! Так оскорбить...
     - Как вы смеете? - прошипела я.
     Почти не осознавая, что делаю, я шагнула к нему и занесла руку...
     Граф поймал ее в воздухе.
     - Не стоит, - сказал он мягко.
     Потом, не отпуская моей руки, он обогнул стол и оказался прямо передо мной. Прежде чем я смогла понять, что происходит, его рука оказалась на моей талии, а губы прижались к моим.
     Меня обдало жаром, словно по жилам пробежал огонь, полыхающий сейчас в камине. Я понимала, что должна оттолкнуть его, и уже подняла свободную руку, чтобы сделать это, но пальцы замерли на мягком воротнике его куртки. В следующее мгновение моя рука обвила его шею, и я прижалась к нему всем телом.
     Наш поцелуй отнюдь не был целомудренным. Мои губы раскрылись, наши языки соприкоснулись, я почувствовала сладковатый вкус портвейна. Мне поневоле пришлось приподняться, и для удобства я сомкнула обе руки на его затылке.
     Сэйвил крепко обнимал меня за талию обеими руками. Потом одну из них положил мне на голову, другую на грудь. Острое чувство наслаждения, которое я испытала, сменилось такой же силы испугом.
     Упершись руками ему в грудь, я попыталась оттолкнуть графа. Он не сразу понял, что я делаю, но отпустил меня, и я отскочила со скоростью камня, выпущенного из пращи.
     - О Господи! - пробормотала я, глядя на него с ужасом. - Господи!
     - Гейл! - Голос его дрогнул. - Не смотрите на меня так, дорогая. Пожалуйста, не смотрите так.
     - Как я смотрю? - удалось выговорить мне.
     - Испуганно. Поверьте, Гейл, я вовсе не стремился заставить вас оплатить нашу сделку таким образом. Клянусь вам, Гейл. Я просто потерял над собой контроль.
     О чем он толкует? Я бы никогда и не подумала, что он способен на такую низость. Меня страшил не он, не граф Сэйвил. Я боялась себя самой. И чем дальше, тем сильнее.
     Такого со мной еще не случалось. Мне было хорошо с Томми, приятно, однако я никогда не жаждала его, не пылала к нему страстью. Он первый призывал меня на ложе любви; бывал, извините за не совсем удачную фразу, инициатором любовных игр.
     Я торопливо сказала, не глядя на Сэйвила:
     - Мне лучше уйти, милорд. Прямо сейчас.
     Лучше бы я не поднимала на него глаз, не видела жадного, страстного взора, каким он смотрел на мои губы.
     - Да, - произнес он хрипло. - Вам лучше уйти.
     - Доброй ночи.
     И я стремительно вышла из комнаты.

***

     Кровать была на редкость удобной, но я мало спала в эту ночь: слишком сильно были возбуждены и душа, и тело. И не только вожделение было тому причиной. Я много думала о Никки. Слова Сэйвила всерьез обеспокоили меня.
     Я клала их на весы своей совести, взвешивала и так, и этак и все же приходила к выводу, что он не прав. Мальчику хорошо дома, он, слава Богу, здоров, счастлив, ему все интересно и радостно. А что касается школы... Легко графу говорить об этом! Знал бы он, сколько нужно платить. Да и за что, собственно? Разве тому же самому не научит моего ребенка милый и образованный мистер Ладгейт? А что касается мужского общества... Не знаю, лучше ли ему будет среди жестоких мальчишек, вдали от дома, от меня? Да и какие еще учителя попадутся.
     Так я рассуждала сама с собой, а потом перед глазами появилось лицо Сэйвила... его волосы с темно-золотым отливом... янтарные глаза... гибкое большое тело...
     Потерял контроль, сказал он.
     Никогда бы не подумала, что такой человек может потерять самообладание. А вот со мной это действительно произошло!..
     "Ладно, ничего страшного, Гейл, - говорила я себе. - Не стоит особенно беспокоиться. Завтра ты уедешь домой со своим сыном и, возможно, никогда больше не увидишь Сэйвила..."
     Хотя нет, увижу, мелькнула утешительная мысль, обязательно увижу - ведь здесь остается Мария. И потом, вообще... завершение сделки... денежные дела...
     Я ворочалась с боку на бок и думала то о графе, то о Никки.
     Так прошла ночь.

