ормально  развивался,
понимаешь? Других дел у Иваныча нет, как на ребра эти смотреть.
   Сделав глоток  пепси-колы,  седой  посмотрел  на  этикетку,  улыбнулся  и
продолжил:
   - А знаешь, как ее Фидель Кастро называл? Сточные воды империализма!
   Он засмеялся, однако Илья оставался серьезным.
   - Он сказал это про кока-колу, - не согласился молодой человек.
   Седой поставил бутылку на столик, закурил и заговорил искренне и нервно:
   - Ты, сынок, считай, не жил  при  советской  власти.  Что  ты  понимал  -
ребенок... А я жил! Я, между прочим, зампредседателя  областного  управления
комитета госбезопасности был. Большой начальник, да? А что я  видел?  Двести
рублей оклад и понос! Пять  дней  в  неделю  понос!  А  в  выходные  -  стул
нормальный! Стресс постоянный, понимаешь? В отпуске стул  нормальный,  а  на
работу выходишь - понос!
   Илья вытер салфеткой  губы  и  пальцы,  скомкал  ее,  бросил  на  стол  и
проговорил - еще более искренне и нервно:
   - Вы Родину охраняли, шпионов ловили!
   - Охранял! Ловил! - пунцовея, закричал в ответ седой. - А теперь я каждый
день по телевизору вижу шпионов этих! Шпионы...
   Илья не слушал. Он быстро спускался по широкой парадной лестнице, а седой
семенил рядом, пытаясь еще что-то объяснить, рассказать.
   - Я вас уволю, - бросил Илья на ходу.
   - Как это? - не понял седой и даже остановился в раздумье.
   Илья направился в туалет, и седой побежал следом.
   Туалет был просторный, с мокрыми, недавно вымытыми полами.
   - Я вас уволю, - громко и отчетливо проговорил Илья из своей кабинки.
   Седой нервно засмеялся и вошел в соседнюю.
   Илья спустил воду, вышмыгнул под шум воды из кабинки, схватил  стоящую  у
стены швабру, подпер ею дверь, за которой пребывал седой, распахнул  настежь
большое матовое окно напротив и спрятался в другой кабинке, самой дальней.
   Седой удовлетворенно выдохнул, ткнулся в дверь и спросил удивленно:
   - Сынок?
   Ничего  не  услышав  в  ответ,  он  стукнул  в  дверь  ногой  и  повторил
растерянно:
   - Сынок...
   И тут наконец до него дошло.
   - Сынок! - прорычал седой, багровея, и с  медвежьей  яростью  кинулся  на
дверь грудью.
   Швабра  громко  треснула  и  сломалась,  как  спичка,  дверь  с  грохотом
распахнулась, седой вылетел из кабинки, упал, проехал на четырех конечностях
по мокрому полу до противоположной стены, вскочил на ноги, сунулся в  пустую
кабинку Ильи, перевел взгляд  на  распахнутое  окно,  мгновенно  все  понял,
взобрался на подоконник и бесстрашно прыгнул вниз...
   3
   На  площади  перед  Дворцом  культуры  Илья  остановился  и  прощально  и
насмешливо посмотрел на его  помпезный  фасад,  на  котором  висел  огромный
бело-сине-красный плакат, объявлявший:
   "1-й Всероссийский конкурс "Грудь России" (региональный этап)".
   - Прощай... немытая... грудь России!  -  засмеявшись,  прокричал  Илья  и
побежал в свой город - один!
   XI. Спроси, как меня зовут
   1
   Холодный стальной кружок давил на висок, принуждая не двигаться,  и  Илья
не двигался, сидел на лавочке в  той  внешне  расслабленной  позе,  держа  в
полуопущенной  руке  недоеденное  мороженое,   как   застал   его   внезапно
прижавшийся к виску холодный стальной  кружок...  Еще  был  хриплый  приказ:
"Молчать и не двигаться!", и  Илья  молчал  и  не  двигался,  совершенно  не
двигался, только мороженое  в  руке  двигалось,  стекало,  тая,  на  ладонь,
ползло, щекоча, между пальцами...
