- Что-то с желудком, - сказала она, выдавливая улыбку. - Я думаю, это
сосиска: Может, поедем домой?
   - Конечно.  Пошли.  - Он собирал кучку помятых денег со стола,  и тут
его взгляд снова упал па Колесо.  Глаза перестали светиться теплом и за-
ботой.  Казалось,  они опять потемнели, стали холодными, задумчивыми. ОH
СМОТРИТ НА ЭТО КОЛЕСО, КАК МАЛЕНЬКИЙ МАЛЬЧИК НА МУРАВЕЙНИК, подумала Са-
ра.
   - Минутку, - сказал он.
   - Хорошо, - ответила Сара. Хотя чувствовала какую-то пустоту в голове
и  боль в желудке.  К тому же в животе бурлило,  что ей совсем не нрави-
лось. БОЖЕ, ТОЛЬКО БЫ ВСЕ ОБОШЛОСЬ. ПОЖАЛУЙСТА.
   Она подумала: ОН НЕ УСПОКОИТСЯ, ПОКА ВСЕ НЕ ПРОИГРАЕТ.
   И затем со странной уверенностью: НО ОН НЕ ПРОИГРАЕТ.
   - Ну что, приятель? - спросил хозяин. - Ставишь, нет? Играешь, нет?
   - Слиняешь, нет? - передразнил один из чернорабочих; раздался нервный
смешок. Перед глазами Сары все плыло. Джонни вдруг сдвинул купюры и чет-
вертаки на угол доски.
   - Ты что делаешь? - искренне удивившись, спросил хозяин.
   - Всю кучу на 19, - ответил Джонни.
   Саре хотелось застонать, но она сдержалась. По толпе прошел шепот.
   - Не искушай судьбу, - сказал Стив Бернхардт на ухо Джонни. Джонни не
ответил. Он уставился на колесо с каким-то безразличием. Глаза его каза-
лись почти фиолетовыми.
   Внезапно раздался  звенящий  звук,  который  Сара поначалу приняла за
звон в ушах.  Затем она увидела,  как другие,  уже поставившие деньги на
кон, забирают их со стола, оставляя Джонни играть одного.
   - НЕТ!  - хотелось ей закричать. - НЕ ТАК, НЕ В ОДИНОЧКУ, ЭТО НЕЧЕСТ-
НО...
   Сара закусила губу.  Она боялась,  что ее стошнит,  если она  откроет
рот.  С животом стало совсем худо.  Кучка денег, которую выиграл Джонни,
одиноко лежала под ярким светом.  Пятьдесят четыре доллара, а выигрыш на
отдельной цифре был десять к одному.
   Хозяин облизнул губы.
   - Мистер,  по закону я не должен разрешать ставить на отдельные цифры
больше двух долларов.
   - Ты что брось,  - прорычал Бернхардт,  - ты не должен был  разрешать
ставить свыше десяти на цифру,  а ты только что дал ему поставить восем-
надцать. Что, в штаны наложил?
   - Нет, но...
   - Давайте,  - обрезал Джонни.  - Или я ухожу.  Моя девушка не  совсем
здорова.
   Хозяин взглянул на толпу.  Та смотрела на него враждебно.  Глупцы. Не
понимают,  что парень выбрасывает деньги на ветер, а он пытается образу-
мить его.  Черт с ними.  Все равно им не угодишь.  Пускай хоть на голову
становится и проигрывает вчистую.  По крайней мере можно  будет  закрыть
павильон на ночь.
   - Ну что ж,  - сказал он,  - если среди вас нет государственного инс-
пектора... - Он повернулся к Колесу. - Крутится-вертится колесо, где ос-
тановится, не знает никто.
   Он крутанул,  и  цифры немедленно превратились в одно сплошное пятно.
Какое-то время,  показавшееся вечностью, не слышалось ничего, кроме жуж-
жания Колеса удачи, вечерний ветерок где-то трепал полу тента, и в голо-
ве у Сары болезненно стучало.  Она мысленно просила Джонни обнять ее, но
он стоял неподвижно - руки на столе,  глаза прикованы к Колесу,  которое
словно решило крутиться вечно.
