качестве
базовых, в  общем, однопорядковых факторов:
отношений   собственности   или   отношений
власти.   В   настоящий   момент   основные
установки такого  подхода  -  за  границами
допустимого. Ни отношения собственности, ни
отношения власти  уже не могут претендовать
на  титул   структурообразующего   каркаса,

228

задающего       способ       взаимодействия
многообразных социальных  связей.  Способом
связи в  целое элементов  социальных систем
оказывается       сегодня       обеспечение
гармонического сосуществования  общества  и
природы при  осуществлении  производства  и
воспроизводства     жизни,      поддержание
рациональной  коэволюции   естественной   и
искусственной среды  обитания  человечества
на основе  нового  мировидения  посредством
учета экоценностей. Такой подход приводит к
более   адекватной    линии    рассуждений,
использующей      модель       общественно-
экологической формации.  Здесь  в  качестве
центральной  принимается  идеализация  типа
экологического  императива:   в  результате
воздействий человека  на  окружающую  среду
недопустим подрыв условий жизни и выживания
человечества.   Сквозь    ее    призму    и
концептуализируются  социально-исторические
реалии.    Таким    образом,    наряду    с
общественно-экономическими,    общественно-
политическими возможны общественно-экологи-
ческие формации,  где экономика  и политика
одинаково     подчинены     целесообразному
природопользованию,  природопотреблению   и
природовосстановлению.
  Оценка приведенных  теоретических  ходов,
направлений поиска проливает дополнительный
свет    на     гносеологическое    существо
идеализаций вообще и социальных идеализаций
в особенности.
  Идеализация      представляет       собой
разновидность   мысленного    эксперимента,
складывающегося из таких этапов:
  1. Выделение   в    ситуации    комплекса
принципиальных с позиций анализа параметров
(отношение собственности, власти и т.д.) на

                                        229

фоне   пренебрежения    иными    признаками
предметов.
  2. Конституирование выделенных  признаков
как  инвариантных,   репрезентативных   для
некоторого   класса    явлений   (отношения
собственности,   власти    и    т.д.    как
структурообразующие  факторы,   связывающие
общество в единое целое).
  3. Операция     предельного     перехода.
Посредством   отбрасывания    "возмущающего
воздействия" условий  на  выделенные  отно-
шения осуществляется  переход к предельному
случаю,    то     есть     к     собственно
идеализированному        предмету,        -
"собственность"  как   базис   общественно-
экономической формации, "власть" как основа
общественно-политической формации и т.д.


     2. Критерии научности социальных
                идеализаций

  В  общем   случае  критерием  солидности,
обоснованности,  правомерности   социальных
идеализаций,  как   и  научных  идеализаций
вообще,  служат   строго   сформулированные
правила их введения и удаления (см. главу 2
данного  раздела).   К  ним   относят   для
введения  -   аппарат  явных   определений,
операции мысленного эксперимента, процедуры
обобщения опытных  данных; для  удаления  -
приложения теоретических схем, конструкций,
построений,    фактическая     выполнимость
положений, предсказаний  систем знания,  их
компонентов,  комплексов,  подтверждаемость
теории  по  ее  эмпирически  верифицируемым
следствиям, различные виды интерпретации.


230

  Основанием  для   этих   гносеологических
правил   служат    следующие   соображения.
Демаркация   научной   (содержательной)   и
вненаучной (пустой)  абстракции проходит по
рубежу опытной выполнимости: в случае науки
потенциальная, сложная,  опосредованная, но
проекция идеализаций  на эмпирию (в идеале)
должна быть; в случае ненауки наличие такой
проекции  необязательно.   Оговоримся,  что
требование эмпирической  оправдываемости  -
весьма жесткое, и надо признать: в реальном
познании  далеко  не  все  идеализации  ему
отвечают.      Отсутствие      эмпирических
эквивалентов само  по себе  для однозначной
выбраковки идеализаций недостаточно; какой-
то период с вхождением в теорию эмпирически
не  удостоверяемых  идеализаций  необходимо
мириться. Но  особого удовлетворения это не
вызывает.
  О     чем     свидетельствует     опытная
неадаптированность идеализаций?  Во-первых,
об  отсутствии  демонстрации,  поставляющей
основания убежденности  в их  (идеализаций)
правомерности.   Поскольку   наука   -   не
блуждание в потемках путем проб и ошибок, а
специализированное           познавательное
предприятие,   нацеленное   на   разыскание
строгой  и  точной  (обоснованной)  истины,
подрыв интенции на обоснование в любом виде
- гносеологически  нежелателен.  Во-вторых,
она  свидетельствует   о   неосуществимости
важнейшей  для   опытных   наук   процедуры
замыкания содержания  абстракций  на  опыт.
Невозможность репродуктивного  ряда  (через
множество  опосредований,   число   которых
подчас весьма  внушительно), где в качестве
завершающего   звена   цепи   имеет   место
фиксируемое  в   аппарате   фундаментальных

