ался Сэм.  - Я сказал себе:
Джонни живет в тех краях. И еще я сказал себе: пять убитых женщин. Пять.
- Вейзак был явно смущен, он говорил медленно, с остановками. И от этого
Джонни стало не по себе.  Он уже жалел, что позвонил ему. - Две девочки.
Молодая мать. Учительница младших классов, любившая Браунинга. Предельно
банальная история, правда? Настолько банальная, что из нее, пожалуй, да-
же нельзя состряпать фильма или передачи для телевидения. И тем не менее
все правда. Особенно мне жаль учительницу. Засунули в трубу, как мешок с
отходами...
   - Ваши фантазии по этому поводу и угрызения совести меня не интересу-
ют. Вы не имеете права, черт возьми... - прохрипел Джонни.
   - Вероятно, нет.
   - Никаких "вероятно"!
   - Джонни, как вы себя чувствуете? У вас такой голос...
   - Хорошо! - выкрикнул Джон.
   - Судя по голосу, не очень.
   - У меня жутко болит голова,  что тут удивительного. Ради Христа, ос-
тавьте меня в покое.  Когда я сказал вам о матери,  вы ведь не позвонили
ей. Вы сказали...
   - Я сказал,  что кое-что лучше потерять,  чем найти. Но это не всегда
так,  Джонни. У преступника, кто бы он ни был, чудовищно изломанная пси-
хика. Он способен покончить с собой. Вероятно, когда убийства на два го-
да  прекратились,  полиция  так и решила.  Но у маниакально-депрессивных
личностей иногда бывают длительные  периоды  затишья  -  так  называемое
"плато нормальности", - после чего снова возобновляются перепады настро-
ений.  Он мог покончить с собой после убийства учительницы в прошлом ме-
сяце.  Но если он жив,  что тогда? Он может убить еще женщину. Или двух.
Или четырех. Или...
   - Хватит.
   - Почему шериф Баннерман вам позвонил?  - спросил Сэм Вейзак.  -  Что
заставило его изменить решение?
   - Не знаю. Очевидно, его донимают избиратели.
   - Джонни,  я сожалею, что посоветовал ему обратиться к вам и причинил
вам столько боли.  А еще больше сожалею, что не позвонил сам и не сказал
о своем разговоре с Баннерманом. Я виноват. Видит бог, вы заслужили спо-
койную жизнь.
   Джонни не стало легче,  когда он услышал отзвук  собственных  мыслей.
Наоборот, он почувствовал себя еще более несчастным и виноватым.
   - Ладно, - проговорил он. - Все в порядке, Сэм.
   - Я больше никому ничего не скажу.  Это,  конечно, все равно что сме-
нить замок в конюшне после того,  как у тебя увели лошадь, но тем не ме-
нее. Я поступил глупо. Непозволительно глупо для врача.
   - Ладно,  - повторил Джонни. Он ощущал свою беспомощность, а от зами-
нок и смущения Сэма ему стало еще хуже.
   - Мы скоро увидимся?
   - Со следующего месяца я начну преподавать в Кливс Милс. Тогда и зае-
ду.
   - Хорошо! Еще раз простите, Джон.
   - Да хватит вам!
   Они попрощались,  и Джонни положил трубку, жалея, что вообще позвонил
Сэму.  Быть может, ему не хотелось, чтобы Вейзак так быстро признал, что
был не прав.  Быть может,  на самом деле Джонни ожидал,  что Сэм скажет:
КОНЕЧНО,  Я ПОЗВОНИЛ ЕМУ.  Я ХОТЕЛ, ЧТОБЫ ВЫ ОТОРВАЛИ ЗАДНИЦУ ОТ СТУЛА И
СДЕЛАЛИ ЧТО-НИБУДЬ.
   Джонни медленно подошел к окну и посмотрел в темную заметь.  ЗАСУНУЛИ
В ТРУБУ, КАК МЕШОК С ОТХОДАМИ.
   Боже, как болит голова.

