дискету у  него  наверняка  мозгов  не
хватило. Но если и так: от одного заключения, без трупов, толку немного.
***

   Шерри стояла грустная, запотевшая от утренней росы.
   - Привет, девочка! Соскучилась? -  ласково  поздоровалась  с  машиной
Варя. Она нажала  кнопку  брелка-сигнализации.  Шерри  в  ответ  мигнула
фарами и пискнула - тоже, значит, поздоровалась в ответ.
   Варя с удовольствием погрузилась в  водительское  кресло.  Сиденья  в
машине - не заводские, сделаны на заказ, руль  любовно  оплетен  кожаным
чехольчиком. Даже странно, что в аренду сдают такие "продвинутые" тачки.
   - Давай, малышка, не подведи! - напутствовала Варя машину. -  Сегодня
учиться с тобой будем: как в повороты на скорости входить.
   Варя аккуратно выехала со стоянки, не  спеша  порулила  к  выезду  из
города, к трассе на Абрикосово. Торопиться ей  некуда,  да  и  Суджук  -
городок для гаишников "хлебный", повсюду  развешаны  знаки:  скорость  -
сорок. "Интересно,  неужели  гибэдэдэшники  в  такую  рань  за  лихачами
охотятся?"  На  этот  вопрос  ей  ответила  встречная  машина:  отчаянно
замигала фарами. Стоят, значит, гаишники. Шакалят.
   "Придется пристегиваться, а то еще придерутся. Черт, надо было ремень
отрегулировать. Ну и тугой!" - Варя с трудом щелкнула замочком.
   Она чинно  миновала  гаишную  засаду.  Ментяра  с  радаром  наперевес
проводил примерную машину печальным взглядом.
   -  Лучше  бы  убийц  ловили,  чем  с  водителей  сотни   сшибать!   -
пробормотала Кононова. И тут же себя осадила - Дура ты, Варька! Будто  и
не в России живешь. За убийства-то ментам платят зарплату. А на зарплату
не проживешь...
   Ремень  безопасности  жал  нещадно.  "На  мои  габариты,  видно,   не
рассчитан, - самокритично подумала Кононова. - Но здоровье, черт возьми,
дороже. Все-таки горы. Здесь если ДТП - так с тяжелым исходом. А то и со
смертельным... Тьфу-тьфу-тьфу, не накликать бы".
   Варя слегка прибавила скорость. "Интересно, - все пыталась  вспомнить
она, - где кончается действие знака "сорок"? На  следующем  перекрестке?
Или на границе города?" Она попыталась  вызвать  в  уме  соответствующую
главу из Правил дорожного движения. Несмотря на фотографическую  память,
сделать этого не  сумела.  Слишком  давно  учила.  И  слишком  часто  ей
говорили, что правила нужно сдать и забыть. Но на всякий случай  поехала
не спеша.
   Вот и выезд из города.  Новая  гаишная  машина.  Еще  пара  скучающих
ментов.  Варю  опять  не  остановили.  "Ну,  наконец-то,   выехали",   -
обрадовалась она и плавно прижала педаль газа.
   С  двух  сторон  дорогу  обступали  горы.  Справа  угадывалось  море.
Щебетали птицы. "Воздух чист и свеж, как поцелуй ребенка", -  вспомнился
Варе  Лермонтов.  Она  нащупала  кнопки   стеклоподъемников   и   пошире
распахнула окна. В машину ворвались цветочные запахи и теплый ветер.  Не
отрываясь от руля, Варя покопалась в горке магнитофонных кассет. Выбрала
задумчивого Эннио Морриконе. "Жизнь - хороша, - вдруг подумалось  ей.  -
Хороша, когда есть и молодость, и здоровье, и любимое дело, и  просто  -
жизнь!"
