бовательное,  но  вежливое  -  Мяу!  Ее  хвост  восторженно  и
благодарно изгибался справа - налево и обратно. Муза установила  свой  хвост
трубой, заходила по полу, в ногах хозяина,  кругами,  причитая  трогательно,
беззащитно, нежно - Ми…Ми…Ми! О чем еще может мечтать  утомленный  жизнью  и
суетной работой интеллигент?
   Кошки восхитительные и удивительные существа: во-первых, их микробный мир
имеет самую выгодную типировку, а потому совершенно безопасен для  человека;
даже глисты - наиболее распространенные токсокары, - проходят через кишечник
человека   транзиторно,   не   задевая   слизистую;   во-вторых,    основное
предназначение кошек -  оттягивать  на  себя  геокосмитеческие  воздействия,
защищая тем самым квартиру, ложе хозяина от возможных  вредных  последствий;
в-третьих, кошки обладают выраженными лечебными способностями;  в-четвертых,
они устраняю сглаз и дурное влияние женщины на мужчину.
   Перечисление  положительных  кошачьих   качеств   можно   продолжать   до
бесконечности, но человек начинает верить в них только тогда, когда убедится
в их существовании на собственном опыте.  Опыт  такой,  к  сожалению,  часто
бывает роковым. Известно, что тот, кто обидел  или  тем  более  убил  кошку,
будет проживать шесть лет в  несчастье.  Хуже  того,  -  кто-то  из  близких
родственников такого человека может поплатиться  за  это  жизнью.  Почему-то
кошка продолжает, словно по инерции, защищать своего хозяина, даже если  тот
выступил в роли палача, но воздается наказание  смертью  близкому  человеку.
Скорее всего, святые слова из Евангелия универсальны: "Да  и  все  почти  по
закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения".
   Опыт общения с замечательными животными, ближе всего стоящими к человеку,
наводил Сергеева на мысль о том, что  такое  единение  возможно  только  при
очень близком родстве душ. Понятно, что любое земное создание имеет душу,  -
и гора, и сосна, и змея, и птица. Но выбор кошкой, котенком хозяина, скорее,
определяется абсолютной близостью, - Сергеев воспринимал такое притяжение на
уровне родственных чувств, ему казалось, что с кошкой к нему  приходит  душа
того возможного ребенка, от которого он когда-то избавился,  убедив  женщину
сделать аборт.
   Кошке очень трудно смотреть в глаза человеку.  Она,  словно,  сознательно
избегает такого обмена эмоциями и мыслями, - ей до конца никак  не  простить
убийцу, она сожалеет о потере того человеческого образа. Она вынуждена  быть
подвластна человеку-палачу. Да, это был его выбор и он не захотел принять ее
когда-то, как дитя. Но  кошке  стыдно  за  жестокость  человека,  за  гадкий
поступок, совершенный, безусловно, не по  Божьей  воле,  а  по  дьявольскому
наущению.
   Способность же кошки защищать любимого человека Сергеев имел  возможность
проверить в самых кризисных ситуациях. Однажды ночью его прихватил сердечный
приступ такой силы, что он уже уходил из жизни. В этот момент все семь кошек
(из них четыре котенка), - его домашних подруг, - прибежали из разных комнат
квартиры и, запрыгнув на тахту, буквально облепили  грудную  клетку,  плотно
прижавшись к  телу  Сергеева.  Боль  начала  медленно  отходить,  -  инфаркт
миокарда не состоялся. Через определенное время, когда Сергеев  почувствовал
себя сносно, кошки, удовлетворенные исполненным долгом, разошлись по любимым
углам, даже не потребовав вознагражденья.  На  страже  больного,  постельной
сиделкой, осталась лишь Маша - гражданская жена, платоническая, но верная  и
надежная, "как наш аэрофлот".
   По большей части, люди не справедливы к этим святым существам, у  них  не
хватает терпения понять кошачьи просьбы и требования. У кошек тогда лопается
терпение,  они  идут  на  крайнюю  меру,  -  оставляют  письменное  послание
бестолковому хозяину. Письмо по законам жанра выглядит лужицей мочи, имеющей
стойкий специфический запах. А нужно было-то всего,  -  переставить  кошачий
тазик в более удобное  для  нее  место  или  отпустить  кошечку,  утомленную
шумными хозяевами, погулять на свободе, пообщаться с себе подобными.
