подробнее остановиться
на   понимании    адекватности   социальной
картины    мира    определенному    моменту
общественного бытия.  Наиболее  четко,  нам
кажется,  поставил  эту  проблему  Э.Фромм.
Правда, он  говорит об индивидуальных пред-
ставлениях   человека   и   его   жизненных
ориентациях, но,  по нашему  убеждению, его
вывод остается  действительным  и  при  об-
ращении к  исследованию социальных  теорий,
бытующих  в  обществе,  в  основе  которого
лежат  не  только  законы  социальной  пси-
хологии,   но   и   импульсы   философского
отношения к  реальности: "Наш мир, - читаем

                                        185

мы в  книге "Иметь или быть?", - становится
осмысленным,  и  мы  обретаем  уверенность,
когда наши представления согласуются с тем,
что нас  окружает. И  даже если  карта мира
ложна, она  выполняет свою  психологическую
функцию. Но  эта карта  никогда  не  бывает
совершенно    правильной.     Она    всегда
достаточна как  приблизительное  объяснение
разнообразных  феноменов,   чтобы   служить
жизненным целям.  И пока жизненная практика
свободна      от       противоречий       и
иррациональности,   такая    карта    может
действительно соответствовать реальности"5.
Продолжая эти рассуждения, можно заключить,
что  когда   практика  (в   том   числе   и
социально-историческая)          изменяется
настолько,  что   старые  представления  не
укладываются  в   ее  русло,  а  результаты
деятельности  не   совпадают  с  желаемыми,
наступает кризис.
  Современное  состояние   той   социальной
картины   мира,    которая   опиралась   на
неизбежность коммунистической  перспективы,
вполне подтверждает  высказанное положение.
Более ста  лет назад эта картина достаточно
адекватно   представляла    и   особенности
человеческих  отношений,  и  закономерности
развития представлений  людей о  них самих.
Более   того,    исторический   материализм
очертил отдаленные  прогнозы  общественного
развития, так  что созданная  им социальная
картина  мира  предполагала  принципиальную
открытость будущему.  В результате марксис-
тская   идеология    оказалась    настолько
действенной,  что  под  ее  влиянием  начал
____________________
5 Фромм Э.  Иметь или  быть? М.,  1990.  С.
  142-143.

186

быстро  меняться   мир.  Создавались  новые
реальности,    в    том    числе    способы
деятельности и познания. Каков же результат
полуторавекового  пребывания   марксизма  в
ряду    влиятельных     доктрин     мировой
цивилизации?
  Впечатляющая примета нашего существования
сегодня    -     кризис    коммунистической
идеологии, тесно  сросшейся с  марксистской
общественной  наукой,  а  следовательно,  и
оформляемой ею  социальной  картиной  мира,
которую мы пытались перевести из идеального
плана в реальный семь с лишним десятков лет
подряд.  С   октября  1917   г.  наш  народ
неоднократно    переживал     экономическую
разруху, международную изоляцию, политичес-
кие конфликты,  военные неудачи.  Однако во
всех этих  перипетиях незыблемой оставалась
(на уровне  официального мировоззрения  и в
обыденном сознании  масс)  оптимистичная  в
целом   социальная    картина   мира.   Все
возникавшие   противоречия    и    проблемы
строительства  новой  жизни  представлялись
случайными,   преходящими,    и   с    ними
действительно  удавалось,  в  общем,  спра-
виться.    Не     подвергалось     сомнению
считавшееся    безусловно     научным     и
связывавшееся  (хотя  и  не  всегда  вполне
правомерно) с именем Маркса представление о
конкретных     тенденциях     общественного
развития  ХХ  в.  в  целом.  Не  ослабевала
уверенность в правильности избранного пути,
в  непогрешимости   применявшихся   методов
социальных преобразований.
  В  настоящее   время  такая   уверенность
уступила  место  растерянности  и  в  рядах
теоретиков, и  в широких  массах, все более
решительно    порывающих     с     прежними

