маю.
   - Мне очень жаль,  что так получилось,  - сказала она еле слышно. - Я
пытаюсь понять,  почему... или как можно было бы изменить ход вещей... и
не могу спать.  Если бы я не съела тогда испорченную сосиску...  если бы
ты остался и не поехал к себе... Она покачала головой и взглянула на не-
го,  глаза у нее были красные. - Иногда кажется, что выигрыша и не было.
Джонни улыбнулся:
   - Двойное зеро. Выигрыш хозяину. Ты помнишь? Я ведь одолел то Колесо,
Сара.
   - Да.  Ты выиграл свыше пятисот долларов. Он взглянул на нее, продол-
жая улыбаться, но улыбка выглядела неуверенной, почти страдальческой.
   - Хочешь,  расскажу что-то забавное?  Мои врачи считают, что я выжил,
возможно,  потому,  что в детстве у меня была какая-то травма головы. Но
ничего такого я вспомнить не мог,  мама с папой тоже  не  могли.  Однако
каждый  раз,  когда я об этом думаю,  у меня перед глазами встает Колесо
удачи... и пахнет горящей резиной.
   - Может,  ты был в автомобильной аварии... - не очень уверенно начала
она.
   - Нет, думаю, дело не в этом. Но Колесо как бы служило мне предупреж-
дением... а я не обратил внимания. Она переменила позу и неуверенно ска-
зала:
   - Не надо, Джонни. Он пожал плечами.
   - А может, все потому, что я в один вечер использовал удачу, отпущен-
ную на целых четыре года. Но взгляни сюда, Сара. - Осторожно, мучительно
он приподнял ногу с пуфа, согнул ее в колене, затем снова вытянул. - Мо-
жет,  они все-таки склеят Хампти. Когда я очнулся, у меня это не получа-
лось, да и вытянуть ноги, как сейчас, я не мог.
   - Но  ты   можешь  д у м а т ь, Джонни, - сказала   она. - Ты  можешь
г о в о р и т ь. Мы все считали, что... ну ты понимаешь.
   - Да, Джонни превратился в репу. - Между ними снова воцарилось молча-
ние,  неловкое и давящее. Джонни нарушил его, спросив с вымученной ожив-
ленностью: - А как ты?
   - Ну... Я замужем. Наверное, ты слышал.
   - Папа мне рассказал.
   - Он такой чудный человек,  - сказала Сара.  И вдруг ее прорвало: - Я
не могла ждать, Джонни. Я тоже об этом жалею. Врачи говорили, что ты ни-
когда не выйдешь из своего состояния и будешь  погружаться  в  него  все
глубже и глубже,  пока... пока не исчезнешь. И даже если бы я знала... -
Она взглянула на него - смущенно, пытаясь оправдаться - И даже если бы я
знала,  Джонни,  не думаю,  чтобы я смогла дождаться. Четыре с половиной
года - это очень долго.
   - Да,  верно,  - сказал он.  - Чертовски долго.  Хочешь, скажу что-то
мрачное?  Я попросил принести мне журналы за четыре года,  чтобы посмот-
реть,  кто умер. Трумэн. Джэнис Джоплин. Джими Хендрикс - боже, я вспом-
нил,  как он исполнял "Пурпурную дымку",  и едва мог поверить этому. Дэн
Блокер. Ты и я.
   Мы просто исчезли.
   - Мне так тяжело,  - сказала она почти шепотом. - Я чувствую себя та-
кой виноватой. Но я люблю его, Джонни. Очень люблю.
   - Хорошо, это главное.
   - Его зовут Уолт Хэзлит, и он...
   - Лучше  расскажи  о своем ребенке,  - сказал Джонни.  - Не обижайся,
ладно?
   - Он - персик,  - улыбнулась она.  - Ему сейчас семь  месяцев.  Зовут
Деннис,  но для нас он Денни. Мы дали ему имя в честь дедушки по отцовс-
кой линии.
   - Привези его как-нибудь. Хочется посмотреть.
