олоком и поставил перед Новиком.
   - А ты чего же, Шишкин? - удивился Новик.
   - Не надо, Иван Васильевич, я сыт, -  отказался  Шишкин,  стоя  сбоку  от
Новика с выправкой и достоинством хорошего слуги.
 
   Фрэнсис открыла дверь.
   - Your bedroom.
   - Спальня, - перевел Шишкин.
   - Годится, -  одобрил  Новик  большую  спальню  с  широкой  кроватью  под
шелковым пологом.
   - Your bathroom.
   - Ванная комната.
   - Чего? - Новик удивленно смотрел на ванную, умывальники, унитаз и биде.
   - Баня, - упростил Шишкин.
   - Попариться - хорошо! - обрадовался Новик.
   Он намыливал голову, сидя  в  заполненной  пеной  ванне,  прикрыл  глаза,
откинулся назад и тут же заснул, как ребенок, - мгновенно и сладко.
 
   Большие напольные часы пробили полдень. Шишкин и Фрэнсис  прямо  и  чинно
сидели на разных концах огромного гостинного дивана.
   - Он спит уже три часа, - неуверенно улыбнувшись, сказала Фрэнсис.
   - Он не спал до этого пять ночей, - спокойно объяснил Шишкин.
   - Но, может, тогда вы подольете ему горячей воды, он же простудится!
   - Не простудится.
   - Почему вы так считаете?
   - Потому что он не может простудиться.
   - Но разве он не такой же человек, как все?
   - Он не человек, мисс Фрэнсис, - уверенно и спокойно ответил Шишкин.
   Она повернула к нему удивленное лицо.
   - А кто же он?
   - Он кентавр.
   Фрэнсис опустила голову и покраснела вдруг, но Шишкин не заметил этого.
   - Ой! Уй! Замерз! Задубел! - раздались из ванной вопли Новика. -  Шишкин!
Где тут горячая?! Ой!
 
   Теперь на том же диване посредине сидел Иван.  В  одной  руке  он  держал
большую дымящуюся сигару, в другой  сжимал  широкий  хрустальный  стакан,  в
котором было виски с кубиками льда. Он улыбался от полноты жизни и время  от
времени с уважением поглядывал на вертящийся под потолком вентилятор.
   Фрэнсис стояла около большой американской радиолы и перебирала пластинки.
Шишкин застыл за спиной своего господина.
   - Слышь, Шишкин, как бы мне ее попроще называть? - спросил Новик,  задрав
голову. - А то не запомню я никак.
   Шишкин задал этот вопрос англичанке.
   - Fanny, - ответила она.
   - Фанни, - повторил Шишкин.
   Иван нахмурился:
   - Не, Фанни не пойдет. - Он опрокинул в рот содержимое стакана  и  громко
захрустел льдом.
   Англичанка поставила пластинку и  опустила  иглу.  Громко  запели  трубы,
зазвучал марш из "Аиды". И Новик вдруг  встрепенулся,  вытянулся,  напрягся,
ноздри его раздулись, как в бою.
   - Шишкин! Что это?.. - спросил он отрывисто.
   - "Аида", Иван Васильевич, опера Верди, - довольно  меланхолично  ответил
Шишкин.
   Но Новик не слышал. Он вскочил и заходил быстрыми кругами по  гостиной  в
необъяснимом волнении. Фрэнсис смотрела на него удивленно и радостно. Шишкин
же выглядел привычно-спокойным. Марш кончился, зазвучала партия  Амнерис,  и
ее Новик слушать не стал. Он обессиленно плюхнулся на диван, обхватил голову
руками и повторял, качаясь:
   - Это что ж такое?! Что ж такое! Ох и Аида...
   Шишкин выразительно посмотрел на Фрэнсис и пожал плечами:
   - Centaur.
   - Centaur... - шепотом повторила англичанка.
 