   Наконец вращение замедлилось настолько, что она могла прочесть цифры:
19 - 1 и 9, выведенные красным на черном фоне. Они то появлялись,то про-
падали. Плавное жужжание Колеса перешло в мерное постукивание, громкое в
этой  тишине.  Цифры  скользили  мимо стрелки все медленнее и медленнее.
Один из чернорабочих с удивлением воскликнул:
   - Черт возьми, еще, глядишь, выиграет!
   Джонни стоял спокойно,  глядя на Колесо,  и теперь Саре казалось (мо-
жет, из-за плохого самочувствия - живот то и дело схватывало), что глаза
у него почти черные. Джекиль и Хайд, подумала она и внезапно ощутила бе-
зотчетный страх перед ним.
   ТИКИ-ТАКИ-ТИКИ-ТАКИ.
   Колесо щелкало,  оно прошло второй сектор, миновало 15 и 16, щелкнуло
на 17 и после секундного колебания на 18.  Последний щелчок - и  стрелка
уткнулась  в  гнездо под номером 19.  Толпа затаила дыхание.  Колесо еще
слегка качнулось вперед,  и указатель уставился в шпильку между 19 и 20.
Долю  секунды  казалось,  что шпилька не удержит указатель на 19,  что в
последний миг он перескочит на 20.  Однако силы Колеса иссякли, оно вер-
нулось назад и замерло.
   Какое-то время в толпе не раздавалось ни звука. Ни единого звука.
   Затем один из подростков произнес благоговейным шепотом:
   - Эй,  дядя,  вы  только что выиграли пятьсот сорок долларов.  А Стив
Бернхардт добавил:
   - Никогда еще такого не видел. Н и к о г д а.
   Затем  толпа  взорвалась.  Джонни  хлопали  по  спине,  толкали. Люди
протискивались мимо  Сары, чтобы  дотронуться до  него, и  на мгновение,
когда  ее  оттеснили,  она  почувствовала  себя  вконец  несчастной,  ее
охватил  панический  страх.  Сару  пихали,  обессиленную,  туда-сюда,  в
животе у нее все переворачивалось. Перед глазами черными кругами  ходило
Колесо.
   Через мгновение Джонни был уже с ней, и с затаенной радостью она уви-
дела,  что это был ее Джонни,  а не тот,  собранный, похожий на манекен,
что смотрел,  как Колесо совершает свой последний круг. Он выглядел сму-
щенным и озабоченным.
   - Прости, малыш, - сказал он, и ее захлестнуло чувство любви к нему.
   - Все в порядке,  - откликнулась она, совсем не будучи уверенной, что
это так.
   Хозяин откашлялся.
   - Колесо закрыто, - сказал он. - Колесо закрыто.
   Толпа понимающе зашумела. Хозяин взглянул на Джонни.
   - Я  вынужден дать вам чек,  молодой человек.  Я не держу здесь таких
денег.
   - Пожалуйста, как вам угодно, - сказал Джонни. - Только поскорее. Де-
вушке действительно нехорошо.
   - Ну да,  чек,  - сказал Стив Бернхардт с безграничным презрением.  -
Этот тип выпишет вам чек, который вернется неоплаченным, а сам зимой бу-
дет уже во Флориде.
   - Послушайте, сэр, - начал хозяин. - Уверяю вас...
   - Иди  уверяй свою мамашу,  может,  она тебе поверит,  - сказал Берн-
хардт. Внезапно он перегнулся через доску и пошарил под прилавком.
   - Эй!  - завопил крупье.  - Это же разбой!  На толпу это заявление не
произвело никакого впечатления.
   - Пожалуйста, - пробормотала Сара. Голова у нее шла кругом.
   - Наплевать на деньги, - сказал вдруг Джонни. - Пропустите нас, пожа-
луйста. Девушке плохо.
   - Во дает,  - сказал подросток со  значком  Джими  Хендрикса,  однако
вместе с дружками нехотя отодвинулся в сторону.
