Теперь у нее вид более натуральный,  подумал Джонни, но вряд ли Дис
это оценит.
   - Надо бы напустить на тебя полицейских, - прохрипел Дис.
   - Я, может, так и сделаю.
   - Как хочешь,  - сказал Джонни.  - Только здешняя полиция не очень-то
церемонится с теми, кто сует свой нос туда, куда их не просят.
   На дергающемся лице Диса отразилось все сразу:  страх, ярость и изум-
ление.
   - Если сунешься к нам, уповай на бога, - сказал он.
   Голова у Джонни раскалывалась, но он старался говорить спокойно.
   - Вот и хорошо, - ответил он. - Золотые слова.
   - Ты еще пожалеешь,  вот увидишь.  Три миллиона читателей. А это тоже
кое-что значит. Когда мы разделаемся с тобой, никто уже тебе не поверит,
даже если ты предскажешь весну в апреле.  Не поверят, даже если ты подт-
вердишь,  что  очередной чемпионат мира начнется в октябре.  Не поверит,
даже если... если... - Дис захлебнулся от ярости.
   - Проваливай-ка ты отсюда, мозгляк, - сказал Джонни.
   - Плакала твоя книжка!  - визгливо закричал Дис, очевидно не придумав
более страшной угрозы. С дергающимся лицом и в покрытой пылью рубашке он
походил на мальчишку,  бьющегося в истерике.  Его бруклинский акцент  до
того  усилился,  что стал совсем провинциальным:  - Тебя оборжут во всех
издательствах Нью-Йорка! Редакторы бульварных листков не подпустят тако-
го  дурака и близко,  когда я тебя разложу!  Есть много способов уделать
подобных умников, и мы тебя, дерьмо собачье, уделаем! Мы...
   - Пожалуй,  возьму-ка я свой "ремми" и пристрелю тебя, чтобы не ходил
по чужой земле, - уронил Джонни.
   Дис отступил к своей взятой напрокат машине,  продолжая извергать уг-
розы и ругань.  Джонни наблюдал за ним с веранды;  в  голове  невыносимо
стучало.  Дис  сел в машину,  истошно взревел мотор,  взвизгнули колеса,
поднимая тучи пыли. Выезжая, он так вильнул, что сбил чурбак, на котором
Джонни колол дрова. Несмотря на головную боль, Джонни чуть-чуть улыбнул-
ся. Поставить чурбак на место гораздо проще, чем Дису объяснить в компа-
нии "Херц" большую вмятину на крыле "форда".

   Разбрасывая колесами  гравий,  Дис выехал на дорогу.  Послеполуденное
солнце снова заиграло на хромированных деталях машины. Джонни вернулся в
кресло-качалку,  приложив  руку ко лбу и приготовился переждать головную
боль.
   - Что же вы решили сделать?  - спросил банкир.  Внизу,  за окном,  по
спокойной Главной улице Риджуэя, штат Нью-Гэмпшир, сновали машины. В ка-
бинете банкира на третьем этаже на стенах,  обшитых сосновыми  панелями,
висели литографии Фредерика Ремингтона и фотоснимки, запечатлевшие хозя-
ина кабинета на приемах, торжествах и разнообразных вечеринках. На столе
лежал прозрачный кубик с фотографиями его жены и сына.
   - Решил в будущем году выдвинуть свою кандидатуру в палату представи-
телей,  - повторил Грег Стилсон. На нем были брюки цвета хаки, синяя ру-
башка  с закатанными рукавами и черный галстук с синим рисунком.  Он ка-
зался здесь неуместным,  словно в любой момент мог вскочить и  приняться
крушить все вокруг - опрокинет стол,  стулья,  кресла, скинет на пол ре-
мингтоновские литографии в дорогих рамках, сорвет портьеры.