   В такое прекрасное утро невозможно было думать о маньяках и трупах, и
Варя решила на  время  отбросить  все  мысли  об  убийстве.  Точнее,  об
убийствах... Или утро, как поцелуй ребенка, тут ни при чем -  а  на  нее
вчерашняя встреча со Смоляковым так подействовала?  Обаяла  ее  красивая
жизнь, лимузины-рестораны, никакие дела в голову не  лезут...  Ладно,  к
черту глупые мысли. Варя  сделала  громче  музыку,  принялась  подпевать
мелодии  из  любимого  "Профессионала",  поддала  Шерри  газку...  Мотор
послушно взревел, машина легко  разогналась  до  девяноста.  "Так,  знак
"Крутой поворот". Как бишь учили? Разгоняемся по  максимуму  и  тормозим
непосредственно перед поворотом. Передачу - на пониженную, на вторую.  А
в самом повороте - снова начинаем набирать скорость".
   Первый "язык" Варя прошла в целом  грамотно.  Разогнаться  посильней,
правда, побоялась -  довела  скорость  только  до  ста.  Затормозила,  в
поворот вошла на пятидесяти.  Шерри  пискнула  шинами,  но  вписалась  в
"язык" идеально и,  повинуясь  Вариной  команде,  тут  же  начала  снова
разгоняться.  "Неплохо,  -  похвалила  себя  Варя.  -  Можно  даже  чуть
порезвей".
   Она увидела  очередное  предупреждение  о  крутом  повороте  и  опять
прибавила газу. Девяносто, сто, сто десять, сто  пятнадцать...  Пожалуй,
хватит. Переносим ногу на тормоз... Говорю же, на тормоз! Эй, Шерри,  ты
что? Давай, тормози! На секунду, в ужасе  от  происходящего,  Варя  даже
скосила глаза вниз: может, она, как последняя  идиотка,  путает  педали?
НЕТ!  Педаль  тормоза  ноге  не   повинуется,   проваливается   в   пол.
"Перехвалила я жизнь. Перерадовалась", - успела подумать Варя.
   Шерри несло вперед. Дорога шла с горки, впереди маячил поворот.  Пока
дорогу обступали скалы, но Варя судорожно припомнила: кажется,  там,  на
"языке",    справа    будет    обрыв,    едва    защищенный    хиленьким
заборчиком-буфером. Хотя она уже давно бросила  педаль  газа,  спидометр
показывал неумолимые "сто". До  поворота  -  метров  двести.  "Воздушная
пробка в тормозах? Качай их! Еще, еще! Одновременно  понижай  передачи!"
Варя выжала сцепление и перебросила Шерри с пятой сразу на третью. Мотор
злобно взревел. "Ручник! Дергаем плавненько, без рывков... Толку - ноль.
Почти ноль! Вторая передача, скорость семьдесят, поворот, не  удерживаю,
несет вправо, там точно обрыв, все..."
   Момент  аварии  она  не  почувствовала.  Просто   машина   ударилась,
отлетела, завертелась - и для Вари будто потушили свет.

***

   "М.Т.Пашукову, лично, секретно.
   В ответ на ваш устный запрос сообщаю: "объект" действительно прописан
и проживает  по  указанному  вами  адресу.  Квартира  принадлежит  лично
"объекту". Вместе с "объектом" проживает ее отец, военный  пенсионер  (в
прошлом генерал СА, доктор военных наук), и мать, пенсионерка, в прошлом
учительница.
   Газета "Зазеркалье" действительно отправила "объект" в командировку в
г. С. Однако штатным сотрудником издания "объект" не является и никто  в
коллективе ее не знает. Опросом главного редактора удалось выяснить, что
"объект" решил попробовать себя на ниве журналистики и обратился к  нему
за содействием. Поездка в С. - первое  задание  "объекта".  Редакция  не
оплачивает ей командировочные расходы.
   В аспирантуре Московского государственного университета  "объект"  не
числится. В настоящее время устанавливаем ее нынешнее  место  работы,  а
также послужной список. Новые данные будут высланы вам в течение  десяти
часов".
   - Кто бы сомневался! - буркнул полковник Пашуков, проглядев  факс,  и
нажал кнопку автодозвона. Трубку сняли мгновенно.
