щей огнями зале, но не в старой конюшне. - Я граф Сэйвил и должен сразу уверить вас, что, отправляясь в путь сегодня утром, не имел ни малейшего намерения воспользоваться вашим гостеприимством. Я собирался остановиться в "Рыжем льве".
     Граф Сэйвил! Потрясение, которое я испытала, услышав это имя, мешало мне понять, что именно он говорит.
     Что нужно от меня этому человеку?
     Слава Богу, в конюшне царила полутьма - она скрыла, я надеялась, испуг в моих глазах и румянец на щеках.
     - Если вы настоящий граф, - услышала я голосок моего Никки, - то почему сидите на козлах и правите лошадьми?
     - Потому что бедняга Джон Гроув совсем окоченел от холода, - последовал чуть насмешливый ответ, затем граф посмотрел на меня. - Могу я надеяться, миссис Сандерс, что моим лошадям найдутся место и корм в вашей конюшне?
     Я подняла руки ко лбу, в голове у меня еще царила сумятица.
     - Два стойла у нас пустые, мама, - подсказал мне Никки.
     Его слова привели меня к окончательному и не слишком утешительному выводу, что придется все же предоставить кров Сэйвилу и четверке его лошадей. В самом деле, не оставлять же их без защиты от холода и снега!
     - Полагаю, - сказала я без особого воодушевления, - что смогу освободить еще два стойла. Там стоят наши пони. Привяжу их к стене в конце конюшни. Так что распрягайте ваших бедных животных.
     По всей видимости, граф Сэйвил не обратил внимания на мой не слишком приветливый тон.
     - Вы очень любезны, мадам, - сказал он.

***

     Поместить коней в стойла оказалось не таким уж сложным делом, поскольку мой конюх Тим прибрал конюшню еще до своего ухода несколько часов назад. Нам с Никки осталось мало работы. Я перевела пони в другое место, постелила свежую солому в четыре пустых стойла, и, когда мужчины распрягли усталых лошадей, все уже было готово. Мои собственные лошади подняли головы от подложенных мной охапок сена, спокойно оглядели вновь прибывших и продолжили одно из главных дел своей жизни. Только бедные пони были немного взволнованны, оказавшись в непривычном месте; они обнюхивали углы и недовольно фыркали.
     - Надеюсь, там нигде не валяются и не торчат гвозди, - поделилась я с Никки своим беспокойством, и сын заверил меня, что ничего такого не может быть: Тим Хейнз - отменный конюх, и он сам, Никки, не бросал на пол никаких острых и колючих предметов.
     - Значит, возвращаемся в дом, - сказала я и, взглянув на стоящих поодаль мужчин, коротко спросила:
     - Ели что-нибудь?
     - Ничего с самого завтрака, миссис Сандерс, - ответил граф Сэйвил.
     - Выходит, вы голодны?
     - Даже очень, - виновато согласился он.
     Я поглубже натянула шапку на голову Никки, спрятала лицо в теплый шарф и направилась к выходу из конюшни, пробормотав:
     - Идемте со мной.
     Мы вышли в снежную темень.
     Должно быть, миссис Макинтош сумела увидеть нас из окна, потому что прежде, чем я прикоснулась к дверной ручке, дверь в дом отворилась.
     - Заходите, милочка, пока не превратились в кусок льда, - приветствовала она меня так, словно я вернулась из дальнего путешествия. - Сынок, - это уже к Никки, - снимай пальто и шапку и оставь прямо тут, у двери.
     Мы дружно потопали ногами, стряхивая снег с обуви, и вступили в убогий холл моего более чем скромного наемного жилища. С любопытством оглядев обоих мужчин, миссис Макинтош поинтересовалась:
     - Должно быть, заплутались в метель, джентльмены?
     Граф Сэйвил снял шапку и повернулся к низенькой полной шотландке, едва достающей ему до подбородка.
     - Прошу извинить за вторжение, мэм, - сказал он, - но, как я уже говорил, мы собирались остановиться в "Рыжем льве", однако от него, увы, остались одни головешки.
     - Милорд, - сухо проговорила я, - это моя экономка миссис Макинтош... - И, повернувшись к ней, добавила:
     - Миссис Макинтош, граф Сэйвил и его кучер мистер Гроув, видимо, останутся у нас на эту ночь.
     При слове "граф" бледно-голубые глаза экономки едва не вылезли из орбит, но она не произнесла ни слова.
