игорович возбудил чувства печали и гнева"
   своими повестями, "рисующими крепостной быт" [Кони А. Ф. Собр. соч.- Т.
6. - С. 128]. Более того, Кони справедливо отмечает, что "Григорович как
бы разделил с Тургеневым задачу Обрисовки наступившего разлада между
отцами и детьми, избрав только другую область наблюдений" - например
"между пахарем-отцом и городским-фабричным сыном" [Там же. - С. 129] в
рассказе "Рыбаки". В заслугу писателю Анатолий Федорович ставит и
поддержку молодого Чехова.
   С необыкновенной любовью воссоздает Кони художественный и нравственный
портрет писателя и актера Ивана Горбунова. В очерке о нем проявился с
недюжинной силой демократизм самого автора, который не устает
подчеркивать: герои рассказов, очерков, сценок Горбунова -
труженики-крестьяне, мастеровые, негильдейные купцы, низшее духовенство,
мелкое чиновничество. "Русского человека, - справедливо считает Кони, - им
описываемого и выводимого, Горбунов глубоко понимал и любил горячо, без
фраз и подчеркиваний, любил, потому что жалел". И автору близок
демократизм Горбунова: его любовь к народу, к труженической городской и
сельской интеллигенции сродни горбуновской - любить народ "не идеализируя
его и не замалчивая его недостатков" [Там же. - С. 138. Интересно и важно
для характеристики Копи, товарища и друга писателя, отметить: стараниями
его было подготовлено и увидело свет лучшее из изданий Горбунова - его
трижды выходивший в начале 900-х годов трехтомник, сопровожденный в виде
вступительной статьи данным очерком.].
   Необыкновенно ярко написан портрет Тургенева. Читатель сможет оценить
ту высокую степень любви и преклонения, которую вложил автор в описание
внешности Ивана Сергеевича (нельзя не отметить: Кони был мастером
словесного портрета) и в рассказ о драме любви писателя к выдающейся
актрисе. Верный своему принципу повествовать о характерном, типичном для
большого человека (это относится и к очеркам о Достоевском, Некрасове,
Толстом, Гончарове), Анатолий Федорович решительно отбрасывает "неглавные
черты". С какой воистину русской интеллигентской деликатностью живописует
он встречу с Иваном Сергеевичем в его парижской получужой обители. Боль за
того, кто, по словам Некрасова, "любящей рукой не охранен, не обеспечен",
у рассказчика не переходит в гнев, он находит акварельные тона в раскраске
гаммы возвышенных чувств, владеющих Тургеневым, когда на лестнице их
настигает голос поющей почти 60-летней Полины Виардо. "...Сказал мне,
показывая глазами на дверь: "Какой голос! До сих пор!" Я не могу забыть ни
выражения его лица, ни звук его голоса в эту минуту: такой восторг и
умиление, такая нежность и глубина чувства выражались в них..." [Кони А.
Ф. Собр. соч.- Т. 6.- С. 309] В воспоминаниях о Некрасове читателю близка
ненависть самого автора и его героя к судейской породе "скотов старых
приказных времен" [А. Ф. Кони приводит строки из письма к нему Некрасова.
Собр.
   соч. - Т. 6. - С. 266], понятен и дорог Некрасов в проявлениях "доброты
и даже великодушной незлобивости" по отношению к чуждым ему людям. Его
прекрасные, внимательные и участливые отношения к сотрудникам, его
отзывчивая готовность "подвязывать крылья" начинающим даровитым людям
очень импонировали Кони. Явно имея в виду известный эпизод, когда
отчаянное положение любимого детища, журнала "Современник", толкнуло поэта
ради его спасения составить приветственную оду Муравьеву-Вешателю, Кони с
присущим ему мудрым пониманием души художника отмечает: "Не "прегрешения"
важны в оценке нравственного образа человека, а то, был ли он способен
сознавать их и глубоко в них каяться".
   Язык Кони в воспоминаниях о писателях, в рассказах о встречах с ними
обретает особую вдохновенную выразительность, стиль этого почетного