   - Нет, Джонни, - сказала Сара, напрягая всю свою волю, чтобы сдержать
тошноту. - Возьми деньги. - Пятьсот долларов - это трехнедельная зарпла-
та, Джонни.
   - Давай плати, дешевка, - прогремел Бернхардт. Он вытащил из-под при-
лавка сигарную коробку и отставил ее, не заглянув даже внутрь, затем по-
шарил  снова  и извлек на сей раз стальной ящичексейф,  окрашенный в се-
ро-стальной цвет.  Он бухнул его на стол.  - Если тут нет пятисот сорока
долларов, я сожру свою рубашку у всех на глазах. - Мощной, тяжелой рукой
он хлопнул Джонни по плечу. - Обожди минутку, сынок. У тебя будет сегод-
ня получка или я не Стив Бернхардт.
   - Правда, сэр, у меня нет столько...
   - Или ты платишь, - сказал Стив Бернхардт, наклонившись над хозяином,
- или я позабочусь, чтобы твою лавочку прикрыли. Я не шучу. Говорю впол-
не серьезно.
   Хозяин вздохнул и полез за пазуху. Он вытащил ключ на тонкой цепочке.
Толпа выдохнула.  Саре стало совсем невмоготу.  Живот у  нее  вздулся  и
вдруг словно омертвел.  Что-то бешено рвалось из нее наружу. Спотыкаясь,
она отошла от Джонни и протиснулась сквозь толпу.
   - Ты здорова ли,  милочка?  - спросила какая-то женщина.  Сара только
мотнула головой.
   - Сара! - позвал Джонни.
   От Джекиля и Хайда...  не спрятаться, мелькнуло у нее в голове. Когда
она пробегала мимо карусели,  перед ее глазами в темноте центральной ал-
леи  словно  замаячила светящаяся маска.  Она ударилась плечом о фонарь,
пошатнулась,  обхватила его,  и тут ее вырвало.  Казалось,  ее вывернуло
всю, начиная от пяток. Желудок судорожно сжимался, точно нервные пальцы.
   - О, боже, - сказала она ослабевшим голосом и, чтобы не упасть, креп-
че ухватилась за столб.  Где-то позади ее звал Джонни,  но сейчас она не
могла отвечать, да и не имела желания. Желудок понемногу успокаивался, и
в эту минуту ей хотелось одного: стоять в темноте и радоваться тому, что
еще дышит, что пережила этот вечер.
   - Сара? Сара!
   Она дважды сплюнула, чтобы очистить рот.
   - Я здесь, Джонни.
   Он вышел из-за карусели,  где застыли в прыжке гипсовые лошадки.  Она
заметила, что он рассеянно сжимает в руке толстую пачку купюр.
   - Пришла в себя?
   - Нет, но уже лучше. Меня стошнило.
   - О, господи. Поедем домой. - Он нежно взял ее за руку.
   - Получил свои деньги...
   Он глянул на пачку денег и рассеянно сунул их в карман брюк.
   - Да. То ли часть, то ли все, не знаю. Считал этот здоровяк.
   Сара вытащила из сумочки платок и вытерла губы. Глоток бы воды, поду-
мала она. Душу продала бы за глоток воды.
   - Будь осторожен, - сказала она. - Это же куча денег.
   - Шальные  деньги приносят несчастье,  - сказал он мрачно.  - Одна из
поговорок моей матушки.  У нее их миллион. И она терпеть не может азарт-
ные игры.
   - Баптистка  до  мозга костей,  - сказала Сара и судорожно передерну-
лась.
   - Ты что? - обеспокоено спросил он.
   - Знобит,  - сказала она.  - Когда мы сядем в машину, включи подогрев
на полную катушку и... О боже, кажется, опять...
   Она отвернулась  и со стоном выбросила все,  что еще оставалось в же-
лудке. Ее зашатало. Он осторожно, но твердо поддерживал ее.
   - Ты можешь дойти до машины?
   - Да.  Сейчас уже хорошо.  - Но голова у нее трещала,  во  рту  стоял
мерзкий привкус,  и все кости так ломило,  будто они выскочили из суста-
вов.