     - Как поживаете, миссис Макинтош? - нарушил молчание Сэйвил. - Могу я снять верхнюю одежду?
     - Уж конечно, милор-р-рд, - мгновенно отозвалась она, напирая на звук "р", что свойственно многим шотландцам. - Вы оба навер-р-рняка умир-р-раете от голода. Сейчас мы вас накор-р-рмим.
     - Вы попали в самую точку, мэм, - сказал граф, - когда произнесли слово "умираете". Не правда ли, Джон?
     - Сущая правда, милорд, - с готовностью откликнулся тот.
     - Не беспокойтесь, джентльмены, - успокоила их миссис Макинтош. - Еды хватит на всех.
     Я прервала эти любезности, сказав, что устрою гостей в дальних комнатах наверху.
     Миссис Макинтош с испугом воззрилась на меня:
     - Вы не можете поселить милорда в такой комнате, милочка!
     Я не успела объяснить, что, к сожалению, других комнат здесь нет, потому что Сэйвил с невыразимой учтивостью произнес:
     - Пожалуйста, не беспокойтесь из-за меня. Я буду благодарен за любое пристанище.
     В общем-то эти две спальни были не так уж плохи, однако я затеяла там покраску стен, и, разумеется, сейчас они находились не в лучшем виде. Но что я могла поделать?
     - Комнаты вполне подойдут, - с некоторым нетерпением сказала я, обращаясь к миссис Макинтош. - Пожалуйста, принесите туда горячей воды, а после ужина можно постелить постели.
     - Я тоже очень хочу есть, - жалобно сказал Никки.
     - Уже все готово, сынок, - заверила его миссис Макинтош. Голос ее смягчился, как всегда, когда она говорила с моим сыном. - Умывайтесь и переодевайтесь, джентльмены! Вода будет через минуту.
     С этими словами она удалилась на кухню, а я повела незваных гостей наверх.
     Мы снимали этот дом уже в течение восьми лет, и, несмотря на мои ежегодные настойчивые просьбы, хозяин не делал в нем ровно никакого ремонта - все оставалось в том же виде, как лет пятьдесят назад. Мы въехали сюда, когда еще был жив мой муж, и нашему выбору способствовал не столько облик жилища, сколько его цена и близость к Лондону, а также прекрасно оборудованные конюшни.
     Надо признать, по лицу графа Сэйвила никак нельзя было узнать его мнение о доме, в который он попал, и тем более о предназначенной ему комнате. Он любезно поблагодарил меня и заверил, что тотчас же спустится вниз. Я не сомневалась в этом, потому что понимала: находиться в мрачной, голой комнате, всю обстановку которой составляют спартанского вида кровать, ободранный шкафчик и простой стул, - удовольствие не большое.
     Я отправилась в свою комнату, где благодаря заботам миссис Макинтош уже вовсю пылал огонь в камине, сняла тяжелое теплое шерстяное платье и переоделась в более легкое, вполне приличное, но отнюдь не вечернее. У меня не было ни малейшего желания наряжаться ради графа Сэйвила.
     Интересно, чего он все-таки хочет от меня?
     Подойдя к окну, я отдернула темно-красные шторы. Холодный воздух сразу охватил тело, я поежилась. Снаружи было уже совершенно темно. Слышалось завывание ветра, неплотно прилегающие стекла содрогались от его порывов и снежной крупы, которую он швырял в окно.
     Я задернула шторы и снова приблизилась к камину, чтобы закончить одеваться. Когда я причесывала свои коротко стриженные темные волосы, раздался стук в дверь. На пороге стояла чем-то обеспокоенная миссис Макинтош.
     - Милочка, - сказала она. - Я хотела бы знать... Кучер их сиятельства на кухне со мной и мистером Макинтошем, а куда подать еду мастеру Никки?
     С трех лет Никки всегда ел вместе со мной в столовой.
     - Куда обычно, - сказала я.
     - Но, милочка... граф не привык видеть детей за столом!
     Безусловно, так оно и было. В мире лордов дети обычно едят у себя в детской, и только по большим семейным праздникам им разрешают присоединяться к общему столу. И уж - голову даю на отсечение - ни один ребенок, не состоящий с ним в родстве, никогда не появлялся за столом графа Сэйвила.
     - Может, сыночек поест с нами на кухне? - продолжала миссис Макинтош.