                                        187

заблуждениями6. Причины  этого заключаются,
по-видимому,   в    следующем.   Во-первых,
существенно  изменившаяся   в  начале  века
социально-экономическая и духовная ситуация
в  мире   требовала,  согласно   установкам
самого марксизма,  коренного пересмотра  не
только  политических  прогнозов,  но  и  их
теоретических  оснований,   то  есть  целых
блоков марксистской  социальной  философии.
На деле  же, наоборот,  шел процесс жесткой
догматизации,               профанировавшей
действительный    смысл    методологических
открытий классиков. Во-вторых, политические
и  экономические,   нравственные   и   эко-
логические,       социально-психологические
данности сделали  очевидной  неадекватность
объективных процессов развития общества той
картине мира,  которая конструировалась  до
сих  пор  эпигонами  марксизма.  В-третьих,
доказали   свою   неэффективность   способы
познания  и  деятельности,  опиравшиеся  на
неисторические   требования    к   субъекту
общественного   развития,   ориентация   на
которые выступала  одновременно причиной  и
____________________
6 Этот процесс многолик и противоречив. Его
  результатом  иногда   оказывается   голое
  отрицание, неспособное  к  конструктивным
  решениям и  чреватое возвратом к старому.
  Например,  когда   концепция  социального
  насилия   всего    лишь    выворачивается
  наизнанку,      поскольку      обличители
  "октябрьского  переворота",  отказывающие
  большевикам  в   праве  на   исторический
  эксперимент,       сами        становятся
  необольшевиками, предлагая насильственные
  меры    насаждения     антибольшевистских
  убеждений и социальных порядков.

188

следствием    "канонизации"     абстрактно-
идеологической   по   форме   и   классово-
ограниченной   по   содержанию   социальной
картины мира,  с одной  стороны, навязанной
общественной науке,  а  с  другой  стороны,
созданной ею  самой в  ответ на  социальный
заказ.
  Наконец,      вследствие       углубления
демократизации,   утверждения    гласности,
плюрализма мнений и позиций в нашей стране,
стала фактом  возможность обращения широкой
общественности  к   непредвзятому   анализу
реалий почти  во всех областях общественной
практики. Открытие  архивов  и  спецхранов,
снятие  внешней   (и  внутренней)  цензуры,
освобождение    от    идеологических    шор
позволяют приобщиться к исторической памяти
народа,  ознакомиться   с  целыми  пластами
сознания   (эмигрантов,   репрессированных,
диссидентов),   которое   складывалось   за
пределами     официально      насаждавшейся
"социалистической" системы  ценностей. Итог
не заставил себя ждать: наступило осознание
глубочайшего противоречия  между  лозунгами
официальной  пропаганды   и  действительным
положением, между  признанием бесконечности
развития общества, его мышления на словах и
жесткой  абсолютизацией   на  деле  схем  и
категорий,     призванных      окончательно
утвердить "единственно  верную"  социальную
картину   мира.   Первая   реакция   родила
категорическое    отрицание    не    только
"научного"      социализма       сталинско-
брежневского толка,  но и  тех гуманитарных
ценностей, которые  лежат в основе марксис-
тской философии  и  по-настоящему  пока  не
освоены, а  потому действительная оценка их


                                        189

эвристических  возможностей  еще  предстоит
нашему обществознанию.