   Банкир Чарльз Гендрон,  по прозвищу Цыпа,  президент местного  "Клуба
львов",  рассмеялся - правда,  как-то неуверенно. Стилсон умел заставить
людей чувствовать себя неуверенно.  Вероятно,  Грег рос чахлым ребенком,
он  любил повторять,  что его "чуть не сдувало при сильном ветре",  но в
конце концов отцовские гены взяли свое,  и в кабинете Гендрона он выгля-
дел  совсем как чернорабочий с нефтяных промыслов Оклахомы,  где работал
отец.
   Стилсон нахмурился, услышав смешок Гендрона.
   - Я хочу сказать,  Грег,  что у Джорджа Харви могут быть на этот счет
свои соображения.  - Джордж Харви не только стоял за кулисами политичес-
кой жизни города,  но был еще и крестным отцом республиканской партии  в
третьем округе.
   - Джордж не скажет "нет", - спокойно произнес Грег. Волосы его слегка
тронула седина, но лицо вдруг стало таким же, как много лет назад, когда
он до смерти забил собаку на ферме в Айове. - Джордж в стороне, - терпе-
ливо продолжал Грег, - на моей стороне, улавливаете? Я не собираюсь нас-
тупать  на его любимую мозоль,  потому что стану независимым кандидатом.
Но я не собираюсь еще двадцать лет ходить в мальчишках  и  лизать  чужие
ботинки.
   Цыпа Гендрон сказал неуверенно:
   - Вы не шутите, Грег?
   Грег снова нахмурился, на этот раз предостерегающе.
   - Цыпа, я   никогда не  шучу. Люди... д у м а ю т, что я шучу. "Юнион
лидер" и  эти кретины  из "Дейли  демократ" думают,  что я  шучу. Но  вы
поговорите с Джорджем Харви. Спросите его,  шучу я или делаю дело. Да  и
вам следовало бы знать меня получше. Разве мы не вместе прятали концы  в
воду, а, Цыпа?
   На суровом лице Грега неожиданно появилась холодящая улыбка - холодя-
щая  для  Гендрона  потому,  что  тот  позволил  Стилсону втянуть себя в
кое-какие строительные махинации.  Они заработали хорошо,  действительно
хорошо,  ничего не скажешь.  Но в силу ряда обстоятельств застройка Сан-
нингдейлекой территории (да, честно говоря, и Лорелской тоже) не была на
сто процентов законной.  Например, дали взятку представителю АООС, и это
еще цветочки.
   С Лорелской территорией все уперлось в старика, который жил за Риджу-
эйским шоссе и не желал продавать свой участок;  для начала четырнадцать
его цыплят вдруг подохли от какой-то таинственной болезни;  потом сгорел
сарай, где он хранил картошку; затем как-то недавно в уик-энд, пока ста-
рик навещал сестру,  живущую в доме призрения в Кине, кто-то вымазал со-
бачьим  дерьмом его гостиную и столовую;  и тогда старик продалтаки свой
участок, и Лорелская территория попала наконец в нужные руки.
   И еще:  этот лихач мотоциклист Санни Эллиман снова сшивается  вокруг.
Они  с Грегом близкие приятели,  и если об этом пока не говорит весь го-
род, так только потому, что Грега привыкли видеть в компании длинноволо-
сых хиппи,  педиков и лихих мотоциклистов, которые проходили курс в соз-
данном им Консультационном наркологическом центре;  к тому же в  Риджуэе
применяли довольно необычные меры воздействия. Вместо того чтобы штрафо-
вать или сажать за решетку юных наркоманов, алкоголиков и дорожных нару-
шителей,  городские власти стали их использовать на разных работах.  Это
была идея Грега,  неплохая идея,  банкир первым признал ее ценность. От-
части благодаря ей Грег стал мэром.
   Но его  нынешняя  идея  была  чистым  сумасшествием.
   Грег сказал еще что-то. Гендрон не расслышал.
   - Простите, - проговорил он.
   - Я спросил,  не хотите ли вы быть организатором  моей  избирательной
кампании, - повторил Грег.
