Этот звук вызывают желание выпить два стакана  хо-
лодного лимонада и погрузиться в дрему.
   - Пожалуйста,  без иронии по поводу моей худобы, - сказал Джонни. - И
потом, мы только начали главу.
   - Да, но перед этим мы уже две прочитали.
   Подлизывается. Джонни вздохнул. В другое время он бы легко  справился
с Чаком, но не сейчас.  Сегодня мальчик отважно преодолел путь к  тюрьме
Эмити -  этой дорогой,  сквозь засады,  расставленные Джоном  Шербурном,
пробился кровожадный Красный Ястреб, чтобы прикончить Денни Джунипера.
   - Ну ладно, только дочитай страницу, - сказал Джонни. - Ты застрял на
слове "отравило". Смелее Чак, оно не кусается.
   - Хороший вы все-таки человек! - Улыбка стала еще лучезарней. - И без
вопросов, идет?
   - Посмотрим... может быть, один-два.
   Чак нахмурился, но скорее для виду: он понимал, что добился послабле-
ния.  Он снова открыл роман, на обложке которого был изображен супермен,
толкающий плечом дверь салуна,  и медленно, запинаясь, до неузнаваемости
изменившимся голосом начал:
   - "Разумеется,  это сразу отр...  отравило мне настроение. Однако еще
большее испытание ожидало меня у одр...  одра бедного Тома Кейн... Кень-
она. Его подстрелили, и он удирал на глазах, когда я..."
   - Умирал,  - спокойно сказал Джонни.  - Контекст,  Чак.  Вчитывайся в
контекст.
   - Удирал на глазах,  - хмыкнул Чак и продолжал:  - "...И он умирал на
глазах, когда я по... по... когда я появился".
   Джонни почувствовал жалость к Чаку, склонившемуся над дешевым издани-
ем романа "Быстрый как молния", над этим чтением, которое глотается зал-
пом,  а между тем вот он,  Чак,  с трудом,  чуть не по складам разбирает
непритязательную,  совершенно однозначную прозу Макса Брэнда. Отцу Чака,
Роджеру  Чатсворту  принадлежало  все  прядильно-ткацкое  дело  в  южном
Нью-Гэмпшире, а это было солидное дело. Ему также принадлежал шестнадца-
тикомнатный дом в Дареме с прислугой из пяти человек,  включая Нго Фата,
посещавшего раз в неделю занятия в Портсмуте для получения американского
гражданства. Чатсворт ездил на подновленном "кадиллаке" модели 1957 года
с откидным верхом. Его супруга, обаятельная женщина сорока двух лет, ез-
дила на "мерседесе". У Чака был "корвет". Их семейное состояние исчисля-
лось почти пятью миллионами долларов.
   Джонни часто приходило в голову,  что господь,  вдыхая жизнь в  кусок
глины, вероятно, представлял себе в конечном счете семнадцатилетнего Ча-
ка.  Парень был великолепно сложен.  При росте шесть футов два дюйма  он
весил сто девяносто фунтов, и все они ушли в мускулы. Лицо его, гладкое,
чистое,  не отличалось, быть может, особой красотой, но поражали зеленые
глаза; Джонни знал только одного человека с такими же ярко-зелеными гла-
зами - Сару Хэзлит. В школе на Чака разве что не молились. Капитан бейс-
больной и футбольной команд,  староста класса, а с будущей осени - еще и
председатель ученического совета.  И, что удивительно, все это ничуть не
вскружило ему голову.  По выражению Герберта Смита, приезжавшего однажды
посмотреть, как подвигаются у сына дела на новом поприще, Чак был "стоя-
щий парень". Выше похвалы в лексиконе Герберта не существовало. Следова-
ло добавить, что этот стоящий парень когданибудь сильно разбогатеет.
   А сейчас он обречено склонился над книжкой, и словно снайпер, сидящий
один-одинешенек в засаде, выстреливал слово за словом. Он превращал зах-
ватывающий и стремительный рассказ Макса Брэнда о странствиях  "быстрого
как  молния" Джона Шербурна и его стычках с Красным Ястребом,  этим раз-
бойником из племени команчей, в нечто столь же романтическое, как рекла-
ма полупроводников или радиодеталей.