   А больше пока ничего не было...
   Дело происходило в  запущенном  пустынном  парке  Воровского,  куда  Илья
забрел, чтобы отдохнуть и съесть любимое с  детства  сливочное  мороженое  в
вафельном стаканчике. До этого  он  долго  бродил  по  Придонску,  вспоминая
город, купил  в  книжном  магазине  пузырек  чернил,  а  в  газетном  киоске
"Придонскую правду" и "Придонский комсомолец", но, лишь глянув на  заголовки
первых полос, выбросил обе газеты в мусоросборник.  Илья  был  внимателен  и
осторожен, понимая, что Нилыч его ищет, и расслабился,  только  когда  купил
мороженое, вошел в перекошенные ворота парка Воровского  и  сел  на  грязную
скамейку...
   Тот, кто подкрался сзади, приставил пистолет к виску и приказал молчать и
не двигаться, сам молчал и  не  двигался,  то  ли  испытывая  нервы,  то  ли
издеваясь, то ли дожидаясь кого, то ли еще что... Было страшно и  непонятно.
И, видимо, от этого Илья вдруг задышал - часто и громко, часто  и  громко  и
все чаще и громче... И тут  же  тот,  кто  стоял  за  спиной  с  пистолетом,
дразнясь или заразившись, тоже вдруг задышал часто и громко, часто и  громко
и все чаще и громче. И так они вдвоем дышали... Странно, но  это  напоминало
то самое известное  всем  любовное  дыхание,  которое  кончается  сладостным
стоном или криком, но чем оно могло здесь кончиться -  выстрелом?  Кончилось
звонком, и  оба  они  от  неожиданности  перестали  дышать,  слушая  высокий
искусственный  голосок  мобильного.  Он  пел  и  пел,   назойливо   повторяя
коротенькую мелодию.
   - Это у тебя? - на выдохе, хрипло спросил стоящий за спиной с пистолетом.
   Илья не понял вопрос, но переспросить не решился и промолчал.
   - Это у тебя? - нервно повторил стоящий за спиной, и пистолет в его  руке
сильно и опасно дернулся.
   Илья еще больше растерялся, не понимая.
   - Это телефон, - шепотом ответил он. - Мобильный телефон.
   - Я и говорю - у тебя?!
   Илья понял наконец и торопливо ответил:
   - У меня!
   - Ну, говори тогда! - приказал стоящий за спиной с пистолетом.
   Илья разжал руку, избавляясь наконец от растаявшего мороженого, незаметно
вытер ладонь о дерево скамейки, достал из кармана телефон.
   - Сынок, это ты? - спросил седой.
   - Я, - ответил Илья.
   - Слушай, сынок, - голос у седого был злой и нервный. - Ты не  сынок,  ты
щенок! Я тебя сегодня поймаю, штаны сниму и задницу надеру.
   Илья дал отбой и хотел положить аппарат обратно в  карман,  но  тот,  кто
стоял за спиной с пистолетом, вы-хватил его, сдавленно крикнув:
   - Дай сюда!
   Илья облегченно улыбнулся - кажется, это было просто ограбление.
   - А  как  здесь?  -  неожиданно  спросил  тот,  кто  стоял  за  спиной  с
пистолетом, и убрал пистолет от виска Ильи. - Где нажимать, покажи...
   Илья  осторожно  повернул  голову  и,  не  поднимая  глаз,  показал,  как
пользоваться  мобильным.  Тот,  кто  стоял  за  спиной  с  пистолетом,  имел
небольшие, очень смуглые руки, а обломанные  грязные  ногти  были  накрашены
разноцветным лаком - белым, зеленым и фиолетовым. Он набрал нужный  номер  и
прижал аппарат к уху. Только тогда Илья поднял глаза...  Это  была  девушка,
точнее даже девочка, школьница, старшеклассница, ребенок. Из-за шапки черных
курчавых волос голова ее  казалась  очень  большой.  Она  была  метиска  или
мулатка: кожа цвета кофе с молоком, иссиня-черные глаза, расплющенный нос  и
огромные губы. На плече ее висел  яркий  школьный  рюкзачок,  на  груди  был
прицеплен большой круглый значок с надписью: "Спроси, как меня зовут".
