Чепуха. Льщу себя надеждой, что я умею обходиться с людьми.  Я  хочу,
чтобы вы куда-нибудь сводили ее, изучили ее психологию и написали бы для нее
эффектную роль.
     - Пусть она изучает роль. Психологию к чертям!
     - Да будет вам, дорогой Ритим.
     - Не стану, - заявил я. - Это мое последнее слово.
     - Жаль! Жаль! Послушайте, взгляните-ка на паркет. Один квадратик  вроде
бы расшатался.
     Пока я смотрел, он приподнял паркетину носком. Эффект был  необычайный.
Я как будто заглянул  в  бездонную  глубину  и  увидел  массу  быстро-быстро
двигающихся фигурок на сцене с декорациями огненного  цвета.  Мистер  Махмуд
водворил квадратик на место, и видение исчезло.
     - Бррр!
     - Как вы сказали, дорогой Ритим?
     - Я сказал "да".
     - Вы проведете вечер с мисс Уиндховер?
     - Да.
     - И изучите ее психологию?
     - Да.
     - Ага, вот и репортеры! Входите, джентльмены! Входите. Я хочу, чтобы вы
все познакомились с мисс Белиндой Уиндховер. Она ушла из  аристократического
дома ради искусства. Запишите.
     - Да ладно. Мы это знаем. Старомодные родители.
     - Ну сфотографируйте ее. Вот она,  готовится  стать  звездой  кинофирмы
"Махмуд пикчерс инкорпорейтед". Вот ее любимые собаки.
     - Да ладно. Мы их знаем. Привет, Мирза! Привет, Бобблс! Ребята, помните
время, когда они принадлежали Нэнси Норт?
     - Она вышла в тираж.
     - А Люсиль Лэси? Ее всегда снимали с мопсом.
     - Она тоже вышла в тираж.
     - Их, наверное, никто не дрессировал. Ладно. Наводи аппарат. А это  что
за тип?
     - Я писатель.
     - Чудненько! Придержи-ка штатив. О'кей. Снимаю. Мисс Белинда Уиндховер.
А вы мистер Махмуд?
     -  Я  изложу  вам  свои  планы  относительно  возрождения  Американской
Кинопромышленности.
     - Само собой. Давайте снимем Белинду с большими  белыми  псами.  В  них
есть шик. Где ваши соболя, мисс Уиндховер?
     - Соболей для мисс Уиндховер, дорогой Ритим.
     - Есть. - Раздраженный, я снова взялся за трубку: - Соболей.
     - Очень жаль, сэр, но в такое время суток невозможно купить соболей.
     - Что за паршивая забегаловка! Разве в отеле нет соболей?
     - Есть, сэр, и много. Например, у мисс Полины Пауэлл.
     - Она вышла в тираж. Пришлите  их  в  номер.  Вскоре  все  снимки  были
сделаны. Репортеры удалились.
     - Итак, молодые люди, я отсылаю вас, чтобы вы подружились.
     - Ой, мистер Махмуд, а вы с  нами  не  пойдете?  -  вскричала  Белинда,
хитренько надув губки и вильнув бедрами.
     - Зовите меня просто Николя, милочка. Сегодня, увы, я не могу.  У  меня
еще куча всяких дел.
     - А это ничего, что меня увидят вместе с писателем?
     - Мистер Ритим - очень известный  писатель,  милочка.  И  что  еще  более
важно, он - моя правая рука.
     -  Да,  я  буду  изучать  вашу  психологию.  Будущая   звезда   немного
приободрилась.
     - Я хочу узнать все-все про свою психологию, - щебетала  она,  пока  мы
шли к лифту. - Я ведь  буду  незаурядной  актрисой,  мистер  Ритим?  Я  буду
интеллектуальной актрисой. А в то же время больше всего  на  свете  я  люблю
стряпать простенькие блюда в простеньком платьице. Как только прославлюсь, я
приглашу Кларка Гейбла, и Кэтрин Хэпберн, и Гарри Купера и  угощу  домашними
печеньицами.
