я идти дальше. Усталость, разочарование и  горе
сломили мои силы. Я подошел, шатаясь, к лежащему на земле  стволу,  тому
самому, в котором скрылся мой пресмыкающийся враг, и сел, совсем убитый.
   Казалось, мне суждено умереть на этой прелестной поляне, среди  ярких
цветов, среди живописной природы, которой я так недавно любовался, -  на
том самом месте, где я получил свою роковую рану...
 
   Глава XXXIII. БЕГЛЕЦ
 
   Человек не хочет расставаться с жизнью, пока не испытает все средства
спасти себя. Каким бы сильным ни было отчаяние, однако  есть  люди,  дух
которых оно не может сломить. Впоследствии при подобных  обстоятельствах
я не поддался бы отчаянию, но тогда я был еще молод и неопытен.
   Однако мое подавленное состояние длилось недолго. Вскоре я снова  ов-
ладел собой и решил еще раз попытаться спасти свою жизнь.
   У меня не было никакого плана, я хотел  просто  еще  раз  попробовать
выбраться из лабиринта зарослей и болот и выйти к  селению.  Я  подумал,
что мне удастся определить направление с того места, откуда я  в  первый
раз вышел на поляну. Однако и в этом я не был уверен. Я забрел сюда,  не
обращая внимания, как и куда иду. Прежде чем лечь и  заснуть,  я  обошел
поляну кругом. Возможно, что я уже кружил возле нее, прежде чем ее  уви-
дел, - ведь я все утро бродил по лесу.
   Когда эти мысли пронеслись у меня в голове, я готов был снова  прийти
в отчаяние, но вдруг вспомнил, что кто-то говорил  мне,  будто  табак  -
сильное средство против змеиного яда. Странно, что это не пришло  мне  в
голову раньше. Впрочем, это было понятно, так как до  сих  пор  я  думал
только о том, как мне добраться до Бринджерса.
   Сначала, не полагаясь на собственные знания, я надеялся лишь на  док-
тора. И только увидев, что не могу рассчитывать на его помощь, стал  ду-
мать о том, что в силах сделать сам. И тут я вспомнил про табак.
   Я поспешно вытащил портсигар. К моей радости, в  нем  оставалась  еще
одна сигара, и вынув ее, я принялся разжевывать табак. Как я  слышал,  в
таком виде его следовало приложить к ране. Во рту у меня  пересохло,  но
от горького табака он скоро наполнился слюной, и, пересиливая тошноту, я
быстро разжевал сухие листья в кашицу, пропитанную крепким никотином.
   Положив эту влажную массу на свою кисть, я втер ее в ранку. Теперь  я
заметил, что рука моя сильно опухла до самого локтя и  боль  в  ней  все
усиливалась. О Боже мой! Яд уже действовал, быстро  и  неотвратимо!  Мне
казалось, что я чувствую, как огонь разливается по моим жилам.
   Хотя я и приложил никотиновую примочку к руке, я  слабо  верил  в  ее
действие, так как только мельком слышал о ее целебных свойствах. Вероят-
но, думал я, это одно из тысячи народных  средств,  которыми  пользуются
доверчивые люди. Только отчаяние заставило меня пригнуть к нему.
   Оторвав рукав своей рубашки вместо бинта, я обвязал руку, а затем по-
вернулся и снова двинулся в путь. Но, не сделав и трех шагов, остановил-
ся как вкопанный. Прямо против меня на краю поляны стоял человек.
   Он, очевидно, только что вышел из леса, к которому я  направлялся,  и
теперь остановился, удивленный, увидев человека в таком глухом месте.  Я
встретил его радостным криком.
   "Вот кто выведет меня отсюда! Вот мой спаситель!" - подумал я.
   Каково же было мое удивление, огорчение, возмущение, когда он  быстро
отвернулся от меня, бросился в кусты и исчез.
   Я был поражен его странным поведением. Я успел только мельком  взгля-
нуть на него и заметил, что это негр и что у него  испуганное  лицо.  Но
чем же я мог его напугать?
   Я закричал ему, чтобы он остановился и вернулся  назад.  Я  звал  его
сначала умоляющим, а потом строгим и угрожающим тоном. Но тщетно; он  не
остановился, не обернулся. Я слышал, как трещали ветки, когда он  проди-
рался сквозь чащу, и с каждой минутой эти звуки все удалялись.
   В этом человеке я видел единственное свое спасение. Мне  нельзя  было
его упускать, и я бросился следом за ним.
