И почему, спрашивается, я так разволновалась? Ведь по правилам этикета мне положено иметь букет, и его светлость всего лишь выполнил свою обязанность хозяина дома, но факт остается фактом - розы привели меня в восторг.
     Бетти вручила мне букет, и в этот момент к двери подошла Мелтон и объявила, что леди Уинтердейл ожидает меня внизу - я должна вместе с ней и Кэтрин приветствовать гостей.
     Я отвернулась от зеркала, глубоко вздохнула, стараясь унять волнение, и вышла в коридор.
     Леди Уинтердейл и Кэтрин опередили меня и уже направлялись к лестнице. Я догнала их на лестничной площадке. Кэтрин обернулась ко мне и воскликнула:
     - Джорджи! Ты такая красавица.
     Я улыбнулась:
     - Спасибо, Кэтрин. Ты тоже.
     На ней было белое платье, отделанное голубым атласом, а в руках она держала букет белых роз, перевязанный голубой атласной лентой. Белый цвет был ей не очень-то к лицу, а глубокое декольте лишь подчеркивало ее худобу.
     Лучше бы я сама, а не леди Уинтердейл выбирала ей платье.
     Леди Уинтердейл разглядывала меня, сжав губы.
     - Ты что, нарумянила щеки, Джорджиана? - подозрительно осведомилась она.
     - Конечно, нет, леди Уинтердейл, - ответила я, несколько обескураженная ее вопросом. - Если я раскраснелась, то это от волнения.
     Ясное дело, она мне не поверила.
     Мы стали спускаться - леди Уинтердейл с Кэтрин впереди, я следом за ними. На втором этаже двери в бальную залу были широко распахнуты, и моим глазам открылось волшебное зрелище, сотворенное стараниями леди Уинтердейл.
     Огромная комната была увита розами. Должно быть, ее светлость скупила все розы в цветочных магазинах Лондона. Цветы наполняли большие вазы, расставленные вдоль стен, и маленькие вазочки, установленные вокруг десяти изящных белых колонн. Под потолком висели две великолепные хрустальные люстры. Начищенный дубовый паркет сверкал в свете свечей, а круглые колонны были отделаны позолотой. Сегодня вечером бальная зала Мэнсфилд-Хауса напоминала цветущий летний сад.
     - О, миледи, - восторженно выдохнула я. - Какое великолепие!
     - Да, думаю, этот бал запомнят, - отвечала она с вполне оправданной гордостью в голосе. - А теперь, девочки, идемте в гостиную. Наши гости вот-вот прибудут.
     Мы вновь вышли на лестницу и спустились на первый этаж, где в столовой все уже было готово к трапезе. Позднее, во время бала предполагалось подать еще легкий ужин, но уже на втором этаже, в одной из гостиных.
     Когда мы вошли в комнату, лорд Уинтердейл стоял у окна и смотрел на дождь. Услышав нас, он резко обернулся.
     - А, вот и вы, - промолвил он. - Добрый вечер, дамы. Вы сегодня очаровательны.
     Его голубые глаза остановились сначала на тетушке, затем на Кэтрин и только потом он скользнул по мне небрежным взглядом. Я почувствовала легкое разочарование - мне казалось, я выглядела очень мило.
     - Я бы хотела поблагодарить вас, кузен Филип, за букет, - застенчиво промолвила Кэтрин. - Прекрасные розы, и они так подходят к моему платью.
     Он коротко кивнул ей.
     - Я рад, что цветы тебе понравились, Кэтрин. - Он помолчал и добавил:
     - Они тебе очень к лицу. Она недоверчиво глянула на него и промолчала.
     - Я тоже должна поблагодарить вас за розы, милорд, - сказала я и, сгорая от любопытства, спросила:
     - А как вы узнали, какого цвета наши платья?
     - Спросил об этом тетушку, - был ответ.
     Раздался стук в парадную дверь. Леди Уинтердейл встрепенулась - сейчас она была похожа на воина перед битвой. Я подавила усмешку и взглянула на лорда Уинтердейла. Он тоже наблюдал за тетушкой, но в глазах его не было и тени улыбки.
     И во мне снова ожили уснувшие было опасения: как-то лорд Уинтердейл поведет себя сегодня вечером?