     - Чудненько! Не расставайтесь с этой идеей. Она мне нравится.
     - А вы мне расскажете все-все про мою психологию?
     - Непременно, - сказал я. - Мы нырнем в нее вместе. Идемте же.
     На другой день я провел много времени с мистером  Махмудом.  Его  номер
был полон орхидей и телеграмм.
     - Люди начинают нервничать, - сказал он, потирая руки.
     - Да.
     - Нас ждут великие дела.
     - Да.
     - А как там наша Белинда? Придумаете роль под стать ее психологии?
     - О да. Ручаюсь.
     - Она... она вчера обо мне что-нибудь говорила?
     - Говорила. Она считает, что вы потрясающий парень.
     - Потрясающий парень, вот как? Ритим, нас ждут великие  дела.  Великие!
Ну, бегите.
     Я побежал в ресторан, где должен был встретиться с  Белиндой.  За  ночь
она, как видно, набралась уверенности в себе.
     - Здравствуйте, мистер Ритим!
     - Послушай, киностудия - самое демократическое заведение в  мире.  Можешь
называть меня Чарли. - Ладно. Я ведь простая душа.  Люблю  стряпать.  А  как
мистер Махмуд?
     - Белинда, он от тебя без ума.
     - Скажи-ка, он вправду крупный продюсер?
     - Крупнейший. Ни у кого  нет таких денег, как у него.
     - Да, Чарли, так-то так. Но есть на свете кое-что, чего не купишь ни за
какие деньги, по крайней мере в Англии. Или это я сама придумала?
     - Ты имеешь в виду талант. Я ведь читаю твои , мысли, Белинда.
     - Не смей. Понимаешь, у меня  старомодные  родители.  Мне  бы  хотелось
сыграть Джульетту.
     - Это уже было.
     - Не так, как сыграю я. Ты  напишешь  новый  сценарий,  специально  для
меня.
     - Ладно. Мы его модернизируем. Квартира Капулетти находится в одном из
небоскребов  Нью-Йорка.  Ромео - молодой  оперативник  из  ФБР,  он   окончил
Гарвард, но  притворяется,  будто  учился  в  Йейле,  чтобы  сбить  с  толку
гангстеров. Все Капулетти тоже учатся в  Гарварде.  Это  создает  почву  для
примирения и счастливого конца. Ромео увлекается  альпинизмом;  это  создает
почву для сцены на балконе. На балконе небоскреба.  Только  героя  зовут  не
Ромео, а Дон.
     - Разве он тогда не получится какой-то другой?
     - Ты ведь знаешь, что Шекспир сказал: "Зачем Ромео ты?"- Это  Джульетта
сказала.
     - Вот видишь, значит, были сомнения.
     - Ты прав. А я вот что придумала: записывай  мои  мысли  о  Шекспире  в
книгу, а я потом поставлю свою подпись. Не хочу быть заурядной актрисой.
     - Не будешь. Но нам пора к Махмуду. Он от тебя без ума.
     - И он действительно самый крупный продюсер?
     - Действительно. Но дай я шепну тебе  на  ушко.  -  Господи!  Ушко  как
раковина! Прелестная розовая раковина! - Я  хотел  сказать:  помни,  что  ты
талантлива. Вчера вечером тебя только-только открыли.  Сегодня  ты  то,  что
есть сегодня. Ты быстро проявляешь себя. Мысли в крупном масштабе. Никому не
давай сковывать твой стиль. Даже Махмуду.
     - Ни за что не дам. Ради искусства. Оно священно.
     - Молодец!
     Когда они вошли в номер, мистер Махмуд сжал обе ее руки в своих.
     - Очень, очень мило со стороны очень, очень прелестной  дамы  навестить
бедного старого кинопромышленника в его трущобе в "Биверли-Ритц"!
     - Ники, Чарли придумал мне роль, Джульетту, но гораздо лучше.
     - Отлично. А кого вы метите на роль Ромео, дорогой Ритим?
     - Да кого угодно.
