антом,   но   документов   никаких   нет.   Врачи   обнаружили
незначительные  повреждения   на   лице,   руках,   а   также   признаки
изнасилования. Двое суток лама находилась в  состоянии  полной  амнезии,
которая, как выяснилось впоследствии, была проявлением  психологического
шока. По  просьбе  следователя  женщину  перевели  в  клинику  закрытого
научно-исследовательского  института.  Там  ее   допросили   по   методу
наркоанализа. Какие конкретно препараты применяли  -  не  знаю,  но  она
сообщила о себе полную информацию: время и место  рождения,  где  живет,
зачем приехала в Гродно. Будучи под наркозом, рассказала и  о  том,  что
произошло. Около восьми вечера она вышла из своего номера и в  вестибюле
гостиницы встретила молодого человека, они разговорились,  он  пригласил
ее  в  ближайший  ночной  бар.  После  бара  молодой  человек  предложил
прокатиться на озера; в  пустынном  приозерном  парке  внезапно  на  нее
набросился, женщина потеряла сознание,  что  было  потом  -  не  помнит,
вспомнила лишь, что просила  отвезти  ее  в  больницу.  Потерпевшая  под
амиталом  подробно  описала  внешность  подозреваемого  и  его   машину.
Преступник был пойман. Как тебе такая история?
   Ответить Варя не успела. С кресла  Борисова  послышалось  бормотание.
Сергей Александрович виртуозным жестом извлек из кармана брюк  крошечный
диктофон, включил...
   - Задолбали меня, ребят, эти осы, - доверительно, не  открывая  глаз,
словно в полусне произнес Борисов. - По ночам, твари, снятся.
   Сергей Александрович немедленно включился в беседу.
   - Хорошо, Андрюх, что их вывезли, а?
   - И не говори, брат, - облегченно вздохнул Борисов. - Нехай  там,  за
рубежами, теперь летают.
   Варя вздрогнула. Кремень-мужик Сергей Александрович изменился в лице.
   - Далеко их повезли-то?
   - Хрен его знает. Начальству - ему видней...
   - А разве ты не начальство? Сам же хвалился!
   - Я? Ну... м-да... тоже, конечно, начальство. Всех  снабжать  всем  -
это какой же ум нужен!
   - Так, значит, тоже должен знать, куда все они поехали.
   - Не-а, не знаю, - зевнул Борисов. - Бурдаков  раз  сказал.  Уезжаем,
говорит, на новую дислокацию. Куда  -  не  сказал.  Будешь  разнюхивать,
говорит, - пристрелю.
   - А когда они выехали?
   - Сегодня, в пятнадцать сорок, - без запинки ответил Борисов. -  А  с
нами расплатились и велели тикать подальше.
   - На чем они поехали?
   - Грузовики. "Уралы". Бортовые, под брезентухой.
   - Так и поедут на машинах? До самой границы?
   - Всем сказали, что так. На грузовиках. Но я-то, я... я похитрей, чем
всякие, буду. Подслушал я... Только ты, парень, не говори никому.  Морем
они  пошли.  Из  какого-то  нашего  порта.  Отплытие  на  десять  вечера
планировали. Так что все, тю-тю! Уплыли осики!
   - Из какого порта?
   - А хрен его знает. В Суджуке суда не швартуются. Из Туапсе, наверно.
Или с Новороссийска.
   - Позови лейтенанта, - одними губами велел Сергей Александрович Варе.
   Девушка послушно сорвалась с места.  Лейтенант  ждал  ее  у  входа  в
гостиную.
   - Продолжишь, - коротко велел  ему  Сергей  Александрович.  -  Пошли,
Варя. У нас мало времени.
   Телефонный номер он набирал на ходу.
   - Вася, "воздух". Порты Туапсе, Новороссийск. Сегодня, около двадцати
двух.
   Не прощаясь, Сергей Александрович нажал на  "отбой".  Варя  заметила,
что пальцы его подрагивают.
   - "Воздух" - это значит...
   - "Очень срочно, особая важность".