     - Нет, - решительно отрезала я. - Сегодня, как всегда, Никки будет ужинать в столовой.
     Впрочем, Никки не так уж редко ел на кухне с Макинтошами - если у меня были гости или просто так, когда ему очень хотелось, - но в этот вечер я предпочитала, чтобы он был со мной.
     Дабы окончательно положить конец спору, который начала моя экономка, я сказала ей, что здесь дом моего сына и если графу Сэйвилу не понравится общество восьмилетнего мальчика, он может ужинать в любом другом месте, кроме столовой.
     Выслушав мои слова, миссис Макинтош внимательно посмотрела на меня, вздохнула и вышла.
     Я бросила гребень на туалетный столик и тоже покинула комнату, не удосужившись взглянуть на себя в зеркало.
     На кухне я застала мистера Макинтоша, хлопочущего у старинной плиты. Супруги Макинтош уже вели хозяйство в этом доме, когда мы с Томми въехали сюда. Хозяин собирался уволить их, но мы решили оставить славную семейную пару. Они делали почти всю работу по дому и умело управлялись на кухне. Все свое умение, после того как у него заболела нога, что не давало возможности работать в саду, мистер Макинтош вложил в приготовление пиши и добился удивительных успехов: простой суп, такой как сегодня, превращался у него в бесподобную симфонию вкусовых ощущений и запахов. Я не переставала изумляться и радоваться его кулинарному искусству.
     - Надеюсь, вас не очень встревожило появление в доме еще двух едоков, мистер Макинтош? - сказала я.
     - Конечно, нет, милочка. Джанет говорит, один из них настоящий лорд. Это правда?
     - Да, граф Сэйвил. Он будет ужинать в столовой, а вам предстоит развлекать его кучера здесь, на кухне.
     - Справимся, милочка. Боюсь, их желудки приучены к более изысканной пище, но, во всяком случае, супа и хлеба хватит на всех.
     Я взглянула на смуглое узкое лицо, в умные насмешливые глаза.
     - Ваш суп достоин королей, вы прекрасно это знаете, - сказала я.
     Он улыбнулся.
     Дверь открылась, пропустив в кухню кучера Джона Гроува.
     - Надеюсь, я попал куда надо? - спросил он извиняющимся тоном.
     - Входи, добрый человек, - пригласил мистер Макинтош, и я, оставив мужчин знакомиться за обеденным столом, направилась через холл в гостиную.
     Не стану ее описывать, но, можете мне поверить, она тоже не отличалась ни размерами, ни красотой, ни новизной и стильностью мебели. Хотя стены недавно были заново покрашены и шторы на окнах радовали глаз приятным золотистым цветом, столь любимым мной.
     Вероятно, я не стала бы обращать внимание на некоторую убогость обстановки - все это было привычно для меня, - если бы не возвышающаяся на этом фоне благородная фигура лорда Сэйвила в синих панталонах и такого же цвета долгополом сюртуке. Он стоял перед камином, и первое сравнение, пришедшее мне в голову - сколь ни унизительно для меня, как хозяйки дома, оно звучало, - было: он похож на породистого скакуна, попавшего в свинарник.
     Опустив глаза на свое давно вышедшее из моды платье, я мысленно добавила, что сама, пожалуй, вполне соответствую вышеозначенному месту.
     Никки оказался здесь раньше меня и сейчас оживленно что-то рассказывал графу о своем пони. Я была рада, что по крайней мере мой сын соизволил надеть выходной костюмчик, который так ему к лицу.
     - Вот и ты, мама! - воскликнул он, увидев меня в дверях. - А я рассказываю его сиятельству о своем Скуирте. Какой он забавный...
     - Очень хорошо, Никки, - сдержанно сказала я. - Думаю, ужин уже готов.
     - Ой, здорово! Можно я пойду помогу миссис Макинтош?
     - Да, дорогой, пожалуйста. - Я мельком взглянула на графа и добавила:
     - Прошу следовать за мной, милорд.
     Мы молча вышли и прошагали по коридору в соседнюю комнату, где, как я сразу заметила, на стол были выставлены бокалы для вина, которое я сама никогда не пила за едой.
     Вскоре миссис Макинтош внесла супницу с дымящимся супом и поставила возле меня. Когда она пошла за хлебом, Никки подскочил к моему стулу, чтобы взять у меня из рук тарелку для гостя и отнести ему. Затем то же самое он проделал со своей тарелкой, после чего уселся и в ожидании повернулся ко мне.
