был не вопль, а только мысль о вопле. Потому в  приемной  ничто  не
разорвало тишину и ничто не потревожило скуку. Голос борца  за  свободную  и
откровенную любовь был  задавлен  в  душе:  даже  жалкие  его  ошметки,  как
матросское выстиранное белье, не повисли на леерах сознания посетителей, - в
воздухе томного офиса мучился нудный  звук  вентилятора,  да  ему  подпевала
оскорбленная занудливым официозом музыка магнитолы. "Верный  в  малом  и  во
многом верен, а неверный в малом неверен и во многом" (От Луки 16: 10).
   Обстановку разрядило "явление  Святой  Валентины  народу".  Она  была  из
планово-финансового отдела больницы, где складывала, умножала  и  размножала
какие-то фантастические цифры, -  все  это  называлось  сведением  дебета  с
кредитом. Но реальных денег, хотя бы небольшой прибавки зарплаты,  никто  из
сотрудников больницы давно не ждал от финансовой службы.
   Сергеев хорошо себе не представлял  механизм  действия  таких  загадочных
женщин: ему казалось, что цифры настолько иссушают плоть, что лучше к ней не
притрагиваться - скрипу не оберешься! Он угасал в их присутствие или начинал
лепетать бессвязно, как в пошлом анекдоте. "Монах, не знал нюансов языка,  а
потому твердил прихожанке прямо: О, Ольга, я хотел бы видеть вас голой"!
   Маленькие собачки до глубокой старости остаются щенками. У них  долго  не
угашается восторг от жизни и темперамент шаровой молнии,  которая  способна,
залетев в форточку, долго крутиться  и  скакать  по  комнате,  но  все  мимо
кровати. С ними не соскучишься, но не насладишься. Однако, в редких случаях,
вас ждет масса интимных открытий. Анатомически это все объяснимо -  в  таком
теле все внутренние органы притянуты к яичникам. Именно здесь завязан единый
тугой узел.
   Гипофиз в таком деле,  нет  сомнения,  тоже  играет  не  последнюю  роль.
Конгломерат максимально сближенных органов создает эффект критической массы,
почти как в атомной бомбе. Отсюда и  непредсказуемые  последствия  -  резкий
накал страстей, жуткая вспышка света в глазах в мгновенья оргазма,  истошный
лебединый крик и царапанье до крови отточенными красными коготками.
   Короче, восторг и ужас, огонь и пламень! Применение когтей, - безусловно,
атавизм, что-то кошачье. Даже в современном человеке много ненужного еще  не
погашено  природой.  Восторги  не  опасны,  но  опасны  мириады   вульгарных
микробов,  собирающихся  под  ногтями.  А  частые  микроинфекции  постепенно
приводят ко вторичному иммунодефициту. Сергееву  вспомнилось:  "Если  бы  вы
знали, что значит: "милости хочу, а не жертвы", то не осудили  бы  невинных"
(От Матфея 12: 7).
   Сергеев вновь попытался переменить тему исследования и обратил взгляд  на
цветок - роскошный кактус. Он вспомнил, почему-то, годы молодые -  работу  в
далекой сельской амбулатории. Ночью его вызвали к  больной.  Встреча  с  ней
состоялась не где-нибудь, а на чердаке бывшего барского дома графа Волышова,
превращенного в  советские  времена  в  общежитие  для  работников  местного
совхоза. Там лежала  молодая  женщина,  пылающая  от  сильнейшей  лихорадки.
Температура тела - запредельная.
   Молодой врач догадался отогнать свору  любопытных  подальше  от  больной.
Когда он отбросил ветхое одеяло с ее ног, то обомлел: из  влагалища  молодой
женщины выглядывал кактус. Какая-то  старая  дура,  которую  все  в  деревне
называли колдуньей, посоветовала  для  изгнания  плода  не  желавшей  рожать
женщине засунуть в детородный орган кактус вместе с корнями, с землей.
   Страдалица пролежала на чердаке больше суток, ожидая  выкидыша.  Колючки,
корни кактуса вместе с землей, ранили нежную  слизистую  влагалища  и  шейки
матки и вызвали опасную  инфекцию  -  генерализованный  сепсис.  Требовалась
срочная госпитализация. Отчаянную женщину  спасла  только  ампутация  матки.
Мечты о счастливом замужестве,  беременности  и  ребенке  пришлось  оставить
навек. Ее совратитель  скрылся  в  неизвестном  никому  направлении.  "Цветы
жизни,  конечно,  лучше  собирать  вдвоем,  но  такое  занятие   не   всегда
безопасно".
