Малыш рассказывал, что в его семье из-за тебя  раскол.  У  них
ведь тоже эта, как е„, диалектическая шизуха, то есть, поляризация.
   - Очень приятно. Но Коля личность гармоническая, - уп„рся Сандро. - Разве
я похож на гармоническую?
   - Когда выступаешь под гармонь, то да, - заявил Ив.
   - У вас ведь нет накладного пуза,  -  сказал  я,  -  значит,  вс„  у  вас
гармонически. А многие другие стали пузо носить.
   - Эта подача уже похожа на выстрел, но отнюдь не в яблочко, - скептически
одобрил Жора.
   - Зато прямо в пузо, - выжал я из себя, поднатужившись. - Выстрел в  пузо
- и закопал, а надпись не написал, что у попа была соба...
   - Ну, это ты брось: Саня тут тоже не прич„м, - сказал Ив.
   - Однако, славно же вы  тут  болтаете,  оказывается!  -  Сандро  отплюнул
папиросу. - Вам надо тщательней выбирать темы. Вот, Коля есть  Главная  тема
Малого базара в будни. Там  он  по  спекулятивной  цене  сбывает  керосинки,
закупленные  в  сибирской  глубинке.  А  тут,  на  Большом  базаре,  в  день
воскресный, пристойней было бы беседовать об...
   - ... Эдике? - спросил Жора. - Не знаю, это ещ„ вопрос.
   - That is the question.
   - Ытлен авъэкэгыргыкэн тэимычьын, - выпалил Сандро.
   - Так в Англии не говорят, - определил я.
   - Зато на Чукотке все говорят именно так, -  сказал  Сандро.  -  Там  все
говорят только по-английски, уж я-то знаю.
   - Это перевод Шекспира на чукотский, - догадался я. - Это Гамлет, я  тоже
знаю.
   - Почти, - согласился  Сандро.  -  Это  "Революционер"  Ивана  Франка  на
чукотском. Что верно, то верно.
   - Гол! - пропищал Жора. - Смерть не вырвала тебя, Сандро, из наших рядов.
Ты снова с нами, дорогой усопший. Снова подтвердилось: мы не стареем даже  в
м„ртвых.
   - А сколько вам лет? - спросил я.
   - Сорок восемь, - усмехнулся Сандро, - плюс семь на восемь.
   - Восемь на семь, - поправил Жора.
   - Не путайте пацана, - вмешался Ив, - ему скоро в  школу.  Нахватает  там
из-за вас двоек...
   - Строгих выговоров, хотел ты сказать, - снова поправил Жора.
   - Моей Ба столько же лет, - сказал я. - И она тоже не  стареет,  так  все
говорят.
   - Раз говорят, значит правда, - сказал Сандро. - Или неправда.
   - Она хотела вас пригласить на... - тут я замялся: вс„ же это была не моя
идея.
   - Ну, и за чем остановка? - спросил Ив. - Я бы пош„л...
   - Она хотела пригласить вас на обед, - дожал я.
   - Ч„рт возьми! - воскликнул Жора. - Тут что-то кроется, не иначе.
   - Малыш путает, - серь„зно возразил Сандро, - какой же со мной обед... Да
я слыхал про это и от Жанны: не обед, а что-то вроде частного  концерта,  со
сбором в мою пользу. Знакомых у них много, идея вполне реальна.
   - Там говорилось и про обед, - уп„рся я.
   - Ну, тогда передай  своим,  что  я  не  подведу,  -  сказал  Сандро  ещ„
серь„зней. - Ногти будут в порядке, дырки на пятках заштопаны.  Кстати,  чья
очередь штопать...
   - Что за шутки? - спросил Жора. - Ты не Коля.
   - Да, не надо, Саня, - сказал Ив. - Наше дело другое: третье или пятое.
   - Наше дело: нравиться, - сказал Жора.