***

     Примерно в пять утра начался дождь. Я слышала, как его капли стучат в оконные стекла, а когда в восемь часов пришла горничная и раздвинула шторы, за окном был серый, туманный день.
     Мы вместе с Никки спустились к завтраку. Сэйвил уже сидел за столом, пил кофе и просматривал утреннюю газету.
     Он вежливо улыбнулся и раскланялся, когда мы вошли. Зеркало подсказало мне сегодня, что мое лицо носит явные следы бессонной ночи, но сколько ни всматривалась украдкой, я не заметила тех же признаков на лице графа. Это, не скрою, вызвало у меня легкое раздражение.
     - Какой пасмурный день, - сказала я, положив себе на тарелку крутое яйцо и булочку.
     Села я как можно дальше от хозяина дома.
     - Да, - согласился Сэйвил, - поэтому я велел приготовить для вас с Никки фаэтон, а не открытую коляску, как вчера.
     Никки, набрав полную тарелку еды, уже уселся рядом с графом.
     - Вы поедете с нами, сэр? - спросил он.
     В его кристально чистых глазах явно светилась надежда.
     Сэйвил аккуратно сложил газету и отодвинул ее от себя.
     - К сожалению, нет, - ответил он ласково. - Сегодня мне предстоит поездка в Лондон.
     - Значит, приедете, когда приведете обратно Марию, да? - после некоторого раздумья догадался мой сын.
     - Возможно, - ответил Сэйвил, но я понимала, что больше он не приедет.
     Граф повернулся ко мне и заговорил деловым тоном:
     - Мой помощник Холл подержит здесь вашу лошадь, пока не убедится, что она жеребая. А затем вернем ее вам. Не тревожьтесь, все будет в порядке.
     - Спасибо, милорд, - сказала я.
     Он молча кивнул.
     Сэйвил сидел через два стула от меня, но я понимала - между нами сотни миль.
     Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, что граф сожалеет о произошедшем вчера вечером.
     Может, опасается, что я стану надоедать ему? Навязываться? Решу, что имею на это право?
     Тогда он очень заблуждается...
     - Поторапливайся, милый, - сказала я Никки. - У его сиятельства много дел, и нам тоже надо пораньше быть дома.
     Мой послушный сын тотчас отложил вилку и сказал:
     - Я готов, мама.
     Я испытала некоторые угрызения совести, когда увидела, сколько он оставляет на тарелке, но не изменила решения: уехать, скорее уехать!
     - Как видите, мы готовы, милорд, - сообщила я Сэйвилу, поднимаясь из-за стола.
     Я заметила, как он на мгновение стиснул зубы, на скулах заходили желваки. Но только на мгновение.
     - Фаэтон сейчас будет, миссис Сандерс.
     - Прекрасно. Через четверть часа мы спустимся в холл, милорд.
     - Очень хорошо, мэм.
     Поколебавшись, я протянула руку:
     - Еще раз спасибо за гостеприимство и великодушие.
     Он не сразу взял мою руку.
     Как будто молния проскочила между нашими пальцами! Мы одновременно отдернули руки, словно боясь обжечься.
     - Гейл... - проговорил Сэйвил совсем другим тоном, чем минуту назад.
     Я уже отошла от него.
     - Всего доброго, милорд.
     Сжав не таящую опасности маленькую руку моего сына в своей, я вышла из комнаты.

Глава 11

     Уже цвела сирень у нас в саду, когда я получила письмо от моего домохозяина - письмо, которое в корне меняло всю мою жизнь.

     Уважаемая миссис Сандерс!
     Сообщаю Вам, что только что продал принадлежащий мне дом некоему мистеру Уильяму Нортрэпу. Мистер Портрэп с семьей собирается вступить во владение как можно быстрее, а потому, естественно, договор аренды с Вами расторгается.
     Буду весьма признателен, если Вы освободите дом не позднее 13 июня.
     Всегда Ваш Джон Map.

