,
выявленный гениальным чутьем царя Петра, и оформленный им по  принадлежности
в  столицу  Империи,  имеет  качество  просперити  (prosperity  -  англ.)  -
обеспечивает процветание постоянное и не затухающее! Муза стряхнула  с  себя
налет исторических аналогий и  социологической  казуистики.  Она  продолжила
разговор о малом, о мирском:
   - Однако я отвлеклась, а ведь беседа шла не о  прозе,  а  о  стихах.  Как
помнится мне, Сергеев состряпал один забавный стишок, обсудил его с  Мишкой.
Оба  придурка  уговорили  аспиранта,  смотревшего  на  них,  как  на  богов,
прописать его на листе ватмана,  строга  ориентируясь  на  осевую  линию.  Я
встретила здесь, на листочке, это стихотворение, названное "Сканер  чувств".
Смотри, что у них получилось!
   Женщины,  склонив  головы,  начали  прилаживать  листочек  со  стихом  на
журнальном столике, разглаживая его и изучая с кропотливым женским вниманием
и любопытством.
   Странно, но психотерапия "на понижение" действовала. Видимо, Муза  успела
стать большим мастером! Сабрина чувствовала, что тяжелый камень медленно, но
начинает отваливаться с души и появилось желание многое обдумать,  а,  самое
главное, утвердилась обязательность беречь ребенка, успокоившегося сейчас  у
нее под сердцем.
   -  Муза,  я  прочла  все  внимательно:   конечно,   ирония   чувствуется,
корректность  выражений  не  везде  соблюдается,  но  стишок  можно  назвать
поучительным, почти что произведением эпического жанра, достойного печати  в
многотиражной ежедневной прессе. Не пойму, чего же ты взъелась на поэтов.
   Муза загоготала, прищурилась, и подбросила очередную инвективу:
   - Ты, деточка, ротозейка! Зри в корень и ищи корень: обрати  внимание  на
графику, на контуры стиха. Что они тебе напоминают?
   - Вазу, что ли? - неуверенно залепетала Сабрина.
   - Вот, вот! Эти два мудозвона, оказывается изобрели психологический тест.
Почти, как у Германа Роршаха.  Извини  за  педантизм,  Сабринок,  но  внесем
ясность. Мне кажется, что здесь необходимы  дополнительные  пояснения:  речь
идет о шведском психиатре,  жившем  в  период  1884-1984  годы,  он  изобрел
специальный тест, широко используемый в медицинской практике для расшифровки
неосознаваемой мотивации личностных реакций. В современной  психодиагностике
такие тесты называют проективными, то  есть  дающими  возможность  оценивать
личность целостно, а не растаскивать ее по отдельным реакциям, которые потом
не знаешь как свести воедино. Главное преимущества таких методов  состоит  в
том, что опрос пациента не выглядит прямым ударом в лоб. Нет нужды требовать
конкретности в формулировках, наоборот, в них всегда остается  некий  тайный
подтекст: вроде бы говорим о пустяках, об отвлеченных материях...  Ан,  нет!
Потихонечку,  да  полегонечку,  как  говорится,  тихой  сапой,  но   выводим
мотивацию на чистую воду. В стихе заложен специальный ключ.

   Бог изобрел Слово, раскрутил Землю, Воду.
   Он сотворил Адама, Еву - будущую королеву;
   Вывел животных массу (добрых или опасных);
   Насадил растенья, разбросал микробов всюду.
   Но ушлый Бес заявил давно: Жизнь - говно!
   Чувства - первичны, а мысль - вторична:
   Утреннее ожиданье - нервное состоянье.
   Сомненье гложет - мутит, тревожит.
   Милую ждешь - нейроны жжешь.
   Гормоны бурлят - бьют в зад.
   Строится четный ряд:
   Вопросы - глушь,
   Ответы - чушь,
   В ушах - отит,
   В скротуме - эпидидимит.
   Она придет - грусть уйдет,
   А не дождался:
   День не задался.
   Настроение - дрянь,
   Времени рвется ткань,
   Досуг и дела кувырком,
   Свиные рыла кругом!
   Но раздается - звонок:
   Прыгнул под потолок.
   Святая, мук не зная,
   Вошла секс-бомба,
   Вздыхает томно - мечта огромна!
   Глаза - бирюза.
   Манит грудь - зовет отдохнуть.
   Проходим в спальню:
   Похоти накал - затем провал,
   Постель открыта, она подмыта.
   Наш инструмент всегда с собой - возьми рукой, поцелуй, успокой.
   Муза оргий - стонет в восторге!
   Вот так альков лепит дураков.
   Надейся на благость Господа,
   До Святаго конца мужайся,
   Попусту не раздражайся,
   Для курв не обнажайся.
   Святая Дева Мария!
   Прости, если не так,
   Любовь, как море,
   А я - мудак!

