заметила мать.
   - Чем не тиянтир? - возразил отец.
   - Вам можно, а мне нельзя, - утвердительно сказала  Валя.  -  Небось,  из
меня получше бы жена вышла. Про мать уж и не говорю...
   - Что это вы имеете в виду? - вскинулась мать.
   - Она уже была замужем, - сказал отец. - Успокойся.
   - Не из-за меня же у не„ нет детей! - продолжила, тем не менее, мать.
   - Из-за таких, как вы, - радостно сказала Валя. - Потому  что  мой  немец
уже и продукты стал в дом приносить, и деньги...
   - И стаж, - вставил Ю. - В моей школе было это их гестапо.
   - Это и моя школа, забыл? - ухмыльнулся отец.
   - И в доме чисто было, -  не  дала  себя  сбить  Валя,  -  и  спала  я  в
нормальной кровати. Там, где сейчас вы.
   Ба, которой посылалось это сообщение, промолчала.
   - Особенно чисто было, когда мы вернулись, - сказал Ю. - Всю библиотеку к
нашему приезду подчистили.
   - А вы знаете, что я тут не прич„м, - возразила Валя. - При мне вс„  было
на месте, а немец мой ни одной струны на  вашей  пьянине  не  порвал.  Играл
аккуратно, не то, что некоторые... Добро ваше в те два дня подчистили, когда
нас уже не было, а вас ещ„ не было.
   - Вот картина лучшего из миров, - воскликнул отец,  -  и  лучшее  из  его
описаний! Учись, братец.
   - А что, - спросил Ди, - факт ограбления именно в эти два дня  установлен
всеми международными организациями?
   - Нет, - многозначительно  сверкнула  глазами  Валя.  -  Это  установлено
только одной организацией, но в которой мне верят, а вам,  слава  Богу,  уже
нет.
   - Это та организация, которая была в твоей школе? - спросила мать.
   - Для е„ теперешней организации сейчас построили  новый  дом  в  соседнем
квартале, - опроверг Ю. - С гранитным  цоколем,  как  в  Москве.  А  что  ты
спрашиваешь, разве твоя собственная организация не напротив этого дома?
   -  Валя,  а  как  вам  уда„тся  справляться  с  обязанностями   в   вашей
организации? Писать-то вы, по слухам, не умеете? - спросил отец.
   - Что надо - сумею, - пообещала Валя.
   - А она знает, что надо, - сказала мать. - Кроме того, и на  этот  случай
есть телефон, душу с него вон.
   - Подумаешь, - поморщилась Изабелла, - теперь многие знают, что надо. Кто
не знает? И зачем им телефоны, когда всего-то два квартала пройтись.
   - Да уж, - подтвердила Валя, - вашего брата теперь  знают  все,  во  всех
кварталах, не только в вашем.
   - У меня сестра, - напомнила Изабелла.
   - Это одно и то же, - сказала Валя, - даже ещ„ хуже.
   - Валя, на что вы намекаете? - спросил Ди. - Кроме  того,  как  прикажете
квалифицировать ваше заявление: как  протест?  Как  шантаж?  Или,  уже,  как
репетицию доноса?
   - И это вс„ одно и то же, - заметила Изабелла.
   - Вот, - с большим удовлетворением сказала  Валя.  -  Уже  все  в  городе
знают, что со мной здесь обращаются, как со скотиной. А почему? А потому что
такие, как вы, не считают людьми таких, как я.
   - Надо было ехать с немцем до упора, - посоветовал отец.  -  Там  бы  вас
посчитали. Хефтлинги, на первый-второй, рассчитайсь!
   - Почему она вернулась? - спросил Ю. - Я тоже не понимаю. Хотя, благодаря
именно этой загадке, я и наш„л домработницу.
   - Она сама тебя нашла, -  сказала  Изабелла.  -  Вопрос,  не  почему  она
вернулась, а почему она вернулась именно сюда, где все знают про не„ вс„?
   - А она и немцу устраивала тиянтир, он е„ и турнул, - ответила мать.