   Видимо, не соединилось, - недовольно хмуря  брови,  девушка  стала  снова
набирать номер, но блестящий, короткоствольный револьвер мешал, и тогда  она
сунула его Илье, приказав:
   - На, подержи!
   Илья взял оружие и глянул на девушку удивленно.
   - Але! - закричала она, как это обычно делают люди,  редко  говорящие  по
телефону. - Але, Баран, это ты? Ты дома? Я  так  и  знала,  что  ты  дома...
Узнал? Это я, ага... Чего делаешь, чай пьешь? Я так  и  знала,  что  ты  чай
пьешь... С вареньем? Я так и знала, что с вареньем... А я тебе с Воровки  по
мобильному  звоню...  Ты  что,  оглох?  Тебе   по   буквам   повторить?   По
мо-биль-ному! Баран, я тебе должна сказать знаешь что... Я давно хотела тебе
это сказать, да времени не хватает. Баран, ты козел!
   Девушка сунула  телефонную  трубку  Илье,  и  он  вернул  револьвер.  Она
вскинула оружие, прицелилась в пустоту, сказала:  "Ба-бах!"  и  по-ковбойски
дунула в дуло. Илья улыбнулся. Ей это, кажется, не понравилось. Она  глянула
строго  и  ткнула  револьвером  в  значок  на  своей  груди.  Илья   смотрел
вопросительно, не понимая, что это значит.
   - Ну! - потребовала девушка и снова показала на значок.
   - "Спроси, как меня зовут", - прочитал Илья то, что там было написано.
   Девушка громко вздохнула, пожала плечами и посмотрела по сторонам, как бы
ища сочувствия.
   - Ты что, дурак? Или с луны свалился? - раздраженно спросила она.  -  Это
ты должен спрашивать, понимаешь? Для чего я его сюда повесила?
   - Как тебя зовут? - задал Илья требуемый вопрос.
   - Меня? - спросила девушка, словно не ожидала этого. - Снежана.
   - Снежана? - искренне удивился Илья.
   - Снежана, а  что?  Что  тебя  так  удивляет?  -  спросила  она,  готовая
обидеться.
   - Редкое имя, - объяснил Илья. - Редкое и красивое.
   - Красивое, конечно, - согласилась девушка. - Я сама,  когда  первый  раз
услышала... А тебя как звать?
   - Сергей.
   - Сережка?
   - Сергей, - твердо повторил Илья.
   - А фамилия?
   - Нечаев.
   Девушка смотрела на Илью так, как будто разгадывала загадку.
   - Знаешь,  почему  я  про  фамилию  спросила?  Подумала,  может,  ты  его
родственник... Ты все-таки здорово на него похож. А  Баран  знаешь  на  кого
похож? На Леонардо. Ты любишь Леонардо?
   Илья внимательно посмотрел на девушку и ответил серьезно:
   - Я больше люблю Рафаэля.
   Она скривилась.
   - Ты что, старик, что ли? Это моя  мать  Рафаэля  любила,  когда  молодая
была. Блеет, как козел. Я девять раз "Титаник" смотрела. А Верка двенадцать.
Она первая поняла, что Баран на Леонардо похож. А ты знаешь на  кого  похож?
Сказать?
   Илья пожал плечами.
   - На Влада! - выпалила девушка. - До Леонардо я Влада любила.
   - Кто такой Влад? - делаясь серьезным, спросил Илья.
   - С луны свалился! - весело воскликнула девушка. - Влад Сташевский!
   Девушка ждала реакции, но реакции не было.
   - Правда не знаешь? - спросила она растерянно и недоверчиво.
   - Не знаю, - спокойно ответил Илья.
   -  Певец!  -   неожиданно   заорала   девушка.   -   Это   певец   такой!
"Вечерочки-вечерки" слышал?