   Если я могу положиться на что-нибудь, так это на быстроту моих ног. А
в те годы даже индейский бегун не мог бы меня обогнать, не то что  неук-
люжий, большеногий негр. Я знал, что стоит мне только его  увидеть,  как
он уже не уйдет от меня, но в зтом-то и заключалась  трудность.  Пока  я
раздумывал, он успел убежать довольно далеко и теперь скрылся из виду  в
чаще леса.
   Но я слышал, как он, словно дикий кабан, ломится сквозь кустарник,  и
по этому треску продолжал гнаться за ним.
   Я уже немного утомился от долгой ходьбы по  лесу,  но  сознание,  что
жизнь моя зависит от того, настигну ли я негра, вливало  в  меня  свежие
силы, и я мчался за ним, как гончая собака. К несчастью,  успех  зависел
не только от моего проворства, иначе эта гонка закончилась бы очень ско-
ро. Трудность была в том, что мне приходилось продираться сквозь  кусты,
обегать толстые деревья, все время бороться с хлеставшими меня ветвями и
то и дело пускаться в обход.
   Но вот наконец я увидел его. Мелкий  подлесок  кончился.  Из  черной,
топкой земли торчали только громадные стволы кипарисов, и далеко впереди
под темными сводами деревьев я увидел негра, который по-прежнему со всех
ног удирал от меня. К счастью, на нем была светлая рубашка, иначе  я  не
разглядел бы его в густой тени. Впрочем, он  только  промелькнул  передо
мной далеко впереди.
   Лес здесь был не такой частый и заросли не преграждали мне путь.  Те-
перь все зависело от быстроты, и не прошло и пяти минут, как я уже наго-
нял его, умоляя, чтобы он остановился.
   - Стой! - кричал я. - Стой, ради Бога!
   Но негр ничего не отвечал. Он даже не повернул головы и продолжал бе-
жать, разбрызгивая грязь.
   - Стой! - продолжал я кричать во всю силу моих уставших легких, зады-
хаясь от бега. - Стой, друг! Что ты бежишь от меня? Я не сделаю тебе ни-
чего плохого!
   Но и эти слова не произвели на него никакого  впечатления,  он  будто
ничего не слышал. Мне показалось, что он еще ускорил свой бег или, может
быть, вышел из болота и бежал теперь по твердой почве, а я как раз попал
в топь. Расстояние между нами стало как будто увеличиваться, и  я  испу-
гался, что он снова скроется от меня. Я знал, что от  него  зависит  моя
жизнь. Если он не выведет меня из леса, я погибну  ужасной  смертью.  Он
должен показать мне дорогу. Хочет он или не хочет, но я заставлю его!
   - Стой! - крикнул я еще раз. - Стой, или я буду стрелять!
   Я вскинул ружье. Оба ствола были заряжены. Это не было  пустой  угро-
зой: я действительно решил выстрелить, не для того, чтобы убить его,  но
чтобы остановить. Конечно, я мог ранить его, но что мне  оставалось  де-
лать? У меня не было выбора, я не  знал  другого  средства  спасти  свою
жизнь. Я повторил свою угрозу:
   - Стой, или я стреляю!
   Я выкрикнул это с такой яростью, что негр не мог сомневаться  в  моем
намерении. По-видимому, он понял это, так  как  внезапно  остановился  и
круто повернулся ко мне лицом.
   - Стреляй, проклятый белый! - крикнул он. - Но  если  промахнешься  -
берегись! Тогда прощайся с жизнью, черт тебя побери!  Видишь  этот  нож?
Стреляй же и будь ты проклят!
   Он стоял прямо против меня, смело подставив  под  пулю  свою  широкую
грудь; в его поднятой руке сверкал нож.
   Я сделал несколько шагов и подошел к нему вплотную; тут я вдруг узнал
этого человека: передо мной стоял негр Габриэль, жестокий бамбара.
 
   Глава XXXIV. НЕГР ГАБРИЭЛЬ
 
   Могучая фигура негра, его угрожающая поза,  горящие,  налитые  кровью
глаза, выражение отчаянной решимости, белые, сверкающие зубы - все  при-
давало ему свирепый вид. В другое время я побоялся бы  встречи  с  таким
страшным врагом; ведь я считал его врагом: я помнил, как ударил  его,  и
не сомневался, что и он помнит об этом. Я был уверен, что сейчас он  го-
товится мне отомстить - отчасти за тот удар, отчасти выполняя приказание
своего трусливого хозяина. Он, наверно, выслеживал меня в лесу;  возмож-
но, ходил за мной весь день, выжидая удобного случая для нападения.