   Разбираясь в психологии своих  подружек,  Сергеев  установил,  что  кошки
способны преданно любить  не  только  дом,  но  и  конкретного  человека.  К
сожалению, выбирая предмет поклонения, кошечки, как и люди, могут ошибаться.
Еще во время своего второго бестолкового супружества  в  доме  жила  Катя  -
прекрасная, умная полосатая британка, правда, дворового  происхождения.  Она
очень привязалась к матери сергеевской жены, - к старушке весьма  почтенного
возраста с характером, склоняющимся к маразматическому эгоизму.
   Когда  произошел  окончательный  развод,  то  бывшая  жена  в  одночасье,
почти-что тайно, как тать ночная, мотанула из квартиры, прихватив  на  выбор
все самое ценное, - "близкое ее сердцу". Бога ради! Сергеев не возражал.  Он
был готов заплатить в придачу, но оказался крайне стесненным в  то  время  в
средствах.
   Мужчина просто обязан в таких случаях идти навстречу былой подруге,  даже
если она на добрую память выворачивает вместе с метлахской  плиткой  голубой
унитаз или итальянскую ванну, выдирает из стены удобную  газовую  установку.
Про импортный  телевизор  или  холодильник  уж  и  говорить  не  приходится.
Безусловно, близкие нежному женскому сердцу  предметы  должны  следовать  за
источником былых наслаждений. Но в данном  случае  расставание  проходило  в
более щадящей  форме.  Сергееву  даже  казалось  временами,  что  именно  он
"виноватее всех виновных".
   И когда страдающая  подруга,  обливаясь  слезами  и  мучаясь  угрызениями
совести "о былом и  памятном  на  всю  оставшуюся  жизнь",  вновь  явится  к
мужчине, чтобы накоротке выпить с ним чашечку кофе с пирожными и  посетовать
на неудачи нового брака, нельзя расслабляться, замыкаться в себе,  проявлять
эгоизм, -  необходимо  щедрой  рукой  вновь  одарить  страдалицу  "памятными
предметами".
   Пусть не смущает вас то, что вы  их  купили  совсем  недавно,  во  всяком
случае, после отъезда бывшей благоверной. Ей, ей - стоит хорошо заплатить за
то, чтобы иметь право гордо заявить: "Баба с возу  -  кобыле  легче"!  Нужно
помнить о трудной бабьей доле: "Женщина  легко  уходит  из  семьи  только  в
новую, уже хорошо  устроенную,  утрамбованную  собственным  телом  постель".
Стоит ли сожалеть о былом, - живите, наши прошлые жены, счастливо и богато.
   Но разговор сейчас не о примитивных человеческих тварях, а о святых серых
существах: Катя  через  несколько  дней  напряженного  ожидания  возвращения
бесшабашной старухи  незаметно  выскользнула  из  квартиры  и  пустилась  на
совершенно  бесперспективные  в  многомиллионном  городе  поиски.  Ее   вела
искренняя привязанность, желание защитить от невзгод старую, выжившую из ума
клячу.
   Как здорово могут отличаться мотивы поступков Адама  и  Евы,  человека  и
кошки. Катя, конечно, погибла потому, что  утратила  в  комфортных  условиях
навыки странника, бродяги, голодранца. Но  она  пожертвовала  благополучием,
самой  жизнью,  ради   избранного   человека,   а   не   сытного   стола   и
комфортабельного  жилища.  Вот   уж   воистину:   "Браки   и   привязанности
заканчиваются на небесах"!
   Сергеев вспомни другой  случай:  он  прикармливал  Клеопатру  -  истинную
распутницу, страстную гуляку исключительно дворовой масти. То  была  крупная
кошечка, приваженная женой Сергеева к дому. Не даром замечено: "Рыбак рыбака
видит из далека". Своих замечательных котят она рожала в квартире  Сергеева,
прямо у него на тахте.
   Клеопатра была по  началу  заботливой  матерью,  но  через  пару  месяцев
героического материнства вновь встала на путь порока. Гуляя  по  двору,  она
приставала к детям, взрослым, как бы  предлагая  себя  в  дом.  Пожалуй  она
смогла бы стать домоседкой, подвали ей удача попасть в семью, где у  нее  не
было бы конкурентов. Но ничего  такого  не  произошло,  и  ей,  неприкаянной
отщепенке, пришлось мыкаться без постоянной прописки.