3. В поисках выхода из тупиков объективации
           теоретических иллюзий

  Самый  серьезный   результат   вызревания
общественно-теоретического                и
идеологического кризиса  заключается в том,
что практика нескольких поколений, искренне
разделявших       прожекты       реализации
коммунистических идеалов,  вызвала к  жизни
целый ряд  объективных реалий,  с  которыми
нельзя не считаться.
  Резюме   нашего   социально-исторического
творчества заключается  на сегодняшний день
в том,  что  фактически  нам  действительно
удалось   создать   "нового   человека"   -
человека советской формации, освобожденного
от всякой инициативы, а следовательно, и от
всякой ответственности. Он родился в недрах
казарменного  социализма   -   тоталитарной
системы,     убивающей      все      живое,
непосредственное, чувствующее, открытое для
мира. Этот  человек равнодушен  и хмур.  Он
гордится своей нищетой и невежеством, готов
довольствоваться  минимумом,  только  чтобы
ничего не  делать и  ни за что не отвечать.
Он   завистлив   к   чужому   достатку,   к
достижениям ближнего  и агрессивно настроен
против любого,  кто не укладывается в общий
ряд посредственностей,  равно как  и против
любых начинаний, грозящих привычному укладу
жизни. Конечно,  это  собирательный  образ,
шаржированный    литературный    тип.    Но
отдельные его  черточки  и  свойства  сидят
сегодня во всех нас, к сожалению, в гораздо

190

большей степени,  чем хотелось  бы.  И  это
создает особые  трудности в попытке прорыва
порочного        круга        политических,
экономических,   социальных,   нравственных
проблем, в котором мы сейчас оказались.
  Конечно,    правы    те,    кто    ругает
марксистское                обществоведение
предшествовавших  лет   за  то,   что   оно
занималось   не   реальными   человеческими
взаимоотношениями, а отношениями между иде-
ологическими категориями,  что в центре его
внимания  был   не  живой  человек,  а  его
превращенный   образ,   задействованный   в
идеологических     установках      "зрелого
социализма".   Но    справедливые   критики
забывают, что  в данном случае ученые имели
дело  хотя   и  с   частичной,   уродливой,
навязанной    обществу,     но    все    же
действительно    существующей    социальной
реальностью,  побуждающей   к  определенной
логике        общественного        развития
(прогрессивного  или  регрессивного  -  это
другой  вопрос).   "Новый  мир,  -  отмечал
А.Платонов в  начале 30-х  годов, - реально
существует,   поскольку    есть   поколение
искренне думающих  и  действующих  в  плане
ортодоксии, в плане "оживленного плаката"7.
  Живой человек  раздвоился на  обывателя и
функционера. И  жизнь функционера  была  не
менее подлинной,  чем жизнь обывателя. Даже
наоборот.  Обыватели  самим  фактом  своего
бытия   в    массе   создали   "питательный
раствор", на  котором первоначально выросли
функционеры как  таковые.  Однако  по  мере
____________________
7 Платонов  А.   Деревянное  растение:   Из
  записных  книжек.  1927-1950  //  Огонек.
  1988. ь 33. С. 14.

                                        191

укрепления   позиций   последних   в   мире
фетишизированных  и   воплощаемых  в  жизнь
идеологических     иллюзий     человеческое
существование все  более  поляризировалось.
Полюс,  на   котором   выкристаллизовывался
функционер, обеспечивал обывательский полюс
всеми видами  жизненной энергии: поднимаясь
по   лестнице    общественного    престижа,
приобретая   особые    привилегии,   именно
функционер   давал    возможность    своему
"второму     Я"      (обывателю)     выжить
биологически. Способ  же, которым  только и
мог  делать   он  свою   карьеру,  требовал
разрушения высоких  человеческих качеств  -
таких, как самоотверженность, жертвенность,
героизм и  т.д., возрождая  и поддерживая в
нем обывателя в качестве социальной фигуры.
  И грех  нашей общественной  науки состоял
не в  том,  что  "хомо  советикус"  был  ее
объектом, а  в том,  что он был ее объектом
не в  достаточной мере.  Если бы  мы в свое
время  решились  и  сумели  проследить  его
происхождение из базовых реалий - советских
"социалистических" общественных  отношений,
если бы  определили связь его существования
с  гибелью   культуры,   с   насилием   над
экономикой, правом,  историей (и  обратно),
то,  возможно,  он  не  укоренился  бы  так
глубоко в нашей жизни, потому что "иллюзия,
утопия, воплотившаяся  в  жизнь,  неизбежно
должна была воспроизводить подкреплявшие ее
иллюзии"8.
  Сейчас  философы,   социологи,  историки,
психологи     заняты      прежде      всего
наверстыванием  упущенного  шанса.  И  если
____________________
8 Ципко А.С.  Хороши ли  наши  принципы  //
  Новый мир. 1990. ь 4. С. 192.