     Я смотрела на листок бумаги, который держала в руках, и не могла прийти в себя и собраться с мыслями. Что же это такое? Ведь тринадцатое число уже через месяц. Точнее, через двадцать восемь дней. Как, во имя всех святых, я смогу выполнить его требование в такой срок, если предстоит найти и оплатить новое жилье для четырех людей и семи животных?
     Я немедленно разыскала копию договора аренды и после десяти минут тщательного изучения убедилась, что мистер Map действительно имеет законные основания поступить со мной подобным образом.
     Стоя у окна своей комнаты и глядя на пышную красоту расцветшей сирени, я попыталась подумать, по возможности здраво, о свалившемся на меня бедствии.
     Насколько я понимала, труднее всего придумать, что делать с лошадьми. Если на новом месте я собираюсь продолжить свое дело, то должна во что бы то ни стало их сохранить: двух меринов и двух пони - для обучения; кроме того, моего дорогого старого Ноя и Скуирта, любимого пони моего сына. Я уж не говорю о Марии.
     О Марии я могу позаботиться незамедлительно: написать Сэйвилу и попросить, чтобы тот подержал ее у себя в Рейли, пока я найду для нее место. Тем более что она сейчас там, так пусть, с его позволения, побудет еще немного. Если это не очень затруднительно.
     Остаются еще три лошади и три пони, не говоря уж о нас с Никки и стариках Макинтошах.
     Наверное, будет чудом, если меньше чем за месяц мне удастся найти для нас всех подходящее жилье. Я не знаю даже, с чего начинать! Дом, в котором мы жили все эти годы, подыскал еще Томми, я тогда не вникала во все эти дела.
     Разумеется, я тут же подумала о Сэме Уотсоне, потому что знала: если его попросить, он без разговоров возьмет всех моих лошадей в свою конюшню. Больше того, он примет в свой дом и всех нас - меня, Никки и Макинтошей.
     Как раз на прошлой неделе он предложил мне выйти за него замуж. Я не сказала "да", но не сказала и "нет" - не повернулся язык.
     Впрочем, не могу утверждать, что Сэм мне не нравился. Я испытывала к нему определенную симпатию. И что немаловажно - он нравился Никки. Я была уверена, Сэм сможет стать для мальчика неплохим отцом - вернее, отчимом - и хорошим другом.
     Так говорила одна часть моего существа. Другая же не могла забыть янтарных глаз и тот поцелуй, что вознес меня на неведомые до этого вершины блаженства.
     Если вам покажется, что я выражаюсь несколько книжно, то вспомните о количестве романов, которые я прочитала к этому времени...
     Я тряхнула головой, отгоняя непрошеные видения, снова увидела перед собой лиловые гроздья сирени и окончательно утвердилась в решении написать графу Сэйвилу насчет Марии.
     Следует также незамедлительно связаться с моим поверенным здесь, в Хайгейте, и узнать, не сможет ли он помочь в найме другого дома.
     Сэма, к сожалению, не было сейчас в поместье, он говорил мне, что вернется только на следующей неделе.
     Что ж, мелькнула у меня в голове почти озорная мысль, если мой поверенный скажет, что не сможет найти нам новое жилье, то на следующей неделе я дам согласие Сэму стать его женой.
     Пусть за меня решает судьба, сказала я себе дерзко и безрассудно и отправилась писать письмо Сэйвилу.