   - А если... если у Борисова  -  ложная  память?  Такое  ведь  бывает.
Нафантазировал - и теперь вроде бы признается...
   Сергей Александрович только  зубами  скрипнул.  Телефон  зазвонил  на
исходе пятой минуты.
   - Так...  так...  два?  Отлично...  Двадцать  сорок  -  не  подходит.
Двадцать два семнадцать? Туапсе? "Глория"?
   Либерийский  флаг?  Порт  назначения  -  Трабзон?  Молоток,  Василий.
Вырастешь - кувалдой будешь.
   Сергей Александрович снова набрал номер:
   - "Воздух". "Глория", либерийский флаг,  в  двадцать  два  семнадцать
пароход вышел из Туапсе. Курс предположительно - на Трабзон.

В то же самое время.

САНЯ

   За два километра от дома Борисова, в самом центре поселка Абрикосово,
в частной  гостинице,  Саня  спал  беспробудным  сном,  раскинувшись  на
кровати.
   ...Три часа назад его подвез сюда милицейский "уазик".
   Разговор  с  милиционерами,  явившимися  в  подсобку  кафе   "Анютины
глазки", вышел коротким:
   - Жилье стационарное есть?
   - Есть.
   - Здесь, в Абрикосове?
   - Да.
   - Тогда в машину, быстро. Велено очистить побережье.
   Так и развезли  всю  компанию,  собравшуюся  в  подсобке.  Влюбленную
парочку доставили на  турбазу,  толстяка  -  в  санаторий,  Ларика  -  к
бабушке, участливую официантку - на квартиру, а Саню - в гостиницу.
   Хозяйка  отельчика  встретила  Саню  с  неприкрытой  радостью  старой
сплетницы.
   - Твоя-то голубка! Тю-тю!.. Улетела!
   - Какая голубка? Куда улетела? - пробормотал Саня.
   Он ничего не понимал - тем более  что  внутри  бултыхалось  не  менее
пол-литра дагестанского коньяка. Когда стало очевидно,  что,  осажденный
осами-убийцами, он надолго застрял в кафешной подсобке, Саня  решил-таки
по случаю вынужденного ничегонеделанья  оскоромиться.  Вместе  с  шумным
мужиком из Ставрополя и влюбленным  парнем  решили  подлечить  нервишки:
благо, барменша обещала полную халяву. Сама подавальщица от мужчин  тоже
не  отставала  -  да   и   влюбленная   девушка   скрасила   вынужденное
затворничество парой-тройкой стопок. Один лишь Лариосик из всей  команды
сохранил  трезвую  голову  на  плечах  -  потому,  собственно,   услыхал
доносившиеся снаружи крики милиционеров.
   -  ...  Загулял,  брат,  -  с  удовольствием  констатировала  хозяйка
гостиницы, вглядевшись в Саню. - Это ты зря-а-а! Я же говорю: только  ты
ушел - мужик к твоей явился. Представительный такой! На "Волге" приехал.
С шофером. И сразу в номер к твоей - шмыг.. И заперлись они  там.  И  не
выходили никуда - часов, наверно, пять не выходили. Понял?
   - Н-да? - буркнул Саня.
   Хозяйка, видать, ожидала от него совсем иной, более острой реакции  и
обиделась:
   - Да ты что, не веришь, что ль? Вон  его  машина  стоит.  "Волга"!  С
шофером!
   - Ну и ладно. Ключ-то она от номера оставила?
   - Оставить-то оставила. Да  только  ты  знаешь,  на  чем  она  отсюда
уехала?
   - Ну?
   - Улетела она! На вертолете! Улетела!
   - Н-да?
   - Сел сюда, прямо на площадь, вертолет. А из него  -  мужики!  Так  и
посыпались. С автоматами! Мощные, не  хуже  твоего  Шварценеггера!  И  -
сюда. И - в номер к ней! И взяли  этих  голубков  -  твою-то  да  ейного
мущщи-ну под белы рученьки - и бегом  их  в  вертолет.  И  -  тр-р-р!  -
улетели. Поминай как звали!