   - Да нет, - возразил отец. - Почему бы ей не вернуться? Вот взяли  же  е„
мы, несмотря на то, что знали вс„... И организация взяла.
   - Да, да, а почему вы меня взяли? - встрепенулась Валя. - Я скажу, зачем:
чтобы на мне ездить. Вы про меня знали, и думали, что  ездить  будет  легко,
что я смолчу. Но нашлись и другие люди, которые  поверили  мне,  а  не  вам.
Потому что вы не одну меня - а и их, всех нас за людей не считаете, и я  это
слышу каждый день. Что ж, теперь я ещ„ лучше знаю вашего брата.
   - Мой брат - вот он, слева от меня, - сказал отец. - Ну,  и  что  вы  про
него знаете?
   - А я и про вас знаю, - заулыбалась Валя. Кажется, она начинала улыбаться
всегда, обращаясь к отцу. - И про вашего сыночка. От меня не скроешь.
   - А дети-то тут прич„м? - поправил очки Ди.
   - Притом, - погрозила пальцем Валя.
   - Валя, - проговорила Ба, ещ„ чуточку поворачиваясь к столу, -  я  обещаю
выполнить ваши просьбы. Но пожалуйста, изложите их конкретно.
   - Конкретно? - возликовала Валя. - Да ведь я только  этого  и  добиваюсь!
Пожалуйста,  конкретно:  мой  Рихард  был  артиллерийский  лейтенант,  а  не
какой-нибудь ваш эсэсовец.
   - С ума сойти... - тихо улыбнулась мать.
   - Что за дикость, какой наш эсэсовец? - спросил Ди.
   - Ломброзо, - сказал отец.
   - Оставим это, - решила Ба. - Я поняла: вы  хотите,  чтобы  вам  повысили
жалованье.
   - Не жалованье, - опровергла Валя, - зарплату.
   - Что это за наше СС? - с запоздалым недоумением спросил Ю.
   - Оставь и ты, - толкнула его Изабелла. - После пойм„шь,  про  Эйхмана  я
тебе расскажу отдельно.
   - Его вы избиваете, чтоб молчал, - сказала Валя, - и он молчит. А мне вам
не заткнуть рот, бейте хоть с утра до вечера. Он думает, что он  Дубровский,
а я Дубровского в школе проходила, и знаю: ему есть, зачем помалкивать.
   -  Это  как?  -  вскричал  Ю,  задетый   такой   интерпретацией   дважды:
профессионально и морально.
   - Да помолчи же, - сказала мать.
   - Не замолчу! - вскричала  и  Валя.  -  Разве  не  он  сам,  как  этот...
Троекуров, не он придумал привести сюда  эту,  Сандру  Сандропелу?  Чуть  за
стол, а он уже Сандра, вс„ Сандра - да Сандра, а что значит эта  Сандра?  Мы
это тоже проходили: СС.
   - Слушай, - шепнула на ухо отцу мать, - а обследование  у  психиатра  она
проходила?
   - А я вс„ слыхала, - заявила Валя, - как бы вы ни  старались.  И  что  вы
сейчас нашептали, и раньше, все ваши споры, кто из них настоящий герой:  наш
Маресьев, или ваша СС.
   - Е„ надо уволить, - решил отец. - Нельзя же так дальше жить, ч„рт знает,
что из этого может выйти. Если она вс„ это брешет и на базаре...
   - Уволить е„ нельзя, - возразила Ба. - И это ещ„ не беда. Беда в том, что
она это отлично знает.
   - Она пойд„т в суд, - пояснила Изабелла, - а в такие времена суд решит  в
е„ пользу.
   - Нет, - сказала Ба, - она знает, что не допущу е„ ухода я. А не суд.
   - Зачем же она, в который раз, затевает эту... травлю! - не  успокаивался
Ю.
   - А ты до сих пор не понял, филолог, - ответил отец. - Она и впрямь лучше
тебя знает школьную программу.