   Через полчаса пришел домой Герберт и,  увидев побелевшее лицо Джонни,
спросил:
   - Голова болит?
   - Да.
   - Сильно?
   - Не очень.
   - Надо  бы  посмотреть новости,  - сказал Герберт.  - Хорошо,  что не
опоздал.  Сегодня днем в Касл-Роке крутились телевизионщики из Эн-би-си.
Там была и эта репортерша, которая тебе нравится. Кэсси Маккин.
   Встретив взгляд Джонни,  он зажмурился. На миг ему показалось, что на
него с выражением почти нечеловеческой боли смотрят десятки глаз.
   - Касл-Рок? Опять убийство?
   - Да.  Утром в городском парке нашли тело маленькой девочки.  Ужасная
история, просто в голове не укладывается. Пошла в библиотеку, но обратно
уже не вернулась... Джонни, что с тобой? На тебе лица нет.
   - Сколько ей было?
   - Только-только исполнилось девять,  - сказал Герберт. - Моя бы воля,
я бы того, кто это сделал, за... подвесил.
   - Девять лет,  - произнес Джонни и тяжело опустился на стул. - О гос-
поди.
   - Сынок, тебе что, плохо? Вон какой белый.
   - Все нормально. Включай телевизор.
   На экране появился Джон Чанселлор с дневным уловом  новостей:  борьба
за  власть (избирательная кампания Фреда Харриса идет вяловато),  прави-
тельственные постановления (американским городам,  по словам  президента
Форда, недостает реализма в решении бюджетных вопросов), сообщения из-за
рубежа (общенациональная забастовка во Франции), биржевые новости (игра-
ют на повышение) и, наконец, информация "для души" - о мальчике, который
при церебральном параличе сумел откормить корову весом в четыре  центне-
ра.
   - Может, решили не давать, - сказал Герберт. Но после рекламной пере-
бивки Чанселлор объявил:
   - Жители небольшого городка на западе штата Мэн проведут сегодня бес-
сонную ночь. Речь идет о Касл-Роке, где за последние пять лет совершенно
пять чудовищных убийств - изнасилованы и удушены лица  женского  пола  в
возрасте  от  четырнадцати лет до семидесяти одного года.  Сегодня здесь
произошло шестое убийство,  жертвой стала девятилетняя девочка.  Подроб-
ности из Касл-Рока сообщит Кэтрин Маккин.
   А вот  и она,  точно фея из сказки,  оказавшаяся на подмостках жизни.
Кэтрин стояла напротив здания городского управления.  Первые хлопья сне-
га, предвестники близкой метели, ложились ей на пальто и светлые волосы.
   - В этом небольшом фабричном городке Новой Англии царит атмосфера на-
растающей истерии, - начала она. - Население Касл-Рока уже давно живет в
тревоге из-за неизвестного, которого местная пресса окрестила "душителем
из Касл-Рока",  или иначе - "ноябрьским убийцей". Тревога сменилась нас-
тоящим  ужасом  -  это  слово никому здесь не кажется чересчур сильным -
после того, как сегодня днем в городском парке было обнаружено тело Мэри
Кэт  Хендрасен.  Это  произошло недалеко от эстрады,  где когда-то нашли
труп официантки Альмы Фречет, первой жертвы "ноябрьского убийцы".
   Последовала панорама городского парка,  который сквозь пелену  разыг-
равшейся метели казался мрачным и безжизненным.  Затем показали школьную
фотографию улыбающейся Мэри  Кэт  Хендрасен  с  широкими  металлическими
скобками на зубах. Красивые белокурые локоны. Платье цвета электрик. На-
верное, это ее самое лучшее платье, с горечью подумал Джонни. Мама наря-
дила дочку, чтобы она хорошо выглядела на школьной фотографии.
   Репортаж продолжался  - теперь телезрителям напоминали историю преды-
дущих убийств, - но Джонни уже набирал номер, Он с трудом крутил диск, в
голове у него шумело.