     - Он должен карабкаться по  фасаду  небоскреба,  Ники.  Чтобы  я  могла
сыграть сцену на балконе с розой в руках.
     - А вашим голливудским героям-любовникам это  под  силу,  Ритим?  Они
ведь все не так молоды, как хотелось бы.
     - Конечно. Вскарабкаются куда угодно. И вот еще что, при создании  роли
надо выработать кое-какие черты Жанны д'Арк. Она спасет Нью-Йорк.
     - От чего?
     - От гангстеров. А знали бы вы, из-за чего зритель валом повалит.
     - Ну?
     - В фильме будут стрелять настоящими пулями.
     - Эх, Ритим! Полно, полно! В конце концов, знаете  ли,  в  каждой  игре
есть свои правила. Даже я...
     - Выслушайте меня! - вскричал я. - Этого  требует  роль.  Ты  согласна,
Белинда? Как может она вжиться в образ, выложить всю себя, если  вы  жалеете
для нее пули?
     - Мне кажется, пули должны быть настоящие, Ники.
     - Конечно, - настаивал я. - Вы  думаете,  стала  бы  Теда  Бара  играть
Клеопатру без настоящих жемчужин?
     - Играла же без настоящего аспида, -  ухватился  за  соломинку  Махмуд.
Этот довод я разбил: - Аспид  был  настоящий,  только  старый.  С  вырванными
зубами.  Можете  употребить  старые  пули.  Можете  даже  пригласить  старых
гангстеров, а потом пустить слух, что они умерли от разрыва сердца.
     - Вы что-то решительно настроились, дорогой Ритим.
     - Решительно? Дайте мне добраться до павильона!
     - Может, там будет паркетный пол?
     - Все может быть, - ответил  я  подавленно.  -  Может  быть,  мы  будем
стрелять холостыми патронами. Может быть, я пойду за настоящими жемчужинами.
Потому что я хочу придать роли некоторые черты Клеопатры, когда ее  приносят
закутанную в ковер.
     - Пожалуйста, дорогуша. Автор у нас талантливый, Белинда.
     - Чарли в порядке, вот только быстро уступает. Ну пожалуйста, Ники, мне
хочется настоящих пуль.
     - Вот что, - объявил я. - Я пойду куплю  жемчуг.  А  вы  тут  пока  все
обговорите.
     На обратном пути меня одолевали  дурные  предчувствия.  Не  слишком  ли
далеко я зашел? Жемчужины казались слишком вульгарными. Я решил  отправиться
сначала к себе в номер и посмотреть,  что  получится,  если  вынуть  две-три
самые крупные. Когда я шел по коридору,  лифт  с  гуденьем  опустился  вниз.
Оттуда вышел мистер Махмуд. Одними губами он произнес: "Она  изумительна!"  И
его не стало.
     Чуть позже я поднялся к нему в номер. Там в одиночестве сидела Белинда,
обрывала лепестки орхидей.
     - Похожи на конфетти, - сказала она. - По-моему,  он  о-очень  ми-илый,
ваш мистер Махмуд.
     Про себя я отметил ее среднеевропейский акцент. Получила свои пули?
     - Чарли, ты сделаешь так, чтобы я  спасала  город  от  Красного  Флота.
Настоящие снаряды.
     - Правильно, Белинда, милая. Ник  мировой  парень.  Он  белый  человек,
Белинда. За ним стоит многое. Был бы я девушкой, я бы по Нику с ума  сходил.
Но не забывай: талант-то у тебя. Никому не давай сковывать твой стиль. Перед
тобой блистательное будущее. Ты, может, думаешь, что  купаешься  в  деньгах?
Детка, это крохи по сравнению с теми деньгами, что у  тебя  еще  будут,  если
только ты не дашь испортить себе стиль.
     -  Ты  прав,  Чарли.  Это  ведь
искусство. Оно священно.
     Вечером я застал Махмуда одного.
     - Она изумительна, Чарлз! Но... послушайте...
     - Да?
     - Говорила ли она с вами о снарядах?
     - Она сказала, что это вы с ней говорили о снарядах.