   - Грег... - Гендрон откашлялся. - Грег, вы, кажется, не понимаете си-
туации,  - продолжал он.  - От третьего округа в  палате  представителей
конгресса сидит Гаррисон Фишер.  Он - республиканец,  человек уважаемый,
и, по-моему, его не сдвинуть.
   - Сдвинуть можно любого, - сказал Грег.
   - Гаррисон свой в доску,  - ответил Гендрон.  - Спросите  Харви.  Они
вместе ходили в школу. Еще небось году в тысяча восьмисотом.
   Грег пропустил мимо ушей эту тонкую остроту.
   - Я  назову себя Сохатым или еще как-нибудь...  и все решат,  будто я
шут гороховый... а кончится тем, что под смех избирателей третьего окру-
га я въеду в Вашингтон.
   - Грег, вы сумасшедший.
   Улыбка Грега исчезла,  словно ее и не было. Лицо его исказилось. Зас-
тыло,  он вытаращил глаза.  Такие бывают у лошади, когда она почует, что
ей дали тухлую воду.
   - Не  вздумайте  повторить что-либо подобное,  Цыпа.  Не дай вам бог.
   Банкиру стало совсем худо.
   - Грег, извините. Я просто...
   - Так вот, не вздумайте повторить что-либо подобное, если не хотите в
один прекрасный день столкнуться нос к носу с Санни Эллиманом возле сво-
его вонючего "империала". Гендрон беззвучно шевелил губами.
   Грег снова улыбнулся, точно солнце внезапно пробилось сквозь обложные
тучи.
   - Ну ладно. Не будем ссориться, раз мы собираемся работать вместе.
   - Грег...
   - Вы  мне  нужны,  потому  что знаете каждого бизнесмена в этой части
Нью-Гэмпшира. Как только все закрутится, нам понадобятся большие деньги,
так что придется,  я думаю,  покачать насос. Пора уже мне развернуться в
масштабе всего штата,  а не только Риджуэя.  Полагаю,  пятидесяти  тысяч
долларов хватит, чтобы удобрить местную почву.
   Банкира, работавшего  во время последних четырех избирательных кампа-
ний на Гаррисона Фишера,  так потрясла политическая наивность Грега, что
поначалу он даже не знал, как продолжить разговор. Наконец он сказал:
   - Грег,  бизнесмены дают деньги на кампанию не по доброте душевной, а
потому,  что победитель должен им чем-то отплатить.  Если кандидаты идут
голова к голове,  деловые люди дадут деньги тому, кто имеет шансы на вы-
игрыш,  а проигравшего можно потом списать по графе неизбежных расходов.
Главное - иметь шансы на выигрыш. Так вот, Фишер...
   - Фаворит,  - подсказал Грег. Из заднего кармана брюк он вытащил кон-
верт. - Вот, взгляните.
   Гендрон недоверчиво посмотрел на конверт,  затем на Грега, Грег обод-
ряюще кивнул. Банкир открыл конверт, у него перехватило дыхание, в обши-
том сосновыми панелями кабинете надолго воцарилось молчание.  Оно не на-
рушалось  ничем,  если  не считать легкого жужжания электронных часов на
столе банкира да шипения спички,  которую Грег поднес к сигаре.  Со стен
кабинета  смотрели литографии Фредерика Ремингтона.  В прозрачном кубике
светились семейные снимки. А на стол легло фото банкира: его голова уто-
нула в ляжках молодой черноволосой женщины - впрочем, возможно, и рыжей,
поскольку по черно-белым, отпечатанным на мелкозернистой глянцевой бума-
ге  снимкам  нельзя было судить о цвете волос.  Но разглядеть ее лицо не
составляло труда.  Кое-кто в Риджуэе сразу сказал бы,  что это вовсе  не
жена банкира,  а официантка из придорожного кафе Бобби Стрэнга, располо-
женного в одном из близлежащих городков.