   - Привезу,  - сказала Сара,  и они неискренне улыбнулись друг  другу,
зная, что никогда ничего подобного не произойдет. - Джонни, тебе что-ни-
будь нужно?
   ТОЛЬКО ТЫ, ДЕТКА. И ВОЗВРАЩЕНИЕ НА ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА НАЗАД.
   - Не-а, - сказал он. - Ты все еще преподаешь?
   - Пока преподаю, - кивнула она.
   - Все еще нюхаешь этот чертов кокаин?
   - Ох, Джонни, ты не изменился. По-прежнему шутишь.
   - Шучу по-прежнему,  - согласился он,  и между ними,  словно  дирижер
взмахнул палочкой, снова воцарилось молчание.
   - Можно я опять приеду тебя проведать?
   - Конечно,  - сказал он. - Это будет прекрасно, Сара, - Он заколебал-
ся,  не желая кончать разговор на такой неопределенной  ноте,  не  желая
причинять боль ей и себе.  Стремясь сказать что-то настоящее.  - Сара, -
произнес он, - ты поступила правильно.
   - Правда?  - сказала она. И улыбнулась, улыбка задрожала в уголках ее
рта.  - Не уверена. Все это выглядит так жестоко... и, хочешь не хочешь,
а неправильно. Я люблю мужа и ребенка, и когда Уолт говорит, что со вре-
менем мы будем жить в лучшем доме Бангора,  я ему верю.  Он говорит, что
со временем собирается баллотироваться на место  Билла  Коэна  в  палате
представителей,  и я этому тоже верю. Он говорит, что со временем прези-
дентом выберут кого-нибудь из Мэна,  и я почти верю этому.  А потом  вот
пришла я сюда и смотрю на твои бедные ноги...  - Она опять заплакала.  -
Их словно через мясорубку пропустили, и ты такой  х у д о й...
   - Нет, Сара, не надо.
   - Ты такой худой, и все выглядит так неправильно и жестоко, это нена-
вистно, ненавистно, потому что все совсем неправильно, все!
   - Иногда,  пожалуй,  ничего не получается правильно,  - сказал он.  -
Жестокий старый мир.  Иногда ты просто вынужден делать единственно  воз-
можное и мириться с этим.  Иди и будь счастлива,  Сара.  И если захочешь
меня повидать, давай приходи. Принеси только доску для криббиджа.
   - Принесу, - сказала она. - Извини, что я плачу. Не очень это весело,
а?
   - Ничего, - сказал он, улыбнувшись. - Ты ведь хочешь бросить свой ко-
каин, крошка. Смотри, нос отвалится. Она усмехнулась.
   - Все тот же Джонни, - сказала она. Потом вдруг наклонилась и поцело-
вала его губы. - Ох, Джонни, поскорее выздоравливай.
   Он задумчиво смотрел на нее, пока она выпрямлялась.
   - Джонни?
   - Ты его не потеряла, - сказал он. - Нет, ты его не потеряла.
   - Не потеряла что? - Она озадаченно нахмурилась.
   - Обручальное кольцо. Ты не потеряла его тогда, в Монреале.
   Он поднес руку ко лбу и потирал пальцами место над правым глазом. Ру-
ка его отбрасывала тень,  и с каким-то почти суеверным страхом Сара уви-
дела, что половина лица у него светлая, а половина - темная. Это напоми-
нало ей маску в День благодарения,  когда он так ее напугал.  Она и Уолт
действительно  провели  медовый  месяц в Монреале,  но откуда мог Джонни
знать об этом? Если только Герберт не рассказал ему. Да, почти наверняка
так и было. Но ведь только они с Уолтом знали, что она потеряла где-то в
номере отеля обручальное кольцо.  Никто этого больше не знал, потому что
Уолт  купил ей другое перед отлетом домой.  Ей было неловко рассказывать
об этом кому-либо, даже матери.
   - Как...
   Джонни нахмурился еще больше,  затем улыбнулся ей.  Он убрал руку  со
лба и обхватил ею другую руку, лежавшую на коленях.