   Муза оценила эффект пояснений: очевидно, что Сабрина слушала внимательно,
все еще ни черта не понимая. Колдунья-психолог задала наводящий вопрос:
   - Присмотрись,  Сабринок,  к  внешнему  контуру  рисунка  стиха.  Ну  же,
повнимательнее. Здесь  представлен,  как  теперь  говорят,  растр,  то  есть
графический образ, хранящийся в диагностическом файле. Представь его себе  в
виде описания мысли по точкам (пикселям).
   Все доходило медленно, но настойчиво с прибавлением уверенности,  как  до
жирафа. Наконец! - лицо Сабрины залилось  краской  смущения.  Муза  радостно
воскликнула:
   - Чувствуется эффект. Вазомоторы действуют! Ты, милочка, реагируешь,  как
девушка, впервые встретившаяся с  мужским  половым  членом,  как  говорится,
глаза в глаза! Точно на  такой  эффект  и  рассчитывали  эти  два  обормота,
изобретатели-циники. Теперь даю  квалифицированные  пояснения:  ты  обращала
внимание прежде всего на мысль, а не на форму. Между тем, форма-то как раз и
является "профилем сексуальной солидарности", -  так  назвали  этот  феномен
наши лоботрясы. Тебя интересовало содержание стиха  потому,  что  ты  натура
глубокая,  поэтическая,  филологически  сориентированная,  не   склонная   к
разврату. Так?!
   - Скорее всего  так.  Правда,  с  Сергеевым  я  очень  любила  заниматься
любовью. - отвечала Сабрина. - Но, может быть, то был не разврат?
   - Да успокойся, Сабринок, какой там разврат,  -  просто  техника  высокой
пробы. В разнополой любви и не может быть разврата, - это я тебе гарантирую.
Ты даже профиль и фас пениса приняла за вазу. Этим ответом ты напомнила  мне
старый анекдот, он к месту, и я рискну его тебе рассказать: встречаются  две
проститутки;  одна  портовая,  нищая;  другая,  обслуживающая   обеспеченных
интеллигентов (благополучная). В школе дамочки были подругами, затем их пути
разошлись. Благополучная - вся из себя: шикарный  прикид,  отменный  макияж,
холеная.  Она  "играет  на  флейте"  -  ублажая  пенис.   Портовая   (нищая)
проститутка просит уточнить, что такое пенис? Подруга  объясняет,  используя
привычный сленг: "это тот же хер, только намного мягче". "Счастливая  ты!  -
замечает портовая проститутка - А  у  меня  сплошная  непруха.  Снимет  тебя
пьяный докер, всю ночь елозит, как сучку, а утром вместо оплаты просит  рупь
на трамвай".
   В глазах Сабрины застыл ряд  новых  вопросов,  но  Муза  не  дала  ей  их
озвучить:
   - Если ты собираешься в Россию, а я чувствую, что эта  загадочная  страна
уже вызывает у тебя огромное любопытство. Тебе, Сабринок,  нужно  постигнуть
некоторую специфическую лексику, но эти ответственные занятия  мы  перенесем
на другое время.
   - Теперь вернемся к нашим баранам, - продолжало Муза  величаво  (учитель,
дремавший в ней проснулся, и основательно взялся за работу). - Я  рассказала
тебе  анекдот  лишь  для  того,  чтобы   отсветить   специфику   восприятия,
свойственную разным людям. Теперь продолжим основную тему: аспирант приколол
тот стих-тест к стене над головой секретарши главного врача больницы. Первая
почему-то  вошла  в  приемную  Записухина  (работала  у  нас   такая   курва
заместителем главного врача  по  медицинской  части).  Она  сразу  вычленила
корень, потому что не способна была вникать  в  суть,  улавливать  мысль,  а
фиксировала только контур. Она потому и  отнеслась  к  стихам  благосклонно.
Главный врач - Эрбек  (был  у  нас  такой  пидор!),  увидев,  стихи  заерзал
задницей и  больше,  чем  необходимо  для  прочтения,  задержался  у  стены.
Секретарша - Ирочка (всегда находящаяся в поиске) тут же попросила  автограф
автора и попыталась завладеть ватманом единолично, порывалась откнопить  его
и унести домой. Аспирант сидел в  кресле  напротив  стихотворного  портрета,
делал вид, что читает какие-то документы, но в действительности  внимательно
наблюдал за реакцией публики и фиксировал наблюдения на специальном  бланке.
Вечером состоялся клинический разбор данных: во-первых, оказывается,  что  в
тот день перед ватманом побывала вся  больница,  даже  слесаря-сантехники  и
вечно пьяные дворники явились, не запылились! Во-вторых, удельный  вес  лиц,
напрочь исключающий из своего восприятия мысль, превысил 95%. Это  уже  была
катастрофа! Где же прячется наша национальная идея?
   - Понятно, - продолжало увлеченно рассказывать Муза, - что в конце концов
до  персонала  и  администрации  дошли  истинные  причины  "обследования"  и
началась выволочка на административном и  общественно-политическом  уровнях.
Аспиранта чуть не отчислили из аспирантуры  на  третьем  году  обучения.  Он
толковал судьям, что дополнял диссертацию живым материалом. Сергеев с  Мишей
делали вид, что, вообще, ничего не понимают -  не  ведают  из-за  чего  весь
сыр-бор. Истинная  наука  не  терпит  административных  и  общественных  мер
воздействия. Сердце, мозг и душа исследователя чисты перед Истиной!
   Сабрина долго смеялась, и это радовало Музу. Значит психотерапия идет  по
правильному пути, пациентку уже удалось  оттащить  подальше  от  реактивного
психоза или заурядной истерии.
   Вечер усердно клонил голову  к  плечу  густой,  липкой  южной  ночи.  Обе
подруги, - а именно сейчас они  почувствовали  прелесть  взаимного  общения,
возможного  только  между  искренними  подругами,  -  были  захвачены  новым
чувством. То была пронзительная грусть, свойственная уже не трагедии, а хотя
бы драме. Слезы улеглись на дно сознания, но подруги еще были близки к  краю
переживаний.  Слезы,  истерика  могли  выплеснуться  в  любой   момент.   Но
воспоминания о Сергееве постепенно выстраивались в  более  спокойную  линию.
Обе женщины, испытавшие, может быть, самые тяжелые потрясения,  вдруг  почти
одновременно вырвали еще один стих из тайников  тетради  Сергеева  ("Женская
логика"):