   Из гостиной вышел Герберт и с недоумением посмотрел на сына.
   - Кому это ты?
   Джонни остановил его жестом,  прислушиваясь к гудкам. На другом конце
провода сняли трубку:
   - Графство Касл, управление шерифа.
   - Будьте добры шерифа Баннермана.
   - Кто его спрашивает?
   - Джон Смит из Паунала.
   - Подождите, пожалуйста.
   Джонни повернулся к экрану и увидел Баннермана таким,  каким  он  был
сегодня  днем - в меховой куртке с капюшоном и шерифской нашивкой на ру-
каве. Ему было явно не по себе, хотя он довольно стойко отбивался от на-
седавших на него репортеров.  Баннерман оказался широкоплечим мужчиной с
высоким лбом и темными вьющимися волосами. Очки без оправы придавали ему
довольно странный вид.
   - Мы прорабатываем разные версии, - сказал Баннерман с экрана.
   - Алло.  Мистер  Смит?  -  раздался в трубке голос шерифа.
   Опять это странное чувство раздвоенности. Баннерман находился в  двух
местах сразу. В двух  в р е м е н а х, если на то пошло. На миг у Джонни
все  поплыло  перед  глазами.  Не  дай  бог пережить такое. Словно ты на
ярмарке  и  катаешься  на  подвесной  карусели  или  съезжаешь с русских
горок.
   - Мистер Смит? Вы меня слышите?
   - Да, слышу. - Джонни проглотил комок в горле. - Я передумал.
   - Молодчина! Чертовски раз это слышать.
   - Только не знаю, сумею ли я вам помочь.
   - Понятно. Что поделаешь, волков бояться - в лес не ходить. - Баннер-
ман откашлялся. - Меня с позором выставят из города, если узнают, до че-
го я докатился: обращаюсь за помощью к ясновидящему.
   Джонни слабо улыбнулся.
   - Добавьте: опозоренному.
   - Вы знаете заведение "У Джона" в Бриджтоне?
   - Найду.
   - Давайте встретимся там в восемь?
   - Что ж, можно.
   - Спасибо, мистер Смит.
   - Не за что.
   Джонни положил трубку. Герберт пристально смотрел на сына. В гостиной
светился экран, мелькали заголовки местных новостей.
   - Он что, звонил тебе?
   - Да. Сэм Вейзак сказал ему, что я, возможно, сумею помочь.
   - А сам ты как думаешь?
   - Не знаю, - ответил Джонни, но голова немного отпустила.

   Он опоздал на пятнадцать минут.  Ресторанчик "У Джонна" был,  похоже,
единственным  заведением  на  Главной улице в Бриджтоне,  которое еще не
закрылось. Снегоочистители не успевали убирать сугробы, на дороге в нес-
кольких местах образовались заносы.  Завывал ветер,  на перекрестке двух
автострад,  302-й и 117-й, раскачивался светофор-мигалка. У входа в рес-
торан стояла полицейская патрульная машина с золоченой надписью на двер-
це:  "Шериф графства Касл".  Джонни поставил свою машину рядом и вошел в
ресторан.
   Баннерман сидел за столиком,  перед ним была чашка кофе и порция "чи-
ли".  Телевизор ввел Джонни в заблуждение.  Баннерман оказался не просто
крупным мужчиной, а настоящим гигантом. Джонни подошел к нему и предста-
вился.
   Баннерман встал и пожал протянутую руку.  При виде бледного, измучен-
ного Джонни, утопавшего в просторной куртке, он подумал: ЭТОТ ПАРЕНЬ БО-
ЛЕН. ДОЛГО ОН НЕ ПРОТЯНЕТ. Только пронзительно голубые глаза Джонни были
удивительно живыми - они смотрели на Банермана в упор с острым,  нескры-
ваемым любопытством.  Когда Джонни  пожимал  руку  шерифа,  тот  испытал
странное ощущение; позднее он назовет его выкачиванием. Потом это ощуще-
ние прошло.