   Илья помотал головой.
   - С луны свалился? - тихо, серьезно спросила она.
   - Нет, просто я жил далеко, - объяснил Илья, улыбаясь.
   - Сидел? - догадалась девушка.
   Илья кивнул.
   - Сидел... И лежал... И ходил...
   - Сколько лет?
   - Шесть.
   - А за что? Маму не слушался?
   - Наоборот - слушался...
   Девушка засмеялась:
   - А у тебя бабки сейчас с собой есть?
   Илья задумался.
   - Ну, бабки - мани, мани, - нетерпеливо воскликнула она.
   - Есть, - спокойно ответил Илья.
   - Значит,  ты  такой  же  крутой,  как  Баран,  -  подытожила  девушка  и
продолжила неожиданно: - И значит, ты сегодня меня трахнешь.
   Она смотрела на Илью, ожидая реакции, но вновь реакции не было.
   - Трахнешь! - крикнула девушка и приставила револьвер к его груди.
   - За что я должен тебя трахнуть? - спросил он сочувственно.
   - Да ни за что!  Просто  так!  Просто  так  не  можешь,  что  ли?  Мужик,
называется! Мужики пошли, просто так трахнуть уже  не  могут!  -  продолжала
возмущаться девушка.
   - Просто так не могу. Просто так я никогда никого не бил. Только за дело,
- взволнованно объяснил Илья.
   Девушка глянула на него недоверчиво, отступила на шаг, еще на шаг и вдруг
захохотала гортанным чужим хохотом, сгибаясь в поясе и чуть не  падая.  Илья
смотрел на нее непонимающе, удивленно,  но  скоро  удивление  в  его  глазах
сменилось возмущением.
   - Почему ты смеешься? - он требовал ответа.
   Девушка вытирала слезы рукой, в которой сжимала револьвер.
   - Нет, ты все-таки не с луны  свалился.  Ты  все-таки  дурак...  Дурак  с
мобильным... И с бабками... Ты, как моя бабка! Она тоже не знала, что значит
- трахаться. Я говорю ей тогда: "Ба, а что вы с  дедом  дома  делали,  когда
мама в школу уходила?" Думала,  думала  -  вспомнила,  а  потом  ка-ак  меня
поварешкой по башке трахнет! Догадалась...
   Она посмотрела на Илью внимательно и серьезно и спросила:
   - Догадался теперь?
   Илья кивнул.
   - Трахнешь?
   Илья кивнул еще раз.
   Девушка засмеялась:
   - Быстрый какой! Сначала мы в "Макдоналдс" пойдем, как Верка с Бараном.
   - Я "Макдоналдс" не люблю, - попробовал не согласиться Илья,  но  девушка
оборвала:
   - Зато я люблю! Я сказала в "Макдоналдс", значит, в Макдоналдс!
   2
   То был первый и единственный пока в Придонске "Макдоналдс". Девушка жадно
поедала гамбургеры, запивала их клубничным коктейлем, глазела по сторонам  и
беспрерывно болтала:
   -  Еще  мне  Верка  рассказывала,  что  в  сортире  здесь  чище,  чем   в
операционной, ей аппендицит недавно вырезали. Надо будет сходить посмотреть,
да? И пописать можно заодно... А ты чего ничего не ешь? Бабки экономишь? Как
Васька Огрызков... Тоже бабки экономил, в "Макдоналдс"  хотел  сходить...  А
потом на уроке в обморок - ба-бах!
   - Я сыт, - объяснил Илья.
   - Дома покушал?
   - Да.
   - А у тебя отец есть?
   - Есть.
   - И мать?
   - И мама.
   - И они вместе живут?
   - Да.
   - Бедненький, - ехидно посочувствовала девушка. - Накормили,  значит,  на
дорожку. Ну, хоть попей.
   - Я пью только пепси-колу, а ее здесь  нет,  -  очень  серьезно  объяснил
Илья.
   - Поэтому ты не любишь "Макдоналдс"? - догадалась девушка.
   - Да.