   Снимки банкира,  зарывшегося головой в прекрасные  формы  официантки,
особой опасности не представляли:  ее лицо было отчетливо видно, а его -
нет.  Но на других даже бабушка банкира узнала бы своего внука.  На этих
фото  были  изображены Гендрон и официантка,  осваивавшие целый комплекс
сексуальных забав,  - вряд ли там были представлены  все  позиции  "Кама
сутры", но некоторые из них наверняка не включались в главу "Сексуальные
отношения" из пособия по гигиене для риджуэйской средней школы.
   Гендрон поднял глаза,  лицо его покрылось испариной,  руки  тряслись.
Сердце стучало бешено. Банкир испугался, что оно сейчас разорвется.
   Грег отвернулся  от  него.  Он смотрел в окно на ярко-голубую полоску
октябрьского неба,  видневшегося между магазинами "Разные мелочи" и "Га-
лантерея".
   - Подул  ветер  перемен,  -  сказал Грег.  В его отрешенном лице было
что-то мистическое.  Он взглянул на Гендрона. - Знаете, что мне дал один
из этих наркоманов в Центре?
   Цыпа Гендрон  отупело  покачал головой.  Дрожащей рукой он массировал
левую сторону груди - на всякий случай.  Взгляд его возвращался к фотог-
рафии.  Чертовы фотографии. А если войдет секретарша? Он перестал масси-
ровать грудь и начал собирать снимки, засовывая их в конверт.
   - В красной книжечке председателя Мае,  - начал Грег.  Из его  мощной
грудной клетки вырвался смешок - когда-то она была такой же хилой, как и
все тело, и это вызывало у его кумира-отца почти отвращение. - В книжон-
ке Мао есть цитата...  не помню точно,  как она звучит, но что-то вроде:
"Человек,  который почувствовал ветер перемен,  должен строить не щит от
ветра, а ветряную мельницу". Во всяком случае, смысл такой. Он наклонил-
ся вперед.
   - Гаррисон Фишер не фаворит,  он уже бывший.  Форд тоже бывший. Маски
бывший.  Хэмфри бывший. Немало политиков по всей стране, начиная от мел-
коты и кончая китами,  проснутся на следующий день после выборов и обна-
ружат, что они вымерли, как птицы дронт.
   Грег Стилсон сверкнул глазами.
   - Хотите знать,  как будут развиваться события?  Посмотрите на Лонгли
из штата Мэн.  Республиканцы выдвинули Эрвина,  демократы - Митчелла,  а
когда подсчитали голоса,  оба сильно удивились, потому что народ взял да
и выбрал губернатором страхового агента из Льюистона, не желавшего иметь
дело  ни с одной из этих партий.  Теперь поговаривают о нем как о темной
лошадке, которая, чего доброго, выйдет вперед на президентских выборах.
   Гендрон все еще не мог произнести ни слова. Грег глубоко вздохнул.
   - Они-то все будут думать,  что я дурака валяю,  понимаете? Они и про
Лонгли так думали. Только я не шучу. Я строю ветряные мельницы. А вы бу-
дете поставлять строительный материал.
   Он остановился,  и в кабинете снова наступила тишина. Наконец Гендрон
прошептал:
   - Где вы достали эти снимки? Эллиман постарался?
   - Да ну их.  Не стоит об этом говорить.  Забудьте о снимках. Возьмите
их себе.
   - А у кого негативы?
   - Цыпа, - искренне сказал Грег, - вы не понимаете ситуацию. Я предла-
гаю вам Вашингтон.  А там развернемся, дружище! Я даже не прошу вас соб-
рать уйму денег.  Мне надо только ведро воды,  чтобы запустить насос.  А
когда мы его запустим,  доллары сами потекут.  Вы водитесь с ребятами, у
которых пухлые чековые книжки. Обедаете с ними. Играете в покер. Выдаете
им займы под проценты - какие они сами называют.  Так что вы знаете, как
защелкнуть на них наручники.
   - Грег, вы не понимаете, вы не... Грег встал.
   - Вроде того,  как я защелкнул на вас, - сказал он. Банкир смотрел на
него снизу вверх. Глаза его беспомощно бегали. Грег Стилсон подумал, что
Гендрон похож на овцу, которую ведут на убой.