   Но почему же тогда он бежал? Может быть, боялся напасть на меня  отк-
рыто? Ну конечно, его пугала моя двустволка.
   Однако он мог подкрасться ко мне, когда я спал, и... Ах! Это  воскли-
цание невольно вырвалось  у  меня,  когда  неожиданная  догадка  молнией
мелькнула в моей голове. Габриэль, как я слышал, был заклинателем  змей,
он приручал даже самых ядовитых и подчинял своей воле. Не он ли подослал
ко мне змею, когда я заснул, и заставил ее укусить меня?
   Как ни странно, но такое предположение в  ту  минуту  показалось  мне
возможным; больше того, я поверил, что это именно так. Я вспомнил стран-
ное поведение змеи, необыкновенную хитрость, с какой она скрылась от ме-
ня, и ее коварное, ничем не вызванное нападение, несвойственное гремучей
змее. Все эти мысли вихрем пронеслись в моей голове  и  убедили  меня  в
том, что роковой укус был не случайным и что всему виной Габриэль - зак-
линатель змей.
   Эти размышления не заняли и десятой, даже сотой  доли  того  времени,
которое я потратил, чтобы рассказать вам о них. Убеждение  в  виновности
Габриэля возникло во мне мгновенно, тем более что все предшествующие со-
бытия были еще совсем свежи в моей памяти. Пока я думал об этом, негр не
успел даже переменить свою угрожающую позу, а я - свое удивленное  выра-
жение лица.
   И почти с такой же быстротой я понял, что ошибаюсь. Я увидел, что мои
подозрения несправедливы. Я напрасно обвинял человека, стоявшего  передо
мной.
   Поведение его вдруг резко изменилось. Поднятая рука упала, с лица ис-
чезло свирепое выражение, и он сказал самым мягким тоном,  какой  только
мог придать своему грубому голосу:
   - О-о! Это вы, масса - друг черных? Вот черт!  А  я-то  думал  -  это
проклятый янки-погоняла!
   - Так вот почему ты бежал от меня?
   - Ну да, масса, только потому.
   - Значит, ты...
   - Я беглый, масса, вот в чем дело: я беглый негр. Вам это можно  ска-
зать. Габриэль верит вам, он знает - вы друг  бедных  негров.  Посмотри-
те-ка сюда!
   Он приподнял желтую рубаху, висевшую на нем  клочьями,  повернулся  и
показал мне свою обнаженную спину.
   Это было страшное зрелище! Рядом с клеймом - королевской лилией  -  и
другими старыми шрамами виднелись совсем свежие раны. Темная спина  была
вся исполосована длинными вздувшимися багровыми рубцами, словно  покрыта
толстой сетью. Кожа была местами темно-фиолетового цвета от  кровоподте-
ков, а кое-где, там, куда попадал скрученный конец ременной плети,  выс-
тупало обнаженное мясо. Старую рубаху покрывали бурые  пятна  запекшейся
крови, брызгавшей из его ран во время наказания. Мне было  больно  смот-
реть на него, и я невольно воскликнул:
   - Ох, бедняга!
   Мое сочувствие, видимо, тронуло суровое сердце негра.
   - Да, масса, - продолжал он, - вы тоже ударили меня хлыстом,  но  это
ничего! Габ не сердится на вас. Габ не хотел лить воду на старого  Зипа.
Он был очень рад, когда молодой масса прогнал его прочь!
   - Как, тебя насильно засгавили качать воду?
   - Ну да, масса. Янки-погоняла заставил. И хотел  заставить  опять.  А
Габ отказался еще раз поливать старого Зипа. И вот что он сделал с  моей
спиной, будь он проклят!
   - Тебя отстегали за то, что ты отказался наказывать Сципиона?
   - Да. масса Эдвард, так оно и было. Видите, как отстегали! Но я...  -
Тут он остановился в нерешимости, и лицо его снова стало жестоким. -  Но
я отомстил этому янки, будь он проклят!
   - Как - отомстил? Что ты ему сделал?
   - Немного, масса: сбил его с ног. Он свалился, как бык  под  топором.
Вот месть бедного негра. Теперь я беглый негр - и это тоже месть. Xa-xal
Они потеряли хорошего негра: нет хорошего работника для хлопка, нет  хо-
рошего работника для сахарного тростника. Ха-ха!
   Грубый смех, которым беглец выражал свою радость, удивил меня.
   - Значит, ты сбежал с плантации?
   - Да, масса Эдвард, так оно и есть. Габ никогда не вернется назад.  -
И он добавил с силой: - Никогда не вернется назад живой!