академика по разряду изящной словесности ни с чьим другим не смешаешь. Не
просто читать его: масса иностранных афоризмов, ссылок, и в то же время
по-своему лиричный язык, обладающий особой притягательностью, почти
начисто лишенный канцеляризмов, казалось бы, обязательных для чиновничьей
письменной речи, тем более судейской.
   Не только публикациями в прессе, книгами, но и речами, лекциями,
выступлениями перед массовой аудиторией он неизменно вызывал восхищение и
восторг публики. Зато его "служебные" речи - четкие, отточенные, неизменно
строго логичные и неопровержимо доказательные - оказывали зачастую на
старцев Государственного совета и сената действие обратное.
   Вот несколько примеров стилистики Кони, пронизанной мощью и красотою
родного языка. В статье о Достоевском юрист и литератор обращается к
состоянию души героя "Преступления и наказания" в час его адской
решимости: "Мысль об убийстве уже созрела вполне и всецело завладела им.
Нужен лишь толчок - пустой, слабый, но имеющий непосредственную связь с
этой мыслью - и все окрепнет, и решимость поведет Раскольникова "не своими
ногами" на убийство... Так, поставленный под ночное тропическое небо,
сосуд с водой, утративший свой лучистый водород, ждет лишь толчка, чтобы
находящаяся в нем влага мгновенно отвердела и превратилась в лед" [Кони А.
Ф. Собр. соч. - Т 6. - С 412]
   А вот как тонко, даже с какой-то влюбленностью, разбирает Кони одно из
лучших творений толстовского гения. "От рассказа "После бала"
   веет таким молодым целомудренным чувством, что этой вещи нельзя читать
без невольного волнения. Нужно быть не только великим художником, но и
нравственно высоким человеком, чтобы так уметь сохранить в себе до
глубокой старости, несмотря на "охлаждении лета", и затем изобразить тот
почти неуловимый строй наивных восторгов, чистого восхищения и
таинственно-радостного отношения ко всему и всем, который называется
первою любовью" И сцена, когда отец Вареньки бьет солдата, "нанесшего
слабый удар" проводимому сквозь строй замученному службой татарину, "этот
роковой диссонанс, скорбно и проницательно отмечает Кони, читатель,
проведший жизнь за столом прокурора и судьи и насмотревшийся на людские
драмы вдосталь, действует сильнее всякой длинной и сложной драмы" [Там же.
- С. 489]
   Или примеры своеобразного "проповедничества", так полно характеризующие
личность Кони:
   "Огромное крестьянское население" дореформенной России, "осужденное на
то, что можно назвать самобессудием" [Кони А. Ф. Отцы и дети Судебной
реформы. - Спб., 1914. С. 17],- пишет ярый сторонник неурезанных реформ
60-х правовед литератор Кони, упорно не желающий говорить об их
ограниченности, "без лести" преданный им. "На этом островке, - страстно
говорит юрист-художник о Судебной реформе,- пятьдесят лет назад был зажжен
впервые, как маяк, огонь настоящего правосудия". "Но когда наступили
тяжелые времена,- добавляет он к либеральным несбывшимся упованиям толику
демократического прозрения, и волны вражды и вольного и невольного
невежества стали заливать берега этого островка, отрывая от него кусок за
куском, с него стали повторяться случаи бегства на более спокойный,
удобный и выгодный старый материк, а число тех, кто с прежней верой, но с
колеблющейся надеждой поддерживал огонь и проливаемый им свет, загораживая
его собою от ветра, стало заметно уменьшаться" [Там же. - С. 5.]
   Анатолий Кони никогда не сходил со своего "островка" законности и
права, никогда не уставал нести "огонь" правды, справедливости и культуры
в народ и в общество. Оттого отважный, даже дерзкий по мужественности
переход из одной эпохи в другую стал для него выражением высшей творческой
и гражданской любви к своей многолюдной, многонациональной России, к ее
народу, от которых он никогда не мыслил ни отделить, ни отдалить себя.