   Они медленно двинулись по центральной аллее,  взметая ногами  опилки,
прошли мимо палаток,  которые были уже закрыты и прибраны. За ними плыла
какая-то тень,  и Джонни быстро оглянулся,  осознав,  по-видимому, какая
сумма у него в кармане.
   То был один из подростков - лет около пятнадцати. Он застенчиво улыб-
нулся им.
   - Надеюсь,  вам получше,  - обратился он к Саре. - Это, наверное, со-
сиски. Запросто можно съесть испорченную.
   - Ой, и не говори, - сказала Сара.
   - Вам помочь довести ее до машины? - спросил он Джонни.
   - Нет, спасибо. Мы управимся.
   - Ладно.  Тогда отрываюсь.  - Но он задержался еще на мгновение,  его
застенчивую улыбку сменила широкая ухмылка.  - Приятно было  посмотреть,
как вздрючили этого типа. И он убежал в темноту.
   На стоянке  белел  одинокий "универсал" Сары;  он сжался под неоновым
светом фонаря, подобно несчастному, забытому щенку. Джонни открыл дверцу
для Сары, и она осторожно села. Он проскользнул за руль и завел мотор.
   - Придется подождать, пока обогреватель наберет силу, - сказал он.
   - Не беспокойся. Мне уже тепло.
   Он взглянул на Сару и увидел на ее лице капельки пота.
   - Может,  отвезти тебя в больницу? - спросил он. - Если это ботулизм,
то дело серьезное.
   - Нет,  все в порядке.  Мне бы только добраться до дома и лечь в пос-
тель. Завтра утром, если что, позвоню в школу и снова завалюсь спать.
   - Не волнуйся, спи себе. Я позвоню за тебя.
   Она благодарно взглянула на него.
   - Позвонишь?
   - Конечно.
   Они уже выезжали на главную магистраль.
   - Извини,  что  не могу поехать к тебе,  - сказала Сара.  - Мне очень
жаль. Правда.
   - Ты ни при чем.
   - А кто же? Я съела испорченную сосиску. Бедняжка Сара.
   - Я люблю тебя,  Сара, - сказал Джонни. Итак, слово было произнесено,
его  нельзя было взять обратно,  оно повисло между ними в ожидании како-
го-то продолжения.
   - Спасибо, Джонни, - только и могла ответить Сара.

   Они продолжали путь в приятном молчании. Была уже почти полночь, ког-
да Джонни завернул машину к ее подъезду. Сара дремала.
   - Эй, - сказал он, выключив мотор и легонько теребя ее. - Приехали.
   - Ох... хорошо. - Она села прямо и плотнее запахнулась в шубу.
   - Чу как ты?
   - Лучше.  Ноет желудок, и спина болит, но лучше. Джонни, езжай на ма-
шине в Кливс.
   - Не стоит,  - сказал он.  - Еще кто-нибудь увидит ее утром перед до-
мом. Ни к чему нам эти разговоры.
   - Но я же собиралась поехать с тобой...
   Джонни улыбнулся:
   - Вот  тогда стоило бы рискнуть,  даже если бы пришлось пройти пешком
три квартала.  Кроме того, я хочу, чтобы машина была у тебя под рукой на
тот случай, если ты передумаешь насчет больницы.
   - Не передумаю.
   - А вдруг. Можно я зайду и вызову такси?
   - Конечно.
   Они вошли  в  дом,  и едва Сара зажгла свет,  как у нее начался новый
приступ дрожи.
   - Телефон в гостиной. Пойду-ка я лягу и укроюсь пледом. Гостиная была
маленькая  и  без всяких излишеств;  от сходства с казармой ее избавляли
лишь броские занавески, изрисованные цветами немыслимых форм и оттенков,
да  несколько  плакатов  на стене:  Дилан в Форест-Хиллс,  Баэз в Карне-
ги-холл, "Джефферс'н'эйрплейн" в Беркли, "Бэрдс" в Кливленде.