   Ночью Иван проснулся, выскочил из-под полога,  голый  по  пояс,  в  белых
подштанниках и, похоже, хотел  справить  малую  нужду,  но  увидел  наборный
паркет, китайскую вазу в углу и вспомнил, что спит  не  в  своей  стоящей  в
джунглях палатке. Он  усмехнулся  и,  шлепая  босыми  ногами,  пошел  искать
сортир.
   Открыл первую дверь и увидел ее.
   Она стояла под включенным душем, тоненькая,  розовая,  почти  прозрачная.
Иван смотрел на нее неотрывно - с великим удивлением, смешанным наполовину с
жалостью. Вода шумела, и глаза Фрэнсис были закрыты, она не слышала его и не
видела.
   - Бедная ты, бедная, - разговаривал Иван сам с собой, качая головой. -  И
какая же ты худая... Косточки  так  и  светятся...  И  что  же  мы  с  тобой
воюем-то, а? Англичанка ты моя, англичаночка...
   Фрэнсис закрутила кран  и  открыла  глаза.  Увидела  Ивана  и  ничуть  не
испугалась. Казалось, она ждала его.
 
   Дивизия Новика расположилась на ночлег вокруг английского дома. Но  спали
не все, кому-то, разумеется, и не спалось.
   - Эх, сейчас наш  комдив  англичанку...  -  с  хорошей  мужской  завистью
проговорил один, глядя на розовый свет в одном  из  окон  дома,  не  сказав,
впрочем, главного слова.
   - Это у них, у англичан, знаешь, как называется? Мне один  пленный  ихний
как-то растолковывал, - решил поделиться знанием второй,  которому  тоже  не
спалось.
   - Ну? - приготовился слушать первый.
   - Секс! - нахмурив брови, выпалил второй.
   Первый молчал, пытаясь понять услышанное слово, но, кажется, это  ему  не
удалось. Он мотнул головой.
   - Мудрено. У нас проще.
   Иван лежал на спине. Англичанка уютно устроилась, свернувшись клубком, на
его груди и животе. Иван говорил тихо, успокоенно и немного печально:
   - Да мне Шишкин рассказал, что тот - твой жених, таракан рыжий. Неужто по
своей воле за рыжего пойдешь? У нас в деревне за рыжих парней отдавали девок
убогих да порченых. Да и трусло он, юбочник твой. Встречусь я с ним в бою  и
что я с ним делать буду, ума не приложу... Эх, Аида, Аида...
   Напряженно и трепетно вслушивалась она в его слова и, конечно, ничего  не
понимала. Иван замолчал... Она подождала и заговорила -  тоненьким  дрожащим
голоском:
   - I had no idea why I came to this country. What is this  fiance  for?  I
don't love him at all. Why, why all this? But today in the  morning  when  I
saw you I realised, no, I felt... I know now. I'll be  with  you  everywhere
and forever, my centaur, everywhere and forever...*
   Иван вздохнул:
   - Вот незадача. Хоть Шишкина зови.
 
   МАЛО КТО ЗНАЕТ, чТО ПОПУЛЯРНАЯ ЕЩЕ  НЕДАВНО  НА  ЗАПАДЕ  ПОГОВОРКА:  "RED
UNDER BED" - "КРАСНЫЕ ПОД КРОВАТЬЮ" РОДИЛАСЬ В СРЕДЕ АНГЛИЙСКИХ КОЛОНИСТОВ В
ИНДИИ В ДВАДЦАТЫХ ГОДАХ. И УЖЕ НИКТО НЕ ПОМНИТ, чТО ТОГДА ОНА ЗВУчАЛА ИНАчЕ.
"RED IN BED" - "КРАСНЫЕ В КРОВАТИ".
 
