и шерстяных масках на все лицо. Дула их "Калашниковых" нацелены в
небо.
   - Чудесная картинка... - прошептала режиссерша.
   Пока разворачивали передающую  спутниковую  антенну,  оператор  Леха,
наплевав на возможную опасность, носился  окрест  автобусика  и  снимал,
снимал, снимал... Он понимал,  что  делает  сейчас  эксклюзив  -  кадры,
которым цены не будет. Кадры, которые обойдут весь мир, - поэтому нечего
сейчас волноваться о собственной шкуре.
   - Камон, Леша! - крикнула из автобуса режиссерша (она  в  отличие  от
Лехи берегла свою задницу). - Лайв черьез пять минут!
   Пока монтажеры в дикой спешке монтировали и перегоняли кадры,  только
что отснятые Лехой, гримерша потрудилась над лицом ведущего, Грегора.
   Грегор, как и режиссерша, и носа не высунул из автобуса.
   Между ними возник короткий спор - выйдет ли журналист во время  эфира
на открытый воздух. Тот наотрез отказался. В итоге пошли на  компромисс:
Грегора усадили на кресло шофера, а  оператор  Леха  разместился  рядом.
Сквозь полуоткрытое окно можно было различить брошенные торговые ряды  и
время  от  времени  проносившуюся  осу.  Договорились:  если  чудовищное
насекомое приблизится на опасное  расстояние,  Леха  немедленно  включит
стеклоподъемник.
   Леха навел камеру. Проверили звук.
   Режиссерша скомандовала:
   - Three, two, one! On air!
   - Я веду этот репортаж из помещения, -  начал  взволнованным  голосом
Грегор, - потому что здесь, на юге России, сейчас находиться на открытом
воздухе опасно. Смертельно опасно...
   В эфир пошли кадры, снятые отчаянным Лехой: гигантские  осы  бороздят
предзакатное небо над брошенными торговыми рядами.
   Проводник Вадим незаметно поглаживал бедро  француженки-режиссерши  и
предвкушал: на всю долгую зиму и на пару лет вперед ему хватит пищи  для
рассказов приятелям. Шутка ли: оказаться в вагончике, откуда  иностранцы
ведут  прямой  репортаж  на  весь  мир!  Да  еще  француженку-режиссершу
окучивать!..
   ...Изображение озабоченного Грегора и гигантских ос, переданное через
спутник, спустя пару секунд вошло в  десятки  миллионов  домов  по  всей
Европе. Продвинутые домохозяйки как раз смотрели в это время трехчасовой
(по  Гринвичу)  выпуск  новостей.  Чудное   название   Абрикосово,   или
Эйприкот-Бич, как вольно трактовал  его  Грегор,  стало  известно  всему
миру.

В то же самое время.