   В это время в приемную главного врача вошла Марина. Все,  сочетающееся  с
морем, вызывало у Сергеева лирические предиспозиции. Появление Марины  опять
стащило мысли Сергеева на  пастельный  уровень.  Не  присмотреться  к  этому
"цветку жизни" не было никакой возможности: статью и  очевидным  призывом  к
пороку она была способна затмить всех больничных красавиц.
   Ирина Владимировна отреагировала моментально.  Ей  не  светило  появление
конкурентки в тот момент, когда телепатический разогрев  застрял  на  стадии
эффекта экссудации. Надо было спасать соответствующие  железы  и  органы  их
обрамляющие. Бросок разъяренная львица осуществила, безусловно, не в прямую,
а в виде "переноса" агрессии. Только женщина может  так  больно  ударить  по
самолюбию и яйцам, но не ногой, а словом, гримасой  презрения.  Она  ледяным
взглядом  удержала  Марину  на  дистанции,  у  дверей,  а  Сергееву  послала
уничижительный вопрос:
   - Доктор, вы, кажется, потеряли сознание? Может быть подать вам воды  или
сразу послать Марину Сергеевну за реанимационной бригадой?
   - Зовите сразу санитаров из морга! - уточнил Сергеев.
   Быстро припомнилось и  мысленно  перепасовалось  Марине:  "Он  же  сказал
женщине: вера твоя спасла тебя; иди с миром" (От Луки 7: 50).
   В слух же Сергеев, специально для Ирины Владимировны, произнес:
   - "Кто не со Мною, тот против Меня;  и  кто  не  собирает  со  Мною,  тот
расточает" (От Луки 11: 23).
   Ему хорошо  знакомы  такие  вредительские  приемы:  "Эти  штучки  мы  уже
проходили". Не надо отвечать на  выпады  разъяренной  стервочки.  Он  просто
погрузился в новый приятный телепатический раунд. Мариночка стоила того.
   Началом исследования стали агатовые глаза,  которые  имели  замечательное
свойство - менять  и  разнообразить  оттенки  в  зависимости  от  освещения.
Потому, передвигаясь по комнате, она, того не замечая, но ощущая,  одаривала
Сергеева новыми эстетическими переживаниями.
   Любой мужчина, если до глубокой старости в  нем  живет  мальчишка,  легко
увлекается морем и женщиной. Имя Марина (морская) -  две  страсти  в  "одном
флаконе". Это почти что выстрел в сердце из снайперской винтовки.
   Любому  болвану  известно:  где  начинается  эстетика,   там   появляется
экстатика (восторг - он всегда восторг!), от которой трепетное и откровенное
сердце мужчины защиты не знает. Все молодое обязательно побеждает  стареющее
- здесь меняются местами первичное со вторичным, а  перспектива  приобретает
вид глупого, покорного щенка-недоумка.
   Сергеев вновь только  мысленно  переслал  Марине  вещее:  "Подайте  лучше
милостыню из того, что у вас есть: тогда все будет у вас чисто" (От Луки 11:
41).
   Ирине Владимировне пришлось попятиться из колбочек и палочек  зрительного
анализатора доктора-исследователя. Верность мужчины женщине - понятие  чисто
условное. Устойчивость такого качества не стоит переоценивать.
   Сергеев вслух произнес  специально  для  Ирины  Владимировны:  "Иисус  же
сказал им в ответ: не здоровые имеют нужду во враче, но  больные;  Я  пришел
призвать не праведников, а грешников к покаянию" ( От Луки 5: 31-32).
   Марина расписалась в каких-то бумагах  и  быстро  слиняла,  видимо,  даже
маткой ощущая нависавшую угрозу. Призрак коммунизма явно заглянул в  рабочие
апартаменты и был у него лик  большевистской  увядающей  славы.  Однако,  по
оценкам Сергеева, скоротечный бой, -  в  обороне  и  в  наступлении,  -  был
проигран стареющей куртизанкой. Ее ошибка известна: не стоит слишком долго и
многократно выдавать ложбинку с вульгарными завитушками за райские врата. "И
не Адам прельщен, но жена,  прельстившись,  впала  в  преступление;  впрочем
спасется чрез чадородие, если пребудет  в  вере  и  любви  и  в  святости  с
целомудрием" (1-е Тимофею 2: 14-15).