   Сара легла на кушетку и до подбородка натянула плед. Джонни озабочен-
но смотрел на нее.  Лицо Сары было белое,  как бумага,  лишь под глазами
темные круги. Она выглядела действительно больной.
   - Может, мне остаться на ночь, - сказал он. - Вдруг чтонибудь случит-
ся...
   - Например,  маленькая,  с волосок, трещинка в шейном позвонке? - Она
взглянула на него с печальной улыбкой.
   - Ну... Мало ли что.
   Зловещее урчание в животе решило дело. Она искренне собиралась закон-
чить ночь в постели с Джоном Смитом.  Правда,  из этого ничего не вышло.
Не хватало теперь еще прибегнуть к его помощи, когда ее станет тошнить и
она побежит в туалет глотать "Пепто-Бесмол".
   - Все  будет  в  порядке,  - сказала она.  - Это испорченная сосиска,
Джонни.  Ты запросто мог съесть ее с таким же успехом. Позвони мне завт-
ра, когда у тебя будет перерыв.
   - Ты уверена?
   - Да.
   - Ладно, парнишка. - Решив больше не спорить, он поднял трубку и выз-
вал такси.  Она закрыла глаза,  убаюканная и успокоенная его голосом. Ей
особенно нравилась в Джонни его способность делать всегда то, что нужно,
что от него хотят,  не думая о том, как он при этом выглядит. Прекрасная
черта.  Она слишком устала и чувствовала себя слишком паршиво, чтобы еще
играть сейчас в светские игры.
   - Готово,  - сказал он,  вешая трубку. - Они пришлют такси через пять
минут.
   - По  крайней  мере у тебя теперь есть чем заплатить,  - сказала она,
улыбаясь.
   - Чаевых не пожалеем,  - отозвался  он,  подражая  известному  комику
Филдсу.
   Он подошел к кушетке, сел, взял ее за руку.
   - Джонни, как ты это сделал?
   - Ты о чем?
   - Колесо. Как это тебе удалось?
   - Какое-то  озарение,  вот и все,  - сказал он без особой охоты.  - У
каждого бывают озарения.  На лошадиных бегах или при игре в очко, даже в
железку.
   - Нет, - сказала она.
   - Что - нет?
   - Не думаю, что у  к а ж д о г о  бывают   озарения. То  было  что-то
сверхъестественное. Меня... это даже напугало немного.
   - Правда?
   - Да.
   Джонни вздохнул.
   - Время от времени у меня появляются  какие-то  предчувствия,  вот  и
все.  Сколько я себя помню,  с самого раннего детства. Мне всегда удава-
лось находить потерянные вещи.  Как этой маленькой Лизе  Шуман  в  нашей
школе. Ты ее знаешь?
   - Маленькая,  грустная, тихая Лиза? - Она улыбнулась. - Знаю. На моих
уроках практической грамматики она витает в облаках.
   - Она потеряла кольцо с монограммой школы, - сказал Джонни, - и приш-
ла ко мне в слезах. Я спросил ее, смотрела ли она в уголках верхней пол-
ки своего шкафчика для одежды.  Всего-навсего догадка.  Но оно оказалось
там.
   - И ты всегда мог это делать? Он засмеялся и покачал головой.
   - Едва ли. - Улыбка слегка угасла. - Но сегодня чувство было особенно
сильным,  Сара.  Это Колесо...  - Он слегка сжал пальцы и разглядывал их
насупившись. - Оно было вот здесь. И вызывало чертовски странные ассоци-
ации.
   - Какие?
   - С резиной,  - произнес он медленно. - Горящей резиной. И холодом. И
льдом.  Черным  льдом.  Все это было где-то в глубинах моей памяти.  Бог
знает почему. И какое-то неприятное чувство. Как будто предостережение.
   Она внимательно посмотрела на него,  но ничего не сказала.  Его  лицо
постепенно прояснилось.
   - Но что бы это ни было, сейчас все прошло. Может, так показалось.
   - Во  всяком  случае,  подвалило на пятьсот долларов,  - сказала она.