192

вообще  возможно   еще  исправить   прежние
ошибки, то  долг философии  состоит в  том,
чтобы   нарисовать   всестороннюю   картину
нашего общественного  бытия и сознания в их
взаимной связи.  И прежде  всего  показать:
что  в   реальности,   которую   мы   хотим
перестроить,   есть    следствие   порочной
идеологии, а  что в  ней существует вопреки
этой    последней.     Другими     словами,
обществознание сегодня  создает  социальную
картину не мира вообще, а того конкретного,
сиюминутного,  неустойчивого,   но   вполне
реального мира,  в котором  нам  приходится
жить изо  дня в  день. Стало  быть,  важнее
всего, чтобы  такая картина  (при  всей  ее
подвижности и  текучести) не идеализировала
действительность, но  в то  же время давала
возможность   ориентировать    практическую
деятельность   общества    на    постоянное
движение вперед,  на  преодоление  наличных
социальных данностей.
  Кризис во  всех отраслях жизни общества с
несомненностью обнаруживает, что победившее
в конце  концов в нашей общественной теории
толкование социальной  картины мира привело
к    деятельности,    результаты    которой
оказались фактически  гибельными  для  всей
нашей общественной  жизни и культуры. Есте-
ственно   сегодня    стремление    ученого-
обществоведа (так  же,  как  и  социального
философа)    указать     и     обнародовать
действительные,  иногда   довольно  скрытые
связи установившейся практики с порочностью
данного   истолкования.   Известную   часть
необходимой  для   этого  работы   проделал
философ А.С.Ципко  в  своем  цикле  очерков



                                        193

"Истоки   сталинизма"9.   Он   красноречиво
доказывал,   что    продолжавшееся    более
полувека и сейчас еще во многом не желающее
сдавать своих позиций господство сталинизма
со всеми его страшными порождениями не было
актом  злой  воли  одного  человека  и  его
ближайшего окружения.
  Практика  сталинской  эпохи  была  идейно
вскормлена и  нравственно акклиматизирована
сакрализацией классических  текстов  вождей
всемирного    пролетариата,    в    которой
участвовали многие русские марксисты начала
века и  прежде всего  большевики. Эти  люди
относились к  марксистской традиции  не как
ученые  и   общественные  деятели,   а  как
верующие относятся  к священным  реликвиям.
Сами   классики   неоднократно   восставали
против  догматизации   своих  высказываний.
Однако   вопреки    этому   поколения    их
наследников   рассматривали    произведения
К.Маркса  и   Ф.Энгельса  по  существу  как
нечеловеческие   (ибо    человечность    не
исключает возможной  ошибки), а  потому  не
подлежащие     проверке      временем     и
переосмыслению ментальные  формулы, вера  в
непогрешимость  которых  считалась  главной
добродетелью марксиста-революционера. Такое
отношение    не     только    во     многом
дискредитирует в  сознании современных  на-
следников    марксистского     учения    те
положения,  за  которыми  остается  сегодня
лишь историко-философская  значимость.  Оно
ставит   под    сомнение   живой,   точнее,
жизнеспособный     марксизм,     осмысление
актуального содержания которого - абсолютно
____________________
9 См.: Наука  и жизнь. 1988. ь 11-12; 1989.
  ь 1-2.