   - Ну, как там наша красавица? Еще  жива?  -  не  здороваясь,  спросил
Пашуков.

***

   Из забытья Варю вывел надрывный писк мобильного телефона:  "Тореадор,
сме-ле-е в бой!"
   Глаза открывать не  хотелось.  "Со  мной  что-то  случилось,  -  тупо
подумала  Варя.  -  Что-то  страшное,  нехорошее...  Не  хочу,  не  могу
просыпаться!"
   Она сделала неимоверное усилие и распахнула глаза.  Взгляд  уперся  в
пробитое заграждение, разбитое лобовое стекло Шерри, россыпь осколков...
В тысячах стекольных кусочков играло наглое солнце.
   "То-ре-а-дор, то-ре-а-дор!"
   - Да заткнись ты наконец! - крикнула Варя телефону  и  нажала  кнопку
приема. Голос ее звучал хрипло:
   - Слушаю!
   - Варя, это Кирилл!
   - К-какой Кирилл!
   - Из газеты! Из "Прибоя"! Забыла, что ли?
   - Да, помню... - пробормотала она. - Конечно, помню. Что ты звонишь?
   - Сегодня ночью из морга украли трупы!
   - Ка... какие трупы?
   - Трупы потерпевших! Погибших в Соленой Пади.  Сторож  в  реанимации,
милиция комментариев не дает!
   Слова  Кирилла  существовали  где-то  далеко,  отдельно  от  нее,   в
межзвездном пространстве.
   Смысла их она не понимала.
   "Варя, не придуривайся! - приказала она себе. - Возьми себя  в  руки.
Ты жива. И, кажется, невредима. Ничего не болит. Говори с ним. Отвечай!"
   - Спа... спасибо, Кирилл... спасибо, что сообщил...
   - Ты что, еще дрыхнешь? - обиженно проговорил он. -  Детали  тебя  не
интересуют?
   Варя постаралась взять себя в руки:
   - Прости, Кир, я не могу сейчас говорить... Я - в аварию попала.
   - Где? - деловито осведомился он.
   - Километрах в двадцати от города. В  поворот  не  вписалась...  Все,
извини, я тебе перезвоню. - Варя нажала кнопку отбоя. Охнула: и телефон,
и ее руки,  и  грудь,  и  ноги  -  все  было  усеяно  осколками.  Ремень
безопасности  ужасно  больно  впивался  в  ребра.  Она  посмотрелась   в
уцелевшее зеркало. Видок у нее еще  тот:  на  лбу  кровь,  глаза  дикие,
волосы дыбом...
   "Слава богу, ограждение выдержало. Шерри, что ж ты, девочка, так меня
подвела?"
   Варя постепенно приходила в себя. Пошевелила  ногами,  руками  -  все
работает.
   "Молодец, ремень был защелкнут. Иначе вылетела б из машины к черту".
   Она как могла отряхнулась от стекол и выбралась из Шерри -  дверь,  к
счастью, не заклинило. На  обочине  уже  стали  останавливаться  машины.
Помощи водители не предлагали. Все только смотрели. Смотрели  на  нее  с
жадным любопытством.
   "Не хочу сейчас ни с кем говорить!"
   Варя села прямо на землю и закрыла глаза. Ей нужно  поспать,  поспать
хотя бы минутку...

***

   Саше Смеяну было хорошо.
   Он лежал на Вариной кровати, обхватив руками подушку.  Подушка  пахла
женской туалетной водой - арбузами  и  озоном.  Вокруг  него  разгорался
новый день: сквозь шторы шпарило солнце, в коридоре топотали  горничные,
в кафешке под окнами врубили Ивана Кучина, а Саша все лежал и лежал...
   Впервые, как  приехал  на  злосчастное  побережье,  он  смог  немного
расслабиться. Саша отдыхал -  в  уединении  номера,  в  объятиях  чужого
женского запаха, и чувствовал себя почти хорошо. Ему удалось провалиться
в некое  подобие  забытья.  Даже  сон  ему  снился  -  правда,  какой-то
странный: видел самого себя со  стороны,  как  лежит,  разметавшись,  на
узкой кровати, а по лицу - нахально скачут солнечные зайчики.