   - Щ„лк - и готово, - подтвердил Сандро. - Должно быть понятно  с  первого
взгляда. Глянь на меня, малыш, разве я с  первого  взгляда  не  понятен?  Но
это-то как раз и значит, что меня можно с успехом пригласить  на  обед.  Это
Коля требует сопровождения: лошадей и бегемотов, знам„н, прожекторов, музыки
Большого оркестра Большого театра, и вообще амфитеатра,  на  худой  конец  -
мотоциклистов. Хотя, Колины мотоциклисты - вовсе  не  такие,  там  у  них  и
проволочная сетка, вроде накомарника, чтоб гнус не ел... Разве вс„ это можно
вместить в частный дом? Усадить за один стол?
   - Да, - облегч„нно подхватил Жора, - Коля есть не сам по  себе  Коля,  он
плод своего сопровождения. Без упаковки Коли вообще нет.
   - Ты говорил это и про Сандро, - вставил я мстительно.
   - Оторвать, - сказал Ив.
   - Не совсем так, - быстро залепетал  Жора,  -  про  Колю  публика  должна
думать: он один из нас. Должна думать в первом лице: мы. А про Сандро совсем
наоборот...
   - В третьем, - сказал Сандро, - вот  как  ты  сейчас.  Что  ж,  мо„  дело
действительно третье.
   - Самого Коли может вовсе не  быть,  -  ещ„  быстрей  продолжил  Жора,  -
достаточно одной упаковки. А что? Ну, этот Коля бросает двенадцать  колец  в
воздух, а  другой  Коля  тринадцать,  какая  разница...  Публике  приятно  и
зарплата одинаковая, слава коллективному труду. А мы  индивидуалисты,  самой
публике надо ещ„ потрудиться, чтоб понять: чего мы вообще-то от не„ хотим. И
при таком отношении к делу мы за лишнее кольцо получаем лишнюю марку, а  это
так несправедливо, где же равенство! Так что, если присмотреться, то это  мы
непонятны, и нам не место за общим столом.
   - Про меня говорят то же самое, - сказал я, -  только,  что  мне  ещ„  не
место за взрослым столом.
   - Да, - подтвердил Сандро, - за исключением  ещ„,  вс„  верно.  Ты  очень
оптимистичен, а ведь многим уже не место.
   - Да ладно, расскажи  ему,  Саня,  -  посоветовал  Ив.  -  Он  никому  не
передаст, гроб.
   - Что ж, дело давнее, почему б не рассказать, - вздохнул Сандро. - Дело в
том, что я когда-то работал в Большом цирке, и меня оттуда попросили - сюда.
   - Скоро вс„  это  вообще  кончится,  -  мрачно  сказал  Ив,  -  они  этой
несправедливости терпеть больше не станут. Попросят и отсюда.
   - Кто они, Горздрав и Кругликова? - спросил я. - Мать говорит отцу то  же
самое: попроси их, пока они тебя не попросили. А вас за что попросили?
   - Не только меня, - возразил Сандро. - У меня был  приятель,  так  и  его
попросили. Несмотря на то, что у него одна рука вс„ же была. Он  этой  рукой
подтягивался на турнике и выходил в стойку.
   - Это невозможно! - вскричал я. - Я-то знаю! И двумя руками-то...
   - Вот-вот, - подтвердил Сандро,  -  потому  и  попросили.  Им  тоже  было
непонятно, как такое возможно. Ну и публике не было понятно, только с другой
стороны: подумаешь, стойка. И мне, дураку, тоже не вс„ было понятно...  Меня
попросили первого, и сходя с арены под музыку Дунаевского, я думал: о,  если
б я был хотя бы одноруким! Хотя б наполовину полновесным взрослым!  Тогда  и
меня бы не попросили...
   - Ты думал наоборот, - поправил Жора, - что тебя бы именно попросили,  но
за взрослый стол. Ты бы мог пользоваться, если и не вилкой с ножом, то  хотя
бы зубочисткой. И вполне сойти под музыку Дунаевского... за взрослого Колю.
   - Да, Коля даже ест под музыку Большого оркестра Дунаевского, - помрачнел
и Сандро.
   - У нас обычно едят под пианино Мендельсона, - пискнул я.