   Англичанка сладко спала  на  Ивановом  плече,  а  он  лежал  с  открытыми
глазами, не двигаясь, не находя в себе сил ее потревожить.
   Дверь спальни приоткрылась. Шишкин всунул голову  и,  поняв,  что  можно,
вошел босой, на цыпочках. Мимикой и жестами  Шишкин  объяснил,  что  к  нему
хотят войти четверо. Иван глазами отказал во встрече  четверым,  но  показал
указательный палец. Шишкин кивнул, вышел, и следом вошел  Иванов,  начштаба,
тоже босой, на цыпочках. Мимикой же и жестами он стал  объяснять,  что  сюда
двигаются три полка английской кавалерии и среди  них  один  -  шотландский.
(Чтобы изобразить шотландцев, начштаба присел, сделав из гимнастерки юбку.)
   Иван нахмурил брови и поднял три  пальца,  не  веря,  что  наступают  три
полка. На это начальник сделал круглые глаза и  постучал  себя  кулаками  по
скулам, мол, тогда набей мне морду, Иван Васильевич. Новик поверил.
   Немного покумекав,  он  стал  показывать  на  пальцах  план  предстоящего
сражения. Следовало выдвигать навстречу англичанке три эскадрона и  медленно
сближаться. Потом  надо  было  выпускать  с  флангов  по  четыре  тачанки  и
расстреливать гадов в упор. В это время два эскадрона заходят с тыла и ждут.
А три первых начинают рубить англичанку и гнать ее прямиком  на  наши  пики.
Начштаба хватал на лету.
 
   Фанни открыла глаза с первым выстрелом боя. Не  обнаружив  рядом  Новика,
она вскочила и голая выбежала из спальни.
   Но вдруг увидела робко стоящего мужчину в  нижнем  белье  и  пронзительно
завизжала.
   - Это я, мисс Фрэнсис, - грустно сказал ее слуга.
   Фанни взглянула на него высокомерно-удивленно и спросила:
   - Почему вы не одеты, Джон?
   - Слуга генерала обыграл меня в карты, - грустно ответил Джон.
 
   Шотландский полк  шел  посредине,  чуть  выдвинувшись  вперед.  Красивые,
мощные, в клетчатых шотландках, на рыжих толстозадых  лошадях,  они  слушали
играющие волынки, громко переговаривались между собой, смеялись.  Сэр  Джонс
был  в  первом  ряду.  Судя  по  выражению  лица,  он  был  настроен   очень
воинственно. Рядом с ним ехал молодой белокурый человек,  похожий  на  поэта
Шелли, и задумчиво-романтически декламировал:
 
   I don't believe,
   I don't believe,
   I don't believe my eyes...*
  
   ВЕРОЯТНО, МНОГИЕ УЖЕ ЗАДАЛИ СЕБЕ ВОПРОС: КАК  УДАЛОСЬ  АНГЛИчАНАМ  УТАИТЬ
ШИЛО ВЕЛИКОГО ПОХОДА В МЕШКЕ  СВОЕЙ  ГЛАВНОЙ  КОЛОНИИ?  ОТВЕТ  НЕ  ПОКАЖЕТСЯ
СЛОЖНЫМ, ЕСЛИ ЗНАТЬ  ОБ  ОТВРАТИТЕЛЬНЫХ  ОТНОШЕНИЯХ  ТОГДАШНЕГО  ВИЦЕ-КОРОЛЯ
ИНДИИ ГЕОРГА С ГЛАВНЫМ, ТАК СКАЗАТЬ, КОРОЛЕВСКИМ ДВОРОМ. ВСЕ СчИТАЛИ  ГЕОРГА
ИДИОТОМ, И ОН САМ ОБ ЭТОМ ДОГАДЫВАЛСЯ, НО ТЕМ НЕ МЕНЕЕ НЕ ХОТЕЛ,  чТОБЫ  ЕГО
СчИТАЛИ ЗАКОНчЕННЫМ ИДИОТОМ, И НЕ СООБЩАЛ В ЛОНДОН О БОЯХ С КРАСНЫМИ.
   ИЗВЕСТНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ЛОРДА ПАЛЬМЕРСТОНА О ТОМ, чТО У АНГЛИИ НЕТ ДРУЗЕЙ,
НО ЕСТЬ ИНТЕРЕСЫ, БЫЛО ПЕРЕНЕСЕНО И НА ВРАГОВ АНГЛИЙСКОЙ КОРОНЫ. СЕКРЕТНОСТЬ
ВЕЛИКОГО ПОХОДА ЛОНДОН РЕШИЛ ИСПОЛЬЗОВАТЬ СЕБЕ ВО БЛАГО, И,  НАДО  ПРИЗНАТЬ,
ЕМУ ЭТО УДАЛОСЬ.  АНГЛИЙСКИЕ  ЭКСПЕДИЦИОНЕРЫ,  ВОЕВАВШИЕ  В  ИНДИИ  С  НАМИ,
ЗАчАСТУЮ БЫЛИ УВЕРЕНЫ, чТО ВОЮЮТ С  ИНДУСАМИ.  ИНДУСЫ  ЖЕ,  ГЛЯДЯ  НА  НАШИХ
КАВАЛЕРИСТОВ, БЫЛИ УБЕЖДЕНЫ, чТО ПЕРЕД НИМИ АНГЛИчАНЕ. КСТАТИ, ПЛОХУЮ СЛУЖБУ
СОСЛУЖИЛИ НАМ ГОЛУБЫЕ КАВАЛЕРИЙСКИЕ ЗВЕЗДЫ НА БУДЕНОВКАХ. ЕСЛИ БЫ  ОНИ  БЫЛИ
КРАСНЫМИ, ВОЗМОЖНО, В ИНДИИ У НАС ВСЕ СЛОЖИЛОСЬ БЫ ИНАчЕ...
 