   - Рад, что вы приехали, - сказал Баннерман. - Кофе?
   - Спасибо.
   - Хотите "чили"?  У них тут потрясное "чили". Мне, конечно, не стоило
бы его есть из-за язвы, но не могу удержаться. - Он заметил удивление на
лице Джонни и улыбнулся.  - Я понимаю,  такой с виду здоровяк - и  вдруг
язва. Не вяжется, да?
   - От болезни никто не застрахован.
   - А вы, черт побери, молодец, - сказал Баннерман. - Почему вы все-та-
ки передумали?
   - Из-за сообщения в теленовостях.  О девочке. Вы уверены, что это тот
самый тип?
   - Он. Тот же почерк. И группа спермы.
   В ожидании официантки Баннерман разглядывал Джонни.
   - Вам кофе? - спросила официантка.
   - Чай, - сказал Джонни.
   - И порцию "чили",  - добавил Баннерман.  Когда официантка  ушла,  он
продолжал: - Доктор говорит, что, взяв в руки вещь, вы иногда можете оп-
ределить, откуда она, кто ее владелец и все такое прочее.
   - Бывает,  - улыбнулся Джонни, - например, я всего лишь пожал вам ру-
ку,  а уже знаю, что у вас есть ирландский сеттер по кличке Рыжий. Знаю,
что он стар,  начал слепнуть и вы подумываете, не усыпить ли его, только
не знаете, как объяснить это дочке.
   Баннерман уронил вилку в "чили" - шлеп! - и с разинутым ртом уставил-
ся на Джонни.
   - Ну и ну,  - сказал он.  - И вы это из меня сейчас вытянули?  Только
что?
   Джонни кивнул.
   Баннерман пробормотал, покачивая головой:
   - Одно  дело,  когда тебе рассказывают о чем-то таком,  и совсем дру-
гое... и вас это не выматывает?
   Джонни удивленно посмотрел на Баннермана. Никто прежде не задавал ему
такого вопроса.
   - Вы правы. Выматывает.
   - Да как же вы узнали? Ну дела!
   - Послушайте, шериф...
   - Джордж. Просто Джордж.
   - Ладно,  тогда и меня зовите Джонни, просто Джонни. Так вот, Джордж,
того, что я  н е  з н а ю  о вас, хватит на пять  томов.  Я   не   знаю,
откуда вы родом,  где окончили полицейскую  школу, кто ваши  друзья, где
вы живете. Я  знаю, что у  вас есть маленькая  дочка, ее зовут  вроде бы
Кэти, но  немного иначе.   Я не  знаю, ни  чем вы  занимались на прошлой
неделе,  ни  какое  пиво  предпочитаете,  ни  какую  телепередачу любите
большие всего.
   - Мою дочку зовут Катрина,  - тихо произнес Баннерман.  - Ей, кстати,
девять лет. Мэри Кэт была ее одноклассницей.
   - Я хочу сказать,  что мои...  мои способности в общем-то ограничены.
Из-за мертвой зоны.
   - Какой мертвой зоны?
   - Откуда как бы не доходят некоторые сигналы,  - пояснил Джонни.  - Я
совсем не улавливаю названия улиц и адреса.  С цифрами тоже сложно, хотя
иногда я могу их назвать.  - Официантка принесла Джонни чай и "чили". Он
попробовал "чили" и одобрительно кивнул Баннерману.  - Вы правы, вкусно.
Особенно в такой вечер.
   - Наваливайтесь,  - сказал Баннерман.  - Настоящее "чили" - моя  сла-
бость.  Но уже после первой ложки язва закатывает мне жуткую истерику. А
я ей говорю: иди ты знаешь куда... И давай наворачивать.