   Девушка тоже посерьезнела.
   - Любишь пепси?
   Илья кивнул.
   - А я коку больше уважаю... Хотя пепси тоже люблю. И фанту... Но спрайт я
ненавижу!
   - Я пью  пепси,  -  повторил  свою  позицию  Илья.  Такая  определенность
вызывала у девушки уважение.
   - А что у тебя с рукой? - живо поинтересовалась она.
   - Бандитская пуля, - ответил Илья, и девушка оценила шутку, засмеялась.
   От гамбургеров  остались  одни  бумажки,  коктейльная  трубочка  издавала
финальный хрип. Девушка громко вздохнула и еще раз посмотрела по сторонам.
   - Классно здесь... Будь моя  воля,  я  бы  здесь  жила...  Моя  родина  -
"Макдоналдс".
   Илья усмехнулся:
   - Чего же здесь хорошего?
   - Чисто... Красиво... Вкуснятина прикольная...  Никто  не  матерится,  не
блюет... Даже на улицу не хочется выходить. Как увидишь эти рожи!  А  я  тут
штуку баксов хотела заработать. Конкурс "Грудь России", слышал?
   Илья кивнул.
   - Ну, хоть это слышал. Ну, вот... Прихожу я туда,  а  они  мне:  "Это  не
патриотично, Печенкину это не понравится. Печенкин это не поймет!"
   - Кто такой Печенкин? - перебил ее Илья.
   - Наш главный богач. Бабка  его  народным  кровососом  называет.  Она  на
заводе вахтерила, а Печенкин завод купил и всех стариков  выгнал.  Будь  моя
воля, я бы его собственными руками задушила. Знаю я, что  ему  нравится.  Он
нашу училку третий год трахает, а она в одной и той же юбке  ходит  и  курит
"Пегас"... Жа-адный! Все богатые -  жадные,  правда?  А  тебе  мой  пистолет
понравился? Мне его один слесарь шестого разряда из  газового  переделал  за
две бутылки водки. А то лезут все... А я прихожу  домой,  а  бабка  говорит:
"Эх, где бы мне пистолет достать?" Я чуть не  упала,  подумала  -  знает,  а
потом смотрю - нет... И  говорю:  "А  зачем  тебе  пистолет?"  Застрелиться,
говорит... Они всем своим советом ветеранов застрелиться решили...
   - Почему?
   - Ну, как почему? Они эту страну защищали, а чего  они  от  нее  хорошего
видят? У бабки пенсия - на два бигмака, да и ту не  платят.  Чем  так  жить,
лучше вообще не жить. Ну, вот... Я говорю: "Ба, а какой вам нужен пистолет?"
Типа прикалываюсь... А она: "ТТ  зарегистрированный".  Я  говорю:  "ТТ  могу
достать, только незарегистрированный" - прикалываюсь опять... А  она:  "Нет,
только     зарегистрированный".     Я:     "Незарегистрированный".      Она:
"Зарегистрированный"... Я: "Незаре-ре..." Тьфу ты! А она  кружкой  по  башке
меня ба-бах! Шишка до  сих  пор  осталась,  хочешь  -  потрогай,  -  девушка
перегнулась через стол, вытягивая шею, но Илья не стал дотрагиваться  до  ее
головы, а спросил:
   - Ты читала "Как закалялась сталь"?
   Неожиданный вопрос не застал девушку врасплох. Она выставила обращенную к
Илье ладонь и проговорила успокаивающе:
   - Я книжек не читаю.
   - Это хорошо, что ты книжек не читаешь. Но эту прочтешь
   Девушка громко засмеялась:
   - Отгадай загадку! Слово из  трех  букв,  в  котором  можно  сделать  три
ошибки, а смысл все равно остается!
   Илья задумался.
   - Сдаешься? Сдавайся. Все равно не отгадаешь! Ишо! - выкрикнула девушка.
   Илья не понимал, решительно не понимал.
   - У вас там на Луне все такие? Как до утки - на четвертые сутки? Или  как
до жирафы? - раздраженно спрашивала она.