   - И вы бы помалкивали, - с улыбкой повернулась к нему  Валя.  -  Думаете,
если инвалид, то вам вс„ можно? А я вот слыхала, от людей, что вы сами  себя
инвалидом сделали. Мне сказали, что если  бы  вы  вовремя  стали  ногу  свою
разрабатывать, то и не нужно было бы протеза. А к протезу - пенсии.
   - Люди тебе это сказали? - взревел отец. - Где, опять на  базаре,  или  в
организации?
   - Витя, - строго сказал Ди,  -  самую  острую  мысль  можно  высказать  в
вежливой форме.
   - От кого вы такое слыхали, укажите нам, - послушался его отец.
   - Вот от них,  -  с  удовольствием  сообщила  Валя,  указывая.  -  Вы  не
сомневайтесь, у меня уши имеются.
   - От меня! - вскочила Изабелла, поправляя дрожащими руками  сползающие  с
переносицы очки. - Боже ты мой!
   - А ты по-ангельски к  твоему  Богу,  по-ангельски,  -  железным  голосом
посоветовал отец. - Может, он нормального языка уже  не  понимает,  отучила.
Что, и у тебя теперь отшибло?
   - Ты же видишь, она нарочно, - голос Изабеллы дрожал тоже.
   -  Не  нарочно,  -  торжественно  возгласила  Валя,  вздымая  руки,  -  а
специально. Потому что есть ещ„ в этом...
   Она постучала по своему темени кулаком.
   - ... что-то. И потому я помню точно, что вы сказали, и что они вон -  не
возражали.
   И она снова указала: кто не возражал.
   - Продолжайте, продолжайте, - свирепо посоветовала мать, смиренно опустив
длинные ресницы.
   -  Сколько  вам  нужно  прибавки?  -  спросила  Ба,  повернувшись  к  нам
окончательно.
   - Купить хотите! - пророчески завопила  Валя.  -  Бить„м  не  вышло,  так
купить хотите мо„ молчание! Так я вам скажу: всего вашего золота не  хватит,
которым набиты ваши кабинеты. Я  скажу  мою  правду,  не  побоюсь,  и  скажу
громко. На базаре? Да я на углу нашей улицы стану  и  скажу:  смотрите,  как
меня тут пытают! Вот, скажу, где находится гестапо, а не в школе номер пять.
В палатах Кремл„вской больницы, как пишут в газетах,  сидят  доктора-убийцы?
Э-э, нет. Вот где они сидят, скажу я, в кабинетах на улице Ильича дом  семь.
Я  вс„  объявлю  всем:  САНДРА-А-А...  САНДРОПЕЛИ,  СС,  Ильича  семь,   два
восемьдесят семь два звонка! Звоните, подходите, смотрите, и денег с вас  за
это не возьмут! Не как на аттракционах...
   - Подходите, - мрачно сказал отец, - и берите.
   - А вы... - Валя стала задыхаться от переполнившей е„ правды и  забыла  о
назначавшейся отцу улыбке. - Вы... специально дома не обедаете, хотя  у  вас
полно времени. Вы специально ходите в столовку,  тамошние  борщи  вам  лучше
моих супов. И сынок ваш весь в папашу: на базаре с утра  до  вечера  пирожки
лопает, а вы все удивляетесь, что у него аппетиту нет.  Не  глисты  у  него,
говорю я вам, в кишках, а пирожки.
   - А это что... - закoлебалась Ба, - это что, правда - правда? Ты и впрямь
ходишь в общественную столовую, вместо моих обедов?
   - Ч„рт! - вокликнул отец. - Пора,  наконец,  е„  унять.  Она  нас  уже  в
свинячий вид привела. Ну, а  ты-то  что...  и  вправду  по  Большому  базару
слоняешься, признавайся, откуда у тебя деньги на пирожки!
   Я и тут не выдал своих истинных пристрастий, промолчал, хотя уже и открыл
рот.
   - Вот и ЧП, - сказал Ю. - Будто сегодня понедельник.
   - Субботник, - поправила Изабелла. - А ты где достал Бунина?
   - Какого Бунина? - вытаращил глаза Ю.
   - Разве ты не сказал: Чистый Понедельник?
   - Я сказал: Чрезвычайное Происшествие.