   - Однако, я могу есть не хуже их,  -  ещ„  мрачней  сказал  Сандро.  -  И
аппетит у меня не меньше. Показать? Могу и в три листика надуть кого угодно,
хоть самого Колю. Почему ж не  попросить  меня  к  обеду,  не  прислать  мне
приглашения?
   - Потому что ты не Коля, - сказал Жора.
   - И ещ„ я могу сам себе сыграть вступление на аккордеоне, и  в  перерывах
между блюдами тоже, дай закурить!
   Жора ловко сунул в рот Сандро зажж„нную папиросу.
   - Да, милый, - продолжил тот, затянувшись, - по-серь„зному, то наше дело,
в отличие от Колиного, как раз и не понятно.  И  не  если,  а  -  даже  если
присмотреться. А уж с первого-то взгляда...
   - Да, это первое: наше дело непонятно, - согласился Ив.
   - В отличие от второго дела или третьего,  -  согласился  и  Жора.  -  Но
главное, вс„ же: в нашем деле непонятно - что именно непонятно.
   - Да-да, это дело первейшее, - подтвердил Ив.
   - В отличие от вторейшего, - добавил я.
   - Ты заслужил свой орден, - сказал Жора, - в день совершеннолетия прид„шь
за получением.
   - Это когда? - спросил я.
   - Сам знаешь, - сказал Сандро. - Когда семь на восемь.
   - В сорок восемь, - подсчитал я.
   - Хорошая память, - одобрил Сандро. - Она может  помешать  тебе  прилежно
учиться. И быть на хорошем счету. Но вс„-таки... и при такой памяти из  тебя
может что-нибудь выйти.
   - И уйти, - добавил Жора. - Вс„ это хорошо,  но  по  такому  случаю  надо
выпить.
   - Вс„ это хорошо, - решился я, - а стрельнуть по такому случаю дадите?
   - Нет, - сказал Сандро, - это тебе не „лочная хлопушка.
   - Но я уже стрелял, и ничего!
   - Вот там и стреляй, где ничего.
   - Другим можно, - сказал я, -  других  вон  даже  приглашают...  хотя  бы
постоять в бочке.
   - Стоять же не ездить, - укоризненно сказал Жора. - И не забывай: я  тебя
ещ„ оттуда не выкупил. Так что будь поскромнее.
   - У кого это - выкупил? - спросил Ив.
   - У мотобоя, - ответил Жора. - Его и Жанну.
   - Рассказывай, - велел Сандро, - что случилось?
   - Пока ничего, - сказал Жора.
   - А... - Сандро отплюнул папиросу. - Мотомальчик опять бь„т свои игрушки?
Ну что ж, на то он и мотобой.
   - Ладно, - сказал Жора. - Мы хорошо болтаем, ну и ладно.
   - Вот именно, - сказал Сандро.
   - Ну, ты, ворошиловский стрелок, - ласково сказал Жора. -  С  негром  вс„
понятно: он уже выпил. А у тебя откуда кисло-горькая печаль, от одного  лишь
приглашения на обед? Можно подумать, это твой первый  бал...  Разве  не  сам
Ворошилов тебя приглашал и, приняв,  не  присвоил  тебе  номер  первый...  в
Одессе?
   - Это правда, - согласился Сандро. - Но это было не в Одессе, это было  в
Вене.
   - В Вене! - удивился я. Значит, Ю, вс„-таки, тогда попал в точку, и  Вена
не была метафорой, а отец... - Значит, дамы и не дамы, графини и герцогини -
вы перед ними выступали? И корзинки с цветами, корзинки с улыбками, корзинки
с губной помадой - вс„ это вы видели? А самого Бидермайера - тоже видели?
   - Ну, обстановка была несколько иная, - покачал головой  Сандро.  -  Наша
концертная  бригада  обслуживала  не  туземное  население,  а...   Те,   кто
обслуживал туземное, видели и корзинки, даже целые вагоны - и  не  только  с
губной помадой.
   - А и с улыбками, - подкачнул своей головкой Жора. - Я могу  подтвердить,
присутствовал.