ВАРЯ

   - Как вы думаете, Варя, - мягко спросил Сергей Александрович,  -  где
конкретно находится эта "биостанция"?
   Варвара присела на подлокотник  кресла.  На  журнальном  столике  они
расстелили  карту.  Когда   Варя   увидела   схематическое   изображение
Абрикосова  и  окрестностей,  в  голове  мелькнуло  название,   читанное
когда-то  в  книгах  про  войну:  "карта-трехверстка".  Впрочем,  карта,
расстеленная  на  столике  Сергеем  Александровичем,   оказалась   более
крупномасштабной: в сантиметре не три  версты,  а,  наверное,  километра
два.  Варя  различила  названия  приморских  бухточек:   Соленая   Падь,
Медвежье... Была  изображена  грунтовая  дорога,  ведущая  от  восточной
оконечности Абрикосова к Соленой Пади. Дальше от моря, в горах, на карте
не было ни дороги, ни жилья, ни линии электропередачи, только  смешанный
лес и точки, указывающие безымянные высоты.
   - По-моему, "осиное гнездо" здесь. - Варя ткнула указательным пальцем
в  самую  высокую  из  окрестных  вершин  ("Маникюр  у  меня   с   этими
приключениями совсем, черт возьми, стал позорным").
   Рядом с вершинкой была помечена высота: 1066.
   - Вы уверены, Варя?
   Она еще раз внимательно осмотрела карту. Припомнила: из окна кабинета
Бурдакова она видела море, расстилавшееся вдали. И ни одна гора этот вид
не заслоняла. А вершины, расположенные справа и слева  от  "биостанции",
показались ей тогда ниже.
   - Да, уверена. Мы были именно здесь.
   - Хорошо.
   Сергей Александрович достал из "дипломатика" офицерскую пластмассовую
линейку - со звездами, волнами, стрелочками.
   Варя хорошо помнила: такая линейка была у  ее  отца  доктора  военных
наук. Варя в детстве любила с ее помощью рисовать в альбомчике.
   Сергей Александрович линейкой измерил расстояние от  вершины  горы  с
пометкой "1066" до бухточки Соленая Падь.
   - По прямой - восемь километров пятьсот метров, - сказал он. -  Самая
ближняя к "биостанции" точка на побережье.
   - Понятно, почему, когда Борисов выпустил  ос,  они  полетели  именно
сюда. Наверно, потому и выпустил он их перед  закатом  -  чтобы  они  не
успели побывать в другом людном месте! - воскликнула Варя.
   - Скажите, от Соленой  Пади  до  "биостанции"  по  дороге  далеко?  -
спросил Сергей Александрович.
   - Километров двенадцать-четырнадцать, - сказала Варя. -  Но  туда  не
всякий джип проедет. Наверно, только грузовик или вездеход.
   -  Значит,  мы  поедем  не  на  джипе,  -  весело  отозвался   Сергей
Александрович.
   С того момента, как ему сообщили, что у Смолякова действительно  есть
дача под Москвой, в Жостове, его настроение явно улучшилось.
   Сергей Александрович измерил расстояние от высоты  "1066"  до  центра
Абрикосова.
   - Двадцать пять километров, - задумчиво сказал он.
   - Это значит, - заметила Варя, -  осы  рассеялись  в  окружности  как
минимум двадцати пяти километров. До  Суджука  едва  не  достали.  И  до
автотрассы М4 Москва-Новороссийск.
   - Но большая их часть, думаю, орудует в Абрикосове. Очень много здесь
съестного, сладкого.
   - Представляю, что творится во всяких бухточках!.. Между  Абрикосовом
и Падью... Там полно "диких" туристов.
   - Туда посланы отряды МЧС. Идет эвакуация.
   Тут Варя услышала сильный шум за окном. То было не жужжание  осы,  не
гудение  грузовика.  Что-то  гораздо  более  жесткое  и  громкое.   Звук
приближался, все нарастал и нарастал. Он звучал откуда-то с неба.
   Варя вскочила, подошла к окну. Отодвинула планки  жалюзи.  Ничего  не
было видно: пустынная жаркая улица, ведущая к морю, пустая площадь...
   Она оглянулась на Сергея Александровича. Тот поощрительно улыбнулся.
   Гром приблизился, стал совсем невыносимым.
   И тут Варя увидела, как  на  площадь  медленно  опускается  вертолет.
Военный вертолет: в камуфляжной раскраске, с красной  звездой  на  боку.
Вихри завертели по площади смерчики пыли,  бумажек,  пустых  пластиковых
бутылок. Осторожно, словно ощупью, вертолет преодолел  последние  метров
десять над поверхностью земли.
   Еще  не  дожидаясь,  пока  он  окончательно  сядет,   из   "вертушки"
выпрыгнули три человека. В наглухо застегнутых камуфляжных комбинезонах,
в масках на все лицо, с короткими автоматами в руках.
   Один остался стоять на площади. Держа автомат на изготовку,  принялся
внимательно осматривать небо.
   Двое других военных быстро пошли к гостинице.
   - Это по нашу душу, - улыбнулся Сергей Александрович.

В то же самое время.
Город Суджук.