   - Еще? - догадался Илья.
   Девушка согласилась, кивнула.
   - Один коктейль и один бигмак! Нет, лучше два коктейля! И два бигмака...
   Илья поднялся и направился к раздаче, но проходя вдоль стеклянной  стены,
увидел внизу в сквере седого. Старый  чекист  ходил,  прихрамывая,  кругами,
обреченно глядя по сторонам. Илья достал из кармана телефон и набрал  номер.
Седой торопливо приложил к уху свой мобильник.
   - Это я, - заговорил Илья.
   - Сынок! - обрадовался седой и тут же пожаловался. - Что же  ты  делаешь,
сынок?
   Илья улыбнулся:
   - Хорошо. Пока я не буду вас увольнять.  Но  предлагаю  вам  работать  на
меня. Детали обсудим позднее. А сейчас  садитесь  на  скамейку  и  ждите.  Я
приду, и мы вернемся домой вместе. В противном случае я вернусь один и скажу
маме, что вы меня потеряли и меня чуть не украли чеченцы.
   Седой закружился на месте, завертел головой,  пытаясь  увидеть  Илью,  он
даже посмотрел на небо.
   - Садитесь! - строго приказал юноша и старый чекист послушно опустился на
стоящую рядом скамейку.
   На подносе стояли не два, а три коктейля и лежали не два, а три  бигмака.
Девушка взглянула на Илью счастливо и благодарно.
   - Ты не как Баран. Ты круче Барана, - решительно проговорила она.
   - Знаешь, на кого ты похожа? - спросил Илья.
   - Знаю! - кивнула девушка, впиваясь зубами в американский бутерброд. - На
обезьяну. Мне это по сто раз в день говорят...
   - Ты похожа на Анджелу Дэвис, - уверенно сказал Илья.
   - Как-как?
   - Анджела Дэвис.
   - А кто это? Певица?
   - Американская коммунистка.
   Девушка улыбнулась:
   - Надо бабке моей сказать, вот обрадуется. А мы куда пойдем: к  тебе  или
ко мне?
   - К тебе.
   - А к тебе нельзя? Родители дома?
   - Мама.
   - Значит, ко мне. Только ключ у бабки надо за-брать,  а  то  она  мне  не
доверяет.
   3
   На обитой оцинкованным железом, выходящей прямо на улицу двери висели две
таблички: первая - "ЖЭК", вторая - "СВВОВ". Илья подергал закрытую  дверь  и
взглянул вопросительно на спутницу. Она махнула рукой.
   -  Да  там  они,  я  знаю!  Только  они  не  откроют,  стучи  не   стучи.
Секретничают...
   Илья  подошел  к  высоко  расположенному  окну,  ухватился   за   карниз,
подтянулся и, с трудом удерживаясь на узком приступке фундамента,  приник  к
стеклу.
   За длинным, накрытым кумачом столом плотно сидели  седовласые,  увешанные
орденами и медалями ветераны.
   - Видишь кого? - нетерпеливо спросила девушка.
   Илья не отвечал.
   - Кто там?
   - Старик, - ответил Илья, не отрываясь от стекла.
   - Это Коромыслов!  -  обрадованно  воскликнула  девушка.  -  Председатель
ихний. Это он придумал застрелиться... Злой как собака.
   Старик был длинный, сухой,  седой,  усатый.  Он  стоял  во  главе  стола,
говорил что-то горячо и напористо, то поднимая, то опуская сжатую  в  кулаке
руку.
   Слушатели, несомненно, были с ним  согласны;  они  часто  кивали,  трясли
дряблыми подбородками и, готовясь аплодировать, потирали ладони. Два толстых
пыльных стекла не пропускали ни звука. Это напоминало  аквариум,  в  котором
давным-давно нет воды, пыльный обветшалый аквариум, где прах сохранил  форму
живых существ. Был, вероятно, какой-то праздник, известный им одним  юбилей,
и  по  этому  поводу  проводилось  меро-приятие  -  необходимое,  тягостное,
священное...
   - А бабк