   Женскую логику можно понять,
   Только обняв все, что нужно обнять,
   Только приняв и вернув без остатка
   Сладких восторгов телесную взятку.
   Нежное сердце содержит привычку -
   Ключик к душе и гонадам отмычку.
   Но и проникнув в туманную сказку,
   Ты не найдешь лабиринтов развязку,
   Не разберешься в законах желаний,
   Даже отброшенных на расстоянье.
   Что же особого в женском подходе:
   Жажда свободы и рабства - в исходе!

   Исход дня, любви, рождения и воспитания ребенка, новой любовной  страницы
- все это звенья одной  цепи,  подчиненной  особой  женской  логике,  логике
чувств, построенной на мистике и особом разговоре  не  только  с  Богом,  но
порой и с Дьяволом! Обе подруги снова, практически одновременно, выловили  в
глубинах души, - как в темном, сказочном пруду, - еще один  вольный  перевод
Сергеева, но теперь уже из Эдгара По:

   В тебе обрел все то я,
   К чему стремиться мог:
   Двухолмие с сосцами,
   С кудряшками лужок.
   Здесь для меня отныне -
   Таинственный порог:
   Свободен вход в пещеру -
   В манящий уголок!

   Сабрина и Муза молчали, напряженно  всматриваясь  в  надвигающуюся  ночь;
Булька и Граф - верные псы - сидели у ног, тоже о чем-то  своем,  по-собачьи
важном,  думали.  Жаль,  что  здесь  же  не  было  любимых  кошек  (они   бы
зафиксировали и астральные  тела  убиенных,  явившихся  поприсутствовать  на
тайней вечере. Сами  собой  всплыли  в  памяти  слова  еще  одного  перевода
Сергеева из Рильке:

   Ночью глубокой обыкновенно
   Ветер-дитя проснется мгновенно:
   В темноту аллей один уйдет,
   К селеньям спящим путь найдет.
   Берег пруда обогнув, любопытный,
   Хмель одиночества пьет аппетитный,
   Образы зыбкие воспринимает,
   Шорох дубов на ходу постигает.