     - Возможно, так оно и было. В приливе чувств. Тяжело, Чарли.  Настоящие
снаряды! Неприятностей не оберешься. Я не  хочу,  чтобы  меня  затаскали  по
судам.
     - А вам-то что за дело?
     - Мне дело до моих стремлений в области кино. Более того, Чарлз, мне не
нравится ваш сценарий. Не сердитесь, старина. Сценарий великолепный, но  мне
он не нравится. Откровенно говоря, он слишком накладен.
     Он не смотрел мне в глаза. Я видел: ему стыдно, что его миллионы не так
уж неисчерпаемы. Я рассудил, что если одной из сторон, заключивших контракт,
не чуждо подобное тщеславие, то у другой стороны еще  есть  надежда.  Тут  я
стал его подначивать: - А я-то думал, что вы владеете всеми сокровищами мира.
Я думал, вы надежная фигура. Есть ведь поговорка "Богат как дьявол".
     Ему не хотелось откровенно признаться, что он не самый главный  Дьявол.
Он пробормотал что-то вроде "бюджет есть бюджет".
     - Могу сделать вам вестерн, - саркастически предложил я.  -  Разоритесь
на живую лошадь?
     - Я уже разорился на живой капкан, дорогой Ритим.
     - Может, вы и правы. Ладно, пойду набросаю что-нибудь начерно.
     На другой день спозаранку я навестил Белинду.
     - Ну вот,  красотка,  наш  сценарий  погорел.  Пишу  тебе  историческую
вещичку из жизни провинциального городка. Ты носишь такую здоровенную шляпу,
знаешь, из тех, что закрывают все лицо.
     - Чарли, не может быть! Я хочу, чтобы меня принесли в  ковре,  с  тремя
большими жемчужинами.
     -  Жемчужины  исключаются,  цыпочка.  Мы  перешли  на  режим  экономии.
Представляешь, даже снарядов не стало. Остались только ты да лошадь.
     - Не пиши ни слова, Чарли. Подожди, пока я увижусь с Ники.
     После ленча раздался телефонный звонок: меня вызвали к мистеру Махмуду.
У него сидела Белинда, разрумянившаяся и счастливая.
     - Настоящие снаряды, Чарли! - И наряды. Мы с Белиндой женимся.  Правда,
малютка?
     - Да, я получу настоящие снаряды.
     - И настоящие броненосцы, - вставил я. - Как  вам  нравится  эта  идея?
Давайте я введу их в сценарий. Они пойдут вверх по Гудзону,  изрыгая  адский
огонь! Мой подарок невесте.
     - Слышишь,  что  он  предлагает,  Ник?  Ой,  Чарли,  ты  умеешь  писать
сценарии! Настоящие броненосцы!
     - Боюсь, что Чарлз шутит, дорогая. Он любит шутить с адским огнем. А мы
с тобой... поговорим лучше о нашей свадьбе.
     -  Ладно,  Ники.  Полетим  в  Нью-Йорк.  Зайдем  в  первую   попавшуюся
церквушку...
     - Я не ослышался? К первому попавшемуся судье?
     - Нет, голубок, в церквушку.
     - Это не  для  нас,  голубка.  Мы  устроим  тихую  свадьбу,  пусть  нас
обвенчает судья.
     - Что? За кого ты меня принимаешь? Кто я - твоя собственность?  Рабыня?
Кинозвезда я или нет?
     - Но ты ведь и хорошая женушка, голубка.  Помни,  ты  простая  девушка.
Собачки... печеньица... Ее  поклонники  хотят,  чтобы  она  стала  идеальной
женушкой, не так ли, Чарлз?
     - Да, Ники. Но я ведь еще не законтрактовалась на роль жены. Я не играю
роль, пока на нее не подписан контракт. Моя мать готворит,  что  девушка  не
должна изображать жену, пока она еще не жена. Моя  мама  старомодна.  Почему
родители так старомодны?