   И все же Чак не был глуп.  Он успевал по математике, у него были цеп-
кая память и хорошие руки. Однако он с огромным трудом усваивал печатное
слово. Говорить он мог свободно и знал в теории фонетику, а вот на прак-
тике...  Иногда какая-то фраза выходила у него вполне гладко, без единой
ошибки,  но просьба пересказать прочитанное ставило его в тупик. У Чатс-
вортастаршего возникли опасения,  что его сын дислексик, но Джонни думал
иначе;  он еще не встречал ребенка,  страдающего дислексией, хотя многие
родители ухватились за это словечко,  думая объяснить или оправдать этим
косноязычное чтение своих детей.  У Чака,  судя по всему, была разновид-
ность более общего заболевания - обычной и весьма  распространенной  ри-
дингфобии.
   Учителям понадобилось пять лет, чтобы прийти к такому выводу, родите-
ли же - да и сам Чак - забеспокоились всерьез лишь сейчас, когда под уг-
розой оказалась спортивная карьера.  И это еще не самое страшное.  Зимой
Чаку предстояло пройти тестирование,  чтобы с осени  семьдесят  седьмого
учиться в колледже.  С математикой-то он справится, а вот дальше... Если
бы ему прочли вслух все вопросы,  тогда бы он, конечно, мог рассчитывать
на средний,  а то и приличный общий балл.  Пятьсот очков запросто. Но не
приведешь же с собой чтеца на экзамены, даже если твой отец большая шиш-
ка в деловом мире Ныо-Гэмпшира!
   - Я увидел др...  другого человека. Он знал, что его ожидает, но дер-
жался совершенно нав...  навоз... невозмутимо. Он ничего не просил, ни о
чем не сожалел. Все страхи и без... беспокойство, одол... одал... одоле-
вавшие его с той поры, как он стол... стал... столкнулся... столкнулся с
неизвестностью..."
   Прочитав в  "Мэн таймc" объявление,  что требуется репетитор,  Джонни
предложил свои услуги,  хотя и без особой надежды. Он переехал в Киттери
в  середине февраля с единственной целью сбежать из Паунала,  сбежать от
ежедневной корреспонденции - от нее уже ломился почтовый ящик,  - от га-
зетчиков,  зачастивших  в  последнее время,  от истеричек с затравленным
взглядом - они решали "заглянуть к нему на минуточку",  раз уж "случайно
оказались  в  этих  краях" (у одной из таких случайно оказавшихся в этих
краях номер на машине был мэрилендский, у другой, приехавшей на старень-
ком,  выдохшемся "форде", - аризонский), от рук, которые тянулись, чтобы
прикоснуться к нему...
   В Киттери он впервые осознал,  что безликое имя Джон Смит имеет  свои
преимущества. На третий день он нанялся поваром в закусочную, призвав на
помощь опыт,  приобретенный в летних кафе и в лагере бойскаутов на Рейн-
джлейских озерах,  где он подрабатывал один сезон. Владелица закусочной,
сухая как палка женщина по имени Руби Пеллетье,  прочитала его послужной
список и сказала:
   - Уж больно ты, пострел, образованный, чтобы мясо крошить.
   - Ваша  правда,  -  сказал Джонни.  - На бирже труда я весь курс наук
прошел.
   Руби Пеллетье уперла руки в тощие бока и, запрокинув голову, разрази-
лась лающим смехом.
   - А ты управишься, если в два часа ночи заявится целая орава и потре-
бует яичницу с беконом, сосиски, французские тосты и пирожки?
   - Пожалуй, - сказал Джонни.
   - Пожалуй, ни хренышка ты не понимаешь, о чем тебе толкуют, - сказала
Руби,  - ну уж ладно, грамотей, валяй. Только принеси мне сначала справ-
ку, чтобы у меня не было неприятностей с охраной здоровья. И можешь сра-
зу приступать.
   Так он  и  сделал,  и после двух суматошных недель (даже обжег правую
руку, когда в запарке плюхнул ковшик в кипящее масло) он укротил работу,
а не она его. Прочитав объявление Чатсворта, Джонни написал по указанно-
му адресу. В письме он коротко рассказал о себе, особо отметив, что про-
шел курс "Выработка навыков чтения".