   - Ладно. Спасибо. Я все понял. Давайте ключ.
   Саня  пошкандыбал  по  крутой  лестнице  в  номер.  Сейчас  вертолет,
приземлившийся на площадь перед гостиницей, казался ему вполне  логичным
продолжением  дня.  Дня,  в  котором  огромные  осы,  словно  оккупанты,
хозяйничали в курортном поселке - а люди скрывались по домам и убежищам.
   И  еще  он  думал,  что  Варвара  и  вправду  оказалась,  как  он   и
предполагал, важной птицей.
   Птицей, которая летает на вертолете.
   А потом он рухнул прямо в штанах на кровать, в его  мозгу  пронеслись
осы...  вертолет...   разлитое   по   столу   мороженое...   брезентовые
грузовики... Потом проявилась четкая и здравая мысль:  "Надо  хорошенько
выспаться. Завтра у меня здесь, в Абрикосове, будут важные дела".
   А еще через минуту он спал.

В то же самое время.
Суджук.

   Андрей Евгеньевич Смоляков сидел  в  кабинете  местного  отдела  ФСБ.
Левую руку пристегнули ему наручником к батарейной трубе.
   Напротив, за столом, под сенью портрета  Дзержинского,  расположились
двое. Оба, как на подбор, - в белых  рубашечках  с  короткими  рукавами.
Один постарше, другой - помоложе. Оба неместные, во  всяком  случае,  ни
одного из них Смоляков знать не знал.  И  оба  непрерывно  задавали  ему
вопросы. И когда смолкал один, тут же вступал второй.
   - Гражданин Смоляков! Ваша фирма осуществляет поставки  мясопродуктов
в Подмосковье?
   - Да. Осуществляет.
   - Вы поставляли в Москву продукты прошлым летом?
   - Да.
   - Это происходило постоянно? Или это была разовая поставка?
   - Разовая.
   - Разовая? Тогда припомните: когда это конкретно было?
   - В начале августа прошлого года. Точнее не помню. Впрочем, по  этому
поводу есть бумаги в милиции, можете УТОЧНИТЬ конкретную дату.
   - Почему - в милиции? - тут же включился другой.
   - Потому что меня тогда ограбили. Точнее, ограбили  рефрижератор,  на
котором перевозилось мясо.
   - Когда ограбили? Где?
   - Я уже говорил: когда конкретно - я не  помню.  А  где...  Здесь,  в
нашем районе. Неподалеку от Абрикосова. Фуру тормознул  гаишник.  Не  на
посту - просто  стоял  на  дороге.  Под  деревом.  Рядом  с  милицейской
машиной. Ну, а дальше... Шоферу дали по башке, экспедитору - тоже.  Фуру
отогнали в яблоневый сад. Перегрузили товар.
   - Милиция нашла грабителей?
   - Нет. Но, по-моему, не особо искала.
   - А вы лично? По своим каналам?
   - У вас же есть здесь свои каналы, - подключился второй.
   - Я - тоже нет. Не нашел.
   - А у вас  имеются  подозрения:  что  это  было?  Наезд  конкурентов?
Обычный грабеж?
   - Да, - усмехнулся Смоляков. - У меня есть подозрения.

В то же самое время.
Подмосковье.

   - Ваша фамилия, имя, отчество?
   - Сурков Иван Сергеевич.
   - Год рождения?
   - Тысяча девятьсот тридцать пятый.
   - Национальность?
   - Русский я.
   - Кем работаете?
   - Пенсионер.
   - Место регистрации?
   - Москва.
   - А на даче гражданина Смолякова - как вы оказались?
   - Сторож я. Дачу ему сторожу. Участок.
   - Вы знакомы с гражданином Смоляковым?
   - Ну, как же. Знаком, конечно.
   - Часто видитесь?
   - Да нет. Нечасто.
   - Когда последний раз вы видели гражданина Смолякова?
   - Да уж месяца три тому. Четвертый пошел.
