Да, были и  такие  легендарные
зоны, на которых сеяли и убирали сорго, а потом вязали веники - в прямом
смысле. Зона-бахча, зонасад... но все же преобладала зона - лес.  Именно
в "лесных управлениях" были сосредоточены зеки со всего Союза, и эти уп-
равления подчинялись Москве.
   Солженицыным в "Архипелаге ГУЛаг" достаточно подробно и  эмоционально
описан принцип получения лагерной прибыли -  с  помощью  так  называемой
"туфты" (у Солженицына - "тухта") - тотальной системы приписок,  охваты-
вающей абсолютно весь маршрут прохождения лагерного "изделия" (не важно,
лес это или телевизор). Невыполнимая норма заставляет меньшую часть "му-
жиков" "упираться рогом", а большую часть - откровенно халтурить: недок-
ручивать, недопиливать, недоклеивать. Бригадир, в свою  очередь,  должен
"кроить" план: так, чтобы кое-что выпадало на лицевые счета неработающих
- ему самому, кентам его и "блатным" (во всех смыслах). А  уж  начальник
производства, этот  краснопогонный  вершитель  судеб,  уже  распорядится
"всем" - так сказать, в глобальном масштабе... Никто не будет  обижен  -
дешевизна подневольного труда оправдает и покроет любую туфту, любой не-
выполненный план.
   Скажем, недавно купленная мной лестница-стремянка никак  не  вставала
"на ноги", а перекладины ее ползали под ногами. Заглянув под верхнюю пе-
рекладину, я обнаружил штамп, "Учреждение п/я номер... дробь  такой-то".
Все стало ясно. Справедливости ради скажу, что эта  стремянка  и  стоила
примерно в четыре раза дешевле, нежели импортная. Но была в два раза тя-
желей. -
   Так дела обстоят со всей продукцией ИТУ, и немногие  исключения  лишь
подтверждают правило.
   Дать какие-то конкретные советы первоходочнику весьма затруднительно.
В зонах никто сам не определяется; раньше работы было много, теперь  ра-
боты нет. Где есть работа - сытно и тепло, нет работы - голодно и холод-
но. Что же касается "должностей", то в одной из предыдущих глав читатель
уже ознакомился с приблизительным списком "козлячьих кормушек"...