   Смоляков  щелкнул  сигнализацией,  закрыл  свою  серебристую  "Ауди".
Сделал пару шагов по суджукской набережной.
   Здесь, в Суджуке ничто не напоминало о  трагедии,  разыгрывающейся  в
данный момент в полусотне километров отсюда, в Абрикосове.
   Песчаные пляжи были полны  людьми.  Народ  ловил  лучи  предзакатного
солнца.
   Толпы по-курортному расслабленных людей расхаживали по  набережной  -
среди уличных  фотографов,  продавцов  пива  и  чебуреков,  силомеров  и
книжных лотков.
   В толпе, конечно, циркулировали различные  слухи  -  подогреваемые  в
основном сообщениями  радио  и  телевидения  из  Москвы.  "В  Абрикосове
нашествие ос... Людей  жрут,  как  баранов...  Осы  огромные,  что  твои
собаки..." Слухам никто до конца не верил. Многие  считали,  что  они  -
следствие заговора  столичных  туристических  фирм.  Проклятые  фирмачи,
дескать, не желают, чтобы русские отдыхали на родимом  побережье.  Хотят
загнать нас в Анталию, на Кипр, в крайнем случае в Крым.
   Выступление местного мэра по радио - с призывом не покидать  закрытые
помещения - мало кто слышал. А даже те, кто слышал, ему не внял.
   "Нашли дураков! Мы по сто рублей за койку платим - чтобы в духоте  по
домам сидеть?! Дудки!"
   Поэтому  отдыхательный  процесс   в   Суджуке   шел   полным   ходом.
Многочисленные  кафе  на  набережной  пока  зияли  пустыми  столиками  -
обеденное время прошло, время вечерней гулянки не наступило, но к вечеру
ожидался настоящий бум.  Тем  более  что  русский  человек  особо  любит
повеселиться, когда где-то рядом происходит трагедия.
   Андрей Смоляков следовал по набережной в принадлежащий  ему  ресторан
"Фрегат" - проверить, как там дела:  достаточны  ли  для  вечера  запасы
мяса, мороженого и спиртного. Охрана располагалась, как  и  положено,  в
паре метров позади.
   Однако не успел Смоляков отойти от своей "Ауди" на три шага, как  его
стремительно окружили взявшиеся неизвестно откуда трое молодых  людей  в
белых рубашечках. Двое быстро и профессионально завернули  ему  руки  за
спину. Третий обыскал бизнесмена. На заломленных назад  руках  Смолякова
защелкнулись наручники. Еще через секунду ему пригнули голову и  бросили
на заднее сиденье подъехавшей белой "Волги".
   Остолбеневшим   охранникам   мимолетно   продемонстрировали   красные
корочки...
   Мужчины в белых рубашечках тут же заняли места в  машине,  и  "Волга"
резко взяла с места.
   На задержание ушло не  более  пяти  секунд.  В  толпе  на  набережной
операцию мало кто и заметил.

В то же самое время.
Подмосковье.

   Частная   собственность   южного    бизнесмена    Андрея    Смолякова
располагалась за трехметровым кирпичным забором. Совсем рядом, метрах  в
двадцати пяти, плескалась вода. Не  Черное  море,  конечно,  -  рукавчик
Пироговского водохранилища.
   Автобус с группой захвата  остановился  в  ближайшем  лесочке.  Через
минуту бойцы рассредоточились по периметру забора.  В  калитку  позвонил
парнишка в милицейской форме -  местный  участковый.  Трое  спецназовцев
прильнули рядом к забору.
   Через минуту из-за калитки донесся голос: "Кто здесь?"
   - Это участковый! - крикнул мальчишка-мент.  -  Проверка  паспортного
режима. Откройте!
   Калитка, скрипя, отворилась. Выглянул сторож - в спортивных штанах  и
очочках, с книжечкой в руке (нужная страница заложена  пальцем).  Спустя
секунду он, бедняга, уже лежал лицом в землю.
   - Лежать смирно! Рыпнешься  -  пристрелю!  -  проорал  спецназовец  в
маске. - Есть еще кто в доме?!
   - Н-нет... Н-никого... - проблеял сторож.
   Через тридцать секунд спецназовцы захватили дом.
   Там и в самом деле никого не оказалось.
   Стандартный двухэтажный дом из бруса выглядел несоразмеримо маленьким
по отношению к громадной площади владения.
   На участке ничего не росло - даже  сорной  травы.  Абсолютно  ровная,
голая песчаная поверхность.
   Штатский, сопровождавший спецназовцев, сразу увидел, что в песке  там
и сям зияют дыры - что-то вроде  кротовых  нор,  только  раза  в  четыре
больше.

В то же самое время.
Юг, окрестности Абрикосова.