   - Всего пятьдесят тысяч долларов, - сказал он. - Найдите их. Он вышел
и  осторожно  прикрыл за собой дверь.  Даже сквозь толстые стены Гендрон
слышал рокочущий голос Стилсона - Грег разговаривал с секретаршей.  Сек-
ретарша - плоскогрудая шестидесятилетняя курица - хихикала со Стилсоном,
как школьница. Он был шутом. Именно это качество в соединении с програм-
мой  по  борьбе с детской преступностью и сделало его мэром Риджуэя.  Но
народ не посылает шутов в Вашингтон. Не посылал, во всяком случае.
   Но это уже не проблема Гендрона.  Пятьдесят тысяч долларов на избира-
тельную  компанию - вот его проблема.  Мысли банкира кружили вокруг нее,
как дрессированная белая крыса вокруг тарелки с куском  сыра.  Возможно,
план Грега и удастся.  Да,  возможно, и удастся... но кончится ли все на
этом?
   Белый конверт еще лежал на столе.  Улыбающаяся жена смотрела на  него
из  прозрачного кубика.  Он сгреб конверт и сунул его во внутренний кар-
ман. Это дело рук Эллимана, можно не сомневаться.
   Но навел его на эту мысль не кто иной,  как Стилсон.  В конце концов,
может,  он не такой уж и шут. Его оценка политической ситуации семьдесят
пятого - семьдесят шестою годов совсем не глупа.  СТРОИТЬ ВЕТРЯНЫЕ МЕЛЬ-
НИЦЫ ВМЕСТО ЩИТОВ ОТ ВЕТРА... А ТАМ РАЗВЕРНЕМСЯ.
   Но это уже не проблема Гендрона.
   Пятьдесят тысяч долларов - вот его проблема.
   Цыпа  Гендрон,  президент  "Клуба  львов"  и  вообще веселый малый (в
прошлом году на  праздничном параде в  Риджуэе четвертого июля  он катил
на этаком  смешном мотоцикле),  вытащил из  верхнего ящика  стола желтый
блокнот  для  официальных  записей  и  начал  набрасывать  список  имен.
Дрессированная крыса за работой. А Грег Стилсон на Главной улице  поднял
лицо  навстречу  яркому  осеннему  солнцу  и  поздравил  себя  с  хорошо
проведенной операцией - во всяком случае, хорошо начатой.

   Впоследствии Джонни считал, что если он и оказался все-таки в
объятиях Сары - почти через пять  лет со дня ярмарки, - то  не последнюю
роль   в   этом   сыграл   визит   Ричарда   Диса,   сотрудника  журнала
"Потусторонний взгляд". Джонни  в конце концов  сдался и позвонил  Саре,
пригласив  ее  заехать,  потому   что  им  овладело  страстное   желание
позвонить хорошему  человеку и  избавиться от  гадкого привкуса  во рту.
Так он, по крайней мере, убеждал себя.
   Он позвонил в Кеннебанк, ответила ее бывшая соседка по комнате, кото-
рая сказала,  что Сара сейчас подойдет.  Трубку положили, и во время ми-
нутной паузы он подумал (не очень всерьез), не отказаться ли ему от раз-
говора,  чтобы закрыть,  так сказать,  вопрос навсегда. Затем он услышал
голос Сары:
   - Джонни. Это ты?
   - Он самый.
   - Как поживаешь?
   - Хорошо. А ты?
   - Тоже, - сказала она. - Я рада, что ты позвонил. Я... честно говоря,
сомневалась.
   - Мальчик с тобой?
   - Конечно. Без него я никуда не езжу.
   - Почему  бы вам не прикатить сюда как-нибудь,  прежде чем ты возвра-
тишься к себе на север?
   - С удовольствием, Джонни. - Голос ее потеплел.
   - Папа работает в Уэстбруке, а я здесь и за повара, и за посудомойку.