   - Это тоже Бунин написал?
   - Разве его уже стали печатать? - спросил отец.
   - Нет, - опроверг Ю. - Но я критическую статью читал.
   - Я тоже, - подтвердила Изабелла.
   - Вы все тоже сдурели, - объявила  мать,  оглядев  всех.  -  Хотя  это  и
никакое не ЧП. Дело будничное.
   - Понедельничное, - скривился отец. - Ну, так где ты взял деньги?
   - Да, - сказал Ди, - мы совсем забыли, что между нами находится реб„нок.
   - Ха, - мощно выдохнула  Валя,  -  разве  это  реб„нок?  Разве  у  такого
отца-матери может быть нормальный реб„нок?
   - Да вы продолжайте, продолжайте, - снова опустила ресницы мать.
   - Зверь лесной, а не реб„нок! Гляньте на его зубы!
   Я закрыл рот.
   - А как он на меня смотрит, прямо съесть готов! А что -  проглотит  и  не
поперхн„тся. А сам не справится - дружков созов„т, со двора  или  с  базара.
Они-то справятся. И глазом в сторону  косит,  почему?  Да  потому  что  туда
только и бегает, на сторону. Весь в отца.
   - Его воспитанием занимаюсь я, - напомнил Ю.
   - Ты не сбивай е„, - посоветовала мать. - Пусть выскажется полностью.
   - Да, сами же говорили: продолжайте, продолжайте! Ну так,  хотите  знать,
какие дружки его пирожками от дома откармливают?
   Я опустил голову, не выдержав  тяжести  объедин„нного  взгляда  семи  пар
глаз.
   - Что ты там делаешь, с кем? - брезгливо спросил отец.
   - С ещ„ тремя уродами, - объявила Валя, - каких  и  свет  не  видывал.  А
когда этот... меня заметил, то под лестницу залез. Но от меня не скроешься.
   - С кем ты там был? - ж„стко спросил отец.
   - Так нельзя, - поправил Ю, - мы не должны так, это не педагогично.
   - Я вижу результаты твоей педагогики, - сказал отец. - Вот они.
   - Он прав, - вмешался Ди, - мы-то не должны реагировать на доносы!
   - Положим, это как раз и не донос, - возразил отец. - Она не имеет  права
скрывать от родителей поведение сына.
   - А вот и донос, - снова открыл рот я,  теперь  и  заговорив.  -  Чем  он
отличается от других? Разве что не письменный, так она всегда  притворяется,
что не умеет писать. И читать. А вот при всех проговорилась, что Дубровского
читала.
   - Вообще-то верно, - заметил Ю. - Что за воспитание, если  один  донос  -
это донос, а другой - нет. Как такое объяснить детям?
   - Очень просто, - отрезал отец. - Кому донос, вот что  важно.  Интересно,
как ты своим детям в школе объясняешь Павлика Морозова? А я  вот  ничего  не
собираюсь объяснять. Наоборот, я хочу  услышать  объяснение.  Я  имею  право
знать правду о собственном сыне, и буду е„ знать. Нравится это педагогам или
нет. Итак, расскажи-ка нам, сынок, что ты там делал? Откуда у  тебя  деньги,
играл в три листика?
   - И ещ„: с чем были пирожки, - ехидно вставила мать. - Интересно же,  чем
его можно соблазнить, кроме мороженого. Наверное, с картошкой?
   Я сжал зубы.
   - Кстати, я тоже люблю с картошкой, - проговорил Ю. - У нас, к сожалению,
их не делают, вс„ с мясом.
   Ба  слегка  повела  подбородком,  и  бунт  был  подавлен  в  зародыше:  Ю
покраснел.
   - Малыш торговал на базаре папиросами врассыпную, - сказала Изабелла, - у
него вс„ от отца.
   - Тогда время было голодное, - всхрапнул отец. - А молока его  матери  на
всех не хватало.
   - Не волнуйся, я имею в виду: папиросами, ворованными у отца.
   - Помолчите, дайте мне довести дело до конца, - приказал отец.