   Человек - это  конечно  разновидность  представителей  животного  мира  и
законы его поведения предопределены Богом и дьяволом.  Но  если  говорить  о
женщине, как социальном и биологическом существе, то кошки,  надо  признать,
намного элегантнее выражают  свою  самость.  У  них  тоньше  психологическая
окраска чувств, эмоций, более изящное  кокетство,  высокая  проникновенность
позы, мимики, жеста, выражаемых, кстати, только с помощью одного хвоста.  Но
попробуйте   также   изящно   двигать   ушами,   шеей,   холмисто-волосистым
устройством.
   К большому сожалению,  многие  человеки  слишком  активно  реализуются  в
недостойном поведении,  копируя  тем  самым  худшие  биологические  образцы.
Сергеев  заметил,  что  в  приемную  впорхнуло  как  раз  такое  существо  -
Инесса-принцесса  была  ее  партийная  кличка.  Весьма  традиционно,  что  в
больничных нишах появляется маленькая мышка, чаще крашеная  в  желтый  цвет.
Может быть, это действительно символ измены, или внешней  податливости,  или
своеобразного понимания чистоты натуры.
   Она  ладно  скроена  и  не  лишена  талантов,  в  том  числе  и   таланта
перевоплощения. В ее скромно-выразительных  глазах  таится  страсть  поиска,
любопытства, хитринка  и  удаль  первооткрывателя.  Такие  качества  смазаны
татаро-славянской томатной пастой с добавками чеснока и перца какого-то еще,
скорее заморского, генофонда.
   Та мышка, конечно,  не  выронит  добычу  из  своего  острозубого  ротика.
Случись удача - она быстро утащит к себе в норку кусочек  сладкого  печенья,
упавшего с барского стола. В покое и безопасности слопает и усвоит маленькая
стервочка случайный Божий дар, даже если он не похож на яичницу.
   Никто не дождется от нее глупостей - не будет  она  каркать  на  людях  о
своем маленьком счастье, сидя на суку  высокого  дерева.  Ничего  общего  не
имеет серый пушистик с наивной вороной, - видимо, дальней  родственницей  по
материнской линии баснописца-толстяка  Крылова,  -  решившей  потешать  лису
ариями. Эта мышка сперва,  сидя  в  безопасности  с  огромным  куском  сыра,
основательно его усвоит - утилизирует человеческую и Божью доброту.
   Надо сказать, что мышонок легко перевоплощается  в  маленькую  желтенькую
ехидну, способную истерически-пронзительно верещать о свободе и равноправии.
Беда состоит в том, что ее негласно опекает желтенький хомячок,  вытоптавший
в одном из отделений больницы удобное лежбище. Тот  хомячок  женского  рода:
эта женщина из разряда  демонических  особ,  внушающих  уважение.  Статью  и
конституцией она похожая на прочно сбитый ящичек, покрытый водонепроницаемым
лаком.
   Спевка  мышки  с  хомячком  осуществилась,   нет   сомнений,   в   рамках
близкородственной партитуры. Они вдвоем реализуют в семейной жизни известный
призыв - "Берегите мужчин"! Но  звучит  он  на  работе  в  их  исполнении  с
некоторой коррекцией - "Берегитесь мужчин!" Что равнозначно задаче - "Душите
мужчин!"
   Сердце обливается кровью,  когда  видишь  как  превращается  потенциально
благополучная женская плоть в "безвозвратные  санитарные  потери".  Мышка  и
хомячок заражены самоедством и  склонностью  к  самоубийству,  ибо  страдают
страшной тягой к интриге и курению. Они уже и теперь не имеют ни фамилий, ни
приличного цвета лица, ни здорового  пищеварения.  Взглянув  на  них,  любой
пациент лишается надежды получить  медицинскую  помощь,  -  начинает  спешно
готовиться к похоронам.
   Такие трагические  женщины  в  старости,  в  голом  виде,  представлялись
Сергееву только распластанными на секционных столах: бесформенные и  отечные
туши с невообразимым количеством жировых  складок  на  животе  и  в  области
пещеры порока. Это, скорее, останки женщин - более страшные, чем даже черные
сундуки Пандоры.
   Инесса сохранила пока статус  пушистого  комочка,  -  но  и  ей  осталось
недолго. Вот она уже подрастает незаметно до размеров большого мыша, скорее,
крысы (приятные рифмы  -  Инесса-принцесса;  Лариса-крыса;  Ирина-дубина;  и
др.). Скоро полностью поменяется и волосистый  окрас,  косметика,  пластика,
набор особых женских подпруг.