   - Оно было не твоего размера, - сказал он. - Ты укладывала вещи, пом-
нишь,  Сара?  Он пошел что-то купить, а ты укладывала вещи. Он пошел ку-
пить... купить... не знаю что. Это - в мертвой зоне.
   - М е р т в о й  з о н е?
   - Он  пошел  в магазин сувениров и накупил целую кучу всяких дурацких
вещей.  Надувных подушек и всякой всячины.  Но, Джонни, откуда ты узнал,
что я потеряла к...
   - Ты укладывала вещи.  Кольцо было не твоего размера, оно было черес-
чур велико. Ты собиралась отдать его в переделку, когда вернешься домой.
А тем временем ты... ты... - Он опять нахмурился, но лицо его почти тот-
час разгладилось.  Он улыбнулся ей. - Ты засунула его вместе с туалетной
бумагой!
   Теперь страх уже точно владел ею. Он медленно расползался по ее живо-
ту, словно холодная вода. Рука ее поднялась к горлу, и она уставилась на
него,  почти как загипнотизированная. В ЕГО ГЛАЗАХ БЫЛО ТО ЖЕ ВЫРАЖЕНИЕ,
ТА ЖЕ ХОЛОДНАЯ ИЗДЕВКА,  КАК В ТОТ ВЕЧЕР,  КОГДА ОН СРАЖАЛСЯ С  КОЛЕСОМ.
ЧТО ПРОИЗОШЛО С ТОБОЙ,  ДЖОННИ?  ЧТО ТЫ ТАКОЕ? Глаза его потемнели, и из
голубых стали почти фиолетовыми, казалось, он находился далеко. Ей хоте-
лось бежать от него. Даже в самой комнате потемнело, как будто он разры-
вал ткань реальности, отъединяя прошлое от настоящего.
   - Оно соскользнуло с твоего пальца,  - сказал он. - Ты укладывала его
бритвенные принадлежности в один из боковых кармашков, и оно просто сос-
кочило. Ты не сразу заметила пропажу, а потом подумала, что оно где-то в
номере.  -  Он засмеялся,  это был высокий,  звенящий,  ломкий звук - не
обычный смех Джонни, а холодный... холодный. - Да уж, вы вдвоем выверну-
ли ту комнату наизнанку. А ты его упаковала. Оно до сих пор лежит в кар-
машке чемодана.  Все это время там пролежало. Поднимись на чердак и пос-
мотри, Сара. Увидишь.
   За дверью  в коридоре кто-то уронил стакан или что-то еще и удивленно
чертыхнулся. Джонни посмотрел на дверь, и глаза его посветлели. Затем он
перевел  взгляд  на  Сару,  увидел ее застывшее лицо с широко раскрытыми
глазами и озабоченно насупился.
   - Что? Сара, я сказал что-то не то?
   - Откуда ты узнал? - прошептала она. - Откуда ты узнал все это?
   - Не знаю, - сказал он. - Сара, извини, если я...
   - Мне надо идти, Джонни, у меня ведь Денни оставлен с чужой женщиной.
   - Хорошо. Извини, Сара, что я расстроил тебя.
   - Откуда ты узнал про мое кольцо, Джонни? Он лишь покачал головой.
   Она оставила Денни у миссис Лабелл,  так что в доме, когда она верну-
лась,  было  пусто и тихо.  По узкой лестнице она поднялась на чердак и,
повернув выключатель,  зажгла две свисавшие с потолка голые лампочки. Их
вещи  были сложены в углу,  на оранжевых чемоданах - туристские наклейки
из Монреаля.  Чемоданов было три. Она открыла первый, прощупала кармашки
на резинке и ничего не нашла. То же было со вторым. То же и с третьим.
   Она глубоко втянула воздух и выдохнула,  чувствуя себя как-то глупо и
слегка разочарованно,  но в основном облегченно. Необыкновенно облегчен-
но.  Никакого кольца.  Извини, Джонни. Но с другой стороны, нечего изви-
няться. Иначе все выглядело бы страшновато.