   С ума сойти, ему впервые не больно. Впервые  за  трое  суток!  Может,
кровать в одноместном номере мягче, чем в его перенаселенной комнатенке.
Или Варькины чудо-таблетки сработали, или ее добрая аура помогала...
   Саша спал - и не спал. В голове крутились всякие мысли, разумные, как
наяву. Только управлять ими не получалось -  поток  сознания  льется,  а
тебе только и остается, что слушать. И принимать к сведению.
   "Я  поправляюсь,  -   думал   Саша   в   своем   полусне-полуяви.   -
Восстанавливаю силы. Беру себя в руки. Я проснусь -  и  больше  не  буду
пить. Начну думать, действовать".
   Почему-то теперь ему казалось, что все получится. Все получится  -  у
них с Варей. Они найдут гада. И - отомстят ему.
   На этой мысли Саша проснулся - теперь уже окончательно. Спал  он  без
малого три часа. Сон освежил его и подлечил.  По  крайней  мере,  голова
почти не болела. Зато  тело  слушалось  плохо.  Оно  налилось  свинцовой
тяжестью, и каждое движение, даже резкий  взгляд  в  сторону,  причиняло
боль. "Перепитушки", - говорил обычно о таком  состоянии  несостоявшийся
тесть. Царствие ему небесное...
   "Сколько же я выхлебал? - задумался Саня, с наслаждением  потягиваясь
на простынях. - Только вчера: бутылку в кафе и вечером -  тоже  бутылку.
Динка говорила, что литр водки - это смертельная  доза.  Правда,  всегда
добавляла: для иностранцев - смертельная, а  у  нас,  русичей,  -  своя,
другая статистика..."
   Мысли о Динке накатили,  накрыли  с  головой.  Саня  закрыл  глаза  и
представил: такое же, как сейчас, позднее утро, палит  нещадное  солнце.
Он только проснулся, но лежит не в  бетонной  гостинице,  а  в  палатке,
слушает шум ветра, плеск волн, веселую перепалку  Диночки  с  сестрицей:
"Обойдется твой Саня без кофе! Пусть сам встает - и варит себе.  Ты  что
ему, горничная?" Но Динка все же является в  палатку,  кокетливо,  будто
передничком,  обернутая  полотенцем,  волосы   мокрые   -   успела   уже
искупаться, глаза сияют:
   - Проснулся? Кофе в номер заказывал?
   Саня так живо представил и Динку, и ее фирменную улыбку  (в  больнице
говорили,  что  Динка-доктор  своих  пациентов  этой  улыбкой  на   ноги
поднимает), и свою любимую чашку-бадью (специально брал  с  собой),  что
ему  даже  почудилось:  ощутимо  запахло  кофе,  арабикой,  его  любимым
сортом...
   Он ожесточенно стряхнул с  себя  наваждение.  Решено  же:  больше  не
вспоминать. Не канючить.
   И привыкать, что кофе себе придется организовывать самому.  Всегда  -
самому.
   А  кофейные  аксессуары  он  пока  поищет  у  Вари.  Она  -   девушка
ответственная,  наверняка  запаслась  и  кипятильником,  и   растворимой
бурдой,  и  сахаром.  Остается  только  надеяться,  что  чемодан  у  нее
распакован - не копаться же ему в чужих вещах!
   Кофейные принадлежности нашлись в тумбочке - заглянуть туда Саня счел
уместным. Кондовый кипятильник советских времен, жестяные банки с кофе и
сахаром, алюминиевые ложка и кружка. "Походный набор, - определил  Саня.
И против воли тут же подумал:
   - А вот Динка - ни за что в жизни не стала  бы  пить  из  алюминиевой
кружки. И пересыпать кофе в специальную банку - тоже поленилась бы".
   Он налил  в  кружку  воды  из  графина,  включил  кипятильник,  снова
задумался...