     Я сложила руки, наклонила голову и произнесла:
     - Благодарю Тебя, Господи, за Твои ежедневные дары и за эту пищу, к которой мы собираемся приступить.
     - И еще за то, - добавил мой добросердечный сын, - что наши гости не заблудились в снежной буре, верно?
     - Аминь, - сказал граф, сохраняя полную серьезность.
     Для меня молитва о пище была вполне насущной, ибо не так давно мы пережили не слишком легкие времена, когда я в полном смысле слова не была уверена, что завтра у нас будет что поставить на стол.
     Молитва закончилась, Никки поспешно схватил ложку и начал есть. Я тоже подняла ложку, но перед тем как опустить ее в тарелку, бросила взгляд через стол, чтобы прямо посмотреть в лицо человеку, которого всегда считала своим врагом, хотя никогда раньше не видела.
     Волосы графа Сэйвила цвета темного золота поблескивали в пламени свечей; светло-карие глаза казались непроницаемыми; красивое лицо было бесстрастным.
     Да, пришедшее мне на ум сравнение со скакуном было верным: в нем ощущалась порода.
     Он проглотил первые две ложки супа и снова поднял глаза. Их выражение невольно заставило меня улыбнуться.
     - Неплохо, верно?
     - Неплохо? - Он проглотил еще ложку супа. - Просто амброзия!
     - Я знаю это слово! - подал голос Никки. - Мне рассказывал мистер Ладгейт. Это пища богов.
     - Ты совершенно прав, - согласился граф, и мальчик засиял от похвалы.
     Я уже не могла со всей определенностью сказать, приятно мне, что Сэйвил с симпатией относится к моему сыну, или, напротив, хочется, чтобы тот раздражал его.
     - Кто у вас готовит еду? - спросил граф. Я коротко рассказала о супругах Макинтош.
     - А у меня свои грядки в огороде, - сказал Никки, - и мистер Макинтош сохраняет мои овощи на зиму. Для своих супов.
     - Очень хорошо, - заметил граф с улыбкой, - что ребенок помогает матери в саду и огороде.
     - Он не помогает мне, - возразила я. - У меня не хватает времени заниматься овощами.
     Сэйвил доел суп, налил себе вина.
     - Хотите добавки, сэр? - спросил Никки.
     - Должна объяснить вам, милорд, - вмешалась я, - что ужин состоит из одного блюда: этого супа, которого в достатке. На второе - сладкое.
     - В таком случае, - весело сказал граф, - прошу налить мне еще тарелку. Только полную.
     Никки с готовностью выполнил его просьбу.

Глава 2

     Поскольку ужин был не слишком обильным, он длился недолго. Потом я отправила Никки наверх заниматься и пригласила графа в гостиную на бокал хереса, бутылку которого держала для мистера Ладгейта, который иногда приезжал ко мне с визитом.
     Я налила хереса и себе - для смелости? Я понимала, что, к несчастью, мне придется, хочу того или нет, выслушать графа Сэйвила и узнать, что привело его в мой дом. Ничего хорошего от этого разговора я не ждала, а потому заранее готовилась к обороне.
     Мы уселись в кресла по обе стороны камина, отпили вина и некоторое время молча смотрели друг на друга.
     Граф первым нарушил молчание:
     - Вы не такая, как я предполагал.
     Я вздернула подбородок:
     - Не вполне понимаю, что хочет сказать ваше сиятельство.
     - Не понимаете?
     Он сделал еще глоток и посмотрел на меня поверх бокала. Теперь его глаза были не карими, а цвета янтаря, как херес.
     - Не понимаю, - повторила я, отвернувшись к камину и стараясь, чтобы на моем лице не отразилось охватившее меня смятение.
     Он опустил бокал.
     - Я приехал к вам в Суррей, миссис Сандерс, - сказал он, переменив тон на сугубо деловой, - прямо из Девейн-Холла с известием, что лорд Девейн скончался.
     Это было вовсе не то, что я ожидала услышать. По-прежнему пытаясь сохранять самообладание, я спросила:
     - Почему вы думаете, что это хоть в какой-то степени должно меня касаться?
     - Потому что, - сказал он бесстрастно, - ваш сын упомянут в его завещании.
     Сэйвил откинулся на спинку стула, не сводя с меня глаз.