   - Где?
   - Ну, на дачу он сюда приезжал, а то где ж еще... Погостить. На  дачу
к себе...
   - Один?
   - Так, не совсем один... С женщинами...
   - А как он вам платит, этот Смоляков?
   - Да ничего себе платит. Немного, конечно. Но ничего - если  считать,
что живу я здесь. Квартиру-то я дочке отдал. С зятем...
   - Я спрашиваю, Сурков: каким образом осуществляются платежи?  Раз  вы
не видитесь со Смоляковым лично?
   - А на книжку он мне переводит. Каждый месяц. Аккуратно. Как пенсию.
   - Каков ваш  круг  обязанностей,  Сурков?  На  даче-то?  Что  вы  там
делаете?
   - Как что? Сторожу.
   - Еще?
   - Дом топлю. Баню. Для себя. Ну, иной раз трубу пробьет - так  я  ее,
трубу, чиню-то. Или там калитка в прошлом месяце просела. Подымал.
   - Посторонние личности на территории участка бывают?
   - Нет. Никогда. Никого не было.
   - Что конкретно находится на  территории  участка  -  вы,  Сурков,  в
курсе?
   - Дом. Баня. Хозблок. А что?
   - Что было зарыто на территории участка, знаете?
   - Нет. Нет! А что?
   - Еще раз спрашиваю. По-хорошему.  В  последний  раз  -  по-хорошему.
Понял, Сурков? Кто  -  бывал  -  на  территории  -  участка?  В  течение
последнего года?
   - Кроме меня со Смоляковым?
   - Да.
   - Ну, женщины его.  Но  он  если  приезжает,  то  с  ними  всегда.  С
женщинами. И они такие... приличные... Не то что с трех вокзалов или там
с Ленинградки... Наверное, из казино откуда-нибудь...
   - Сурков! Твой участок - грабили?
   - Нет! Нет! Залезали - было. Но не грабили. Бог миловал.
   - Как это, Сурков?! Залезали - но не грабили?
   - А так, гражданин начальник. В  прошлом  годе  дело  было.  Слышу  я
ночью: тень на дворе. Шуршит. Ну,  я  ружье  взял,  пошел  проверить.  К
забору подхожу - а меня фуяк  сзади  по  башке.  Я  маленько  и  того  -
вырубился. А когда в себя  вошел  -  ничего.  Лежу  я  в  подвале.  Пить
хочется. Темно. Несвязанный. Ну, я в дом поднялся - а там и нет  никого.
И не взяли ничего.  И  телевизор  стоит  -  диагональ  метр,  и  радиола
импортная. Ничего не пропало, гражданин начальник. Святой истинный,  как
говорится...
   - Вы в органы милиции о проникновении на участок заявляли?
   - Так нет. Не пропало ж ничего.
   - А Смолякову сказали?
   - Э-эх, и ему нет.
   - А когда дело было?
   - Какое?
   - Ну, когда вас ударили? Ты че, дурак, Сурков?
   - Я ж говорю: в прошлом годе.
   - Когда конкретно, Сурков?! По хлебальнику захотел?!
   -  Ну,  летом.  Началось  все  в  августе.  Четвертого.  Как  раз  на
Илью-пророка. Я почему и запомнил. А кончилось - шестого.
   - Как это?! Началось четвертого, кончилось шестого?
   - Ну, ударили меня по башке четвертого. А очнулся я - шестого.
   - Ты что, мля, дурак?! Дурку гонишь?!
   - Эх, зря я вам сказал, гражданин начальник. Правду  говорю:  ударили
меня вечером четвертого. А очнулся - только утром шестого. Целые сутки в
отключке был! Сутки лежал! Сутки! Так меня и не хватился никто!
   - Ну, ты очнулся утром шестого - а дальше?
   - Дом осмотрел - ниче не пропало! Выхожу на участок а там:  мать  моя
женщина! Весь его перекопали! Весь!
   - Перекопали?