   Сабрина обратилась к своей новой подруге:
   - Муза, я никак не возьму в толк, где здесь мистика,  а  где  реальность:
суди сама, это стихотворение почти полностью и абсолютно точно передает наше
с тобой настроение,  -  как  же  он  мог  предвидеть  все  это.  Это  ли  не
колдовство?
   Муза в свою очередь призадумалась, но  начала  развивать  несколько  иное
виденье происходящего. Она тоже оставалась под влиянием  ушедшего  из  жизни
человека и вела с ним свои беседы:
   - Понимаешь, Собринок, все, видимо, несколько иначе происходит  в  земной
жизни. Сергеев исповедовал забавную теорию: он  считал,  что  нейроны  мозга
человека не могут производить на свет Божий  никаких  мыслей,  они  способны
лишь трансформировать их из универсального информационного  поля,  постоянно
насыщаемого "словом" живыми существами и неживой материей. Это как бы  общая
копилка информации, мыслей,  программного  обеспечения.  Нейроны  -  простые
антенны. Наша жизнь (социализация) включает в  себя  постоянную  работу  (за
счет образования, накопления жизненного опыта, особенно -  занятия  наукой),
подвигающую интеллект человека к способности проникать в определенные локусы
информационного поля. Согласно этой теории, мы  с  тобой  являемся  адептами
Сергеева, хотя бы потому, что пользуемся общими информационными локусами.  А
в таком поле ведь  нет  зависимости  от  времени:  любой,  кто  туда  входит
пользуется информацией, живущей вечно. Понятно, что существуют универсальные
логические, информационные построения, которые и нет  смысла  менять.  Такие
откровения накапливались веками, их пополняют и по сей день,  но  откровений
уже поступает мало, идет все больше словоблудие, интерпретации, с позволения
сказать. Компиляции, воровство мысли из копилки корифеев прошлых веков, иных
планет идут откровенные и бессовестные. Сергеев считал, вообще-то,  что  Бог
заранее создал полный тезаурус слов и понятий, а современные люди, общаясь с
ним, лишь поддерживают его рабочее состояние. Так  что  современные  научные
открытия - это всего лишь хорошо забытое старое. Они есть здание,  собранное
из старых кирпичиков, а, так называемое, "развернутое понятие" -  это  вновь
оштукатуренный фасад. Поэтому, когда какой-нибудь академик Алферов  гордится
присуждением Нобелевской премии за открытие в области современной физики, то
он должен знать, что его оценили только, как удачливого штукатура-маляра, но
никак истинного созидателя, строителя нового здания. Информационный тезаурус
-  это,  скорее  всего,  общегалактическая  структура.  Но  к   недосягаемым
откровениям нас, землян, не допускают - кишка у  нас  тонка.  Наши  с  тобой
переживания не являются избирательными, строго индивидуальными, они  типичны
для многих. Вот Сергеев,  почерпал  из  информационного  поля  универсальные
логические построения несколько лет тому назад и отразил их в стихотворении,
а мы их прочувствовали, увидели сегодня.  Сергеев  указал  нам  этим  стихом
дорогу в нужный локус (это простой путь). Мы и сами могли бы методом проб  и
ошибок добраться до нужного нам сервера, настроенного на поэтический лад. Но
то был бы сложный путь. Сергеев проделал эту работу за  нас,  обеспечив  нам
иной уровень потребления информации. В любом  случае  информация  существует
помимо нашей воли, нашего ума, способа восприятия.  Сергеев  предлагал  свою
модель общения людей: она действует, как спутниковая связь. Я тебя  увидела:
определила с помощью зрительного анализатора  твой  образ,  передала  запрос
спутнику (локусу информационного поля), приняла его ответ и отреагировала  с
помощью своих эмоциональных и, например, речевых возможностей.
   - Я понятно толкую, Сабрина, ты все улавливаешь?
   Сабрина молча утвердительно мотнула головой. Говорить не хотелось, что-то
очень грустное и ответственное повисло в воздухе. Видимо,  из  своих  тайных
укрытий сейчас за дамами наблюдали строгие эфирные  тела  -  посланцы  более
просветленных душ - Сергеева и Михаила. Женщины, словно почувствовав строгие
и внимательные взгляды из зазеркалья, даже поежились.