   Составление, вступительная статья и примечания Г. М. Миронова и Л. Г.
Миронова

   Художник М. 3. Шлосберг

   Кони А. Ф.

   К64 Избранное/Сост., вступ. ст. и примеч. Г. М. Миронова и Л. Г.
Миронова. - М.: Сов. Россия, 1989. - 496 с.


   В однотомник замечательного русского и советского писателя, публициста,
юриста, судебного оратора Анатолия Федоровича Кони (1844 - 1927) вошли его
избранные статьи, публицистические выступления, описания наиболее
примечательных дел и процессов из его богатейшей юридической практики.
Особый интерес вызывают воспоминания о деле Веры Засулич, о литературном
Петербурге, о русских писателях, со многими из которых Кони связывала
многолетняя дружба, воспоминания современников о самом А. Ф. Кони. Со
страниц книги перед читателем встает обаятельный образ автора, истинного
российского интеллигентадемократа, на протяжении всей жизни превыше всего
ставившего правду и справедливость, что и помогло ему на склоне лет
сделать правильный выбор и уже при новом строе отдать свои знания и опыт
народу.

4702010101-251
   К --------------- 80-89 PI
   М-105(03)89

ISBN 5-268-00133-7




   Анатолий Федорович Кони
   ИЗБРАННОЕ

   Редактор Т. М. Мугуев
   Художественный редактор Б. Н. Юдкин
   Технические редакторы Г. О. Нефедова, Л. А. Фирсова
   Корректоры Т. А. Лебедева, Т. Б. Лысенко

ИБ Э 5304


   Сдано в набор 02.02.89. Подп. в печать 14.09.89. Формат 84Х108/32.
Бумага типографская Э 2.
   Гарнитура обыкновенная новая. Печать высокая. Усл. печ. л. 26,04. Усл.
кр.-отт. 26,04. Уч.- изд. л. 30,22. Тираж 750000 экз. (5-й завод
620001-750000 экз.) Зак. 2995 Цена 5 р. 40 к.
   Изд. инд. ЛХ-245.
   Ордена "Знак Почета" издательство "Советская Россия" Госкомиздата
РСФСР. 103012, Москва, проезд Сапунова, 13/15.
   Калининский ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской
литературы им. 50-летия СССР Госкомиздата РСФСР. 170040, Калинин, проспект
50-летия Октября, 46.
   OCR Pirat



   Анатолий Федорович Кони
   Ирина Семеновна Кони, (Статьи и воспоминания о писателях)

--------------------
Анатолий Федорович Кони. Ирина Семеновна Кони (Статьи и воспоминания о писателях) [7.06.01]
--------------------


СТАТЬИ И ВОСПОМИНАНИЯ О ПИСАТЕЛЯХ


   по сцене Сандунова, актриса и писательница, родилась 5 мая 1811 года в
семействе помещика Полтавской губернии Юрьева, умерла 24 сентября 1891
года в Москве, где воспитывалась и провела свои молодые и преклонные годы.
   В 1837 году под влиянием и по совету своего родственника, известного
писателя А. Ф. Вельтмана, выступила на литературное поприще, издав сборник
рассказов о "простых случаях жизни" под названием "Повести девицы
Юрьевой", - и вслед за тем поступила на императорскую сцену, на которой -
сначала в Москве, а потом с выходом замуж за Федора Алексеевича Кони в
Петербурге - оставалась более 15 лет, с талантом и тонким пониманием
исполняя преимущественно комические женские роли. Сотрудничая в
"Литературной газете" Краевского, "Репертуаре и Пантеоне"
   и "Пантеоне" (1852 - 1856) своего мужа, она поместила в них под
фамилией Юрьевой ряд повестей ("Воля и доля", "Сапожный снаряд",
"Целковый", "Пуля-дура", "Цыганка", "Купеческая дочка"), посвященных
описанию столкновений между светскими условностями и житейскою правдою и
фактов из жизни незаметных, но глубоко чувствующих людей. К этим,
написанным простым и вместе красивым языком и проникнутым теплою верою в
лучшие стороны человека, рассказам Кони присоединила уже в начале
шестидесятых годов два очерка "Морская пена" и "Новый управитель",
напечатанные в журнале "Самообразование". Она же переделала в 1850 году с
французского драму "Порыв и страсть". Покинув сцену, Кони продолжала
служить драматическому искусству, помогая своим опытом и знаниями
устройству спектаклей с благотворительными целями и сама приняв участие в
устроенных в начале 60-х годов в Петербурге Литературным фондом
спектаклях, в которых играли выдающиеся писатели - Тургенев, Писемский и
др. Исполнение ею ролей Кабанихи в "Грозе", свахи в "Женитьбе"
   и городничихи в "Ревизоре" дало ей, судя по воспоминаниям П. И.
Вейнберга, возможность проявить выдающийся талант. До конца дней своих
сохранила она искренний интерес ко всему и отзывчивость на всякое горе,
оставив в обширном кругу знавших ее прочные воспоминания о живости своего
ума и горячности сердца, не поддавшихся ни глубокой старости, ни недугам.