***

     Самая важная часть любого обеда, конечно же, угощение, и леди Уинтердейл и кухарка провели не один час, обсуждая меню, пока не пришли к полному согласию. Для тех, кого интересуют подробности, я привожу здесь список блюд, поданных на обеде в Мэнсфилд-Хаусе:
+++
     СУП А-ЛЯ БОН ФАМ СУП А-ЛЯ БОВО
     ТЮРБО, СОУС "ОМА-Р"
     ДОРЕЙ, ЖАРЕНАЯ КОРЮШКА
     ЛОСОСЬ А-ЛЯ ЖЕНЕВУАЗ

     ПУЛЯРКА А-ЛЯ КОНДЕ
     ИНДЕЙКА А-ЛЯ ПЕРИГЕ
     ФИЛЕ КУРОПАТКИ В СОТЕ
     А-ЛЯ ЛУКУЛЛ

     ВЕСТФАЛЬСКИЙ ЖАМБОН
     ОКОРОК
     ГАРНИР ИЗ БРЮССЕЛЬСКОЙ КАПУСТЫ ДИЧЬ

     ПЕТИ ПЮИ Д'АМУР. КОНФИТЮР

     МОРОЖЕНОЕ

     ФРУКТЫ

     Угощение разносили восемь лакеев в зеленых бархатных ливреях, и по мере того как появлялись новые блюда, гости вели между собой светскую беседу.
     Моими соседями за столом оказались пожилой джентльмен, который ел с такой жадностью, словно первый раз в жизни попал на обед, и лорд Генри Слоан - мой галантный спаситель на выставке мадам Тюссо. Лорд Генри выглядел очень элегантно в своем вечернем фраке, и мы очень мило болтали о том, какие достопримечательности мне надлежит посетить в Лондоне.
     Но больше всего меня удивил лорд Уинтердейл, который вопреки ожиданиям показал себя гостеприимным хозяином. Дамы, сидящие по обе стороны от него, были сражены его обаянием, которое он с видимой небрежностью пускал в ход. Я видела, как он склонил черноволосую голову к леди Джерси, одной из патронесс "Олмэкса". Он что-то сказал ей, она засмеялась и посмотрела на него с откровенным кокетством. Его глаза сверкали, как сапфиры.
     Он улыбнулся ей и переключил внимание на другую свою соседку - графиню Ливен, также являвшуюся патронессой "Олмэкса". Не прошло и минуты, как графиня, известная своим высокомерием, стала очередной жертвой магнетизма лорда Уинтердейла.
     Однако как же он умен, подумала я. И как опасен.
     Образ хищной пантеры снова возник перед моим мысленным взором.
     Когда же обед наконец закончился, все поднялись наверх. Лорд и леди Уинтердейл, Кэтрин и я выстроились на лестнице, и гости представлялись сначала Кэтрин, потом мне, перед тем как войти в ярко освещенную залу.
     Вскоре стало ясно, что бал леди Уинтердейл обещает стать одним из самых грандиозных событий сезона. Гости толпились на лестнице, ведущей в бальную залу, и прошел слух, что экипажи выстроились вдоль всей Гросвенор-сквер в ожидании, когда можно будет подъехать к крыльцу.
     Леди Уинтердейл с сияющей улыбкой приветствовала гостей, повторяя снова и снова:
     - Позвольте представить вам мою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд и подопечную моего племянника мисс Джорджиану Ньюбери.
     И мы с Кэтрин приседали и приседали в реверансах. Все было очень торжественно.
     Наконец настало время и нам войти вслед за остальными и открыть бал. Переступив порог, я очутилась в огромной зале, заполненной гостями, - леди в вечерних туалетах, мужчины во фраках. На меня пахнуло пряным запахом роз, смешанным с ароматами дамских духов, и я чуть не попятилась назад, ошеломленная этим великолепием. Залу освещало множество свечей в канделябрах на стенах и в двух огромных хрустальных люстрах.
     Лорд Уинтердейл вывел Кэтрин на середину залы, а меня пригласил какой-то неизвестный мне граф. Остальные пары выстроились за нами, грянула музыка, я присела в реверансе перед моим партнером, и танец начался.
     Все шло великолепно до самого ужина, который я вкушала в желтой гостиной в компании лорда Генри Слоана и еще нескольких молодых людей. Я пыталась отыскать Кэтрин и предложить ей присоединиться к нам, но ее нигде не было видно, и мы отправились в гостиную без нее. После обеда мне казалось, что я не смогу больше проглотить ни кусочка, но пирожки с омарами оказались восхитительно вкусными, да и к тому времени я уже слегка проголодалась. Я выпила немного пунша, а лорд Генри пил шампанское - он заявил, что оно просто превосходно.
     Этот бал, в который раз подумала я, вероятно, стоил лорду Уинтердейлу целое состояние.
     После ужина мы вернулись в бальную залу. Я стояла и беседовала с лордом Генри Слоаном и другим джентльменом, когда ко мне подошла леди Уинтердейл вместе с каким-то тучным джентльменом средних лет.
     - Джорджиана, - начала она, - позволь представить тебе мистера Джорджа Эшертона.