   Затянувшееся молчание прервала Муза вопросом:
   - Сабринок, ты не будешь возражать, если я поселюсь у тебя в доме. За эти
короткие мгновенья  я,  как  это  не  звучит  парадоксально,  успела  сильно
привязаться к  тебе,  словно  знаю  тебя  десятки  лет,  так  стоит  ли  нам
расставаться.
   Взаимность такого желания была настоль очевидной, что Сабрина сперва даже
не поняла смысла вопроса, просто не врубилась. Потом, вникнув  в  сказанное,
аж заволновалась:
   - Муза, но стоит ли говорить о само собой  разумеющемся.  Я,  вообще,  не
понимаю, как могла, много хорошего наслышавшись о тебе от Сергеева,  до  сих
пор не попробовать организовать нашу встречу.
   Муза порозовела: видимо упоминание о внимании Сергеева в таком  контексте
было ей очень приятно. Но она быстро справилась с пляской вазомоторов.
   Сабрина продолжала:
   - Мне думается, что между нами  выстраивается  что-то  очень  похожее  на
лесбийскую любовь, причем с первого взгляда.
   Конечно, если бы здесь присутствовал живой Сергеев, а не его эфирное  или
астральное  тело  (кто  знает,  какая  сейчас  следовала  стадия  загробного
перевоплощения), то он обратил бы внимание на необычное волнение Музы, и все
моментально бы понял. Этого как раз и боялась Муза больше всего.
   Однако сказано не без участия Святого Духа: "День дню  передает  речь,  и
ночь ночи открывает знание" (Псалом 18: 3).
   Женщины вернулись в дом и занялись обычными делами, имеющими отношение  к
сугубо санитарно-гигиеническим функциям:  приняли  душ  на  ночь,  постелить
лежанки (какая там кровать без мужчины!), облачились в пижамы. Разошлись  по
разным спальням (их было в доме две),  и  каждая  углубилась  в  собственные
мысли о заурядном...
   На следующее утро не было раннего, беспокойного стука в дверь.  Сбежавшие
от тягот лицезрения женских слез мужчины (Магазанник и Феликс)  появятся  на
пороге дома только  на  третий  день.  Зато  такого  периода  одиночества  и
отрешенности было вполне достаточно для  некоторого  (терпимого)  успокоения
мыслей,  эмоций  у  Сабрины.  Она  потихоньку  сумела  взять  себя  в  руки.
Безусловно,   неоспоримая   заслуга   в   том    принадлежала    Музе,    ее
психотерапевтическим талантам. И вот,  когда  все  же  Магазанник  и  Феликс
явились, женщины четко и определенно сформулировали  им  свое  окончательное
решение: срочно уезжаем все вместе в Россию, Сабрина  с  Музой  поселятся  в
квартире Сергеева в Петербурге, в том же славном городе  верная  жена  будет
рожать  ребенка,  ибо  дите  с  первого  вздоха  обязано  насытиться  аурой,
созданной властвующим оракулом, тем, который питает и  родителей,  в  данном
случае питал отца - Сергеева.
   Мужчинами такие решения были оценены,  как  "весьма  разумные".  Впрочем,
было заметно, что в их головах произошли какие-то особые метаморфозы: Феликс
явно  побаивался  взгляда  Музы,  а  Магазанник   исподтишка   с   искренним
восхищением посматривал на Сабрину.

4.3

   Сабрина с Музой прожили вместе немногим более двух недель. За  это  время
они так спаялись душой и мыслями, что принялись говорить практически  одними
словами, переживая одни и те же эмоции. Что ни говори,  но  счастье  и  горе
могут не только  разъединять,  но  и  объединять.  Безусловно,  в  том,  что
трагедию последних дней Сабрина перенесла,  хоть  и  глубоко  переживая,  но
относительно благополучно,  является  неоценимой  заслугой  Музы,  сутью  ее
таланта  лекаря-психотерапевта.   Как   говорят   клиницисты,   случай   был
действительно  тяжелый.  Горе  утраты  любимого  человека,  потеря  счастья,
которое лишь пригубила, сделала  первые  глотки  этого  туманящего  сознание
напитка из бокала любви - трудное испытание. К тому же Сабрина была  на  той
стадии беременности, когда любые стрессовые  потрясения  чреваты  серьезными
осложнениями  для  психики  не  только  матери,  но   и   ребенка.   Правда,
окончательные выводы об успехах психотерапии делать еще было рано.
   Магазанник по-деловому подходил даже к оценке эмоциональных переливов. Он
восхищался д