   Они замолчали.  Джонни принялся за "чили", а Баннерман с любопытством
разглядывал его.  Смит мог, конечно, узнать заранее, что у него есть пес
по кличке Рыжий.  Джонни мог также разузнать, что Рыжий стар и почти ос-
леп.  Пойдем дальше:  если ему было известно имя дочки,  он запросто мог
ввернуть эту фразочку:  "...ее зовут вроде бы Кэти,  но немного  иначе",
чтобы  изобразить некоторую неуверенность.  Но зачем?  И откуда возникло
это цепенящие, ни на что не похожее ощущение, когда Смит пожал ему руку?
Если тут и надувательство, то очень высокого класса.
   Ветер завыл  сильнее,  сотрясая легкое строеньице.  Снег залепил окна
кегельбана на противоположной стороне улицы.
   - Слышите,  что творится?  - сказал Баннерман.  - Теперь до  утра  не
утихнет. А еще говорят, зимы стали не такие суровые.
   - Вам удалось что-нибудь найти? - спросил Джонни. - Какие-нибудь вещи
этого типа?
   - Может быть,  и удастся, - сказал Баннерман и сам же с сомнением по-
качал головой. - Надежда слабая.
   - Но почему?
   Баннерман рассказал все по порядку. Начальную школу и библиотеку раз-
деляет городской парк.  Когда ученик идет  в  библиотеку,  учитель  дает
бланк, а библиотекарь делает в нем соответствующую отметку. Примерно по-
середине парка есть неглубокая ложбинка. На западной ее стороне располо-
жена эстрада. В самой ложбинке - десятка два скамеек, сюда приходят пос-
лушать джазовые концерты или поговорить о футбольных баталиях.
   - Мы предполагаем, что преступник сидел на скамейке и ждал, когда ка-
кая-нибудь девочка пройдет мимо одна. Со стороны входа и выхода из парка
видеть его не могли.  Дорожка тянется по северному склону,  недалеко  от
скамеек.  -  Баннерман со вздохом покачал головой.  - Как назло,  первая
женщина,  Фречет, была убита там же, только на эстраде. Представляю, ка-
кие на меня посыплются шишки на собрании избирателей в марте, если я во-
обще продержусь до марта.  Я, конечно, могут показать свою докладную за-
писку с просьбой выделить людей для патрулирования парка в период школь-
ных занятий.  Когда я писал ее,  скажу честно,  я меньше всего думал  об
этом убийстве. В самом страшном сне я не мог представить, что он вторич-
но придет на то же место.
   - И что же, вашу просьбу не поддержали?
   - Не нашлось средств,  - сказал Баннерман.  - Разумеется,  начальство
постарается переложить вину на городское управление,  там,  как водится,
свалят все на меня,  а трава на могиле Мэри Кэт  Хендрасен  будет  расти
и...  -  Тут он остановился и опустил голову - вероятно,  не в силах был
продолжать.  Джонни сочувственно смотрел на него.  - Правда,  не уверен,
что  это  помогло бы,  - заговорил Баннерман уже более сдержанно.  - Как
правило,  на патрулирование мы отряжаем женщин, а этому кобелине, за ко-
торым мы охотимся, похоже, наплевать, какого они возраста.
   - Итак, вы считаете, что он ждал на скамейке?
   Баннерман подтвердил.  Возле скамейки  нашли дюжину  свежих окурков и
еще четыре, вместе с пустой пачкой, за эстрадой. К сожалению, преступник
курил  "Мальборо"  -  вторую  или  третью  по  распространенности  марку
сигарет.   Целлофановую  обертку  послали  на  экспертизу, но отпечатков
пальцев не обнаружили.
   - Ни одного отпечатка? - удивился Джонни. - Странно!
   - Почему?
   - Ну убийца, само собой, был в перчатках, даже если и не думал о том,
чтобы не оставить следов, просто из-за холода... Но ведь продавец...
   - А вы неплохо соображаете в нашем деле, - усмехнулся Баннерман. - Но
сразу видно, что вы не курите.
   - Верно, - сказал Джонни. - Когда я работал в школе, выкуривал в день
несколько сигарет, но после катастрофы бросил.