   Ирина Семеновна Кони

   Статья напечатана в т. IX "Русского биографического словаря"
   (Пб., 1903).
   Анатолий Федорович ка протяжении всей жизни матери относился к ней с
чувством огромной любви и сыновней верности. Их связывали не только
кровные, но и крепкие духовные узы. Кони унаследовал от матери - вместе с
литературным талантом, тягою к миру театра - альтруистское стремление
помогать людям, дар просветительства (Ирина Семеновна, уже оставив сцену,
вела большую общественно-филантропическую деятельность).


   Составление, вступительная статья и примечания Г. М. Миронова и Л. Г.
Миронова

   Художник М. 3. Шлосберг

   Кони А. Ф.

   К64 Избранное/Сост., вступ. ст. и примеч. Г. М. Миронова и Л. Г.
Миронова. - М.: Сов. Россия, 1989. - 496 с.


   В однотомник замечательного русского и советского писателя, публициста,
юриста, судебного оратора Анатолия Федоровича Кони (1844 - 1927) вошли его
избранные статьи, публицистические выступления, описания наиболее
примечательных дел и процессов из его богатейшей юридической практики.
Особый интерес вызывают воспоминания о деле Веры Засулич, о литературном
Петербурге, о русских писателях, со многими из которых Кони связывала
многолетняя дружба, воспоминания современников о самом А. Ф. Кони. Со
страниц книги перед читателем встает обаятельный образ автора, истинного
российского интеллигентадемократа, на протяжении всей жизни превыше всего
ставившего правду и справедливость, что и помогло ему на склоне лет
сделать правильный выбор и уже при новом строе отдать свои знания и опыт
народу.

4702010101-251
   К --------------- 80-89 PI
   М-105(03)89

ISBN 5-268-00133-7




   Анатолий Федорович Кони
   ИЗБРАННОЕ

   Редактор Т. М. Мугуев
   Художественный редактор Б. Н. Юдкин
   Технические редакторы Г. О. Нефедова, Л. А. Фирсова
   Корректоры Т. А. Лебедева, Т. Б. Лысенко

ИБ Э 5304


   Сдано в набор 02.02.89. Подп. в печать 14.09.89. Формат 84Х108/32.
Бумага типографская Э 2.
   Гарнитура обыкновенная новая. Печать высокая. Усл. печ. л. 26,04. Усл.
кр.-отт. 26,04. Уч.- изд. л. 30,22. Тираж 750000 экз. (5-й завод
620001-750000 экз.) Зак. 2995 Цена 5 р. 40 к.
   Изд. инд. ЛХ-245.
   Ордена "Знак Почета" издательство "Советская Россия" Госкомиздата
РСФСР. 103012, Москва, проезд Сапунова, 13/15.
   Калининский ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской
литературы им. 50-летия СССР Госкомиздата РСФСР. 170040, Калинин, проспект
50-летия Октября, 46.
   OCR Pirat



   Анатолий Федорович Кони
   В.Г.Короленко и суд

--------------------
Анатолий Федорович Кони. В.Г.Короленко и суд (Статьи и воспоминания о писателях) [7.06.01]
--------------------