Джонни засмеялся и кивнул.  Больше он не разговаривал,  и она задремала,
довольная, что он рядом. Когда она очнулась, по стене разлился свет фар,
проникший в окно. Его такси.
   - Я позвоню,  - сказал он и нежно поцеловал Сару.  - Ты точно не  хо-
чешь, чтобы я побыл здесь?
   Внезапно ей этого захотелось, но она отрицательно покачала головой.
   - Позвони, - сказала она.
   - На третьей переменке, - пообещал он и направился к двери.
   - Джонни? Он повернулся.
   - Джонни, я люблю тебя, - сказала она, и его лицо засветилось, словно
вспыхнула электрическая лампочка. Он послал воздушный поцелуй.
   - Будешь чувствовать себя лучше, - сказал он, - тогда поговорим.
   Она кивнула, но прошло четыре с половиной года, прежде чем она смогла
поговорить с Джонни Смитом.

   - Вы не возражаете, если я сяду впереди? - спросил Джонни таксиста.
   - Нет.  Только не заденьте коленями счетчик. Еще разобьете. С некото-
рым усилием Джонни просунул ноги под счетчик и захлопнул дверь. Таксист,
бритоголовый мужчина средних лет,  с брюшком,  опустил флажок,  и машина
двинулась по Флэггстрит.
   - Куда?
   - Кливс Милс, - сказал Джонни. - Главная улица. Я покажу.
   - Придется взять с вас в полтора раза больше, - сказал таксист. - Мне
ведь, сами понимаете, пустым оттуда возвращаться.
   Рука Джонни машинально накрыла пачку купюр в брючном кармане.  Он пы-
тался вспомнить,  держал ли когда-нибудь при себе столько  денег  сразу.
Только однажды.  Когда купил подержанный "шевроле" за тысячу двести дол-
ларов.  По наитию он попросил в банке выдать ему  наличными  -  хотелось
своими глазами увидеть такую кучу денег.  Оказалось,  ничего особенного.
Зато какое было лицо у торговца машинами, когда Джонни вывалил ему в ру-
ку двенадцать стодолларовых бумажек!  На это стоило посмотреть.  Правда,
сегодня пачка денег в кармане его нисколько не радовала,  скорее  наобо-
рот,  вызывала какое-то беспокойство, и ему вспоминалось выражение мате-
ри: шальные деньги приносят несчастье.
   - Хорошо, пусть будет в полтора раза больше, - сказал он таксисту.
   - Ну вот и договорились.  - Таксист стал более разговорчивым. - Я так
быстро приехал,  потому что у меня был вызов на Риверсайд,  а там никого
не оказалось.
   - Правда?  - равнодушно спросил Джонни. Мимо проносились темные дома.
Он  выиграл  пятьсот долларов,  ничего подобного с ним еще не случалось.
Его не оставлял призрачный запах горящей резины... словно он вновь пере-
живает что-то,  случившееся с ним в раннем детстве... ощущение грядущего
несчастья отравляло радость удачи.
   - Да,  эти пьянчуги сначала звонят,  а потом передумывают,  -  сказал
таксист.  - Ненавижу поганых пьянчуг.  Позвонят, а потом решают - какого
черта, глотну-ка еще пивка. А то пропьют все деньги, пока ждут машину, а
начнешь кричать: "Кто вызывал такси?" - молчат.
   - Да, - сказал Джонни. Слева текла река Пенобскот, темная и маслянис-
тая.  А тут еще заболевшая Сара и это признание в любви.  Возможно,  оно
было проявлением слабости,  но, бог мой, а вдруг это правда! Он влюбился
в нее прямо с первого свидания.  Вот что было настоящей удачей, а не вы-
игрыш на Колесе. Однако мысленно он возвращался именно к Колесу, оно вы-
зывало тревогу.  В темноте он все еще видел,  как оно вращается, слышал,
словно в дурном сне, замедляющееся пощелкивание указателя, который заде-
вал за шпильку. Шальные деньги приносят несчастье.
   Таксист повернул на автостраду N 6,  теперь он увлеченно беседовал  с
самим собой:
   - Вот я и говорю: "Чтоб я э