   - Пачку держат в нагрудном кармане.  Достал,  вынул сигарету, положил
пачку обратно.  Если я в перчатках,  то новых следов на целлофане уже не
будет, а старые затрутся. Понимаете? И потом, Джонни, вы упустили из ви-
ду еще одно обстоятельство. Знаете, какое?
   Джонни подумал и сказал:
   - Возможно,  пачку просто вытряхнули из блока. А блоки заклеивает ма-
шина.
   - Вот именно, - сказал Баннерман. - Вы действительно хорошо сообража-
ете.
   - А чье торговое клеймо стояло на пачке?
   - Штата Мэн, - сказал Баннерман.
   - Значит,  если убийца и владелец сигарет - одно лицо... - в задумчи-
вости произнес Джонни.
   - Конечно,  теоретически возможен другой вариант.  - Баннерман  пожал
плечами.  -  Но я попробовал представить себе - кто еще стал бы холодным
зимним утром так долго сидеть на скамейке городского парка?  Ведь он ус-
пел выкурить двенадцать или шестнадцать сигарет.
   - И никто из детей его не видел? - Джонни отпил чаю.
   - Нет,  - сказал Баннерман. - Я говорил со всеми, кто ходил в библио-
теку сегодня утром.
   - Это еще более странно,  чем отсутствие отпечатков на пачке.  Вы  не
находите?
   - Не так странно, как страшно. Вообразите, он сидит и ждет, когда по-
явится ребенок...  девочка... Если ребенок не один, ему это слышно изда-
ли. И всякий раз он прячется за эстрадой.
   - А следы? - сказал Джонни.
   - Какие там следы!  Утром еще не было снега.  Земля промерзла.  И вот
этот псих,  которого надо бы кастрировать и накормить собственным  дерь-
мом,  скрывается  за эстрадой.  Около восьми пятидесяти появляются Питер
Харрингтон и Мелисса Логтинс.  Занятия в школе начались  минут  двадцать
назад. Когда дети скрываются из виду, он снова возвращается на свою ска-
мейку.  В девять пятнадцать он снова прячется за эстрадой.  На этот  раз
идут две девочки: Сьюзен Флархети и Катрина Баннерман.
   Рука Джонни  упала,  кружка стукнула об стол.  Баннерман,  сняв очки,
усердно тер стекла.
   - Ваша дочь тоже проходила мимо того места? О господи!
   Баннерман  снова  надел  очки.  Лицо  его  стало жестким и бледным от
гнева. И от  страха, подумал Джонни.  Но не перед  избирателями, которые
могут прокатить его  на выборах, и  не перед газетой  "Юнион лидер", где
могут еще раз  проехаться по адресу  туповатых полицейских штата  Мэн, а
из-за  того,  что  случись  его  дочке  пойти  сегодня  утром  одной   в
библиотеку...
   - И моя дочь тоже,  - тихо подтвердил Баннерман.  - Она, по-видимому,
прошла в каких-нибудь двадцати метрах от этого...  этого животного.  Те-
перь вы понимаете, каково мне?
   - Могу себе представить, - сказал Джонни.
   - Не уверен. У меня такое чувство, словно ступил ногой в пустую шахту
лифта. Или передал кому-то за столом грибы, а они оказались ядовитыми, и
человек умер. Меня будто вываляли в грязи. В дерьме. Не знаю, может, по-
этому я и решил позвонить вам.  Сейчас я готов на все,  только бы  взять
этого типа. На все.
   За окном  из снежной пелены,  словно какое-то чудовище из фильма ужа-
сов,  вдруг выползла гигантская оранжевая снегоочистительная машина. Ма-
шина остановилась,  на землю соскочили двое. Они пересекли дорогу, вошли
в ресторан и направились к стойке. Джонни допил чай. Аппетит у него сов-
сем пропал.
   - Так вот,  преступник опять садится на скамейку, - продолжал Баннер-
ман,  - но ненадолго.  Приблизительно в девять двадцать пять он  слы