   В последних числах апреля, когда ей проработал в закусочной два меся-
ца,  пришло письмо от Роджера Чатсворта с предложением  приехать  пятого
мая для беседы.  Джонни договорился об отгуле и прекрасным весенним днем
в назначенный час сидел с  запотевшим  стаканом  пепси-колы  в  кабинете
Чатсворта  и  слушал  рассказ Роджера о том,  как трудно дается его сыну
чтение.
   - По-вашему, это дислексия? - спросил Роджер.
   - Нет. Я думаю, обычная ридингфобия.
   Чатсворта слегка передернуло.
   - Синдром Джексона?
   Джонни был поражен. Еще бы! Девять лет назад Майкл Кэри Джексон, спе-
циалист  по  грамматике и методике чтения из университета Южной Калифор-
нии,  выпустил,  можно сказать,  нашумевшую книгу "Невосприимчивый чита-
тель".  В  ней описывался целый букет проблем,  возникающих при чтении и
получивших впоследствии название "синдрома Джексона".  Это была  хорошая
книга для тех,  кто мог продраться сквозь густой замес научной фразеоло-
гии.  Чатсворт явно продрался,  и Джонни сразу оценил  волевой  характер
этого человека, решившего во что бы то ни стало помочь сыну выкарабкать-
ся.
   - Вроде того, - согласился Джонни. - Но учтите, я еще не видел вашего
сына и не слышал, как он читает.
   - Ему нужно сдать хвосты за прошлый год. Американскую литературу, ис-
торию и, мало того, гражданское право. Не смог прочесть всю эту писанину
и завалил экзамены. У вас есть разрешение преподавать в Нью-Гэмпшире?
   - Нет, - сказал Джонни, - но это не проблема.
   - Так как бы вы поступили с моим сыном?
   Джонни объяснил  в общих  чертах. Чаку  надо как  можно больше читать
вслух,   особенно   книги,    пробуждающие   воображение:    фантастику,
приключенческие  романы  для  юношества.  Учиться  отвечать на вопросы о
прочитанном. И расслабляться по методу Джексона.
   - Прирожденным  лидерам  зачастую  приходится труднее всех,  - сказал
Джонни.  - Они слишком рьяно берутся за дело и перенапрягают мозг. Полу-
чается что-то вроде мысленного заикания...
   - Так считает Джексон? - перебил Чатсворт.
   - Нет, так считаю я, - улыбнулся Джонни.
   - Ясно. Продолжайте.
   - Если ученик, прочитав текст, не будет ни о чем думать, если не зас-
тавлять его тут же пересказывать текст - каналы памяти могут прочистить-
ся сами собой. И тогда он поймет, на чем застопорился...
   Глаза у  Чатсворта  заблестели.  Джонни  нащупал самую сердцевину его
убеждений,  а возможно,  и философии всех тех, кто самостоятельно пробил
себе дорогу в жизни.
   - Ничто так не окрыляет, как успех? - спросил Чатсворт.
   - Если угодно.
   - Сколько вам понадобится времени,  чтобы получить разрешение на пре-
подавание?
   - Ровно столько,  сколько нужно,  чтобы завизировать мое заявление  и
прислать ответ. Вероятно, недели две.
   - Значит,  вы могли бы приступить с двадцатого? Джонни растерянно за-
моргал.
   - Вы хотите сказать, что берете меня?
   - Если работа вас устраивает, считайте, что я вас взял. Жить можете в
домике для гостей,  заодно отвадим на лето родственников, не говоря уж о
приятелях Чака - и пусть он берется за работу  засучив  рукава.  Я  буду
платить вам шестьсот долларов в месяц - не бог весть какая сумма, но ес-
ли дела у  Чака   пойдут на лад, вы  получите  приличное вознаграждение.
П р и л и ч н о е. - Чатсворт   снял очки  и  протер   глаза. - Я  люблю
своего мальчика, мистер  Смит. И ради  него готов на  все. Помогите нам,
если можете.
   - Постараюсь.
   Надев очки, Чатсворт снова взял в руки письмо Джонни.
   - Долго вы,  однако, не преподавали. Разонравилось?
   НАЧИНАЕТСЯ, подумал Джонни.
   - Нет,  - сказал он, - просто попал в аварию.