   Новиковцы жались к  воде,  то  ли  боясь,  то  ли  не  желая  воевать,  а
английские квадраты полков уже стали рассыпаться, наступая.
   Фанни  смятенно   смотрела   с   балкона,   как   наши   остановились   в
нерешительности,   наблюдая   наплывавшую   английскую   лаву.    Расстояние
становилось  минимальным,  как  вдруг  с  флангов  вылетели  наши   тачанки,
развернулись  и  беспрерывным  перекрестным  огнем  стали  выкашивать   ряды
англичан. Фанни захлопала в  ладоши,  сбежала  вниз,  в  гостиную,  включила
радиолу,  поставила  на  полную  громкость  любимую  мелодию  возлюбленного.
Трубили трубы! Шли на бой египтяне!
   Фанни взлетела вверх и приникла к окуляру телескопа.  Наконец  она  нашла
его. Иван первым ворвался в ряды смятенных шотландцев.
   - Oh God!* - воскликнула Фанни, чуть не заплакав от счастья.
   Все развивалось по тому постельному  плану  Новика.  Он  даже  столкнулся
лицом к лицу с сэром Джонсом, чего в плане не  было,  а  было  судьбой.  Сэр
Джонс слишком хотел зарубить Ивана, чересчур хотел, он побагровел  от  этого
желания, глаза его налились кровью, поэтому Иван без  особых  усилий,  одним
лишь расчетом выбил палаш из руки  шотландца,  но  рубить  его  не  стал,  а
схватил ладонью за розовую бычью шею и стукнул своим лбом о лоб соперника  и
врага. Сэр Джонс свалился с лошади без чувств.
   - Fuck off!* - закричала Фанни в  восторге  и  сделала  неприличный  жест
рукой.
   Англичане пытались бежать, но наши не очень-то позволяли им это сделать.
 