   "Нет, от Динки мне никуда не скрыться, - мелькнула горькая  мысль.  -
Все приходит ко мне и  приходит...  Эх,  увидеть  бы  ее  хоть  раз,  на
минутку, на секунду, только одну улыбку ее или хотя бы  -  тень,  отсвет
улыбки..."
   Варин кипятильник вскипятил воду меньше чем за минуту.  Саша  заварил
себе кофе. Алюминиевая кружка нещадно жгла пальцы. "Полчаса будет стыть,
не  меньше".  Саня  откинулся  в  кресле.  Чтобы  "сбежать"  от   Динки,
перекинулся мыслями на Варю.
   "Так кто же ты, госпожа Кононова? Отчего ты здесь, в Суджуке?  Почему
одна, без коллег?  И  что  тебе  до  убийства  в  Соленой  Пади?  Насчет
детективного агентства - это, конечно, лажа. Соврала первое, что  пришло
в голову. Наверно, ты из органов, оттого и условия создали - одноместный
номер, машина... Только почему тогда ты здесь одна, без соратников,  без
опергруппы? Неужели полностью отвечаешь за все дело? Не молода ли  ты  -
для самостоятельной-то работы?"
   Пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ключик, Саня внимательно  осмотрел
Варин номер. В сумку ее пока не полез - изучал только то, что на виду.
   Безликая гостиничная комнатка, обычные вещи - их берет с собой  любой
командированный: полотенце  на  спинке  кресла,  тапочки  под  кроватью,
зарядное устройство для мобильника. Но есть  и  необычное:  на  полу,  в
уголке,  засыхает  корзинка  с  роскошными  розами.  В  нише   стола   -
аккуратненький кожаный чемоданчик.  Саня  расстегнул  молнию,  заглянул:
портативный компьютер - машинка не из дешевых. "Взяла с собой,  чтобы  в
игрушки  играть?  Хорошенькие  же  игрушки  у  сотрудницы   детективного
агентства..."
   Кофе наконец-то остыл. Саня сделал первый глоток. Напиток  сразу  его
взбодрил, мысль заработала с удвоенной силой: "Осторожней мне надо  быть
с этой Варей. Не доверять ей на полную. Не все с ней просто".
   Кофе оказался вкусным, но с похмелья хотелось не кипятку, а прохлады.
Саша сходил в ванную, набрал в гостиничный стакан воды.  Обнаружил,  что
на трубе сушится его носовой платок - Варя постирала, как обещала.
   "Вот умница... И чего она со мной возится? Оставила в  своем  номере,
уложила спать, постирала платок... Добрая  такая?  Или  -  влюбилась?  И
какая на самом деле разница, на кого она работает! Хоть на КГБ, хоть  на
ЦРУ, хоть на "МОССАД"! Цель-то у нее, похоже, та же, что и у меня: хочет
выяснить, кто убил. Вот и пусть выясняет. А я ей помогу. Все лучше,  чем
иметь дело с местными пинкертонами. Она, по крайней мере, симпатичная...
А менты, кстати, никакой помощи у меня и не просят. А вот  убийство  это
они б на меня навесили - если б смогли. Да с о-огромным удовольствием".
   Саша вспомнил, как его пять часов  терзали  в  суджукской  милиции  -
непрерывно   допрашивали,   провоцировали...   Терзали   зло,   хлестко,
несправедливо... Руки его помимо воли сжались в кулаки.
   В дверь номера застучали. "Горничная,  -  скривился  Саня.  -  Пришла
пылесосить, пыль поднимать". Открывать он не пошел - постучит  и  уйдет.
Нечего тут убираться порядки наводить - тем более в отсутствие хозяйки.
   Но за  дверью  не  унимались,  принялись  крутить  ручку.  "Вот  ведь
неймется! Сейчас откроешь - начнется допрос: а кто  вы,  а  что  вы  тут
делаете, а где хозяйка?"
   - Сашка, открывай! - донеслось из-за двери. Голос  был  незнакомый  -
хрипловатый и жалобный.