Он  приезжает  примерно  в  половине пятого,  и в полшестого мы обедаем.
Приглашаю тебя на обед, но предупреждаю: основное единственное мое блюдо
- франко-американские спагетти. Она засмеялась:
   - Приглашение принимается. Когда мне лучше приехать?
   - Как насчет завтра или послезавтра?
   - Завтра  подходит,  - сказала она после едва заметного колебания.  -
Тогда до встречи.
   - Всего хорошего, Сара.
   - И тебе.
   Он в задумчивости повесил трубку,  испытывая одновременно возбуждение
и чувство вины - без всякой к тому причины. Но ведь мыслям не прикажешь.
А мысли его сейчас вертелись вокруг возможных последствий их встречи,  о
которых, вероятно, лучше не думать.
   НУ ВОТ,  ОНА ВСЕ ЗНАЕТ. ЗНАЕТ, КОГДА ОТЕЦ ПРИХОДИТ ДОМОЙ, - ЭТО САМОЕ
ВАЖНОЕ, подумал Джонни.
   И сам себя мысленно спросил: А ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ, ЕСЛИ ОНА ПРИЕДЕТ
УТРОМ?
   НИЧЕГО, - ответил он,  хотя не очень-то в это верил. Стоило ему поду-
мать о Саре,  вспомнить изгиб ее губ, зеленые раскосые глаза, и им овла-
дела слабость, неуверенность в себе, даже отчаяние.
   Джонни отправился  на  кухню  и  начал не спеша готовить ужин - самый
простой,  на двоих,  на отца с сыном.  Жили они по-холостяцки. Не так уж
плохо.  Мало-помалу Джонни поправлялся. Они беседовали с отцом о тех че-
тырех с половиной годах,  которые прошли мимо Джонни,  о матери - к этой
теме они подбирались осторожно, но все ближе и ближе, словно по спирали.
Тут,  наверное,  важнее было не столько понять то,  что случилось с  ма-
терью,  а прийти к какому-то согласию.  Нет, дела не так уж плохи. Всему
как бы подводился итог.  Для них обоих. А с января он снова будет препо-
давать в Кливс Милс,  начнется новая жизнь.  Он получил от Дейва Пелсена
полугодовой контракт,  подписал его и отослал назад. Что тогда будет де-
лать отец? Жить дальше, полагал Джонни. У людей вырабатывается привычка,
живут себе - и все, разменивают день за днем без особых переживаний, без
большого шума.  Он будет навещать Герберта почаще,  каждый уик-энд, если
нужно. Многое так быстро изменилось, что Джонни оставалось лишь медленно
двигаться на ощупь, подобно слепцу в незнакомой комнате.
   Он поставил  жаркое в духовку,  пошел в гостиную,  включил телевизор,
затем выключил.  Сел и стал думать о Саре.  Ребенок,  размышлял он. ЕСЛИ
ОНА ПРИЕДЕТ РАНО, РЕБЕНОК ЗА НАМИ ПРИСМОТРИТ. Так что все в порядке. Ты-
лы прикрыты.
   Но от беспокойных мыслей отделаться не удавалось.
   На  следующий  день  она  появилась  в  четверть  первого  на  модном
маленьком  "пинто"  красного  цвета,  проехала  по  подъездной  дорожке,
припарковала и вышла из  машины - высокая, красивая,  мягкий октябрьский
ветерок шевелил ее светлые волосы.
   - Привет, Джонни! - крикнула она, подняв руку.
   - Сара!  - Он спустился вниз и пошел навстречу; она запрокинула лицо,
и Джонни осторожно коснулся губами ее щеки.
   - Дай-ка я сначала вытащу императора,  - сказала она, открывая заднюю
дверцу.
   - Тебе помочь?
   - Нет,  мы прекрасно управляемся сами, правда, Денни? Давай, малыш. -
Ловким  движением  она расстегнула ремни,  удерживавшие пухлого кроху на
сиденье,  и взяла его на руки.  Денни, н