***

     Спустя четыре дня после того, как я узнала, что договор аренды со мной расторгнут, открытая коляска графа Сэйвила появилась в нашем дворе. Мое сердце предательски дрогнуло, когда я увидела, как он передает вожжи конюху и соскакивает с козел, приветствуя Никки, который, завидев его, сразу примчался с огорода, где копался на грядках.
     Из окна спальни я наблюдала, как Сэйвил взъерошил волосы Никки, легонько хлопнул по плечу, и лицо мальчика вспыхнуло от радости. Затем рука об руку они зашагали к дому, и Никки, судя по всему, уже начал терзать графа своими бесконечными вопросами.
     Минутой-двумя позже в дверь постучала миссис Макинтош и взволнованно затараторила:
     - Милочка! Милочка! Догадайтесь, кто к нам пожаловал?
     Ее румяное лицо выражало почти такую же детскую радость, как и лицо Никки.
     И снова одна моя половина испытывала страстное желание помчаться вниз по лестнице навстречу гостю, а другая ни в какую не хотела покидать безопасные стены комнаты.
     - Вам не известно, зачем он здесь? - спросила я.
     - Уж никак не ради меня, милочка. Разве вы не отправляли ему письмецо? Может, он знает какой-никакой домик, где мы все могли бы устроиться?
     - Возможно, - невольно согласилась я.
     - Причешите вашу головку, милочка.
     Я послушно подошла к туалетному столику, взяла в руки старый костяной гребень и два раза провела по волосам. Низкорослая, тучная шотландка, зорко следящая за мной, позволила себе поправить две пряди, заправив их за уши.
     - Вот так лучше будет. А теперь ступайте, не заставляйте его сиятельство ждать слишком долго. Он уже в гостиной.
     Без сомнения, эта добрая, простая душа считала графа Сэйвила нашим избавителем и ни минуты не сомневалась, что уж кто-кто, а он непременно найдет нам подходящее жилище. Я же в эти мгновения понимала только, что приехал он, и ни о чем больше не думала.
     Дверь в гостиную была приоткрыта, и я решительно толкнула ее. Сэйвил стоял у окна спиной ко мне. Когда он повернулся, я увидела, как вспыхнули золотым блеском его глаза. Но, может, мне просто показалось. Волосы, смуглая кожа - все, все отливало настоящим золотом! Словно солнечный луч проник в комнату.
     Я все же остановилась недалеко от двери - для собственной безопасности - и оттуда спросила самым нелюбезным тоном:
     - Почему вы здесь, милорд?
     - Потому что вы с сыном временно остались без крова, - ответил граф. - Я приехал предложить вам обоим пожить в Сэйвил-Касле. До тех пор, пока не найдете подходящего жилья. А ваши лошади найдут приют в Рейли.
     Все это было сказано сдержанным, деловым тоном, но я была потрясена. Ничего подобного я не ожидала.
     Машинально я сделала несколько шагов ему навстречу. Он тоже подошел ближе, вглядываясь в мое лицо.
     - Я уже просил кузена Джона, - снова заговорил граф, - начать поиски. В ближайшее время он найдет что-нибудь. А до тех пор, Гейл, можете спокойно жить в моем доме.
     - Но в запасе почти месяц, - выговорила я наконец. - И у меня ученики.
     - Отмените занятия, - приказным тоном произнес Сэйвил. - Перенесите на то время, когда обоснуетесь на новом месте.
     Я почувствовала, как внутренне распрямляюсь: лорд Сэйвил вдохнул в меня надежду, дал ощутить, что я не одна в этом мире, что есть добрые люди, готовые прийти мне на помощь. И все-таки что-то во мне сопротивлялось, не позволяло до конца поверить в бескорыстность его предложения.
     Поэтому голос мой снова стал резким и напряженным, когда я спросила:
     - А почему вы мне все это предлагаете, милорд?
     И опять его ответ оказался простым и резонным:
     - Потому что так лучше для вас и Никки. У меня в доме все лето будет находиться моя сестра с тремя детьми, двое из которых мальчики примерно возраста вашего сына. Так что у него будет наконец нормальное окружение.
     Мне не понравилось слово "нормальное". Что он позволяет себе думать об окружении моего сына?
     - Должна вам заметить, сэр, - ледяным тоном сказала я, - что у Никки всегда были друзья. Тоже мальчики и тоже, представьте, его возраста.
     - Кто именно? - строго вопросил Сэйвил.
     - Вы требуете от меня отчета? Хорошо... Дети местных фермеров.
     Его аристократические брови поползли вверх.
     - Я имею в виду, - пояснил он, - детей его сословия.
     - Ни я, ни мой сын, - запальчиво сказала я, - не принадлежим к знати, милорд.
     - Мои племянники тоже, - спокойно ответил он. - Их отец просто хорошо воспитанный, образованный человек, каким был, насколько я знаю, и отец вашего Никки.
     Вздрогнув, я сложила руки на груди и покачала головой, отвечая не на его слова, а своим мыслям. Потом произнесла:
     - Ваша сестра знает о завещании, она присутствовала при оглашении. Поэтому ее сыновья скорее всего тоже знают, что там говорится относительно моего сына. Я не могу втягивать Никки в разговоры об этом. Просто не могу!
     - Господи, Гейл, - сказал Сэйвил, - Реджина никогда в жизни не станет делиться со своими мальчишками подобной информацией, уверяю вас. Помимо того, я специально просил ее об этом.
     Я с удивлением взглянула на него:
     - Зачем?
     - Понял, как сильно вы этого не хотите. Можете быть уверены, дети моей сестры ничего не знают.
     Я нехотя кивнула в знак согласия.
     - Чарли и Тео, мои племянники, - продолжал он, - придут в восторг от того, что у них появится новый приятель. Будет с кем играть в рыцарей и пиратов, ездить на пони, бегать на озеро, запускать воздушных змеев, играть в мяч...
     Я видела, что его сиятельство лорд Сэйвил неплохо знает, чем занимаются дети в летние месяцы, и, чего доброго, сам порой принимал участие в их развлечениях, которые для Никки станут просто даром небес.
     Правда, чем этот дар небес может обернуться для меня, я не знала и боялась даже предположить.
     - Вы уверены, милорд, что леди Реджина не будет возражать против моего присутствия?
     Граф усмехнулся.
     - Сэйвил-Касл принадлежит мне, а не моей сестре, - ответил он несколько надменно.
     - Да, но она исполняет роль хозяйки.
     - Джинни живет сейчас у меня, потому что ее супруг уехал на очередную научную конференцию в Гейдельберг. Она же, между нами говоря, ожидает четвертого ребенка и поэтому не сопровождает мужа. Уверяю вас, Джинни будет счастлива, если вы хоть ненадолго поможете ей избавиться от моего утомительного присутствия.
     - А мистер Мелвилл! Действительно сумеет найти нам жилье именно в этих краях? Ведь здесь у меня и ученики, и знакомые.
     - Не уверен, что очень скоро, но будет пытаться. Вы сможете сами обсудить с ним все вас интересующее.
     Его слова звучали по-деловому, вполне разумно и логично. Нужно быть законченной идиоткой, чтобы упустить такую возможность, убеждала я себя, с трудом отводя глаза от человека, на которого мне хотелось смотреть и смотреть.
     - Хорошо, - сказала я наконец, пытаясь улыбнуться. - Не вижу причин отказываться от вашего столь неожиданного и великодушного предложения. Оно снимает такой груз с моих плен... Признаюсь, я была почти в отчаянии.
     - Рад, что вы решились.
     Наклонив голову, я подумала о Сэме Уотсоне, который вот-вот должен вернуться в Хайгейт, и потом снова взглянула на Сэйвила. На человека с золотыми волосами, стоящего передо мной.
     Это решила сама судьба, подумала я.