   Чатсворт  перевел  взгляд  на  шею  Джонни,  где остались шрамы после
частичной замены атрофировавшихся сухожилий.
   - Автомобильная катастрофа?
   - Да.
   - Серьезная?
   - Да.
   - Ну сейчас вы, кажется, в полном порядке, - заметил Чатсворт. Он уб-
рал письмо Джонни в ящик стола,  и на этом вопросы, как ни странно, кон-
чились.  Такое после пятилетнего перерыва!  Джонни стал учителем, хотя в
классе у него был всего один ученик.
   - "И ко мне, кос... косвенно виновному в его с... смерти, он протянул
свою  слабеющую руку и улыбнулся все...  всепрощающей улыбкой.  Это была
тяжелая минута,  и я ушел с чувством,  что мне никогда не искупать... не
искупить то зло, которое я сотворил".
   Чак захлопнул книжку.
   - Все. Кто последним нырнет, тот последний идиот.
   - Еще минутку, Чак.
   - Оооох...  - Чак тяжело осел,  на его лице было написано:  опять эти
вопросы.  Страдальческая мина сопровождалась добродушной улыбкой,  но за
этой улыбкой временами угадывался другой Чак: замкнутый, нервный, расте-
рянный.  Вконец растерянный.  Ведь вокруг был мир, в котором все читали:
неграмотный человек в Америке похож на динозавра, забредшего по ошибке в
наш век.  Чак был слишком умен,  чтобы этого не понимать.  И он с ужасом
ожидал осени и той неизвестности, которую готовил ему новый учебный год.
   - Всего несколько вопросов.
   - Зачем? Вы же знаете, что я не отвечу.
   - Ответишь. На этот раз ты ответишь на все вопросы.
   - Я никогда не понимаю, что читаю, вы в этом давно могли убедиться. -
Вид у Чака был мрачный и несчастный.  - И вообще мне непонятно, зачем вы
у нас остались, разве только из-за харчей.
   - Ты  ответишь  на  все вопросы,  потому что они не имеют отношения к
книге. Чак поднял на него глаза.
   - Не имеют отношения? Чего ж тогда спрашивать? Я думал...
   - Ну, доставь мне удовольствие, ладно?
   Сердце у Джонни бешено колотилось, чему он, впрочем, не очень-то уди-
вился.  Он давно готовился к этой минуте,  дожидаясь лишь благоприятного
стечения обстоятельств. Сейчас момент был самый подходящий. Не крутилась
поблизости миссис Чатсворт, которая своей вечной озабоченностью выбивала
Чака из колеи. Не плескались в бассейне дружки-приятели - при них чтение
вслух  казалось Чаку занятием для отстающего первоклашки.  И,  что самое
важное,  не было отца,  человека,  порадовать которого Чак мечтал больше
всего на свете.  Он уехал в Бостон на заседание региональной комиссии по
охране окружающей среды, где обсуждался вопрос о загрязнении водоемов.
   Из книги Эдварда Стэнни "Трудности обучения":
   ПАЦИЕНТ РУПЕРТ ДЖ. СИДЕЛ В  КИНОТЕАТРЕ, В ТРЕТЬЕМ РЯДУ. ОН  БЫЛ БЛИЖЕ
ДРУГИХ К  ЭКРАНУ И  ЕДИНСТВЕННЫЙ ЗАМЕТИЛ,  ЧТО НА  ПОЛУ ЗАГОРЕЛАСЬ КУЧКА
МУСОРА.  РУПЕРТ  ДЖ.  ВСКОЧИЛ   И  ЗАКРИЧАЛ:  "П-П-П-П-П...",  А   СЗАДИ
ЗАШИКАЛИ, ЧТОБЫ ОН СЕЛ И НЕ МЕШАЛ.
   - ЧТО ВЫ ТОГДА ПОЧУВСТВОВАЛИ? - СПРОСИЛ Я РУПЕРТА ДЖ.