   Крысик  способен,  методично  работая  челюстями  и   кишечной   трубкой,
уничтожить содержимое любого амбара, даже если тот будет наполнен не зерном,
а каустической содой. Разрешение на плотоядные акции у истинного  хозяина  в
таких  случаях  никогда  не  спрашивается.  Опасное  существо  со   временем
трансформируется в короля или  королеву  крыс.  Все  зависит  от  внутренней
идентификации пола и предпочтительного ролевого репертуара.
   Сергееву припомнилось  произведение  замечательного  писателя  Александра
Грина (Гриневского),  подарившего  соотечественникам  поучительно-гениальную
новеллу, открывающую скрипучую, тяжелую дверь в зазеркалье. "Крысолов" -  ее
название. В ней читаем: "Вы видите так называемую черную  гвинейскую  крысу.
Ее укус очень  опасен.  Он  вызывает  медленное  гниение  заживо,  превращая
укушенного в коллекцию опухолей и нарывов. Этот вид грызуна редок в  Европе,
он иногда заносится пароходами".
   При  большой  настойчивости  и  опыте,  приходящем  по  мере   увеличения
трудового стажа, происходит следующий диалектический скачек. Он тоже отмечен
Александром  Грином:  "Коварное  и  мрачное  существо  это  владеет   силами
человеческого ума. Оно обладает также тайнами подземелий,  где  прячется.  В
его власти изменять свой вид, являясь, как человек, с  руками  и  ногами,  в
одежде, имея  лицо,  глаза  и  движения  подобные  человеческим  и  даже  не
уступающие человеку, - как его полный, хотя  и  не  настоящий  образ.  Крысы
также могут причинять неизлечимую болезнь, пользуясь  для  того  средствами,
доступными только им. Им благоприятствуют мор, голод,  война,  наводнение  и
нашествие.  Тогда  они  собираются  под  знаком  таинственных   превращений,
действуя как люди, и ты будешь говорить с ними, не зная, кто это. Они крадут
и продают с пользой,  удивительной  для  честного  труженика,  и  обманывают
блеском своих одежд и мягкостью речей. Они убивают  и  жгут,  мошенничают  и
подстрекают; окружаясь  роскошью,  едят  и  пьют  довольно  и  имеют  все  в
изобилии".
   Когда Сергеев встречал подобных людей, то в голове возникали  трагические
афоризмы, например: "Зачем нам женщины, у нас есть старость"?!
   Но, к счастью, мрачные мысли зрелого эскулапа прервала смена  действующих
лиц при тех же декорациях. И продолжилась серия ученых наблюдений  Сергеева.
На смену Марине и  Инессе  влетела  в  приемную  новая  фея  -  та,  которая
крашенной  под  седину  гривой  умела  мотать,  как   неоседланная   лошадь,
легкомысленно уверяющая потенциального седока, что она совершенно  свободна,
независима и безгранично игрива.
   Лукошкина Олечка умела прической создать  забавный  первичный  эффект,  -
вроде бы старой крыши на ветхой конюшне, но это  было  явным  обманом,  даже
святотатством. В ней было много напускной спеси, но и  истинного  огня.  Она
всегда будоражила воображение Сергеева,  вызывала  безграничные  сексуальные
фантазии, за смелость которых в старые времена сжигали на  костре  или,  как
минимум, секли кнутом и ссылали на галеры.
   В ее  конюшнях  паслись  и  другие  замечательные  лошадки:  искрометная,
бурная, как компьютер самой последней марки,  сексуально  заряженная  Лариса
(кстати, не так  давно  рассталась  с  мужем  -  вспомнилось  Сергееву).  Ее
"стойло"   в   ординаторской   было   слева   от    пикантной    заведующей.
Быстроглазенькая газель -  умная  и  сообразительная  до  чрезвычайности,  -
любила  диктовать  свою  волю  даже  на  минутку   забегающему   сослуживцу.
Чувствовалось, что ее словно распирали изнутри  зажигательные,  непоседливые
бесенята или стайка юных, круглопопых ведьмочек.
   Попробуйте отказать себе в удовольствии лишний раз зайти к уже незамужней
молодой женщине.  Она  способна  по-особому  манить  буйными  перспективами,
матримониальными  фантазиями   стада   истосковавшихся   по   повелительнице
беспризорных мужских душ.  Однако  и  у  прекрасной  газели  были  маленькие
недостатки: курит, сквернословит, не играет на флейте,  безумно  много  пьет
кофе!