   - Ну! Может, я думаю, искали чего?  Может,  клад?  Может,  у  хозяина
моего тут зарыто что?
   - Ладно. Сиди, Сурков.
   ...Два  совсем  молодых  парня,  в  легких  джинсах,  светлых  майках
оставили Суркова в кабинете. Вышли в коридор "ментовки", где  они  нашли
себе временное пристанище: первый  -  лейтенант,  второй  -  практикант,
курсант-четверокурсник Высшей школы ФСБ.
   - Ну чего? - спросил один другого.
   - Кажется, не врет.
   - Да, этот Сурков, по-моему, такой дурак, что и соврать-то не сумеет.
В то же самое время. Москва.

   По АТС-1, "кремлевке", разговаривали два генерала.
   Первый генерал был однозвездыш. Второй обычно красовался  в  погонах,
на которых сверкало три золоченых звезды.
   Однако  первый  руководил  одной  из  спецслужб  и  имел   прямой   и
непосредственный выход к президенту.
   Второму  для  того,  чтобы  добраться  до   президента,   требовалось
преодолеть как минимум две ступеньки в иерархической  лестнице.  Потому,
несмотря на разницу в званиях, неизвестно еще, кто из них был важнее.  И
разговор между ними шел равно уважительный.
   - Привет, Глеб Исидорович, - сказал в трубку первый, спецслужбист.
   - Здравствуй-здравствуй, коль не шутишь. Чего тебе не спится  в  ночь
глухую?
   - Служба.
   - Ты еще на пенсию-то не вышел?
   - Какие наши годы!.. Я чего звоню, Глеб Исидорович: по-моему, у  тебя
неприятности.
   - Откуда ж ты все на свете знаешь!
   - Служба такая.
   - И какие, по твоим сведениям, у меня имеются неприятности?
   Глеб Исидорович, генерал-полковник из Министерства обороны,  стоял  в
пижаме на холодном полу, на своей даче у аппарата "вертушки".  С  первых
же   слов   собеседника   он   почувствовал    свою    зависимость    от
генерала-спецслужбиста.  Тот  явно  знал  что-то,  о  чем   генерал   из
Минобороны не имел понятия. Что-то, о чем он не ведал. Да и мудрено было
б иначе. В  три  часа  ночи  для  того,  чтобы  сообщить  радостное,  по
"кремлевке" не звонят.
   - А такие, Глеб Исидорович, у тебя имеются  неприятности,  -  ответил
спецслужбист, - что твои хлопцы,  исследователи  с  юга,  захотели  ноги
сделать.  Смотрел,  наверно,  сегодня  телевизор?  Вести  со  всесоюзной
здравницы? Это все они устроили, твои ребятки.
   Утверждали, что разговор  по  АТС-1  невозможно  подслушать.  Но  это
невозможно врагам, всяким там ЦРУ и "МОССАДу". А вот для коллег - ничего
невозможного нет. Оба генерала помнили об этом.  Поэтому  и  изъяснялись
эзоповым языком.
   - Телевизор я не смотрю, - буркнул Глеб Исидорович. - Глаза болят.  -
Это было, конечно, полное вранье. За всем,  что  происходило  сейчас  на
юге, генерал следил по всем доступным ему источникам информации. - А что
там показывают, в телевизоре-то?
   - Пока еще не показывают - но вот  завтра  могут  показать.  Покажут,
например, как твои служаки через море пару драгоценных вещичек увезли. И
пару-тройку ученых с собой прихватили.
   Глеб Исидорович покрылся холодным потом. Он прекрасно понял,  что  за
"драгоценные вещички" имеет в виду собеседник.
   Он самолично трижды сегодня пытался связаться с  "южным  объектом"  -
связь не работала. Вечером  ответил  грубый  мужской  голос,  пароля  не
назвал - Глеб Исидорович швырнул трубку.
   "Если их бегство за кордон - его блеф, он бы в три ночи не звонил,  -
тоскливо подумал военный о собеседнике. Все очень похоже на правду".
   - Так они уже утекли, эти мерзавцы? - по возможности спокойно спросил
он. - Я не понял.