   - МНЕ ТРУДНО ЭТО ОБЪЯСНИТЬ,  - ОТВЕТИЛ ОН.  - МЕНЯ ОХВАТИЛ СТРАХ,  НО
ЕЩЕ СИЛЬНЕЕ БЫЛО ОТЧАЯНИЕ.  Я ЧУВСТВОВАЛ СВОЮ НИКЧЕМНОСТЬ  -  БУДТО  КА-
КОЙ-ТО  НЕДОЧЕЛОВЕК.  Я ВСЕГДА КОМПЛЕКСОВАЛ ИЗ-ЗА ЭТОГО ЗАИКАНИЯ,  А ТУТ
ДОБАВИЛОСЬ ОЩУЩЕНИЕ ПОЛНОЙ БЕСПОМОЩНОСТИ.
   - И ТОЛЬКО?
   - НЕТ,  ЕЩЕ ЗАВИСТЬ, ЧТО СЕЙЧАС КТО-ТО ДРУГОЙ ЗАМЕТИТ ПЛАМЯ И КАК ВАМ
СКАЗАТЬ...
   - ОТНИМЕТ У ВАС ЛАВРЫ?
   - ВОТ  ИМЕННО.  КРОМЕ МЕНЯ,  НИКТО НИЧЕГО НЕ ВИДЕЛ.  А Я,  КАК НАЗЛО,
ТОЛЬКО МОГ ИЗ СЕБЯ ВЫДАВИТЬ, ЧТО "П-П-П-П...", ТОЧНО ДУРАЦКАЯ ЗАЕЗЖЕННАЯ
ПЛАСТИНКА. КАКОЙ-ТО НЕДОЧЕЛОВЕК - ЛУЧШЕ НЕ СКАЖЕШЬ.
   - И КАК ЖЕ ВЫ СЛОМАЛИ ЭТОТ БАРЬЕР?
   - НАКАНУНЕ У МОЕЙ МАТЕРИ БЫЛ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ. Я КУПИЛ ДЛЯ НЕЕ У ЦВЕТОЧ-
НИЦЫ РОЗЫ. И ВОТ СТОЮ, ВСЕ КРУГОМ ШИКАЮТ, А Я ПОДУМАЛ: СЕЙЧАС КАК ОТКРОЮ
РОТ ДА КАК ЗАОРУ: РОЗЫ! ЭТО СЛОВО УЖЕ ГОТОВО БЫЛО СОРВАТЬСЯ С МОИХ ГУБ.
   - И ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО?
   - Я ОТКРЫЛ РОТ И ЧТО БЫЛО МОЧИ ЗАОРАЛ: ПОЖАР!
   Этот  случай,  о   котором  Джонни  прочитал   восемь  лет  назад   в
предисловии к книге Стэнни, запал ему  в голову.  Он всегда считал,  что
ключевое слово в  рассказе Руперта Дж.  - беспомощность.   Если в данный
момент  близость  с  женщиной  для  тебя  важнее  всего  на  свете, риск
оказаться не  на высоте  возрастает раз  в десять,  а то  и в сто. Ну, а
если для тебя так важно предстоящее чтение...
   - Какое, Чак, у тебя второе имя? - спросил он как бы между прочим.
   - Мэрфи,  - ответил Чак и улыбнулся.  - Жуть, правда? Девичья фамилия
моей матери. Не вздумайте рассказать Джеку или Элу, не то ваше хилое те-
ло здорово пострадает.
   - Не беспокойся. Когда у тебя день рождения?
   - Восьмого сентября.
   Джонни начал забрасывать его вопросами, не давая времени на раздумья,
- впрочем, это были не те вопросы, над которыми нужно долго думать.
   - Как зовут твою девушку?
   - Бет. Вы же знаете Бет...
   - А ее второе имя?
   - Альма. Кошмар, да? - хмыкнул Чак.
   - Как звать твоего деда по отцу?
   - Ричард.
   - Кто  больше всего понравился тебе в этом году в восточном дивизионе
Американской бейсбольной лиги?
   - "Янки". Особенно как они переходили на первую базу.
   - Кого бы ты хотел видеть президентом?
   - Хорошо бы победил Джерри Браун.
   - Будешь продавать свой "корвет"?
   - В этом году нет. Может, в будущем.
   - Мама не против?
   - Наоборот. Она говорит, что у нее обрывается сердце - так я гоняю.
   - Каким образом Красному Ястребу удалось,  обойдя засады, убить Денни
Джунипера?