     Я не сразу смогла заговорить.
     - Как упомянут там Никки? - спросила я наконец.
     - Я не знаком с подробностями, - ответил граф, - Могу сказать только, что мой кузен Джордж оставил вашему сыну какую-то сумму денег.
     Я не сводила глаз с пламени в камине. Не радость переполняла мою душу, но отчаяние.
     - Расскажите, если можно, подробнее о том, что случилось, - сказала я, чувствуя, что он по-прежнему внимательно смотрит на меня.
     - Это произошло меньше недели назад, - услышала я. - Экипаж Джорджа перевернулся, ему раздавило грудь.
     Сэйвил замолчал, ожидая, видимо, моего ответа.
     - Как ужасно, - произнесла я, не поворачивая головы. - Действительно, ужасно.
     - Да, - подтвердил он и продолжал:
     - Бедняга был еще жив, когда его привезли домой. Мы уложили его в постель... я был там, видел все это... послали за доктором. Леди Девейн надолго лишилась чувств, а я оставался с Джорджем, пока ждали врача. - Сэйвил снова отпил вина. - Мне казалось, что он без сознания, но когда мы остались одни, Джордж внезапно открыл глаза, и в них было видно настойчивое желание... мучительная необходимость что-то сказать...
     "Проклятие, - подумала я. - О, будь оно все проклято!.."
     Сэйвил заговорил снова:
     - Джордж произнес мое имя. Я с трудом его понимал, кровь шла у него горлом, но он упорно звал меня.
     Пламя в камине колебалось, дрова потрескивали, оттуда шло тепло, однако я ощущала только холод. Холод от ожидания того, что сейчас услышу и от чего не смогу отстраниться.
     - "Я здесь, Джордж, - так я сказал, наклонившись к нему, - здесь... Что я могу сделать для тебя?"
     Произнеся эти слова, граф всем телом повернулся ко мне, как бы давая понять, что скажет сейчас самое главное - то; что я, вероятно, не хочу, но должна услышать.
     - "Разыщи ребенка", - сказал мне Джордж, и на его лице было такое выражение... Я не могу его забыть... "Ты обязан... должен найти мальчика..." - так он сказал... "Какого мальчика?" - спросил я.
     Граф ненадолго замолчал. Я стиснула руки так, что почувствовала боль.
     "Вот оно, - билось у меня в голове. - О Боже, вот оно наступило..."
     - Я взял руку Джорджа, - продолжал Сэйвил. - Он ответил мне на удивление крепким пожатием... Я спросил: "Как мне найти этого мальчика, Джордж?.."
     Граф снова умолк, или мне так показалось, а на самом деле он просто переводил дух. Но я уже не могла переносить эти паузы и повернулась к нему как раз в тот момент, когда услышала:
     - ...И Джордж ответил мне: "Отыщи Гейл".
     Наши взгляды встретились, но я не произнесла ни слова.
     - Он несколько раз повторил это, миссис Сандерс, - негромко сказал Сэйвил. - "Найди мальчика. Обещай, что найдешь его..."
     Я сумела оторвать глаза от его лица, заставила себя глубоко дышать, пытаясь сохранить спокойствие, ничем не выдать своего смятения.
     - Разумеется, я не мог не дать ему такого обещания, - закончил граф свой рассказ. - А через несколько минут его не стало. Еще до приезда врача.
     На какое-то время в комнате повисло оглушающее молчание. Немного позже я различила тиканье часов.

***

     Джорджа Мелвилла, лорда Девейна, я ненавидела много лет и не раз желала ему смерти, но оказалось, что и теперь, мертвый, он собирается причинить мне зло.
     Откуда-то донесся спокойный голос Сэйвила:
     - Ему недавно исполнился тридцать один год. Он на год моложе меня.
     Я попыталась собраться с мыслями. "Могло быть хуже, - мелькнуло у меня в голове. - Джордж мог рассказать Сэйвилу обо всем".
     - Как вы меня нашли? - проговорила я наконец.
     - Через вашу тетушку мисс Маргарет Лонгуорт.
     Я кивнула. Собственно, так я и предполагала: с тетей Маргарет я продолжала поддерживать отношения.
     - Итак, теперь вы знаете, почему я вас разыскивал, - сказал граф. - По-видимому, ваш сын Николас - тот самый мальчик, о котором упоминал мой бедный кузен. Я душеприказчик Джорджа, исп