ВАРЯ

   Вертолет летел вдоль кромки моря.
   Картина, открывающаяся перед Варей, поражала воображение.
   Синяя гладь воды. Золотистые отблески солнца на ней.
   Скалистый, абсолютно пустой берег.
   Зеленая полоса леса по-над берегом. А дальше в  горы  -  расстилались
поля с заброшенными виноградниками.
   Идиллия. Сказка. Однако... Однако внимательный глаз мог заметить, что
внизу, на берегу, что-то происходит.
   Один наглухо зашнурованный грузовик тащился по проселочной  дороге  в
сторону Абрикосова. Другой стоял в лесу над берегом.
   Мелькнули под деревьями брошенные разноцветные палатки.
   Над морем вдруг пронеслась гигантская  золотисто-черная  оса.  Другое
огромное насекомое барражировало над виноградниками.
   Все, что происходило внизу, Варвара замечала краем глаза. Она  сидела
на железной лавке,  протянувшейся  вдоль  вертолетного  борта.  С  одной
стороны от  нее  помещался  Сергей  Александрович  в  своих  наглаженных
брючках и белой рубашечке, с неизменным "дипломатиком" в  руках.  Справа
сидел громадный десантник в камуфляже, перчатках, с автоматом.  Судя  по
звездочкам на погонах, он был капитаном  и  командиром  группы  захвата.
Другие десантники - человек, наверно, двадцать - также сидели на лавочке
вдоль вертолетного брюха и откровенно пялились на Варвару.
   А она - она  рассказывала  командиру  спецназовцев,  что  ей  удалось
увидеть в "осином гнезде". Командир делал пометки в блокноте.
   - Это  здание  похоже  на  какую-нибудь  фабрику,  -  говорила  Варя,
перекрикивая  шум  вертолетного  двигателя  -   Прямоугольное.   Длиной,
наверное, метров пятьдесят. Шириной - метров пятнадцать.  Четыре  этажа.
Однако окна есть  только  на  одном  этаже  -  кажется,  на  втором  или
третьем...
   Капитан слушал очень внимательно.
   - ...В торце здания, внутри, находится лестница. Обычная такая, очень
советская. В самом низу, под лестницей, есть небольшой подвал. Клуб... -
улыбнулась Варя.
   - Что?
   - Тамошние деятели называют это  место  "клуб".  На  самом  деле  это
что-то вроде гауптвахты. Небольшая тюремная камера. Мы там сидели...
   Командир с уважительным удивлением глянул на Варвару.
   - Еще в подвале помещения есть?
   - Нет. Точнее, я не видела.
   Капитан сделал очередную пометку в блокноте.
   - Основной вход в главное помещение - "цех", как они называют там это
место,  -  находится  на  лестнице  на  первом  этаже.  Железная  дверь.
Внутренний замок.
   - Другие входы туда, в "цех", есть?
   - Понятия не имею.
   - Что представляет собой этот "цех"?
   - Длинное, высокое пространство. Наверное, на всю длину здания. И  на
всю высоту. Есть еще, на уровне четвертого этажа, что-то вроде смотровых
балкончиков. На крыше  "цеха"  -  кран-балка.  В  полу  -  два  или  три
стеклянных колпака. Под колпаками содержатся осы. Точнее, содержались...
   - Расстояние от двери до колпаков?
   - До ближайшего - метров двенадцать.
   - Какие там еще имеются помещения?
   - Насколько я поняла, все они расположены  по  периметру  здания.  Мы
были на втором и третьем этажах.  Вдоль  всего  здания  тянутся  длинные
коридоры, слева и справа по ним идут ряды дверей.
   - Что там?
   - Мы были только в красном уголке  -  такая  комната  для  занятий  и
собраний - и в кабинете командира, полковника Бурдакова.
   - Как вам показалось: сколько всего на объекте людей?
   - Мы видели всего человек семь. Но их там, наверно, около тридцати. А
может, двадцать. Или - сорок.
   - Вооружены - все?
   - Думаю, далеко  нет.  Там  имеется  что-то  вроде  охраны.  Вот  они
вооружены. Но, по-моему, ученые и лаборанты ходят безоружными.
   - Охрана вооружена - чем?
   - Автоматы. "Калашниковы". Как у вас - короткие. Но точно я не  знаю,
что у них еще может быть. Не видела.
   - Понятное дело.
   Вертолет повернул и летел  теперь  в  сторону  гор.  Внизу  под  ними
мелькал густой зеленый лес.
   - Да, еще, - вспомнила Варя. - У их командира  есть  пистолет.  -  Ей
живо припомнилось, как Бурдаков  пристукивал  для  внушительности  своим
"Макаровым" по столешнице.
   Капитан кивнул. Он сосредоточенно просматривал свои пометки.
   Затем попросил Варвару:
   - Девушка, пересядьте, пожалуйста. -  И  указал  на  место  напротив,
между двумя шкафами-десантниками. Десантники  вежливо  подвинулись.  Они
были настоящими громилами: огромные руки, широченная грудь, автоматы  на
коленях кажутся игрушечными.  "Ох,  какие  парни!  -  сладко  подумалось
Варваре. - Это вам не московские хиляки".
   - Командиры отделений, ко мне, - скомандовал капитан.
   Двое спецназовцев немедленно встали с лавки и пересели на места рядом
с командиром.  Капитан,  не  заглядывая  в  блокнотик,  стал  что-то  им
объяснять. Парни внимательно слушали и кивали.
   Сергей Александрович, в своей белой рубашечке, посмотрел через проход
на Варвару - и неожиданно озорно ей подмигнул.
   Вертолет сбавил скорость. Затем вовсе остановился. Завис  в  воздухе.
Покружился на месте.
   В  какой-то  момент  через  распахнутую  дверь  Варя  увидела  здание
"биостанции". "Вертушка" стала медленно снижаться.
   - К бою! - коротко скомандовал капитан.
   Спецназовцы заворочались, стали натягивать шерстяные маски,  надевать
каски.
   Вертолет плавно пошел вниз.
   От тревожного и почему-то радостного предчувствия  у  Варвары  заныло
под ложечкой.