                                        231

определений   концептуальное   образование,
означает  для   понятия  приговор   о   его
фиктивности.  Хотя   и  относительной,   но
фиктивности.
  К    примеру,    что    означают    такие
теоретические  конструкции,   как  фридмон,
тахион, партон  и т.д.? Каковы их денотаты?
Как объекты  (имена) они вводятся в теорию,
но  не  могут  быть  из  нее  устранены.  В
теории,   действительно,   за   исключением
случаев тривиальных  (подпадающих под явное
действие  законы  противоречия)  допустить,
ввести, приписать существование можно прак-
тически  всему.  Однако  эпистемологические
активы  теории   от  этого  не  возрастают.
Скорее наоборот.  Ибо дело  упирается в ка-
питальнейшую     проблему      фундирования
утверждений   существования,    которая   в
границах перебора  логических диспозиций не
решается.
  Отсюда  для   экспериментальных  наук   -
императив     опытной      адаптированности
идеализаций. Где он выполняется, вопрос оп-
равданности идеализаций решается сам собой,
где   нет    -   возникает   познавательное
напряжение. Скажем:  чем теоретическое  до-
пущение    коммунизма     отличается     от
соответствующих     допущений     партонов,
фридмонов..? Для снятия проблемы необходима
апелляция к  приему исключения  абстракций,
что применительно  к нашему случаю означает
установление  "бытийственного"   наполнения
идеи,   возможности    ее   состыковки    с
предметными реалиями.





232

     3. От идеализаций к теоретизациям

  Давно  замечено:   теория  не   возникает
вследствие       прямой       (индуктивной)
генерализации опытных  данных. В результате
творческих процедур  теория формируется  из
теории.  Для   ее  создания  важно  наличие
исходного   (предпосылочного)   интеллекту-
ального  слоя,   инспирирующего   поиск   и
поставляющего  узлы   и  детали  возводимых
концептуальных конструкций.  Придавая этому
максимально широкое  толкование и проецируя
его  на  некий  отправной  пункт,  возможно
прийти  к   следующему  пониманию   вопроса
генезиса научно-теоретических форм.
  Для        становления        полноценных
(нефеноменологических,       спекулятивных)
суждений  одинаково   важны  и  эмпирия,  и
теория.   Эмпирия    замыкает    умственные
построения   на    материал,   делает    их
содержательными,    осмысленными.    Теория
придает  им  логико-рациональный  характер,
сообщает  номологичность,  универсальность.
Порождающая структура  науки, следовательно
-  не   эмпирия   и   теория   порознь,   а
специфическое синкретическое  образование в
виде  тривиальной   теории  и   примитивной
эмпирии.   Выбор    данных   прилагательных
продиктован     необходимостью     передать
зачаточный,  элементарный   тип   оснащения
деятельности,  в  теоретической  плоскости,
способной на  незатейливые концептуализации
в  согласии   со  здравым   смыслом,  а   в
эмпирической  -   на   неспециализированные
воздействия  (операции)   на   естественные
предметы.
  Сказанное  без   всяких   условностей   и
оговорок,  уверений   в  относительности  и

                                        233

неоднозначности  трактовок   утверждаемого,
столь     характерных     для     узколобых
эмпирическо-номиналистических             и
рационалистическо-реалистических     версий
философии науки,  позволяет  принять  такой
эскиз  развертывания   научно-теоретических
знаний:   I.   Синкретическая   ступень   -
примитивные   разрозненные    истолкования-
образы  разрозненных   данных   наблюдений,
фактов. II.  Более или  менее проработанные
модели    явлений.    III.    Дескриптивные
(феноменологические)  теории.  IV.  Частные
теории,     базирующиеся     на     частных
теоретических  схемах.  V.  Фундаментальные
теории, основывающиеся  на  фундаментальных
теоретических схемах.
  I  ступень.   Уровень  абстракции   здесь
соответствует         стадии         своего
функционирования.   По   мере   выхода   из
эмбрионального состояния познание удаляется
от поверхности: изучение связей и отношений
предметов,  представленных  в  повседневной
практике,  оно   начинает   переводить   во
внутренний план,  оперируя не  с  натурными
формами,  а   с  их   аналогами  -  особыми
абстрактными     объектами,      идеальными
конструктами. С этого момента отсчитывается
фаза собственно теоретической - ступени II-
V. Она  и будет  служить темой  дальнейшего
обсуждения.
  Процесс  мыслительного   восхождения   от
начальной  точки  теории  -  идеализации  к
развернутой теории достаточно эксплицирован
применительно к  естествознанию. Полученные
здесь      методологические      результаты
общезначимы.  Это   потому,  что   ситуация
наиболее развитого  в концептуальном  плане
(теоретическая      культура,       уровень

234

математизации,  мера   операционализации  и
т.п.)         естествознания         вполне
репрезентативна,  а   значит  (по  принципу
нетривиальной индукции  - справедливое  для
сложного  слу