   Сергеев, однажды, хворая, задержался на несколько дней дома,  не  посещал
работу. Случайно, выглянув в окно, он заметил, что Клеопатру  "добрые  люди"
берут за шиворот и сажают в мешок. Подлая, крашенная в желтый цвет,  баба  -
соседка по лестничному маршу, отправляется с мешком на улицу.  Ее  вислоухие
собутыльники, - муж-автослесарь, подруга с  мужем-крестьянской  косточкой  и
выводок сопливых детей замешкались у ворот. Сергеев, как мог скоро оделся  и
трясущийся от высокой температуры, рванул за паразитами.
   Крашенная,  к  тому  же  основательно  лысеющая,  стерва  с  мешком   уже
потерялась из виду,  но  остальные  лиходеи  замешкались.  Суровая  отповедь
привела их в замешательство. Первым очнулся крестьянин,  -  в  нем  взыграла
тяга к пролетарской диктатуре и  гордыня  хозяина  жизни.  Геройски  схватив
Сергеева за грудки, человек из народа пытался диктовать  свою  волю  дохлому
интеллигенту.
   Сергеева с четырнадцати  лет  воспитывался  в  закрытых  военных  учебных
заведениях  и  был  основательно  натаскан  в  премудростях  разностороннего
рукопашного боя. Даже не поведя глазом  в  сторону  крестьянина,  он  легким
кистевым движением освободился от захвата и оттолкнул от себя простака.
   Мимо по улице летели  рычащие  стаи  автомобилей  и,  по  законам  жанра,
следовало выбить ударом ноги этого дуралея на проезжую  часть.  В  несколько
секунд он будет размолочен капотами и  превращен  в  кашу.  Что-то  удержало
Сергеева  от  слишком  решительных  действий.  К  тому  же,   обескураженный
легкостью контратаки, крестьянин поник и только невнятно что-то бурчал.
   Теперь в единоборство  решил  вступить  автослесарь.  Нужно  быть  полным
идиотом и простофилей, чтобы, вылупив глаза через  страшные  диоптрии  очков
(легким ударом  по  которым  можно  лишить  его  зрения),  повторять  приемы
крестьянина, - хватать за грудки.
   Рефлексы,   подхлестнутые   интоксикацией,   температурой,   у   Сергеева
восстановились  моментально.  По  спортивному  опыту,   он   оценил   важный
показатель готовности к жестокому  бою:  его  собственное  сознание  намного
обгоняло события, а потому панорама как бы раскручивалась в медленном темпе.
Перед ним открывался выбор средств, прочно вбитый  долгими  тренировками  по
программе  рукопашного  боя,  принятого  в   разведке   морской   пехоты   и
воздушно-десантных войск.
   Можно было легко переломать руку этому болвану сразу в трех сочленениях -
лучезапястном,  локтевом  и  плечевом.  Для  этого  надо  только   несколько
развернуть корпус вправо, прочно накрыть его руку своей  левой  подмышкой  и
резко обронить все свои девяносто килограмм живого веса  на  его  вытянутую,
ослабленную тыльным разворотом руку.
   Возможен и другой ход: поднырнув под  правую  руку  противника,  провести
"мельницу" и воткнуть слесаря башкой в асфальт, но тогда  его  ждет  перелом
основания черепа, шейных  позвонков,  мощное  внутричерепное  кровоизлияние,
тяжелейшее сотрясение  головного  мозга.  Чего-то  одного,  на  выбор,  было
достаточно, чтобы отправить лиходея на тот свет.
   Можно решить вопрос еще проще: снести правым  локтевым  ударом  непрочную
реберную дугу  над  его  печенью.  Тогда  грядет  и  разрыв  печени  острыми
обломками  ребер.  Смерть  в  таких  случая  наступает  от  внутриполостного
кровотечения.
   Можно, наконец, заехать страдальцу ногой в пах или по кости голени, -  от
страшной боли наступит шок.
   Но  внимание  Сергеева  почему-то  приковало  совершенно  открытое  горло
лиходея. Видимо, вспомнилась беззащитность и готовность на  муки  Клеопатры,
когда ее, схваченную за шиворот, погружали в мешок.  Правая  кисть  Сергеева
уже сложилась в "лапу леопарда". Ею, как пилой, перерубаются хрящи  горла  и
наступает скорая смерть от мучительного удушья.
   Еще мгновение, - некоторый подготовительный отворот корпуса для  усиления
размаха, - и "лапа леопарда" готова выстрелить смертельным ударом. Привычный
на татами, жестоко-азартный "киай" уже  выдавливался  из  жаждущей  крови  и
мести глотки. Вспомнилось: "Бей первым Фреди"!