***

   Ларик сидел под арестом: бабка только во двор выходить позволяла -  и
то с причитаниями да с криками. Подобная  печальная  участь  постигла  и
всех друзей Ларика: ребят позапирали по домам. Даже дядя Сережа, который
на своего отпрыска сроду внимания не обращал - и  то  закрыл  Дениску  в
чулане.
   Взрослые стали непривычно ласковыми: прижимали к себе детей, называли
их кровиночками и зайками. Зайки вырывались из странных объятий и  ныли,
просились гулять. Что взаперти-то сидеть? Их  улица,  Удалова  Щель,  на
окраине, ничего страшного здесь  не  происходит.  Ни  одной  даже  самой
завалящей осы! Одни разговоры.
   А  взрослые  наперебой  обсуждали  нападение  на   поселок   огромных
насекомых.  Говорили  про  происки  террористов.  Свидетели  Иеговы   (в
Удаловой Щели их человек Десять жило)  толковали  о  божественной  каре.
Толком никто ничего не  знал.  Но  одно  было  ясно:  происходит  что-то
ужасное. Курортники спасались бегством. Таксисты, наплевав на опасность,
делали  по  пять  ездок  в  день  -  с  автостанции  вывозили  людей  на
железнодорожные вокзалы Туапсе и Новороссийска и в аэропорты  Краснодара
и Анапы. Говорили, что бомбилы нашествию ос рады.
   Еще бы! По их словам, дней  пять  такой  работы  -  и  денег  на  все
межсезонье хватит.
   Поглядеть бы хоть глазком, что происходит в центре поселка!
   Но бабушка  Ларика,  как  увидела  милицейский  "уазик",  на  котором
мальчика доставили домой, так за сердце и схватилась. Теперь  то  лежала
под образами, то глушила валерьянку, то причитала:
   - Никуда! Никуда больше одного не пущу. Да что бы я  родителям  твоим
сказала,  если  бы  случилось  что,  о  господи...  Вразуми,  укрепи   и
направь...
   Однако у Ларика имелись свои планы. Осуществить их  помогла  почтовая
собака Пират.
   Пират, хоть и дворняга, был умней любого сенбернара. Ларик его  всего
месяц дрессировал - и пес уже стал  работать  почтальоном.  Вложишь  под
ошейник записку, скажешь: "К Дениске!" - и верная собака мчится во  двор
к другу.
   Ларик написал семь одинаковых  записок:  "По  ночам  осы  не  летают.
Встретимся в полночь у Бурана".
   И последовательно отправил Пирата к семи друзьям.
   Почтовая операция заняла два часа. Никого не перепутал Пират, до всех
добрался. Только ответы пришли неутешительные: "Родаки не отпустят... Ты
что, сдурел? Я не приду... Не сегодня, Ларик..."
   Только Дениска обнадежил: "Папаня уехал на Кубань. Приду на нычку".
   Ну, пусть один Дениска... Хоть кому бы про ос рассказать! А то  бабка
и слушать про них не хочет. А уж из дома он как-нибудь удерет...

***

   На "биостанции" царили пустота и запустенье.
   - Ушли, - констатировал командир спецназовцев.
   - Ну, и где они могут быть? - безнадежно спросила Варя.
   Гулкое помещение откликнулось эхом: быть... ыть...
   - Где угодно, - откликнулся Сергей Александрович.
   Голос его звучал абсолютно спокойно.
   - Все-таки мы опоздали, - горько сказала Варя.
   - Ненамного, - кивнул Сергей Александрович. - Но - опоздали.
   - Поразительно! - недоумевала Варя. - Сутки назад жизнь тут кипела.
   Она растерянно оглядела "цех". Нежилая, гулкая тишина.
   - Если заранее подготовиться,  эвакуацию  можно  провести  за  четыре
часа, - пояснил Сергей  Александрович  -  Они,  конечно,  спешили  -  но
сделали все по правилам. Даже оборудование законсервировано.
   Варе мучительно хотелось закурить. Или - грызануть ноготь.  Или  хотя
бы - потеребить в руках носовой платок. Но рядом с невозмутимым  Сергеем
Александровичем  демонстрировать  расшатавшиеся  нервы  было  решительно
невозможно. Ва