     - Я тоже старомоден, моя радость, - сказал Ник. - Я  не  могу  войти  в
первую попавшуюся церквушку. Я провалюсь сквозь землю. Давай, родная, пойдем
к простому судье, а я уж как-нибудь увеличу смету. Может быть, достану  тебе
броненосец - другой.
     - Только не забудь, что ты обещал.
     - Гора с плеч! Какое счастье! - воскликнул он. - Настоящее счастье! Так
не будем же медлить.
     - Линда, - шепнул я, пока  он  заказывал  по  телефону  самолет.  -  Не
забывай о своем престиже.
     Устрой себе хороший, долгий медовый месяц. По меньшей мере два  месяца,
голубка, иначе весь мир подумает, что твоим чарам чего-то недостает.
     - Ты прав, Чарли. Устрою.
     И  вот  они  отправились  в  Юму.  Несколько  недель   спустя   получаю
телеграмму: "Вернемся пятницу зпт приветом тчк Ник  Линда".  Вскоре  другая:
"Секрету зпт нельзя ли наметить другой сценарий вопросительный знак  Вестерн
зпт острова Южных морей зпт любые простые съемки  на  природе  тчк  Повторяю
тире секрету тчк Ник".
     Поразмыслив, я набросал веселую  пьеску  из  сельской  жизни;  примерно
такие играла в старину Мейбл Норман. Я подумал, что Белинда навряд ли придет
в восторг, но меня связывал контракт. Приказ есть приказ.
     Я поехал в аэропорт встречать молодоженов. Первой появилась  Линда,  ее
тотчас же обступили репортеры. До меня  долетали  отдельные  слова:  "Муж...
собачки... печеньица... "- Чарлз,  -  шепнул  Махмуд.  -  На  два  слова.  Вы
наметили вчерне? Другой сценарий?
     - Да, он готов. А в чем дело? Скупитесь на настоящие броненосцы?
     - Чарлз, она требует, чтоб был настоящий Нью-Йорк.
     - Ну и ну! Ну и ну! Ничего, есть сценарий из  сельской  жизни.  Белинда
может получить настоящие чулки в резинку.
     -  Она  мыслит  масштабно,  Чарлз.  Ей  может  показаться,  что   после
настоящего Нью-Йорка это просто издевательство.
     - Не беспокойтесь. Езжайте в отель. Вам там все приготовлено. Я загляну
после ужина.
     Поздно вечером я пришел к ним в гости. Судя по всему,  в  романтическом
супружестве не было полной гармонии. Махмуд хмурился над кипой счетов.
     - Вы накупили уйму первосортных орхидей, Чарлз, - сказал он тревожно.
     - Нет ничего слишком хорошего для вас с Линдой, - ответил я улыбаясь. -
Вы мои лучшие друзья в мире кино.
     - Да, но все ведь идет за счет текущих расходов.
     - Ну вот, опять ты за свое, милый! - вскричала Линда. - Он  стал  таким
скрягой, Чарли. Говорит, чтоему не по средствам  купить  мне  Нью-Йорк.  Для
сцены бомбежки. Когда я спасаю город, не могу  я  играть  на  фоне  картонных
коробок, Чарли. Объясни ему.
     - Отчасти она права. Ник, - поддержал я. - Но  все  же  послушай  меня,
Линда. Я  написал  тебе  новый  сценарий.  Прелестная  роль.  Ферма.  Птички
щебечут. Настоящие птички. И курочки есть. Ты  сыплешь  им  зерно.  На  тебе
комические чулки. Настоящие чулки. Настоящий комизм.
     - Ник, эту шутку дурного тона вы специально приберегли к моему приезду?
     - Постой, голубка, - сказал Ник. - Дай  автору  случай  отличиться.  Он
написал этот сценарий кровью своего сердца. Продолжайте, Чарли.
     - Правда, Линда. В сценарии есть и смех, и слезы.
     - Смех?
     - Там тебе попадают эклером в физиономию. Настоящим...
     - Скажи-ка, а что еще ты для меня припас? До бурлеска не дошло? Хватит.
С меня довольно.
     - Жанна д'Арк начинала с фермы, голубка.