   - Но про Ворошилова - вс„ верно, - сказал Сандро. -  Я  ведь,  как-никак,
прикрыл  его  от  той  мины  своей  грудью.  А  он   вручил   мне   в   руки
ружь„-двустволку, и сказал...
   - В ноги, - поправил Ив.
   - Ну да, в ноги, - снова согласился Сандро, - и сказал... Нет,  точно  не
помню, что он сказал, зато помню, что из этого вышло.
   - А я помню, что он сказал! - воскликнул Жора. - Присутствовал! Он потряс
тебе ногу и, чуть не разрыдавшись,  пообещал:  теперь  я  помогу  тебе,  мой
мальчик. Ты ни в ч„м не будешь отныне нуждаться в жизни, ни в  корзинках  со
славой, ни в корзинках с хлебом и вином, ни в корзинках с ба...
   - Наивный он человек, этот маршал, - пробормотал Ив. - Достаточно  одного
из перечисленного, а вс„ другое само появится, автоматически.
   - С Ба? - переспросил я.
   - С бабами, - объяснил Сандро. - Откуда Ворошилову знать про твою Ба?  Но
он не наивный, просто щедрый.
   - Это одно и то же, - возразил Ив. - Хотя, да, это и я могу  подтвердить:
про твою Ба он не знал.
   - А ты-то тут прич„м? - Жора переш„л на фальцет,  что  у  него  означало:
ультразвук. - Что общего у Ворошилова с неграми?
   - Папа негра и Ворошилов служили вместе на польском фронте, - сообщил Ив.
   - На арене, - поправил Сандро, - польской войны.
   - Это правда, - обиделся Ив, - можешь спросить хотя бы у этого...
   - У Яши Хейфеца, - помог я.
   - Верно! - обрадовался Ив. - Ну и память у малыша, сколько лет прошло,  а
он вс„ помнит!
   - Отец Яши Хейфеца играл в нашем городском саду, - гордо сказал я. -  Это
помнят все, особенно Ю.
   - Плевать на Яшу, я лучше знаю  Ворошилова!  -  возмутился  Сандро.  -  И
главное, он лучше знает меня. Не сомневаюсь, отец Яши  жил  в  другой  части
города, а я, можно  сказать,  в  одном  квартале  с  Климентом  Ефремовичем.
Правда, несмотря на это, он тогда добавил к сказанному: ты вс„ получишь, мой
мальчик, только после победы, после победы. Наберись терпения.
   - Понятно теперь, почему он не исполнил своих  обещаний  после  войны,  -
сказал Жора. - Его эта  победа  просто  раздавила,  как  доктора.  Прямо  на
главной улице.
   - Глубокая мысль, - отметил Ив. - Захлебнуться можно.
   - Ты его слушай, - сказал Сандро, - он знает... Обязательно захлебн„шься,
если будешь сообщать публике такие мысли.  Тебя  прямо  в  тво„м  сундуке  и
утопят.
   - Минута  молчания,  -  сказал  Ив.  -  Эй,  малый,  сними  свою  панаму!
Покойников следует уважать.
   - Я уважаю, - сказал я, снимая панаму, - особенно мальчишеского полу.
   - Среди нас шпион, - грустно покачал головой Жора. - Малый,  как  и  все,
помешался на шпионаже.
   - Я и дома такой же, - возразил я. - Получается так на так.
   - На кого же ты работаешь, на какую державу? - спросил Сандро.
   - На себя, - ответил я.
   - Не самая плохонькая держава, - заметил Ив. - Пусть  работает,  на  кого
хочет, лишь бы не на папу.
   -  На  моего  папу!  -  я  вскочил  на  ноги,  пораж„нный  таким  нелепым
предположением.
   - Успокойся, - сказал Ив, - на папу римского.
   - Успокойся, - сказал и Сандро, - у всех есть папа, у негра вон тоже.
   - У негра был папа, - поправил Ив.
   - Была папа, - поправил и Жора. - Ты где жив„шь, в Риме? Это там можно не
учить язык, я-то знаю.