   Она начала укладывать чемоданы между высокой стопкой старых учебников
Уолта времен колледжа и напольной лампой, которую когда-то уронила соба-
ка и которую Сара не решалась выбросить.  И когда она уже отряхивала ру-
ки,  собираясь уйти,  где-то глубоко внутри еле слышно зашептал голосок:
"А искала-то ты поверхностно, так ведь? На самом деле ты вовсе не хотела
ничего найти, правда, Сара?"
   Да. Да, она действительно ничего не хотела найти. И если голосок счи-
тал,  что она снова откроет все эти чемоданы,  то ошибался. Она опоздала
уже на пятнадцать минут забрать Денни.  Уолт должен был привезти к ужину
одного из старших партнеров своей фирмы (очень важное дело),  к тому  же
она  собиралась ответить на письмо Бетти Хэкмен из Корпуса мира в Уганде
- не успев вернуться оттуда,  Бетти выскочила замуж за  сына  невероятно
богатого  коневода из Кентукки.  К тому же ей нужно еще убраться в обеих
ванных комнатах,  уложить волосы и выкупать Денни.  У нее  действительно
слишком много дел - где там копаться на этом душном, пыльном чердаке.
   И тем  не менее она вновь открыла все чемоданы и на сей раз тщательно
обыскала боковые кармашки и в самом углу третьего  чемодана  нашла  свое
обручальное кольцо.  Она поднесла его к одной из голых лампочек и прочи-
тала выгравированную на внутренней стороне надпись, такую же четкую, ка-
кой она была в тот день,  когда Уолт надел кольцо ей на палец:  УОЛТЕР И
САРА ХЭЗЛИТ - 9 ИЮЛЯ 1972.
   Сара долго смотрела на кольцо.
   Потом уложила обратно чемоданы,  выключила свет и спустилась по лест-
нице.  Сняла пропылившееся льняное платье, надела брюки и легкую кофточ-
ку.  Сходила к миссис Лабелл,  жившей в том же квартале, и забрала сына.
Когда  они вернулись домой,  Сара посадила сына в гостиную,  где он стал
ползать, а сама принялась готовить мясо и чистить картошку. Поставив мя-
со в духовку,  она зашла в гостиную и увидела, что Денни уснул на ковре.
Подняла его и отнесла в кроватку. Затем стала чистить туалеты. И несмот-
ря ни на что, несмотря на приближавшееся время ужина, не переставала ду-
мать о кольце.  Джонни знал.  Она даже могла определить момент, когда он
узнал: это произошло, когда она поцеловала его перед уходом.
   При самой  мысли  о  нем  ее  охватывала слабость и какое-то странное
чувство,  но она не могла бы сказать - какое.  Все как-то смешалось. Его
чуть кривая усмешка - такая же,  как прежде; его совершенно изменившееся
тело,  такое худое и истощенное; его волосы, безжизненно лежавшие на го-
лове,  - все так разительно отличалось от того, каким она его помнила. И
ей ведь  з а х о т е л о с ь  поцеловать его.
   "Перестань", - пробормотала она про себя.  В зеркале ванной собствен-
ное  лицо  показалось ей чужим.  Возбужденное и разгоряченное и,  скажем
честно, - сексуальное.
   Ее рука сжала кольцо в кармане брюк, и, почти не осознавая, что дела-
ет,  она  бросила  его в чистую,  голубоватую воду в унитазе,  настолько
сверкавшем чистотой,  что если мистер Тричес из фирмы "Бариболт; Тричес,
Мурхаус и Гендрон" захочет во время ужина сходить в туалет, его не поко-
робит неприглядная грязь на стенках унитаза,  а  кто  знает,  что  может
стать препятствием на пути молодого человека к тому, чтобы сделать адво-
катом могущественных людей,  верно? Кто вообще что-либо знает в этом ми-
ре?
   Раздался легкий всплеск,  и кольцо,  медленно переворачиваясь в проз-
рачной воде,  пошло на дно.  Ей показалось,  что она услышала,  как  оно
звякнуло,  ударившись о фаянс,  но,  возможно, ей это лишь почудилось. В
голове у нее стучало.  Там,  на чердаке,  было жарко, душно и пыльно. Но
каким сладким был поцелуй Джонни. Каким сладким.