     При звуке этого имени у меня неприятно засосало под ложечкой. Мистер Эшертон значился в черном списке моего отца.
     Мистер Эшертон поклонился, скрипнув корсетом.
     - Мисс Ньюбери, - сказал он, - я был другом вашего покойного батюшки. Прошу вас оказать мне честь потанцевать со мной.
     Раньше мне как-то и в голову не приходило, что я могу случайно встретиться в Лондоне с одним из тех, кого шантажировал мой достопочтенный родитель. Само собой разумеется, искать их специально я не собиралась и полагала, что у них тоже нет причин желать встречи со мной. Очевидно, я ошибалась.
     - Ну конечно, - нервно ответила я, и мистер Эшертон повел меня на середину залы.
     К счастью, это был контрданс, исключавший возможность вести беседу. Следующим танцем оказался вальс, а поскольку танцевать его я пока не имела права, то вынуждена была стоять у колонны с мистером Эшертоном и слушать его.
     Он начал так:
     - Я получил ваше послание, мисс Ньюбери.
     - Мистер Эшертон, - перебила я его, - поверьте, нет больше необходимости обсуждать этот вопрос. Мне остается только сожалеть о том, что произошло между вами и моим отцом, и заверить вас, что все компрометирующие вас бумаги я уничтожила. Вот и все, что я могу вам сказать.
     На его полном розовощеком лице не было заметно морщин, что казалось странным для человека его возраста. Он сказал:
     - Я бы предпочел иметь эти бумаги у себя, мисс Ньюбери. Я не могу положиться на ваше слово.
     - Уверяю вас, мистер Эшертон, мне можно доверять, - оскорбленно заметила я.
     - Не спорю, но согласитесь, что опыт общения с вашим батюшкой оставил у меня не самые приятные воспоминания, - мрачно возразил мистер Эшертон. - Отныне я не склонен доверять никому, кто носит фамилию Ньюбери.
     Я в бешенстве уставилась на него:
     - Мне не нужны ваши деньги, мистер Эшертон! Ну как вы не понимаете?
     - А, вот вы где, мисс Ньюбери, - раздался позади нас голос лорда Уинтердейла. - Я бы хотел пригласить вас на следующий танец.
     Я посмотрела на него с нескрываемым облегчением. Во-первых, мы до сих пор еще ни разу с ним не танцевали, что, признаться, нарушало мои планы покорить всех известных мне джентльменов. Во-вторых, я с радостью согласилась бы на что угодно, только бы избавиться от мистера Эшертона с его скрипучим корсетом.
     - С удовольствием принимаю ваше приглашение, милорд, - промолвила я.
     Лорд Уинтердейл постоял с нами еще несколько минут, пока не кончился вальс, а потом мы с ним смогли наконец покинуть мистера Эшертона и вышли на сверкающий танцевальный паркет.
     - Вы чем-то расстроены, мисс Ньюбери, - сказал лорд Уинтердейл, стоя напротив меня в шеренге танцоров. - Что-нибудь случилось?
     - Нет, - коротко ответила я.
     Он прищурился, размышляя, потом спросил:
     - А этот Эшертон, случайно, не из тех, кого шантажировал ваш достойный батюшка?
     Я бросила на него подозрительный взгляд.
     - А почему вы так решили?
     - У него репутация завзятого игрока, и он не богат, - ответил лорд Уинтердейл. - И я рассудил, что для такого человека соблазн жульничать в карты слишком велик.
     Прежде чем я успела ответить, зазвучал оркестр, и лорд Уинтердейл взял меня за руку. Пожатие его пальцев было легким, небрежным, но я снова, как и в тот раз, когда он прикоснулся к моим волосам, ощутила странное волнение.
     "Что со мной творится?" - раздраженно подумала я. Мне с ним не тягаться - я наблюдала его за обедом в действии. Он может дурачить кого угодно, но я-то видела, что скрывалось за представлением, которое он устроил. Он использовал свое обаяние и магнетизм так, как другой бы использовал опасное оружие.
     Мне искренне жаль ту женщину, которая его полюбит. Фигуры танца вновь свели нас вместе. Он посмотрел на меня, нахмурясь.
     - Мы не можем сейчас выйти на террасу - нас заметят, тут слишком много народу. Но нам необходимо поговорить. Вы в состоянии будете встать завтра рано утром и отправиться со мной верхом в парк?
     - Ну конечно, - с готовностью ответила я.
     - Отлично. Будьте у конюшен в семь утра, - сказал он.
     Я искоса взглянула на него. Брови его были нахмурены, рот плотно, сжат.
     Интересно, что его так встревожило?
     - Хорошо, - сказала я. - Увидимся в семь.