   - Допрос, - уточнила  мать,  -  привычное  дело.  А,  кстати,  ты-то  сам
предпочитаешь с капустой, как в вашей столовке?  Или  тебе  твои  лаборантки
таскают с базара те самые, с картошкой?
   - Пирожки с картошкой мне запрещает делать хозяйка, - заявила Валя. - Это
у не„ мода такая: круглые с мясом.
   - И вс„-таки, - спросила Ба, - чего вы добиваетесь этим скандалом, Валя?
   - Спра-вед-ли-вости, - по слогам произнесла Валя. - Разве я вам  сто  раз
этого не говорила?
   - По-моему, ещ„ ни разу, - ответил Ди.
   - Значит, имела в виду, - отрезала Валя. -  Вам  лучше  бы  молчать,  как
постановили все международные организации...
   - А можно узнать - в ч„м она, справедливость? - спросил Ю.  -  Можно  это
узнать, наконец?
   - Можно, - мотнула Валя головой. - Справедливо будет признать, что парень
вовсе не в отца. А в хозяйку.
   - Час от часу не легче... - пробормотала Изабелла.
   - А это-то что значит? - глаза матери широко раскрылись.
   - Хозяйка сама знает, - многозначительно понизила голос Валя. - У  не„  и
спросите. Не для одного вашего мальца мороженое фруктовое за полтину вкуснее
домашнего кофейного, бесплатно.
   - Убиться можно, - сказал отец, - то пирожки, то мороженое... Так он  там
с утра до вечера ест не пирожки?
   - Это вс„? - спросила Ба.
   - Не-а! - протянула Валя. - Ещ„ Жанночка.
   - А что Жанна, - сказал отец, - тоже пряталась на базаре под лестницу?
   - Оставим Жанну, - попросил Ю.
   - Ну нет, - сказала мать.
   - Почему, нет? - заволновался Ю. - Валя,  возможно,  хочет  сказать,  что
Жанна при немцах пряталась в погребе  у  доктора  Алексеева.  Как  малыш  на
базаре - под свою лестницу. Это при„м сравнения, если кто не знает... Но сам
факт знают все, так что оставим это.
   - А про Ба, - шепнула мать, - тоже сравнение? Или она, несравненная,  вс„
же несравненно пряталась под лестницу?
   - Конечно, - сказал Ди. - Покупки на базаре  поручены  Вале,  вот  она  и
ревнует, если возникает подозрение, что кто-то ещ„ занимается тем же.
   - Она ревностно исполняет сво„ дело,  -  одобрил  отец.  -  Долг.  И  ей,
естественно, не нравится, что ей перебегают дорогу... Ей  не  нравится,  что
кто-то прежде не„ перебегает дорогу на Большой базар.
   - Разумеется, ведь ей нравится е„ копилка, - объявила мать. - Ну,  а  что
же там с Жанночкой?
   - Перестань, - попросил Ю. - И что за копилка, не понял!
   - Потом объясню, - сказала Изабелла. -  Отдельно.  Но,  вс„-таки,  что  с
Жанной?
   - А то, что доктор Алексеев, - мстительно сказала Валя, -  совсем  другое
дело, чем вы. У него прислуга на антресолях не спит, в  такое  время,  когда
прислуга на улице не валяется, как у вас.
   - Доктор Алексеев другое дело, потому что он гинеколог, а не  педиатр,  -
вздохнул Ди. - Вот почему он другое дело, а не потому, что Алексеев.
   - Ты так думаешь? - спросил отец. - А я думаю, что именно  гинекология  -
дело третье.
   - Первое дело, - сказал Ю, - доктор Алексеев имеет большой погреб. А  вот
мы - нет.
   - Зато у нас уже есть холодильник, - заметила Ба. -  Потому  мы  и  можем
делать домашнее мороженое, в то время как...
   Она замолчала, и все выслушали эту паузу внимательно.
   - Не понимаю, - договорила она, - как можно предпочесть?
   - Это  вы-то  не  понимаете?  -  хищно  рассмеялась  Валя.  -  Полно  вам
прикидываться.