   С возрастом мы, безусловно, становимся мудрее: именно это спасло  слесаря
от смерти, а Сергеева от  явно  приближающихся  суда  и  тюрьмы.  На  другой
стороне узкой улицы суету у ворот пожирали взглядами уже  готовые  к  снятию
показаний свидетели. Обыватели, стоящие на остановке  троллейбуса,  десятком
пар любопытных глаз пожирали гладиаторский экспромт.
   Насладить их любопытство профессиональным убийством,  пусть  плохого,  но
все же человека, и при том не спасти Клеопатру,  -  было  пижонством,  а  не
разумной боевой операцией. Этого придурка, если уж есть такое желание, можно
оглушить ударом в парадной, на лестнице, и сбросить вниз головой  в  зияющий
проем. Эффект будет не менее основательный, чем при выполнении "мельницы".
   Хуже всего то, что Клеопатру уже не вернешь. Здесь, на шумной  улице,  на
Сергеева широко раскрытыми, испуганными  глазами  смотрели  дети  этих  двух
рабоче-крестьянских   дебилов.   Вспомнилось   из   Библии:   "Гневаясь   не
согрешайте"! А затем уже вовсе успокоительное:  "Итак  смотрите,  поступайте
осторожно, не как неразумные, но как мудрые" (К Ефесянам 5: 15)…
   Сергеев на всю жизнь запомнил одну из своих кошачьих подруг - Фаину.  Она
появилась у него на  даче  неожиданно,  во  время  кормления  стаи  соседних
подруг, которые  собирались  по  вечерам  на  скромный  ужин  и  холостяцкие
посиделки.  В  проеме  входной  двери   показалось   максимально   вежливое,
деликатное существо, страшно исхудавшее и взъерошенное. Кошку просто  качало
от усталости и истощения, - она, видимо, проделала огромный и трудный  путь,
пока  каким-то  шестым  чувством  установила,  что  именно  в  том  доме  ее
обязательно приютят и накормят. Она одарила вежливым носовым поцелуем каждую
из  собравшихся  на  посиделки  кошку.  Деликатно,  но  с  аппетитом  уплела
предложенные лакомства.
   Сергеев  внимательно  рассмотрел  примечательное  создание,  -  это  была
носительница элитной сибирской породы с  некоторым  подмесом  замечательного
норвежского генофонда, о  чем  свидетельствовали  выраженные  и  характерные
кисточки на кончиках ушей. Сергеев, приласкав Фаину (она  всем  своим  видом
подсказывала именно это имя), уложил ее на  диван.  Наступила  пора  сна,  -
кошка спала, как убитая, но поднявшись довольно рано, принялась методично  и
тщательно вылизывать себя. Через  пару  часов  -  это  было  уже  совершенно
преображенное создание. Приведя себя в порядок, Фаина отправилась обозревать
территорию   усадьбы,   фиксируя   границы    известным    способом.    Дела
экскрементальные она отправляла на грядках других усадеб.
   Кошка быстро определилась с хозяином и соседями, с территорией  и  домом.
Она отъедалась, лечилась травками, отдыхала. Но когда  вечером,  как  обычно
дачные подруги попытались  собраться  в  гостиной  и  отведать  лакомств  на
халяву, Фаина разметала конкурентов  в  несколько  секунд.  Так  же  свирепо
впредь она расправлялась с любой собакой, пробегавшей мимо сада. Ее  страсть
к зубасто-когтистым боям не могли охладить даже крупные немецкие овчарки.
   Через несколько дней, ночью, Фаина родила трех замечательных котят  прямо
у  Сергеева  под  одеялом.  Все  они   были   разной   масти,   причем,   не
соответствующей окрасу матери.  Ясно,  что  голодная  жизнь  кошки-скиталицы
потребовала от Фаины соития с несколькими разными котами.
   В таких связях не мог доминировать генофонд ослабленной матери,  остались
жизнеспособными лишь зиготы с преобладанием  генетической  информации  сытых
самцов. Но по-настоящему доверила Фаина драгоценное достояние только  одному
существу - человеку по фамилии Сергеев. Она позволила  ему  принять  трудные
роды.