   - Был и мама, - послушался Ив.
   - А я сирота, - сказал Сандро, - самородок.
   - Гол! - выкрикнул Жора. - Нет, мы вс„-таки здорово болтаем.
   - Не ходите к нам на обед, - посоветовал я. - У нас так не болтают. У нас
болтают не так... просто.
   - Не так пусто, - догадался Ив.
   - Не так густо, - упрекнул его Жора.
   - Совсем не так, - сказал я. - С вами, как в кулибке.  С  вами  вообще...
можно.
   - Значит, - заключил Сандро, - с нами нежно.
   Да, мы болтали нежно. Разве этого не достаточно для...
   - Прячься, малый, - посоветовал Ив. - Вон ид„т ваша домработница, и в  е„
руках уже шуршит донос.
   - Фу, - поморщился Жора, - что за слово...
   - Пожми ему руку, чуточку повыше локтя, - посоветовал я, - это действует,
я-то знаю.
   - Надо говорить: протест, - Жора положил ладонь  на  локоть  Ива,  но  не
охватил пальцами и пятой его части. - Ну, и как же оно действует? -  Нет,  у
Вали не протест и не донос, а список покупок, приготовленный Ба, -  возразил
я, вс„ же благоразумно залезая под лесенку. - А сама Валя притворяется,  что
писать не умеет, и ставит крестик вместо подписи.
   - А как же она читает список? - удивился Жора.
   - Вот именно, - сказал я из-под лесенки. - That is  the  question.  Кроме
того, из-за чего ей меня продавать? Мороженое или  помидоры  она  не  любит,
только свой тиянтир. А туда е„ и так пускают, когда ей захочется.
   - А из любви и продаст, - успокоил меня Ив. - Из  любви  к  тиянтиру.  Но
скорее - из любви к тебе, малыш. Разве этого не достаточно для...  протеста?
Для такого дела она и писать научится.
   - Такие жертвы вовсе не нужны, - не согласился Сандро, - она может просто
позвонить по телефону. 2-87, два звонка. Писать не умеет, а руки-то, небось,
имеет.
   - Как это, два, во втором квартале, что  ли?  -  удивился  Жора.  -  И...
откуда ты-то вс„ это знаешь?
   - Должен же я как-то  ответить,  -  пожал  плечами  Сандро.  -  Принял  я
приглашение, или наоборот... Меня потому и предупредили: если забуду сказать
телефонистке "два звонка", то попаду в радиоклуб. А радисты меня к себе  ещ„
не приглашали.
   - А ты бы, конечно, этого хотел, - сказал Жора. -  Ты  бы  хотел  бросить
свой пугач, и заняться настоящим делом: радиоделом.  Знаю  и  одобряю:  дело
просто создано для твоих ног, Саня!
   - У этого дела большие перспективы, и таким образом  ты  обеспечишь  себе
будущее, - согласился Ив. - И перестанешь, наконец, рассчитывать на щедрость
Ворошилова. То есть, на солидную пенсию.
   - Что им всем так далось это будущее? - прошептал я, записной протестант,
забившись в дальний угол под лесенкой.
   А разве всего этого не достаточно для...
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   ... протеста?
   Нужно только уметь выбирать для своего протеста время. Например, в  конце
ужина: откипает самовар, все ещ„ сидят за столом,  но  Валя  уже  потихоньку
относит на кухню посуду, несмотря на отдельные протесты других.  Она  знает,
что делает, все  уже  склонны  к  компромиссам,  даже  и  эти  протестующие.
Патроны, выданные на  день,  расстреляны,  духи  дома,  наоравшись,  сорвали
голоса...  Фиалки  и  табак  на  клумбе  в  палисаднике,  наоборот,   только
проснулись, и от их пока робких  благовоний  ещ„  не  тошнит.  День  позади,
впереди  целая  ночь,  утро  вечера  мудренее.  Мендельсон  у  Ба,   и   тот
смодулировал в исходную благополучную тональность. Ужин подош„л к концу.
   - Значит так, - заявила Валя, со звоном обрушивая на стол блюдца. - Я  от
вас ухожу.