Глава 7

     Я легла в постель в три часа утра и не успела, как мне показалось, закрыть глаза, как Бетти разбудила меня в половине седьмого. Я выползла из постели, надела свою старую амазонку и направилась к конюшням, позевывая на ходу.
     Лорд Уинтердейл уже ждал меня - выглядел он до отвращения бодрым и подтянутым. На нем был красновато-коричневый сюртук для верховой езды и кожаные коричневые панталоны - такой костюм больше подходил для деревни, чем для фешенебельного Лондона. Като уже вывели из стойла, и мы с моим так называемым опекуном выехали на улицу, которая оказалась на удивление многолюдной в этот ранний час.
     Тележки, груженные фруктами и овощами, тяжело громыхали по мостовой, направляясь на рынок в Ковент-Гарден; торговцы рыбой тащили дары моря, которые они выловили у причалов, в рыбные лавки; свежие мясные туши только что забитой скотины лежали в плетеных корзинах на повозках - их везли в мясные лавки. Тысячи лондонских обитателей надо было чем-то кормить, и в этот час провизия стекалась в Лондон из пригородов.
     Изабелла вела себя гораздо беспокойнее, чем в прошлый наш выезд - вздрагивала, когда тележка молочника грохотала позади нее, и гарцевала от нетерпения, если груженная фуражом повозка преграждала путь.
     - Она ведет себя почти примерно, - сообщил мне лорд Уинтердейл. - Когда я впервые выехал на ней в город, она чуть не сбросила меня под колеса. А теперь всего лишь танцует на месте.
     - А вы каждый день выводите ее в парк? - спросила я.
     - Да. Ей необходимо движение, а днем, часов с пяти, на этом великосветском параде ей негде разгуляться. А до пяти часов в парке много детей - я не могу пускать ее галопом. Поэтому мы с ней гуляем утром - парк в этот час пуст.
     - Но почему бы вам не оставить ее за городом, где она будет чувствовать себя привольно? - полюбопытствовала я.
     Его ответ удивил меня.
     - Потому что я бы по ней сильно скучал, да и она, думаю, тоже. Мы с ней ездим уже четыре года и привыкли друг к другу. Я бы не хотел, чтобы у меня была другая лошадь.
     Впервые я слышала от него такие слова - впервые он говорил о своей привязанности к другому существу.
     Мы въехали в парк со стороны Оксфорд-стрит, и пейзаж вокруг нас мгновенно преобразился. Под раскидистыми деревьями с набухающими почками мирно паслись олени - город исчез, как по мановению волшебной палочки. Так, наверное, исчезла в волнах легендарная Атлантида. Легкий утренний туман рассеивал солнечные лучи, и воздух казался жемчужным.
     - Перейдем в галоп? - предложил лорд Уинтердейл.
     - Ну конечно, - с готовностью откликнулась я, и наши лошади понеслись вскачь по тропинке, наслаждаясь свободой и простором после тесных лондонских улиц. Изабелла вырвалась вперед, но Като не отставал, удивляя меня своей резвой живостью, - он был в отличной форме.
     Мы проскакали галопом вокруг озера, повернули рысью, огибая Серпантин, и возвратились по другой стороне, пустив лошадей неторопливым шагом. Прогулка взбодрила меня - я окончательно очнулась ото сна и чувствовала себя свежей и полной сил, несмотря на то что спала всего четыре часа.
     Мы отпустили поводья, и наши лошади побрели рядом. Поскольку лорд Уинтердейл молчал, я, не в силах дольше сдерживаться и сгорая от любопытства, обратилась к нему первая:
     - О чем вы хотели поговорить со мной, милорд?
     Он похлопал Изабеллу по черному лоснящемуся боку и, обернувшись ко мне, спросил:
     - Сколько всего человек пострадали от вашего батюшки-шантажиста?
     Я было хотела ответить, что это не его дело, но, встретившись с ним взглядом, внезапно изменила свое решение.
     - Пятеро, включая и вашего дядю, - призналась я.
     Лорд Уинтердейл был без шляпы, и легкий ветерок с озера взъерошил его волосы. Парочка оленей наблюдала за нами из-за деревьев.
     - Кто эти люди? - спросил он.