   Паслась здесь же и  прекрасная  Натали  с  сочными,  как  спелая  малина,
губами, с крутыми  икрами  ног  и  волнующими  ягодицами.  Взгляд  свой  она
почему-то заряжала чрезмерным простодушием, как  юная  проститутка.  Сергеев
вспоминал Полю из рассказа Бунина "Мадрид". В ней сильно возбуждала фантазию
зрелого зрителя прическа, -  казалось,  что  длина  остриженных  волос  была
меньше, чем  у  Сергеева  щетина,  которую  он  постоянно  забывал  побрить.
Округлый боксерский затылочек с лихой завитушкой по  центру  явно  тянул  на
симптом суперсексуальности, возможно, равной лишь королеве блуда Мессалине.
   Великолепную  компанию  несколько  портила  особа  с   кислой   миной   и
пронзительно громким голосом, -  создавалось  впечатление,  что  это  бывшая
монахиня-расстрига,  которую  уже  выгнали  из  монастыря   за   откровенную
блудливость. Теперь она свой талант пения громких гимнов на клиросе  пробует
пристроить в других областях, - в выступлении на многотысячных митингах  без
микрофона, дрессировки сторожевых собак, перекличке  с  рыкающими  львами  в
Кенийском национальном заповеднике, в  объявлении  сенсаций  на  Финляндском
железнодорожном вокзале,  в  управлении  только  с  помощью  голоса  тяжелым
паровым молота на шумном Ижорском заводе-гиганте.
   При явно повышенной прыти Ольга Николаевна и ее адъютантки могли  собрать
в свое лукошко уйму придушенных вздохов  тех  мужчин,  у  которых  известные
гормоны определяют блуждающий взгляд и блудливое настроение. Но Бог  никогда
не  поощряет  бестолковый  разврат,  а  подвигает  ищущих  сладости  лишь  к
супружескому ложу. К сожалению, в медицинских кислых  профессиях  отмечается
хроническая  нехватка  породистых  самцов.  При  врожденной   склонности   к
пикантной близорукости женщине, даже наделенной броской  внешностью,  трудно
на тощих заливных лугах отловить достойного селезня  (не  будем  говорить  -
орла, -  их  уже  нет  в  природе).  Чаще  подворачиваются  хромые  козлы  с
беспокойными и неустойчивыми мыслями, с  дрожью  в  копытах  и  с  тягчайшей
импотенцией, последовательно передающейся по наследству. Диву даешься, - как
и  кому  удалось  их  самих  зачать  и  какая  героиня  умудрилась  доносить
бесперспективную беременность? По предсказаниям,  все  шло  лишь  к  "жертве
аборта".
   Сергеева впечатляло то, что временами из-под седой крыши Олечки неведомые
силы выводили сравнительно молодую и все еще резвую кобылицу,  -  каурую,  в
серых яблоках, с загадочными и  в  меру  бесстыжими,  глазами.  Но  основной
балдеж задавало обаяние рельефных, изумительной красоты и четкости губ.  При
отменном знании анатомии, фантазия Сергеева безупречно и  быстро  по  этажам
вниз дорисовывала остальные пикантные подробности.
   Наблюдая профиль этого существа, - линию лба,  носа,  губ,  подбородка  и
прочего, - Сергеев ощущал манящую чертовщинку, аромат общения с  ведьмочкой,
способной летать по ночам на помеле. Она въедалась в сознание, как пиявка  в
самое темечко  разврата,  и  была  способна  вдребезги  разбить  беспокойное
мужское сердце, переполнив его вначале готовностью к неукротимому восторгу.
   Любой мальчишка начинает освоение  сексуальной  темы  с  лапанья  маминой
груди (вот здесь он и застревает на женских губах), а заканчивает  блудливым
зырканьем пенсионера по голым икрам  девушек-подростков  (это  уже  мечта  о
повторении первой любви). Одним словом, - "маразм крепчал", - так  обозначал
Илья Ильф в записных книжках подобный,  неотвратимо-горестный,  процесс.  Из
детства мы выходим, но новым и окончательным впадением  в  него  заканчиваем
жизнь. В том заключается отчаянный приговор природы,  не  терпящей  пустоты,
одиночества, непомерно длинного века. При всем том,  Бог  сурово  наказывает
фантазеров,  не  сумевших  воспользоваться  дарованными   искрами   счастья.
"Ожидаете многого, а выходит мало; и что принесете домой, то Я ра