   Он с суровым и решительным выражением прижал  руку  к  своей  широкой
груди. Я понял, что неправильно судил об этом человеке.  Я  знал  о  нем
только от его врагов - белых, которые его боялись. Несмотря на  свирепое
выражение лица, у него было благородное сердце. Его отстегали за то, что
он отказался наказывать своего товарища -  раба.  Он  возмутился  против
своего жестокого тирана и сбил его с ног. Поступая так, он рисковал зас-
лужить еще гораздо более страшное наказание - он рисковал жизнью!
   Для этого надо было иметь большое мужество. Только жажда свободы мог-
ла вдохнуть в него такое мужество, та жажда свободы,  которая  заставила
швейцарского патриота прострелить шапку Геслера14.
   Глядя на негра, который стоял передо мной, скрестив на могучей  груди
сильные, мускулистые руки, выпрямив стан и откинув голову, с суровой ре-
шимостью во взоре, я был поражен величием его осанки и  подумал,  что  у
этого человека под рваной одеждой из грубого холста бьется  мужественное
и благородное сердце.
 
   Глава XXXV. ЛЕЧЕНИЕ ОТ ЗМЕИНОГО УКУСА
 
   Несколько мгновений я с восхищением смотрел на смелого негра, на это-
го героического раба. Я мог бы долго любоваться им, но жгучая боль в ру-
ке напомнила мне о грозившей опасности.
   - Ты проведешь меня в Бринджерс? - поспешно спросил я его.
   - Не смею, масса.
   - Не смеешь? Почему?
   - Масса забыл. Я - беглый негр. Белые люди поймают Габа. Они  отрубят
мне руку.
   - Как? Отрубят тебе руку?
   - Да, верно, масса. Такой закон в Луизиане. Белый человек бьет  негра
- все смеются, все кричат: "Бей проклятого негра! Бей  его!"  Негр  бьет
белого человека - ему отрубают руку. Габ очень-очень хочет помочь  масса
Эдварду, но он не смеет ходить на опушку. Белые люди два дня  ищут  его.
Они послали по его следам собак и охотников за неграми. Я  думал,  масса
из их шайки, вот почему я бежал.
   - Если ты не выведешь меня из лесу, мне придется умереть.
   - Умереть? Умереть?! Почему масса так говорит?
   - Я заблудился и не могу найти дороги из лесу. Если я не отыщу докто-
ра через двадцать минут, я погиб! О Боже!
   - Доктора? Масса Эдвард болен? Что с вами? Скажите Габу. Если так на-
до, он отведет друга негров и не побоится рисковать жизнью. Что болит  у
молодого масса?
   - Смотри, меня ужалила гремучая змея... И, развязав руку,  я  показал
ему ранку и опухоль.
   - О-о! Да, масса говорит правду. Это зубы гремучей  змеи.  Доктор  не
годится. Табак тоже не годится. Габ - лучший доктор  от  гремучей  змеи.
Идем скорей, молодой масса!
   - Как! Значит, ты выведешь меня?
   - Габ будет лечить вас, масса.
   - Ты?
   - Да, масса. Говорю вам - доктор не годится, он ничего не  знает.  Он
не будет лечить, а будет убивать. Верьте мне, старый Габ - он знает,  он
вылечит. Идем скорей, масса, нельзя ждать!
   В ту минуту я совсем забыл, что  Габриэль  славился  как  заклинатель
змей и лекарь, спасавший от ядовитых укусов, хотя только  что  думал  об
этом. Теперь я снова все вспомнил, но с совсем иным чувством.
   "Разумеется, - подумал я, - у него есть опыт, он знает противоядия  и
умеет их применять. Это тот самый человек, который мне нужен! Он  сказал
правду: доктор не поможет мне".
   Я и сам не был раньше уверен, что доктор спасет меня, и бежал к нему,
считая, что это моя последняя надежда.
   "Габриэль, заклинатель змей, - вот нужный мне человек. Какое счастье,
что я встретил его!"
   Эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, и я сказал без  коле-
баний:
   - Веди меня! Я пойду за тобой.
   Куда он меня поведет? Что будет делать? Где найдет  противоядие?  Как
станет меня лечить?
   На все эти лихорадочные вопросы я не получил ответа.
   - Верьте мне, масса Эдвард, идите за мной!  -  вот  все,  что  сказал
негр, поспешно пробираясь между деревьями.
   Мне оставалось только следовать за ним.