   Фаина сама выбрала место для семейного гнезда: в секцию  шкафа  с  бельем
мамочка аккуратно, за шкварник, перетаскала потомство. Фаина была заботливая
мать  ровно  до  двухмесячного  возраста  питомцев,  затем   она   полностью
переложила труд по уходу и воспитанию на Сергеева. Таким шагом она  показала
ему, что в котятах таятся души сергеевских грешков молодости,  а  по  счетам
необходимо обязательно платить. Коты же совокупители к  серьезным,  душевным
делам, не относятся, - то всего лишь зов природы и притяжение тела.
   Фаина учила котят охотиться  за  живностью,  показывала  лечебные  травы,
помогала осваивать приемы борьбы в  стойке  и  партере,  но  кормить  грудью
малышей отказывалась. У нее появилось более  ответственное  занятие,  -  она
сплела  супружеские  узы  только  с  одним  котом  -  великолепным   крупным
британцем, проживающим в соседнем доме. Так был дан старт  большой  семейной
любви, закончившейся к осени  рождением  шести  одномастных  котят,  которых
пришлось признать, прежде всего, британцу. Сергеев неоднократно замечал, что
британец тоже участвовал в тренировке охотничьих инстинктов у котят, но  он,
паршивец, многократно  изменял  Фаине,  причем,  с  нестоящими  деревенскими
простушками.
   К сожалению, Фаина не пожелала переехать с Сергеевым в Санкт-Петербург, -
ее манили охотничьи просторы, сказки о которых вечерами и ночью ей шептал на
ушко сытый и  легкомысленный,  серо-полосатый  британец.  Какой  женщине  не
хочется завести прочную, благополучную семью. Многие  из  них  действительно
верят в легкомысленную легенду о том, что "с милым рай в шалаше". Вернувшись
к лету из дальнего плаванья,  Сергеев  не  нашел  Фаину  в  живых,  погиб  и
рыцарь-британец, видимо, подбивший азартную подругу на  порочный  и  опасный
поступок, - воровство кур у постоянно  живущих  в  поселке  "дачников".  Их,
скорее всего, загрызли дворовые собаки, стоящие на страже имущества  хозяев.
Но то было лишь предположение. Сергеев молил Бога, чтобы, отбирая жизнь,  он
дал Фаине и британцу легкую смерть, если уж не пожелал дать жизнь  долгую  и
беззаботную.

2.9

   Сергеев всмотрелся в мордахи своих теперешних подружек  (их  теперь  было
только две), - они были сытыми, довольными, в них не читался даже  намек  на
подозрение о готовящейся "подлянке". Сергееву стало стыдно за легкомысленное
согласие на командировку. Правда, он  еще  не  высказал  свое  окончательное
решение главному врачу. Но в душе уже согласился потому, что хотел отдохнуть
от больничной суеты и дешевых интрижек, которые  постоянно  закручиваются  в
женском коллективе. Размышления пошли по нескольким направлениям.  Первое  -
можно забрать подружек с собой, но такой переезд  для  них  станет  огромной
психической травмой. Ясно, что  кошкам  необходимо  постоянно  ощущать  свою
причастность к защите дома от вурдалаков. Второе - можно  пригласить  бывшую
жену пожить в доме, ее хорошо знали кошки. Но тогда остается  загадкой,  как
она будет осуществлять  эту  самую  жизнь  на  "чужом  берегу";  захочет  ли
освобождать потом  "утоптанное"  ложе.  Она  была  тоже  врачом,  но  вдруг,
неожиданно для Сергеева, так основательно влезла в  бизнес,  что  забыла  не
только семейные обязанности,  но  стала  подторговывать  своими  принципами,
свободой действий,  добропорядочными  отношениями  с  людьми.  Возобновление
союза с коммерсантом азиатского  качества  не  входило  в  круг  желательных
отношений.
   Наверное,  самым  реальным  и  разумным  был  третий  вариант:  временное
переселение семьи дочери под отеческий кров.  Но  при  любом  решении  кошек
ожидало потрясение и возникновение сомнений в  верности  лидера  стаи.  Рука
потянулась  к  телефону,  -  к  нему  Сергеев  последние  годы  относился  с
предубеждением. Чаще он выключал его напрочь и пользовался связью с  внешним
миром только в одностороннем порядке, то  есть  звонил  сам  и  не  принимал
звонков ни  от  кого.  Такое  прочное  ощущение  покоя  соответствовало  его
интровертированной натуре, склонной к щадящему здоровье аутизму.
   Все друзья и деловые люди поставили на нем крест, отучились  общаться  по
телефону, некоторые прокляли, но он твердо продолжал