СТАТЬИ И ВОСПОМИНАНИЯ О ПИСАТЕЛЯХ

   Кончина Владимира Галактионовича Короленко вызвала ряд некрологов и
воспоминаний, в которых всесторонне и ярко обрисовывается образ этого
высокоталантливого писателя, из произведений которого настойчиво и
"проникновенно" звучат - призыв к человеколюбию, к уважению человеческой
личности и к свободе и нежная, глубокая любовь к чудесно описываемой
природе. Но в них почти совершенно умалчивается про участие Короленко в
так называемом Мултанском деле, которому он посвятил много труда и энергии
во имя торжества справедливости. Хочется напомнить об этой его
деятельности, которая дорисовывает благородную и возвышенную в своих
стремлениях личность усопшего.
   В 1894 году в округе Сарапульского окружного суда было возбуждено
следствие об одиннадцати крестьянах села Старый Мултан, обвиняемых в
убийстве нищего Матюнина с целью приношения его внутренностей в жертву
языческим богам. Из преданных Сарапульскому окружному суду присяжными
признаны виновными семь подсудимых, приговоренных к каторжным работам.
Рассмотрев принесенную на этот приговор кассационную жалобу, сенат нашел,
что при производстве дела было нарушено равноправие сторон и, вопреки
требованию закона, допущены показания свидетелей "по слуху", - и отменил
состоявшийся приговор, передав дело для слушания в Елабугу. Там тоже
последовало обвинительное решение присяжных заседателей, состоявшееся при
целом ряде нарушений, препятствовавших всестороннему рассмотрению и
правильному разрешению вопроса о действительном существовании
человеческого жертвоприношения у вотяков, как двигающего побуждения
обвиняемых. На это решение была опять принесена кассационная жалоба
защитника подсудимых. Рассмотрение ее состоялось 22 декабря 1895 года при
большом стечении публики.
   Ввиду важности этого дела и повторности нарушений, шедших вразрез с
истинными целями правосудия, я высказал в моем обер-прокурорском
заключении, что нарушения, допущенные при ведении уголовных дел в суде,
представляют особую важность в тех случаях, где суду приходится иметь дело
с исключительными общественными и бытовыми явлениями и где вместе с
признанием виновности подсудимых судебным приговором установляется и
закрепляется, как руководящее указание для будущего, существование
какоголибо мрачного явления в народной или общественной жизни,
послужившего источником или основанием для преступления. Таковы дела о
новых сектах, опирающихся на вредные или безнравственные догматы и учения;
дела о местных обычаях, приобретающих, с точки зрения уголовного дела,
значение преступления, как, например, насильственный увод девиц для брака,
родовое кровомщение и т. п.; таковы дела об организованных обществах для
систематического истребления детей, принимаемых на воспитание, дела о
ритуальных убийствах и человеческих жертвоприношениях и т. д. В этого рода
делах суд обязан с особой точностью и строгостью выполнить все предписания
закона, направленные на получение правосудного решения, памятуя, что
приговор его является не только решением судьбы подсудимого, но и точкой
опоры для будущих судебных преследований и вместе с тем доказательством
существования такого печального явления, самое признание которого судом
устраняет на будущее время сомнение в наличности источника для известных
преступлений исключительно бытового и религиозного характера в той или
другой части населения.
   Усматривая в деле четыре коренных нарушения в разных стадиях процесса,
разобрав их подробно и указав на полное неприличие представленного сенату
объяснения председательствующего о том, что принесение в жертву языческим
богам Матюнина отрицается только бывшим на суде представителем прессы,
корреспондентами да защитником, домогающимися во что бы то ни стало
полного оправдания всех подсудимых, которого они, может, когда-нибудь и
добьются, я предложил сенату вторично кассировать приговор по Мултанскому
делу и передать его для нового рассмотрения в Казанский окружной суд.
   Одновременно с этим меня посетил Владимир Галактионович (это была
первая наша встреча в жизни; последующие были лишь в первых заседаниях
разряда изящной словесности в Академии наук), причем он объяснил мне, что
следил за этим делом ввиду его общественного значения с самого его
возникновения, и рассказал, с какой предвзятой односторонностью велись по
нему и предварительное и судебное следствия, как забывал обвинитель свою
обязанность "не представлять дело в одностороннем виде, извлекая из него
только обстоятельства, уличающие подсудимого, и не преувеличивая значения
имевшихся в деле доказательств и улик или важности рассматриваемого
преступления", что определенно предписывается Судебными уставами, и как он
возбуждал племенные страсти, начав свою речь с указания на
"общеизвестность" извлечения евреями необходимой для ритуала крови
убиваемых христианских младенцев и кончив напоминанием присяжным, что
оправдательным приговором они укажут тысячам вотяков на возможность
продолжать и впредь свои человеческие жертвоприношения. Все сообщенные мне
Короленкой данные должны были войти в подробный отчет, в составлении
которого он принимал живейшее участие и который по