     - В Жанну д'Арк никто не швырялся пирожными с кремом.
     - С нею обращались еще хуже, радость моя, она доила  коров,  -  убеждал
Ник. - Я ведь там был. Я сам все подстроил.
     - Что это значит "Я там был"? - взвизгнула Белинда. - Ты уже  начинаешь
мне врать? Лечу в Рино. А впрочем, нет. Не забудь,  что  ты  вставил  в  мой
контракт, когда мы были в Юме. Я одобряю или отвергаю сценарий.
     - Ну что ж, радость моя, Чарлз напишет такой сценарий,  что  ты  будешь
довольна. Может быть, сыграешь молоденькую девушку, которая мечтает  попасть
на сцену. Тогда можно будет  прочитать  монолог  Джульетты  на  какой-нибудь
вечеринке. Если там присутствует крупный продюсер.
     - Нет, не напишет.
     - Нет, напишет.
     - Нет, не напишет. Это мое последнее слово.
     - Нет, напишет, - упорствовал Махмуд. - Прелестный сценарий.  Роль,  от
которой весь мир с ума сойдет. Настоящий мир. Напишете, Чарлз?
     - Да если начистоту, то не напишу, - ответил я.
     - Что?
     - Посмотрите на часы. Разве вы не слышали, как пробило полночь?
     - Ну и что с того?
     - А вот что. Ник, - сказал я. - Прошло два месяца.  Сегодня - теперь  уже
вчера - был  последний  день,  когда  вы  имели  право   требовать   продления
контракта. Боюсь, что вы прозевали. Я свободен!
     - Силы ада! Впору провалиться на этом самом месте!
     - Ники, ты должен нанять сценариста,  пусть  напишет  мне  такую  роль,
чтобы действие происходило в Нью-Йорке. И роли для  моих  собачек.
     - Твои собачки издохли, - объявил я. - Наелись печеньиц.
     - Чарли! Собачки!
     - Провалиться мне на этом самом месте! - бормотал Ник. - Прозевать срок
продления контракта!
     - Вот так вот, - сказал я. - Прозевали. Теперь проваливайтесь!
     - Так я и сделаю! - воскликнул он и топнул ногой.
     Тут он схватил - Белинду в охапку,  и-раз!  -  оба  провалились  сквозь
землю.
     Я выбрал себе в петлицу орхидею поменьше и  пошел  в  ночной  клуб.  На
другой день я вернулся на песок Малибу.


ДОЖДЛИВАЯ СУББОТА

Перевод. Загот М. , 1991 г.

     Был июль. Посвист, бульканье и еще сотня  звуков, что всегда сопровождают дождь, сделали  семейство  Принси  пленниками  их
большого и унылого дома. Все члены семейства сидели  в  гостиной,  каждый  в
кресле-озерке из потускневшего и сыроватого ситца,  а  четыре  высоких  окна
лили обильные слезы.
     Этот дом, неухоженный и не радующий глаз, был нужен мистеру Принси, ибо
он испытывал отвращение к своей жене, дочери и  растяпе-сыну.  Прогуливаться
по деревне, без тени улыбки подносить руку к шляпе - в этом состояла для  него
радость жизни. Он  испытывал  холодное  наслаждение,  вспоминая  эпизоды  из
бесконечно  далекого  детства,  -  вот  он  находит  в  оранжерее  пропавшую
деревянную лошадку, вот видит  в  толстой  стене  отверстие,  через  которое
сочится свет. Но  теперь  все  это  под  угрозой - его  аскетическая  гордость
занимаемым в деревне положением, его пылкая привязанность к дому, - а  из-за
чего?  Из-за  того,  что  Миллисент,  его  флегматичная  и  туповатая  дочь
Миллисент, наконец проявила свой идиотизм в  полной  мере.  Мистер  Принси,
борясь с отвращением, отвернулся от. . нее и заговорил с женой.
     - Ее упекут в сумасшедший дом, -  сказал  он.  -  Сумасшедший  дом  для
преступников