194

необходимое, хотя  и недостаточное  условие
развития общественных наук в нашей стране.
  В упомянутой  работе Ципко  подмечен один
из интереснейших  феноменов в  наследовании
духовных    ценностей    общества.    Самым
пагубным,  самым  бесполезным  для  решения
вновь    возникающих     задач     общества
оказывается  такое  истолкование  материала
унаследованной культуры  (в  данном  случае
речь     идет      прежде     всего      об
общественнонаучной теории, определяющей со-
держание социальной  картины  мира),  когда
оно   воспроизводится    буквально,   когда
фетишизируется цитата  философского  труда,
аналогия  в   ученом  трактате,   стиль   в
художественном  произведении,   ритуал  или
символ  общественного   движения   и   т.д.
Сакрализованная таким  образом форма  давит
ужесточенными  границами   на   содержание,
оставляя его  без изменения  по сравнению с
тем    историческим     смыслом,    который
вкладывали в  данный продукт  культуры  его
создатели,   руководствуясь   историческими
потребностями   своего    времени   и   его
объективными возможностями10.
  Казалось  бы,  наоборот,  факт  культуры,
зафиксировавший в  себе  определенный  опыт
человеческой  деятельности   и  приобретший
значимость  традиции,   уже   самим   своим
____________________
10   Конечно,  это  не  единственный  путь,
  каким шло  перетолкование марксизма. Были
  и подмена смысла, и огрубление категорий,
  и упрощение законов и т.д., и на это были
  у  "вождей"  свои  причины,  которые  уже
  достаточно  обсуждались  в  литературе  и
  констатируются  авторами   других  статей
  настоящей книги.

                                        195

существованием  в   качестве   образца   на
протяжении  долгого  исторического  периода
заслуживает того,  чтобы ничего  в  нем  не
менять.  Этот   образец  как   бы   испытан
временем, оттиснувшим  на нем свою визу. Но
в том-то и дело, что времена меняются. И та
объективная    историческая     реальность,
которая вдохновила в свое время инициаторов
предшествующей культуры,  если  не  исчезла
вовсе  (а   случается  даже   так),  то   в
значительной степени  переменилась.  В  ней
отмерли прежние  стимулы  развития,  решены
некоторые старые проблемы, исполнены какие-
то  замыслы   людей,  родились   новые   их
потребности,  возникли   не  существовавшие
прежде возможности совершенствования и т.д.
Следовательно, новое прочтение накопленного
обществом     духовного     богатства     -
обязательный      момент       практической
деятельности на основе унаследованной куль-
турной традиции,  без  которого  невозможно
движение не  только  в  сознании,  но  и  в
действительности.  И  именно  догматическое
отношение   к   марксизму   можно   считать
первопричиной того, что марксизм в СССР так
и  не  стал  фактом  культуры  в  подлинном
смысле слова.
  Догматизм в  воспроизведении духовной  (и
не только  духовной)  культуры  общества  -
самый   серьезный   порок   интерпретаторов
наследия прошлого. В жертву застывшей форме
они приносят  самое главное  -  потребность
адекватного решения  насущных  практических
задач.  Догматики   "не   видят"   реальных
проблем, которые  не могут  быть усвоены  в
рамках     буквального      воспроизведения
исторического смысла традиционных данностей
культуры.  Превращение   формы  традиции  в

196

самоцель     ведет     к     бюрократизации
деятельности,        регулируемой        ее
предписаниями.    Эпигоны,    профанирующие
творческий  процесс  культурного  развития,
придают  статус   ценности  не   вариативно
осмысляемому     содержанию      ценностных
установок, а их форме, канонизированной раз
и навсегда.  Некомпетентность истолкованной
таким образом  культурной нормы  в  решении
назревших   социальных   проблем   как   бы
устраняется  их  замалчиванием,  лакировкой
общей картины  жизни в  данном обществе,  и
это ведет  к фальсификации  противоречий  и
потребностей исторического  процесса,  а  в
конечном итоге  - к  застою и к неизбежному
кризису  во   всех  отраслях   общественной
практики.
  Эпигонство   может    быть   неосознанным
результатом  узости   мышления,   а   может
сознательно навязываться  обществу.  Созна-
тельные  эпигоны-догматики   вырастают   на
почве     абсолютизации     консервативного
отношения к действительности. Они не желают
двигаться вперед  из боязни  потерять  свои
привилегии,