   - What's happened?
   - В который раз? - перевела мать.
   - На этот раз - душу c меня вон, - ударила себя в грудь Валя.
   Тут бы мне и вступить, но я промолчал:  ветер,  после  нашей  встречи  на
базаре, явно дул в мою сторону, а плеваться против ветра... Таких  глупостей
я уже давно не делал. Впрочем, только ли в мою он дул?
   - Роза из Ломброжа, - в сторону сказал отец. - То есть, рожа из...
   - Почему вы так кричите, Валя? - удивился Ю.
   - Да, и нельзя ли перенести ваше заявление на завтра? - поддержал Ди.
   - Я не с вами говорю, - охотно возразила Валя. -  Я  говорю  с  хозяйкой,
кишки мне на телефон. Хотя в настоящем доме хозяин мужчина, но вы и вчера не
были, и завтра не станете мужчиной.  Это  установлено  всеми  международными
организациями, и не вчера установлено. Да и я ведь тоже не вчера родилась!
   - Что же вам на этот раз не понравилось? - спросила Ба, полуотворачиваясь
от пюпитра.
   - Вс„ то же: полный дом народу, а я одна  на  всех.  И  за  вс„  -  пачка
вафель.
   - Конечно, - согласился Ю, - без нас тут было лучше. Но  при  фрицах  нам
просто нельзя было тут быть, а сейчас...
   - Я была при них тоже не по своей воле! - Валя снова пристукнула по своей
груди.
   - Вас специально при них оставили, как резидента, - ехидно сказала мать.
   - Она и сейчас, при нас резидент, - уточнил отец.
   - Президенты вон бомбы бросают на мирных жителей, - почему-то заулыбалась
Валя, - а я вас обслуживаю. Вон, хозяйка молчит, а е„ обязанность - защищать
меня от чужих оскорблений.
   - За вашу работу вы получаете зарплату, - напомнил Ю.  -  И  прописку.  И
жиль„.
   - И стаж, - добавил отец. - А значит, в будущем, и пенсию.
   - Далось вам это будущее! - вскричала Валя. - Какое  будущее  у  меня  на
антресолях? Вы по приставной лестнице взбирались на мои нары? А я делаю  это
сто раз на день. Хотите, чтобы я и в будущем делала то же  самое?  Ну,  нет.
Вон, у доктора Щиголя домработница свою комнату имеет. И поэтому  я  от  вас
ухожу.
   - Быстро она разведала, - сказала мать.
   - У домработниц свой телефон, - объяснила Изабелла.
   - Кишки на...
   - Валя, -  сказал  Ди,  -  чтобы  домработница  доктора  Щиголя  получила
комнату, ему  самому  пришлось  отправиться  на  кладбище.  Надеюсь,  вы  не
заставите меня прибегнуть к такому средству?
   - Не  принимай  всерь„з,  -  посоветовал  отец.  -  Она  хочет  скандала,
тиянтира. Ей просто скучно.
   - А что, она сегодня не ид„т в свой тиянтир? - спросил я.
   - Я сегодня была, и снова пойду не в тиянтир, - зловеще прошипела Валя, -
а в комнату смеха. На Большой базар. Почему снова? Ха... Если бы  вы  видели
там то, что видела я, то тоже бы пошли. Побежали бы!
   - Ха, - сказала мать, - в кабинет доктора Калигари. Но вы  там  видели  в
зеркале себя. А нам такое видеть невозможно.
   - Себя, себя, - вдруг согласилась  Валя.  -  Но  только  в  самом  первом
зеркале, которое нормальное. А во всех других, кривых, вас.
   - Совсем сдурела, - прошептал отец. - С такого резидента станется и бомбу
бросить.
   - Пожалуйста, конкретно, Валя, - раздельно произнесла Ба.  -  Что  именно
вас не устраивает?
   - Вс„, - отрезала Валя, и снова трахнула блюдцем по столу.  И  замолчала,
глядя на Ба горячечными глазами.
   - Ей не в тиянтир, ей замуж хочется, -