   Стоя в колонне для дальнейшего марша, сидя на  трофейных  лошадях,  ждали
новиковцы своего командира, поглядывали на английский дом,  а  Иван  все  не
шел.
   Он и Фанни сидели за столом друг напротив друга, как в первый раз, только
теперь вместо овсянки здесь стояли шампанское и фрукты.
   Фанни была нарядна и необычайно хороша, хотя глазки ее были заплаканы,  а
носик - красный.
   - Ну не могу, не могу я тебя взять, понимаешь? -  глядя  в  стол,  бубнил
Иван.
   - Why not?** - воскликнула она.
   Помощь Шишкина им уже не требовалась,  и  он  стоял  рядом  со  скучающим
лицом.
   - Да потому что ты - англичанка!  -  заорал  Иван.  -  А  я  должен  бить
англичанку! А я тебя... Эх, Аида, Аида... -  Иван  вдруг  часто  заморгал  и
потрогал шишку на своем лбу.
   Фанни вновь горячо заговорила. Иван поднял на Шишкина глаза.
   - Все то же самое, Иван Васильевич, - объяснил Шишкин.
   - Да меня за тебя не то что с комдивов снимут, не расстреляли  бы!  Да  и
Наталья... - Иван потерянно махнул рукой.
   - Natalia? - воскликнула Фанни.
   - Это наш главнокомандующий, - быстро объяснил ей Шишкин.
   Фанни  вдруг  что-то  закричала,  выбрасывая  вперед  указательный   свой
пальчик.
   - Чего? - обессиленно спросил Иван.
   - Она говорит, что, если вы не возьмете ее с собой, Иван Васильевич,  она
наложит на себя руки, - растолковал Шишкин.
   - Ишь ты! - возмутился Иван. - А ты ей скажи, что тогда я вернусь  и  эти
руки ей повырываю! Скажи, скажи!
   Шишкин стал  переводить,  но  англичанка  вдруг  вы-хватила  из  кармашка
маленький блестящий браунинг, приставила его к  своему  виску  и  нажала  на
курок. Пистолетик щелкнул, но стрелять не стал.
   Иван засмеялся:
   - Что? Выкусила? Патроны-то  я  повыбрасывал!  Дура!  Скажи  ей,  Шишкин.
Только без дуры...
   Фанни швырнула пистолетик на стол и забилась в истерике. Новик  вздохнул,
глядя на нее, и бросил Шишкину:
   - Ладно! Скажи там, чтоб спешивались. Выступим ночью.
   Была ночь. Утомленная и счастливая  Фанни  боялась  заснуть  и,  засыпая,
повторяла в полузабытьи слова, которые Иван наверняка понимал иначе:
   - I'll kill you, my centaur...*
 
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
   ИСТОРИЯ, К СчАСТЬЮ, НЕ ПЕРЕСТАНЕТ БЫТЬ ИСТОРИЕЙ ОТТОГО, чТО  ПО  ТОЙ  ИЛИ
ИНОЙ ПРИчИНЕ ПОТОМКИ НИчЕГО НЕ ЗНАЮТ И ДАЖЕ НЕ ДОГАДЫВАЮТСЯ О ТЕХ  ИЛИ  ИНЫХ
СОБЫТИЯХ ПРОШЛОГО. ВЕЛИКИЙ ПОХОД ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ИНДИИ - ИСТОРИчЕСКИЙ  ФАКТ,
МЫ ЭТО УТВЕРЖДАЕМ И ДОКАЗЫВАЕМ. ОДНО ИЗ  МНОГИХ  ДОКАЗАТЕЛЬСТВ  ЭТОГО  ФАКТА
ЗАКЛЮчАЕТСЯ В ТОМ, чТО НИКТО НИКОГДА И  НИГДЕ  ДАЖЕ  НЕ  ПЫТАЛСЯ  ДОКАЗЫВАТЬ
ОБРАТНОЕ.
   Глава первая
   Штат Утар-Прадеш. 25 декабря 1922 года
   ИЗ ТРЕХ НАПРАВЛЕНИЙ ПОХОДА ЦЕНТРАЛЬНОЕ (КОМАНДИР ШВЕДОВ) ОКАЗАЛОСЬ  САМЫМ
НЕУДАчНЫМ - ДИВИЗИЮ РАЗБИЛ ОТРЯД ФАНАТИКОВ-СИКХОВ. ПОЭТОМУ БЫЛО  ПРОИЗВЕДЕНО
СЛИЯНИЕ ОСТАТКОВ  ДИВИЗИИ  ШВЕДОВА  С  ДИВИЗИЕЙ  НОВИКОВА.  КОМАНДИРОМ  СТАЛ
ШВЕДОВ. О ТОМ, КАК  РАЗВИВАЕТСЯ  НАСТУПЛЕНИЕ  КОЛОБКОВА  НА  АГРУ  (ЗАПАДНОЕ
НАПРАВЛЕНИЕ), НИКАКИХ ДАННЫХ НЕ БЫЛО.
 