   - Шербурн  забыл  о люке,  через который можно было попасть на чердак
здания тюрьмы, - ответил Чак не задумываясь, и Джонни вдруг охватило ли-
кование - вроде горячей волны после хорошего глотка крепкого виски. Сра-
ботало.  Он вовлек Чака к разговор о розах, и тот ответил жизнерадостным
воплем "пожар".
   Чак смотрел на него как громом пораженный.
   - Красный  Ястреб  проник на чердак через слуховое окно.  Открыл люк.
Застрелил Денни Джунипера. А затем и Тома Кеньона.
   - Все правильно, Чак.
   - Я вспомнил,  - пробормотал тот, глядя на Джонни расширенными глаза-
ми, рот его уже растягивался в улыбке. - Ловко вы меня навели...
   - Я просто взял тебя за руку и помог обогнуть то, что стояло на твоем
пути, - сказал Джонни. - Но препятствие еще не устранено, Чак. Не оболь-
щайся. Кто была девушка, в которую влюбился Шербурн?
   - Она... - Глаза его слегка затуманились, и он сокрушенно покачал го-
ловой. - Не помню. - С внезапным озлоблением он ударил себя по колену. -
Ничего не помню! Какой же я тупица!
   - А ты не помнишь,  тебе когда-нибудь рассказывали, как познакомились
твои родители?
   Чак посмотрел на него и едва заметно улыбнулся.  На том месте, где он
ударил себя, заалело пятно.
   - Как не помнить.  Мама работала в Чарлстоне, в конторе по прокату, и
дала отцу автомобиль со спущенной шиной.  - Чак засмеялся.  - С тех  пор
она уверяет, будто вышла за него потому, что отстающий больше старается.
   - Ну а назови мне девушку, которой увлекся Шербурн?
   - Дженни  Лэнгхорн.  Намучился он с ней.  Раньше она была с Грэшемом.
Рыжая,  как моя Бет.  Она... - Он осекся и вытаращился на Джонни, словно
тот у него на глазах достал кролика из нагрудного кармана. - Опять у вас
получилось!
   - Нет,  Чак.  Это у тебя получилось. Вся хитрость в том, чтобы напра-
вить человека по ложному пути.  Так почему, говоришь, Джон Шербурн наму-
чился с Дженни?
   - Так ведь Грэшем-то - большой туз в городе...
   - В каком городе?
   Чак открыл было рот, но так ничего и не сказал. Вдруг он отвернулся к
бассейну. Потом улыбнулся и снова посмотрел на Джонни.
   - Эмити. Как в фильме "Челюсти".
   - Молодец! И как же ты вспомнил? Чак хмыкнул.
   - Ерунда какая-то. Я начал думать, не выступить ли мне в соревновани-
ях по плаванию, и вдруг - бац! Вот так хитрость. Потрясно!
   - Ну ладно.  Пожалуй,  на сегодня хватит.  - Джонни устал,  взмок, но
чувствовал себя по-настоящему счастливым.  - Вот ты и сделал первый шаг.
Ты хоть самого понимаешь это?  Пойдем поплаваем.  Кто последним  нырнет,
тот последний идиот.
   - Джонни?
   - Что?
   - Этот прием будет всегда срабатывать?
   - Да,  если ты его освоишь,  - сказал Джонни.  - Всякий раз, когда ты
станешь обходить препятствие,  вместо того чтобы лезть напролом, оно бу-
дет уменьшаться.  И с чтением вслух тоже пойдет на лад,  вот увидишь.  У
меня есть в запасе и другие маленькие хитрости.  - Он умолк.  То, что он
сейчас  сказал  Чаку,  было не столько правдой,  сколько смелой попыткой
гипнотического внушения.
   - Спасибо вам, - сказал Чак. Вымученную, страдальческую улыбку смени-
ло выражение искренней благодарности.  - Если вы меня вытащите,  я...  я
просто стану на колени и буду целовать вам ноги,  только прикажите. Меня
иногда жуть берет, мне кажется, я не оправдываю надежд отца...
   - А  ты  не догадываешься,  Чак,  что этим отчасти и объясняются твои
трудности?
   - Правда?
   - Да. Ты хочешь всех перебегать. Переплавать. У тебя во всем перебор.
И  дело тут,  возможно,  не то