   Стук по миске

   Лагерная норма питания по калорийности близка, наверное, к  гербалай-
фу. В предыдущих главах мы уже встречались с баландером,  привязавшим  к
черпаку рыбу. Лагерный блок питания вообще творит чудеса в деле сокраще-
ния малой пайки. Говорят, так: в котел бросают мясо, варят его, не  сни-
мая никаких пенок, затем бульон разливают, срезают с костей мякоть,  ос-
тавляя так называемые "гланды" (мослы и жилы), снова  заливают  водой  и
варят зековский "суп". Из отлитого бульона  варят  "офицерский  борщ"  и
"солдатскую похлебку", делят мясо... Не будем касаться собственно  норм,
вы найдете их в приложении; о заниженном со всех сторон  питании  свиде-
тельствует постоянное чувство голода, которое испытывает большинство зе-
ков, за исключением разве что особо приближенных к блоку  питания  "коз-
лов".
   Есть на этот счет анекдот с длинной бородой.
   - Опять овес, б...! - кричат зеки. - Скоро,  начальник,  заржем,  как
кони!
   - Не заржете, - отвечает начальник. - Я всю жизнь утятину жру - и  не
крякаю...
   "Подогреться" едой желают все. Но  еще  в  лагерной  литературе  60-х
(Солженицын, Шаламов) была выражена точная  мысль:  зека  губит  не  ма-
ленькая пайка, а большая. В современной зоне зек с "понятиями" старается
не "набивать кишку", точно зная о неусвояемости всех  этих  обезжиренных
или, наоборот, заправленных "техническим жиром" каш.
   Характерны и названия еды: суп "могила" (плавает скелет  рыбки),  суп
"подводная лодка" (плавает одна маленькая, как будто  аквариумная,  рыб-
ка), "полиэтилен" (каша из загадочного злака) и т.п., "гидрокурица" (се-
ледка), она же - колбаса с глазами.
   "Стук по миске" - в завтрак, в обед и в ужин. Раздатчик стучит черпа-
ком по миске как можно эффектней, создавая  впечатление  большого  коли-
чества и выпячивая перед зеками свою "честность" и "старательность"...
   Есть просто голодные зоны; они были и в советское время; нынче их ко-
личество наверняка увеличилось. Недавно освободившийся человек рассказы-
вал, как "хозяин" извиняющимся тоном просил зеков проявить терпение,  не
бузить из-за почти полного отсутствия в пище жиров и сахара; все деньги,
мол, потрачены на крупы; обождите, граждане зеки, вот продадим продукцию
- и сахар с маслом заработаем.
   В тюрьме и зоне, как и на свободе, хорошо  живет  тот,  у  кого  есть
деньги. А деньги есть у того, кому помогают из-за колючки.  В  зоновских
магазинах пользуется спросом дешевый товар:  консервы  рыбные,  повидло,
маргарин, сигареты типа "Прима". Однако могут наполнить  прилавок  такой
дорогостоящей дрянью, что никакого "лицевого счета" не хватит...  Бывают
кризисные периоды, когда та или иная зона испытывает сильнейший  дефицит
курева, чая и прочего. Начинается всеобщее волнение, могущее при опреде-
ленных условиях перерасти в бунт.
   Зеку положена передача или посылка: это тоже важное подспорье лишними
калорями (оговорился: совсем-совсем не лишними). Чесночок, сало, сигаре-
ты, карамель какая-нибудь - вот достойный джентльменский набор "мужицкой
дачки" - от матери, от жены, от вольного кента.
   Иногда вечерний "базар" после чифира соскальзывает на воспоминания  о
деликатесах "свободной жизни". Так, например, в один зимний вятский  ве-
черок Саня Малыш поведал о посещении им дорогостоящего московского  рес-
торана; Буня припомнил ломящиеся от жратвы  столы  собственной  свадьбы;
Жора Лемех на воле объедался черной икрой - потому что браконьерил в Та-
ганрогском заливе... Вдруг заскрипела шконка второго яруса, и слово поп-
росил старый бомж Тихоныч: "А я, пацаны, тоже... ел однажды... макароны,
белые... промытые... с маслом..."
   Наступила короткая пауза, после которой компания "мемуаристов"  зака-
тилась дружным хохотом... Хотя и было это все грустно...
   Нельзя, по тюремно-лагерным понятиям, ничего  покупать  в  пищеблоке.
Повар не в магазине покупает мясо, а кроит куски от общего стола; он от-
нимает калории, а значит, и здоровье у того, с кем ты делишь тяготы  ка-
торжанского бытия.
   Если вернуться к проблеме большой и маленькой пайки, то можно припом-
нить "кишкометов-проглотов" (обжор) в зоне общего режима, собиравших  со
столов "шлюмки" с остатками каши и вываливавших ее в свои. Хотя,  конеч-
но, были и легендарные зоны, в которых хлеб ставился на столы в нарезан-
ном виде, без нормы, в больших тарелках. Большое количество его и  оста-
валось после еды. Это - сытая зона. В такой зоне можно пообедать  с  до-
бавкой, но все равно - умный зек не станет злоупотреблять, зная, что пе-
ремены к худшему могут произойти неожиданно, а привычка к большому коли-
честву пищи останется надолго и причинит невыносимые муки.
   С едой, как и с азартными играми, связаны многие  проблемы  тюрьмы  и
зоны. Еда, пища, хавка и как следствие - крысятничество, голодовки,  по-
вышенная смертность, бунты и убийства.
   Проблема, однако, может быть решена одним только способом -  разумным
воздержанием. Погоня за все большим количеством поглощаемой  пищи  ни  к
чему хорошему в местах лишения свободы еще не приводила.
   На грустные размышления наводят, правда, сообщения о нормах на  пита-
ние в тюрьмах Запада. От зека к зеку давно уже передается байка о  бунте
в какой-то американской тюрьме: мол, к завтраку им подали  черствые  бу-
лочки и холодный кофе... Зажрались, однако, господа..
   А наши родные условия и нормы хорошо иллюстрируются анекдотом.
   В одной из тюрем баландер раздает баланду. Плескает черпак и подает в
камерную "кормушку".
   3 е к (удивленно глядя в шлюмку): Эй ты, рожа! Ты чего плеснул  сюда?
Мне мясо положено.
   Баландер (равнодушно). Положено - ешь.
   3 е к (снова заглядывая в шлюмку). Так не положено ведь...
   Баландер (так же равнодушно). Не положено - не ешь...