   Пройдя несколько сот ярдов по болоту между кипарисами, я увидел  впе-
реди просвет. Значит, мы приближаемся к прогалине; к ней, верно, и  нап-
равляется мой проводник. И я не удивился, когда, выйдя из лесу, мы снова
оказались на поляне - на той же роковой поляне.
   Как изменилась она теперь в моих глазах! Мне был неприятен заливавший
ее яркий солнечный свет, пестрота цветов резала глаза, их аромат вызывал
у меня тошноту,
   Впрочем, мне это, наверно, только казалось. Мне было дурно совсем  по
другой причине. Яд отравил мою кровь. Он огнем разливался у меня по  жи-
лам. Я чувствовал мучительную  жажду,  невыносимая  тяжесть  давила  мне
грудь, я дышал с трудом - все это были явные признаки отравления змеиным
ядом.
   Возможно, что я преувеличивал свои ощущения. Я знал, что меня укусила
ядовитая змея, и моя фантазия разыгралась. Чувства мои обострились, и  я
страдал так, словно болезнь уже овладела мной.
   Мой спутник велел мне сесть. Ходить нехорошо, сказал он.  Надо  ждать
спокойно и терпеливо. И он снова просил меня "верить Габу". Я решил тер-
петь, хотя и не мог быть спокойным: мне угрожала слишком  большая  опас-
ность.
   Однако я послушался его. Я сел на ствол поваленного тюльпанного дере-
ва, тот самый дуплистый ствол, в тени густого кизила. Собравшись  с  ду-
хом, я молча дожидался указаний моего черного лекаря. Он отошел от  меня
и медленно бродил по поляне, не отрывая глаз от земли, словно что-то ра-
зыскивая. Наверно, какую-нибудь траву, которая должна тут расти.
   Нечего и говорить, что я следил за его движениями с напряженным  вни-
манием. Ведь моя жизнь зависела от результата его поисков: его успех или
неудача означали для меня жизнь или смерть.
   Как у меня забилось сердие, когда я увидел, что он наклонился, что-то
рассматривая, а затем нагнулся еще ниже, как будто хотел вырвать  что-то
из земли. Радостное восклицание сорвалось с его губ, и я невольно  отве-
тил ему радостным криком. Забыв его просьбу сидеть смирно, я  вскочил  с
места и бросился к нему.
   Когда я подбежал, он стоял на коленях и окапывал ножом какое-то  рас-
тение, по-видимому, собираясь вытащить его с корнем. Это было  небольшое
травянистое  растение  с  прямым  стеблем,  продолговатыми  копьевидными
листьями и небольшой кисточкой из малозаметных белых цветочков. Тогда  я
еще не знал, что это и есть знаменитый змеиный корень.
   Негр быстро взрыхлил вокруг него почву и, вытащив его, отряхнул корни
от земли. Я увидел, что на нем было много жестких кривых  корневых  раз-
ветвлений, чуть потолще корней сарсапарили. Они были покрыты черной  ко-
рой и не имели запаха. В волокнах этих корней находилось противоядие  от
змеиного укуса, их сок должен был спасти мне жизнь!
   Ни минуты не было потрачено на изготовление лекарства; в рецепте мое-
го лекаря не было ни замысловатых иероглифов, ни латинских названий.  Он
просто сказал: "Жуйте!" - и положил мне в руку кусок очищенного от  коры
корня. Так я и сделал. Не прошло и минуты, как корень превратился у меня
во рту в кашицу и я стал глотать его целебный сок.
   Сначала у него был сладковатый привкус, который вызвал у меня  легкую
тошноту. Но по мере того как я жевал, он становился едким и обжигающим и
начал щипать мне десны и горло.
   Тем временем негр сбегал к ручью, наполнил один из своих грубых  баш-
маков водой и, вернувшись, смыл с моей руки табачный  сок.  Он  разжевал
несколько листьев того же растения в мягкую массу, положил ее на ранку и
снова завязал мне руку.
   Теперь все, что можно было сделать, было сделано. И  Габриэль  сказал
мне, чтобы я спокойно ждал и не боялся.
   Очень скоро все мое тело покрылось испариной, и я стал дышать  глубже
и свободней. Кроме того, я чувствовал сильную тошноту, и если бы прогло-
тил немного больше этого сока, меня бы, наверно, стошнило, так как змеи-
ный  корень,  если  принимать  его  в  больших  дозах,  сильное  рвотное
средство.
   Но из всех ощущений, которые я испытывал в ту минуту,  самым  сильным
было радостное чувство, что я спасен.
   Странно, но это чувство сразу охватило меня, и я был увере