***

     Сэйвил посоветовал оставить Макинтошей в Хайгейте до конца срока, определенного хозяином дома. Если к тому времени я не обрету нового жилища, он обещал поселить их в своем охотничьем домике в Лестершире, где те побудут, пока дом для всех нас не будет найден.
     - Боюсь, что в Сэйвил-Касле, - объяснил он им, - вам будет немного не по себе. Слишком большой дом, много слуг, а сидеть без дела вы не привыкли. Не могу же я допустить мистера Макинтоша до супов - моя кухарка тотчас сбежит в знак протеста. А экономка вряд ли захочет делить свое царство с миссис Макинтош, не правда ли?
     Старики с улыбкой подтвердили, что это чистая правда, и всеобщее согласие было достигнуто.
     Граф все дела решал быстро. Уже к концу дня Джон Гроув вернулся из Сэйвил-Касла в Хайгейт, доставив фаэтон, с ним приехали и несколько форейторов, чтобы перегнать моих лошадок в Рейли, туда, где уже находилась Мария. Один из форейторов, совсем мальчишка, должен был ехать нелюбимом пони моего сына вместе с нами в Сэйвил-Касл. Могла ли я не оценить заботу графа о моем сыне - о том, чтобы с ним в замке был его любимый Скуирт?
     Нам с Никки оставалось только упаковать вещи. Чем мы и занялись.
     Перед сном я, как всегда, собралась на конюшню, на этот раз чтобы попрощаться с милыми животными, к которым так привыкла за эти годы. Сэйвила, выразившего желание сопровождать меня, я попросила остаться в доме, так как хотела побыть на конюшне одна.
     Ночь была звездной, я остановилась посреди двора, вглядываясь в предметы, которые окружали меня в течение восьми лет, и почти не узнавала их... Как давно все было: брак, ожидание счастья, материнские обязанности и потом ужасная смерть супруга... Хайгейт, этот унылый дом навсегда останутся для меня воплощением недолгого счастья и долгой печали; будут навечно связаны с именем Томми. Моего Томми...
     Я облокотилась на изгородь загона, ко мне приблизились Фэнси и Полли, изгнанные из своих - уже не своих - стойл, чтоб