   - В пути, Глеб Исидорович. Они в пути. Плывут. В  смысле  идут-с!  По
морю идут, по Черному.
   - На чем они идут, засранцы?
   - Записывай.
   - Я запомню.
   -  "Глория",  флаг  либерийский.  Вышли  из  Туапсе  в  двадцать  два
семнадцать.
   - Куда они идут-то?
   - А кто ж их  знает?  У  меня,  ты  же  знаешь,  спутников-шпионов  в
хозяйстве нет. И самолетов-разведчиков - тоже нет.  Эти  средства  ведь,
кажется, у одного тебя имеются. А у меня - только люди.
   - И что дальше?
   - А я не знаю. Твои люди за кордон убегают - тебе и решать.
   - А если... - Голос генерала слегка дрогнул. - Если пароход  вдруг  в
крушение попадет?...
   - Всякое в жизни бывает... - неопределенно протянул собеседник.
   - А ты - ты президенту доложишь о том, как дело было?
   - Не знаю, Глеб Исидорович, не знаю. - Спецслужбист явно  наслаждался
своей временной властью над старшим по званию генералом. - Не могу  тебе
точно сказать.
   - Ладно. Я понял. А информация у тебя точная?
   -  Точная,  точная...   "Что   касается   малых   инфа-рмата-ров,   -
процитировал генерал, младший по чину,  всенародно  любимый  фильм  (его
явно радовала сложившаяся ситуация, иначе бы он  такую  детскую  выходку
себе не позволил), - то ма-ы инфа-рмата-ры - этта  вэрные  и  на-жеж-ныы
луди".
   - Ладно, конец связи.
   Армейский генерал-полковник досадливо бросил трубку.

В то же самое время.
Черноморское побережье. Абрикосово.

   Варя и Сергей Александрович медленно шли вдоль главной улицы  поселка
Абрикосово, улицы Ленина, - она же федеральная магистраль М4.
   Их  ослепляли  фары.  В  обе  стороны  тянулся   непрерывный   поток:
автоотдыхающие спасались бегством из зачумленного района.
   Борисова они оставили мирно спящим. Как только  закончилось  действие
амитала, он беспробудно захрапел прямо в кресле.
   Спецназовцы вернулись на вертолет. Двадцать минут  назад  винтокрылая
машина  поднялась  с  площадки  возле  реки  Буран  и  взяла   курс   на
"биостанцию" - на соединение с остававшимися там бойцами.
   Сергей Александрович вызвал свою "Волгу" - она все  время,  пока  они
перелетали из гостиницы на "биостанцию", а после - на Буран,  оставалась
возле  гостиницы.  В  ожидании,  пока  шофер  подаст  транспорт,  Сергей
Александрович и Варя медленно топали автомобилю навстречу.
   "Волга"  прибыла  только  через  полчаса.  Остановилась  на  обочине.
Водитель вышел.
   - Виноват, - пробормотал. - Сплошные пробки. Хуже, чем в Москве.
   -  Ноутбук  девушки  у  нее  в  номере   взял?   -   спросил   Сергей
Александрович.
   - Так точно.
   - Как там... - Варя начала спрашивать, но слегка замялась,  не  зная,
как именовать Саню, - как там мой спутник? Появился?
   - Так точно. Ваш спутник находится в вашем номере. Спит как убитый. Я
выносил компьютер, он даже не проснулся.
   - Поня-атно, - протянула Варя.
   Что-то  подсказывало  ей:  вряд  ли  они  с  Саней  еще  когда-нибудь
увидятся. Да, да, она почему-то была уверена:  вчера  ночью  она  видела
Саню последний раз в жизни.
   - Куда едем? - спросил шофер.
   - В Суджук, -  бросил  Сергей  Александрович  и  открыл  пассажирскую
дверцу.
   Варя юркнула на заднее сиденье.
   Занял свое место  водитель.  "Волга"  включила  проблесковый  маячок,
взвыла сиреной и, не  пропуская