   Не раздумывая  (и  таким  образом не давая рассудку взять верх),  она
протянула руку и спустила воду. Раздался шум и грохот воды. Возможно, он
показался ей громче, чем на самом деле, так как глаза ее были зажмурены.
Когда она их открыла,  кольцо исчезло.  Оно однажды потерялось и  теперь
потерялось вновь.
   Внезапно она почувствовала слабость в ногах и,  присев на край ванны,
закрыла лицо руками.  Свое разгоряченное лицо.  Она больше не  пойдет  к
Джонни.  Не следовало этого делать. Она только расстроилась. Уолт приво-
зит домой старшего партнера,  у нее есть бутылка  "Мондави"  и  серьезно
ударившее по семейному бюджету жаркое - вот о чем ей следует думать.  Ей
следует думать о том,  как она любит Уолта,  и о Денни,  спящем в  своей
кроватке. Ей следует думать о том, что, сделав выбор в этом безумном ми-
ре, ты вынуждена жить с этим выбором. Больше она не будет думать о Джон-
ни Смите и его кривой, такой обаятельной усмешке.
   Ужин в тот вечер прошел очень успешно.

   Когда Джонни, бледный, но сосредоточенный, появился в дверях вестибю-
ля западного крыла больницы,  репортеры вскочили и кинулись к  нему.  На
нем  была  белая рубашка с открытым воротом и джинсы,  которые явно были
ему велики.  На шее отчетливо выделялись рубцы - следы операций. Фотовс-
пышки выстреливали в него теплым огнем и заставляли щуриться. Посыпались
вопросы.
   - Стойте! Стойте! - закричал Вейзак. - Он еще не совсем оправился! Он
хочет  сделать  короткое заявление и ответить на несколько вопросов,  но
только если вы будете соблюдать порядок!  Отодвиньтесь,  а то трудно ды-
шать!
   Зажглись два телевизионных юпитера, залив вестибюль неестественно яр-
ким светом. В дверях толпились врачи и сестры. Джонни отшатнулся от юпи-
теров,  подумав: наверное, это и есть друммонов свет? У него было ощуще-
ние нереальности всего происходящего.
   - А вы кто? - рявкнул один из репортеров на Вейзака.
   - Я Сэмюэл Вейзак,  врач этого молодого  человека.  Атмосфера  слегка
разрядилась.
   - Джонни, как вы себя чувствуете? - спросил Вейзак. Был ранний вечер,
и загоревшаяся кухня Эйлин Мэгоун промелькнула сейчас далеким и незначи-
тельным видением, лишь тенью воспоминания.
   - Вполне прилично, - ответил он.
   - Так что вы хотите сказать? - крикнул один из репортеров.
   - Ну, - сказал Джонни, - в общем, так. Мой физиотерапевт - женщина по
имени Эйлин Мэгоун.  Очень милая женщина,  она помогла мне  восстановить
силы.  Видите ли,  я попал в аварию... и... - Одна из телекамер надвину-
лась,  вперившись прямо в него,  и на какое-то мгновение он замялся. - И
здорово ослаб. Мускулы как бы отказали. Сегодня утром мы были в физиоте-
рапевтическом кабинете,  процедуры уже заканчивались, и тут я почувство-
вал, что ее дом горит. То есть, если быть более точным... БОЖЕ, ТЫ ГОВО-
РИШЬ КАК КРЕТИН!  - Я почувствовал, что она забыла выключить плиту и что
занавески  в кухне вот-вот загорятся.  Тогда мы пошли и вызвали пожарную
команду, вот и все.
   На какое-то мгновение воцарилась тишина,  пока репортеры переваривали
сказанное.  Я ЧТО-ТО ПОЧУВСТВОВАЛ,  ВОТ И ВСЕ, - а затем вновь посыпался
град вопросов, и в шуме голосов уже ничего нельзя было разобрать. Джонни
беспомощно оглянулся, он ощущал себя одиноким и очень уязвимым.