   На берегу безымянной реки, присев на  перевернутую  вверх  днищем  старую
дырявую лодку, вели невеселую, но неизбежную беседу Брускин и Новиков.
   - За что, я не понимаю, за что?! - взорвался Иван.
   Брускин грустно улыбнулся, глядя на Новикова, как на неразумного ребенка,
и заговорил со вздохом:
   - Эх, Иван Васильевич, Иван Васильевич... Связь с иностранкой для  партии
- не проступок, а преступление.
   - Да я же беспартийный, Григорь Наумыч, - пробубнил  отупевший  от  обиды
Иван.
   - В данной ситуации для партии это хорошо, а для вас плохо. Между прочим,
кое-кто мне уже напоминал,  что  вы  условно  расстреляны...  Надо  ехать  в
Москву, Иван Васильевич, в Москву, в Москву! Воздушной эстафетой.  Приведете
подкрепление, а к этому времени страсти здесь поутихнут.
   Вдоль берега скакала на белой кобыле Наталья во взбившейся почти до  паха
юбке. Мельком глянув на Ивана и Брускина, она засмеялась нехорошим смехом.
   От волнения и обиды у Брускина задрожали губы, но усилием  воли  он  взял
себя в руки. Новик скрипнул зубами.
   Южное предгорье Гималаев. 15 января 1923 года
   Слева от Новика стоял Шишкин, справа - большой деревянный ящик с  ручкой,
в котором были любовно уложены экзотические индийские фрукты.
   Летчик Курочкин переводил полный сомнения взгляд с  ящика  на  Шишкина  и
обратно, подумал и решил прибегнуть к эмпирике: вначале поднял с видимой  на
лице натугой ящик, затем, обхватив,  поднял  Шишкина,  после  чего  поставил
Новику условие.
   - Или - это, или - это...
   Шишкин улыбнулся, заправляя за пояс выбившуюся  сорочку.  Новик  сосал  в
раздумье ус.
   - О чем задумался, Иван Васильевич? - поинтересовался Шишкин, но Новик не
отвечал, продолжая пребывать в глубоком раздумье, и улыбка  стала  таять  на
благостной физиономии индийского пленника.
   Иван цокнул языком и сожалеюще взглянул на Шишкина.
   - Да... Прости, Шишкин, но я Григорь Наумычу обещал...
   - Иван Васильевич, а разве же вы мне не обещали?! - с отчаянием в  голосе
воскликнул Шишкин, но Новик не слышал.
   - Ты же знаешь, как он свою  бабулю  любит,  на  дню  по  десять  раз  ее
поминает...
   - Иван Васильевич... Двадцать пять лет на чужбине... Заложник  идеи...  -
потерянно бормотал Шишкин, ходя вокруг Новика.
   - А потом - он наш комиссар, мне с ним жить, родине служить, а с тобой...
   Шишкин на мгновение замер, резко вдруг повернулся и медленно пошел прочь.
Руки его безвольно висели вдоль  туловища,  голова  упала  на  грудь,  плечи
вздрагивали.
   Новик поглядел ему вслед и улыбнулся:
   - Шишкин! Слышь! Шишкин!
   Шишкин уходил. Иван догнал его, схватил за плечи, повернул к  себе.  Лицо
Шишкина было мокрым от слез. Новик смотрел виновато.
   - Да  ты  чего?  Правда,  что  ль,  поверил?  Пошутил  же  я!..  Пошутил,
понимаешь? Да перебьется бабуля на картошечке! Шишкин! Ну хочешь, дай мне  в
морду, если я тебя обидел, дай, а?
   Шишкин вздохнул со всхлипом, шмыгнул носом и поднял на Новика глаза.
   - Знаешь что, Иван Васильевич... - заговорил он шепотом.
   - Ну чего, скажи? - спросил Иван, виновато улыбаясь.
   - Знаешь, что...
   - Да говори же!
   - Никогда не садись со мной играть в карты! - предупредил Шишкин.
 