   "Что за чушь? Знакомых у меня в Суджуке вроде  нет".  Саша  распахнул
дверь - и обомлел.
   В коридоре стояла Варя. Но Варя ли то была? Он  с  трудом  признал  в
поникшей, несчастной, исцарапанной девушке утреннюю Кононову.
   - Варя, что с тобой? - выдохнул Саша.
   - Можно, я войду? - слабо улыбнулась она.
   Кажется, держалась она из последних сил, рука ее отчаянно вцепилась в
дверной косяк. Саша едва остановил себя, чтоб не подхватить  девушку  на
руки  -  весу  в  ней,  конечно,  немало,  но  он  бы  справился.  "Нет.
Разозлится. Даже сейчас - разозлится". Но под  руку  ее  взять  решился,
осторожно завел в номер, усадил в кресло.
   Варя повела ноздрями:
   - Кофе?
   Он поспешно придвинул ей кружку:
   - Вот. Я пью. Он, правда, остыл. Заварить тебе свежий?
   - Не надо.
   Она жадно набросилась  на  кофе.  Смотрела  в  чашку,  под  ноги,  по
сторонам - только не на него. Саша сел на стул рядом,  молчал,  украдкой
разглядывал девушку. Что с ней произошло? Щеку  рассекает  царапина,  на
лбу  наливается  фингал,  волосы  спутаны,  но   главное   -   потухший,
подавленный взгляд. Он так не идет самоуверенной Варе.
   - Почему ты не спрашиваешь? - вдруг произнесла она.
   - Что?
   - Тебе неинтересно, что со мной случилось?
   В ее голосе звенели  очень  женские,  истеричные  нотки.  Саша  молча
встал, прошел в ванную. Смочил платок ледяной водой, вернулся в комнату,
склонился к Варе.
   - Посиди тихо. Одну минуту, о'кей?
   Она изумленно взглянула на него, но молча терпела, покуда он протирал
ее лицо. Синяк у Саши опасений  не  вызвал,  а  вот  глубокая  царапина,
перерезавшая щеку, ему не понравилась.
   - Нужен йод, - сказал он. - У тебя есть?
   - И думать не смей, - отрезала  Варя.  Саша  порадовался,  что  в  ее
голосе  прибавилось  решительных  ноток.  -  Может,  еще  зеленкой  меня
намажешь?
   - Тогда давай перекись водорода, - потребовал Саша. -  Надо  промыть.
Царапина у тебя - глубокая, вся в пыли. Может загноиться.
   Варя с нескрываемым интересом взглянула ему в лицо, протянула:
   - А ты забавный, Смеян...
   - Не забавней тебя, - отрезал он. - Ну, дашь перекись  -  или  мне  к
горничной идти?
   Она скривилась:
   - Там, в тумбочке... у меня... косметичка... рыжая...
   Саша достал перекись  водорода  и  ватку,  ловко  протер  злосчастную
царапину. На Варино шипенье и комментарии по поводу  "докторов-садистов"
внимания не обращал.
   - Ну, еще кофе тебе варить? Или уже созрела? Расскажешь?
   - Расскажу, - покорно кивнула она. - Я  попала  в  аварию.  Недалеко,
километрах в двадцати от Суджука.
   - Руки-ноги целы?
   - Как видишь. - Конечностями она пошевелила бодро. Но скривилась.
   "Переломов, наверное,  нет,  -  заключил  Саша.  -  Но  побилась  она
здорово".
   Ему опять против воли вспомнилась Динка.  Та  всегда  очень  трепетно
относилась к своей внешности.  Такие  ссадины  она  бы  ему  никогда  не
показала - тут же бросилась бы их пудрой замазывать.
   - А машина? - продолжил Саша.
   - С машиной все плохо, - вздохнула Варя. -  Морда  всмятку,  радиатор
потек, правое крыло тоже зацепило. - Неожиданно, совсем не в своем стиле
хлюпнула носом и добавила:
   - Жалко... Хороша