   - Давайте по очереди! - закричал Вейзак. - Поднимайте руки!
   Вы что,  в школе никогда не учились?  Поднялись руки, и Джонни указал
на Дэвида Брайта.
   - Можете ли вы назвать это экстрасенсорным явлением,
   Джонни?
   - Я бы назвал это предчувствием, - ответил Джонни. - Я как раз кончил
делать приседания. Мисс Мэгоун подала мне руку, чтобы помочь встать, а я
уже все знал. Он указал на следующего.
   - Мел Аллен, портлендская "Санди телеграм", мистер Смит. Это было по-
хоже на картинку? Мысленное изображение?
   - Нет,   совсем нет,   - сказал Джонни,   хотя уже не  мог вспомнить,
к а к  все было на самом деле.
   - С вами такое случалось прежде, Джонни? - спросила молодая женщина в
брючном костюме.
   - Да, несколько раз.
   - Можете рассказать нам о других случаях?
   - Нет, пожалуй, нет.
   Один из телерепортеров поднял руку, и Джонни кивнул ему.
   - Бывали ли у вас подобные прозрения до несчастного случая и последо-
вавшей за ним комой, мистер Смит? Джонни заколебался.
   Все вокруг замерло.  Телевизионные юпитеры жарко светили ему в  лицо,
подобно тропическому солнцу.
   - Нет, - сказал он.
   Снова посыпался град вопросов,  и Джонни беспомощно посмотрел на Вей-
зака.
   - Хватит!  Хватит!  - закричал тот.  Когда шум утих,  он взглянул  на
Джонни. - Вы устали, Джонни?
   - Я отвечу еще на два вопроса, - сказал Джонни. - А затем...
   На самом деле...  у меня был трудный день... да, мадам? Он показал на
полную женщину, которая протиснулась между двумя молодыми репортерами.
   - Мистер Смит,  - спросила она громким,  зычным голосом, будто идущим
из трубы,  - кто будет выдвинут в президенты от демократов в будущем го-
ду?
   - Этого я вам сказать не могу,  - ответил Джонни, искренне удивленный
таким вопросом.  - Откуда мне знать? Снова поднялись руки. Джонни указал
на высокого мужчину в темном костюме с лицом трезвенника. Тот сделал шаг
вперед. В его облике было что-то чопорное и змеиное.
   - Мистер Смит,  я Роджер Дюссо из льюистонской "Сан",  и мне бы хоте-
лось знать,  представляете ли вы себе,  почему именно у вас  открывается
такой исключительный дар... если конечно, конечно, он у вас действитель-
но открылся. Почему у вас, мистер Смит?
   Джонни откашлялся, прочищая горло.
   - Если я правильно понял...  вы просите,  чтобы я обосновал нечто та-
кое, чего не понимаю сам. Я не могу этого сделать.
   - Не обосновать, мистер Смит. Просто объяснить.
   ОН ДУМАЕТ, ЧТО Я ИХ ДУРАЧУ. ИЛИ ПЫТАЮСЬ ДУРАЧИТЬ.
   Вейзак подошел к Джонни.
   - Быть может,  я отвечу на ваш вопрос,  - сказал он. - Или по крайней
мере объясню, почему на него нельзя ответить.
   - А вы что - тоже ясновидящий? - холодно спросил Дюссо.
   - Да,  как все неврологи. Нам без этого нельзя, - сказал Вейзак. Раз-
дался взрыв смеха, и Дюссо покраснел.
   - Леди и джентльмены, представители прессы. Этот человек провел четы-
ре с половиной года в коматозном состоянии.  Мы,  изучающие человеческий
мозг,  не имеем ни малейшего представления о том, почему Джон оказался в
этом состоянии или почему из него вышел,  и все по одной причине:  мы не
понимаем сути такого явления,  как не понимаем и что такое сон или прос-
той акт пробуждения. Леди и джентльмены, мы почти ничего не знаем даже о
мозге лягушки