   - Опять, опять! -  Изабелла  неудачно  схватилась  за  виски  и  е„  очки
грохнулись на стол.
   - А в остальном, - заключил Ди, - между доктором Алексеевым  и  мной  нет
никакого различия.
   - Это положим... - возразил отец. - Доктор Алексеев, например,  не  знает
древнееврейского, и, главное, не может знать! С чего бы это?
   - Прямо пещерная дикость, - поморщился  Ди.  -  Такой  анахронизм,  такое
средневековье. Такая... ересь. С чего бы ты - это?
   - А с того, что я не страус, - заявил отец, - и не прячу голову в  песок,
как некоторые, которые не  желают  замечать,  что  времена  наши  -  и  есть
пещерные. Анахронизм, видите ли...
   - Ну, тут вс„ понятно, - встрепенулся Ю. - А вот почему получается  такая
разница между домашним мороженым и покупным? Это интересно.
   - Ты что, убить меня хочешь? - простонала Изабелла. - Или ты тоже  тайком
покупаешь фруктовое за полтину?
   - Вообще-то, - опять покраснел Ю, - уже нет. Но раньше...
   - А разница-то есть, есть! - возликовала Валя. - Не верите мне,  спросите
у вашего ребят„нка.
   - Есть, - подтвердил я, - там оно совсем другое.
   - Ага, - догадалась мать. - Вот где все собаки  зарыты:  на  стороне  вс„
совсем другое.
   - Собаки не зарыты, - сказал я со знанием дела, - и вообще не собаки: это
свиньи, наверное, разрыли там на площади, и милиция приехала к папе...
   - Опять этот труп! - сжал кулаки отец.  -  А  это  -  что  за  идея-фикс,
откуда?
   - Но и у тебя она же, - заметила мать. - И ты ведь торчал  на  базаре  не
из-за мороженого, а из-за этого трупа, и его, так  сказать,  окружения.  Так
чего же ты накинулся на сына? А я скажу - чего: именно потому и накинулся.
   - Это моя работа, - лицо отца тоже стало металлическим, как и его  голос,
- я работаю в поте лица, исполняю долг, ног под собой не чую, прихожу домой,
желаю одного: отдохнуть, а тут меня встречают...
   - Про долги и ноги вы им не рассказывайте, - перебила Валя. - Я  вам  уже
докладывала, что они про то думают.
   - Валя, - сказала Ба. - Имейте сердце.  Давайте  заканчивать  этот  торг.
Тут-то мы не на базаре. Вы имеете сердце?
   - Я-то имею, - сообщила Валя, - а вы?
   - И я, - вздохнула Ба, приложив руку к  груди.  -  Стучит,  как  бешеное,
можете проверить.
   - У меня тоже стучит, - возразила Валя.  -  Давайте  померяемся,  у  кого
сильней.
   - Я больше не могу... - простонала Изабелла.
   - А я - могу? - спросила Валя.
   - А я - могу, - сказала мать. - Дело нужно довести до конца.
   - У меня сильнее бь„тся, поспорим на червонец? - предложила Валя.
   - Нет-нет, я не про  этот  конец,  -  возразила  мать.  -  Я  про  Жанну.
Насколько я понимаю, вс„ это вы затеяли для того, чтобы сообщить нам  что-то
про Жанну, так? Ну, так и сообщайте.
   - А вот это будет уже донос! - закричал отец. - Молчите, Валя.
   - Почему же это донос, а другое нет, -  пожала  плечами  Изабелла,  надев
очки.
   - При реб„нке,  -  пустил  своими  очками  укоризненных  зайчиков  Ди.  -
Настоящая крамола.
   - Вы уж помалкивайте, мужчи-ина! Пусть хозяйка скажет.
   - С меня достаточно,  -  заявил  отец.  -  Не  она,  я  ухожу.  Из  этого
сумасшедшего дома.
   - Куда это, - усмехнулась мать. - В моей квартире ещ„ ремонт не закончен.
   - В другой сумасшедший дом, к Ломброзо, - подсказала Изабелла.  -  Или  в
пог