     Я замялась и нерешительно промолвила:
     - Не знаю, стоит ли вам это говорить. Его черные брови сошлись к переносице.
     - Думаю, вам лучше рассказать мне все, мисс Ньюбери. Особенно меня интересует, почему это Джордж Эшертон искал вас вчера на балу. Вы встречались с ним до этого? Пытались шантажировать его, как и всех остальных, кого наметил ваш отец?
     - Нет! - гневно воскликнула я, глубоко оскорбленная. Как он мог предположить такое! - Дело было так: я разослала всем четверым письма, в которых сообщала, что уничтожила компрометирующие их документы, собранные моим батюшкой. Я уведомила их, что теперь они свободны от каких-либо обязательств по отношению ко мне и я никогда не обнародую то, что мне известно.
     Он схватил Като за уздечку, и лошади встали на тропинке. Мы с лордом Уинтердейлом воззрились друг на друга.
     - Вы что, в самом деле уничтожили бумаги? - спросил он.
     - Ну да.
     Во взгляде его явственно читалось недоверие, и я вынуждена была защищаться.
     - Я считаю, что поступила правильно. Я не собиралась использовать сведения и решила, что эти джентльмены обрадуются, узнав, что досье больше не существует. Поэтому и написала письма, чтобы успокоить их.
     - Боже правый, - вымолвил он. - Да как вы могли совершить такую глупость?
     Его слова разозлили и не на шутку испугали меня.
     - Что значит глупость? Что я такого сделала?
     - Отвечайте, чего добивался от вас Эшертон?
     - Он хотел, чтобы я отдала компрометирующие его бумаги, - сказала я. - Он не верит, что я их уничтожила.
     - Вот именно, - сказал лорд Уинтердейл.
     Мы застыли друг против друга, у ног лошадей запрыгала белочка. Изабелла загарцевала на месте, и лорд Уинтердейл похлопал ее по спине и ласково заговорил с ней. Я удивленно посмотрела на него. Никогда бы не подумала, что его голос может звучать так нежно.
     Он выпрямился в седле и взглянул на меня. Когда он заговорил вновь, тон его никак нельзя было назвать нежным.
     - Позвольте заметить, мисс Ньюбери, что Эшертон - не единственный, кто так считает. Никто из этих четверых не будет чувствовать себя в безопасности, пока компрометирующие бумаги не окажутся у него в руках.
     Мне это и в голову не приходило! Я прикусила губу.
     - Но у меня больше нет этих бумаг. Я их сожгла.
     - Вы сделали неверный ход, мисс Ньюбери, - промолвил он с нескрываемым сарказмом. - Ваш поступок никак нельзя назвать благоразумным.
     - Ну да, я совершила ошибку! - гневно выпалила я. - Прошу меня простить - у меня нет опыта в подобных делах.
     - Неужели? А мне казалось, у вас к этому явный талант, - заметил он с ядовитой учтивостью.
     Я посмотрела на него бешеными глазами, но промолчала. К несчастью, мне нечего было возразить.
     Он воспользовался моим замешательством и добавил с едкой издевкой:
     - Ах, ну да, вы же старались не для себя, а для своей младшей сестры, верно?
     Он тронул поводья, Изабелла двинулась по тропинке, а Като последовал за ней, хотя я его об этом не просила. Я готова была лопнуть от злости.
     Наконец лорд Уинтердейл спросил:
     - Так кто же эти джентльмены из черного списка вашего отца?
     Я покосилась на него и ничего не ответила.
     - На вашем месте я не стал бы скрытничать. - Его холодный, насмешливый голос выводил меня из себя. - Я же все-таки ваш опекун и призван заботиться о вашей безопасности.
     - Вы не являетесь моим опекуном, милорд, и мы оба это знаем, - сердито возразила я. Он вскинул брови.
     - Тогда кто же я, по-вашему, мисс Ньюбери? Кровь прилила к моим щекам.
     - Вы мой опекун, но только понарошку, - пробормотала я.
     Он посмотрел на меня, как на несмышленого младенца.
     - Ну тогда как ваш опекун "понарошку" я требую, чтобы вы назвали мне имена тех четверых.
     - Ну хорошо, хорошо, - недовольно пробурчала я. -