   Аэроплан разбежался и полетел, и,  как  только  он  оторвался  от  земли,
десятки бегущих рядом туземцев закричали что-то хором и упали ниц.
   ИДЕЯ  ТАК  НАЗЫВАЕМОЙ  ВОЗДУШНОЙ  ЭСТАФЕТЫ  ПРИНАДЛЕЖАЛА   НАРКОМВОЕНМОРУ
ТОВАРИЩУ ТРОЦКОМУ. СУТЬ ЕЕ ЗАКЛЮчАЛАСЬ В ТОМ, чТО  НА  СВОЕМ  ПУТИ  В  ИНДИЮ
УчАСТНИКИ ВЕЛИКОГО ПОХОДА ОСТАВЛЯЛИ ЗАПАСЫ БЕНЗИНА, ЗАПчАСТЕЙ, А В НЕКОТОРЫХ
МЕСТАХ И ЗАПАСНЫЕ АЭРОПЛАНЫ. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ВОЗДУШНОЕ  ПУТЕШЕСТВИЕ,  ХОТЯ  И
ОСТАВАЛОСЬ ОПАСНЫМ, НЕ ЗАНИМАЛО ТАК УЖ МНОГО ВРЕМЕНИ.
   Москва. Кремль. 1 февраля 1923 года
   Под ногами противно хлюпала снежная  юшка.  Шмыгая  носом,  Новик  открыл
портсигар. Тот был пуст. Мимо проходил матрос в бушлате  и  клешах  и  дымил
папиросиной.
   - Браток, дай закурить, - обратился к нему Новик.
   - Кури свои, кавалерия, - отозвался матрос на ходу.
   - Мурга!* - кинул ему вслед Иван.
   Матрос остановился, вернулся, протянул папироску.
   - Так бы сразу и говорил, - сказал он понимающе.
   Глядя ему вслед, Новик вытащил спичечный коробок и не обнаружил в нем  ни
одной спички.
   - Товарищ, огоньку не найдется? - обратился он к невысокому  сутуловатому
человеку в сапогах, шинели без знаков отличия и форменной фуражке.
   Незнакомец зажег спичку.
   - Шашка у тебя хорошая, - сказал он, когда Новик прикуривал.
   - Не шашка, а сабля, - поправил Иван и глянул  удивленно  на  незнакомца.
Тот уже уходил. Иван догнал его, схватил за плечо.
   - Постой! Ты же Ленин!
   - Сталин, - ответил прохожий.
   - Тьфу ты, -  улыбнулся  Новик.  -  Я  и  хотел  сказать.  Это  я  потому
перепутал, что в Индии ты у нас за Ленина идешь. Слушай, так  ты  же  мне  и
нужен! Целый день по Кремлю вашему хожу как дурак. Ленин болеет.  Троцкий  в
командировке, а ты  вообще  неизвестно  где.  Новиков  моя  фамилия,  комдив
Новиков. Из Индии я...
   - Из Индии? - удивленно спросил Сталин.
   - Из нее, матушки, - подтвердил со вздохом Иван.
 
   Новик сидел за кухонным столом, босой, с удовольствием  шевелил  пальцами
ног и посматривал на стоящего у плиты Сталина.
   - А я с утра еще на улицу Арбат сходил, бабулю брускинскую  проведать,  -
рассказывал он, заполняя паузу перед близкой выпивкой: на столе  уже  стояла
бутылка коньяка. - Арбат, двенадцать, квартира сорок четыре, три звонка, мне
Брускин прямо вдолбил в голову. Звоню три звонка... Выходит деваха, кровь  с
молоком. Ну,  думаю,  ай  да  комиссар,  шутник.  Здравствуй,  говорю,  Дора
Соломоновна, а она говорит: "Я не Дора Соломоновна, я Катя Пирожкова, а Дора
Соломоновна уже полтора года как..." - Новик свистнул. - Окочурилась бабуля.
Оно бы ладно, что я Брускину скажу? Он ее, знаешь, как любит... Так людей не
любят, не... Лошадей так любят. Да собак еще иногда...
   Сталин поставил на стол сковородку с жареной картошкой, налил по половине
стакана коньяка и, глянув на Новика пытливо, спросил:
   - Слушай,