   "Феня" с "пальцами" на корточках

   В тюрьме и в зоне говорят, конечно, на русском  языке,  дополняя  его
словами и выражениями из языка блатного - т.н. "фени". Не будем касаться
происхождения этого языка - оно закономерно  вытекает  из  необходимости
тайны в любом преступном ремесле. Нынче же блатной язык, воровской  жар-
гон проникает во все сферы жизни, и никого уже не удивляют  слова  "кры-
ша", "штука", "стрелка",  "разборка"  из  уст  диктора  НТВ  или  прави-
тельственного чиновника.  Не  говоря  уже  о  деятелях  культуры  и  ис-
кусства... В общем, смычка сфер происходит на  языковом  уровне,  а  это
улика посильней любой судебной.
   Именно по языку угадывают опытные зеки своего собрата, определяют его
принадлежность к тому или иному режиму. Отсидевший чуть больше года пер-
воходочник, нахватавшись верхушек, уже сыплет направо и налево  блатными
оборотами. Однако использует он их там, где надо и  не  надо.  Напротив,
зек с двумя-тремя ходками (и тем более - "полосатик с  особого  режима")
вставляет блатные слова очень и очень точно, не злоупотребляя остроумной
и опасной лексикой: за всякое неверное слово зек отвечает немедленно.
   Разговору помогают усиленной жестикуляцией, т.н. "гнутыми  пальцами".
"Гнутые пальцы" тоже вошли в обиход "вольной жизни" и стали  непременным
атрибутом общения в среде "новых русских". Но появилась эта привычка  от
"щипачей" (карманников) и "катал" (профессиональных картежников)  -  это
они "гнули пальцы", постоянно их тренируя, дабы не потерять умения  осу-
ществить "карманную тягу" с "чердака фраерского" "лепня" (кармана пиджа-
ка жертвы) или "передернуть картишки" на глазах у "лоха".
   "Феня" постоянно обновляется, обогащается новыми выражениями типа "не
дави на блатпедаль", та же "крыша" (бандитское прикрытие). Другие  слова
типа "голубятник" (вор, похищающий белье с чердаков) - исчезают из  "фе-
ни" за ненадобностью. Некоторые выражения очень остроумны: "гидрокурица"
(селедка), "Иван Тоскуй приехал" (приступ язвы), "Иван с  Волги"  (хули-
ган)... Часть оборотов используется как опасный способ припутать новичка
или с целью придать презрительный смысл: "просто так" (об игре на "педе-
раста"), "Ага, наркоман... кожаной иглой по тухлой  вене..."  и  т.д.  и
т.п.
   Впрочем, в "обоюдном толковище" (диалоге) подобные выражения  не  ис-
пользуются ввиду их чревычайной опасности, равно как нецензурщина.  Язык
тюрьмы и зоны остроумен, точен и страшен. Женщина в этой лексике  прини-
жена до "дырки", "кошелки" - в общем, до легкодоступного и несмысленного
существа; беззащитный интеллигент  ("политик")  -  "Укроп  Помидорович";
убийство - "мокруха", "завалили" - как, скажем, свинью... Однако выраже-
ние "убить жида" означает всего-навсего "быстро разбогатеть".
   Ни в теории, ни в практике невозможны милицейские агенты в камере и в
бараке: чтобы научиться естественно владеть "феней", им придется  сидеть
немалый срок, вписываясь в обстановку. Или каждого агента нужно готовить
как Рудольфа Абеля. Поэтому в качестве "наседок" (стукачей) используются
сами зеки, которым не нужно входить в образ...
   С "феней" всяк сталкивается в первые же минуты пребывания в неволе  -
в КПЗ. Тюремно-лагерная администрация также общается  с  зеком  на  этом
языке, сдабривая его официальной терминологией и штампами воспитательной
работы.
   В условиях свободы, где-нибудь в районе Арбата или на улице  Горького
(Тверской) в Москве, можно увидеть группы молодых людей, сидящих на кор-
точках. Они мирно беседуют, сдабривая цивильный матерок блатным жаргоном
и усиленно помогая себе пальцами.
   Сидение на корточках - тоже один из признаков  "тюрьмы  и  зоны",  но
признак этот не несет никакой особо блатной нагрузки, а вызван  к  жизни
элементарными правилами гигиены. Дело в том, что скамейки и стулья  дос-
таточно редки в лагерях, и, как мы уже говорили, беседы и азартные  игры
проводятся прямо на шконках. На улице (в отрядных двориках) скамеек тоже
нет, и если каждый будет садиться на камень, траву  или  просто  на  ас-
фальт, а потом водружать пыльную задницу на чужое одеяло  или  простыню,
то никакая баня не справится с всеобщей загрязненностью, никакая прачеч-
ная не отстирает зековское белье.
   Подражая взрослым, садятся  на  корточки  подростки  -  неумело  гнут
пальцы, пытаются "калякать", щеголяя "феней", не подозревая об  истинном
происхождении этих непременных естественных атрибутов  тюремно-лагерного
мира.


   Амур по переписке

   Письмо от родных, от друга, от любимой женщины -  немалое  событие  в
жизни зека. Если количество писем ограничено по закону  или  инструкциям
МВД - тем более. Подписание поздравительной открытки - ритуал, требующий
больших мыслительных и творческих усилий. Особенно ценятся  стихотворные
тексты или оригинальные, насыщенные сравнениями, гиперболами и метафора-
ми. Если открытка "складная", то на одной ее части исполняется на  заказ
тематический рисунок - портрет отправителя или получателя (по  имеющейся
фотографии), пейзаж на тему, символический натюрморт (Нож,  Крест,  Уго-
ловный кодекс, Роза). Каждая буква вырисовывается с тщательностью, кото-
рой позавидовал бы средневековый монах-перенисчик. Если  есть  "золотая"
краска, то после всех обводов такой  открыткой  не  стыдно  приветить  и
японского императора. Но получит ее, скорее всего, мать, утирающая слезы
в московской коммуналке или рязанской избе; или какая-нибудь  обойденная
к тридцати годам городской любовью Валюха из общежития ткацкого комбина-
та; или кент-подельник, скучающий над преступным  замыслом  за  бутылкой
"Абсолюта" или самогона.
   Особая статья - переписка с заочницами. У каждого  зека  есть  адреса
заочниц. Этими адресами меняются; меняются фотками; узнают друг у  друга
подробности. Егор и Люба из шукшинской "Калины  красной"  -  вполне  ре-
альные люди в зековской жизни. Несомненно, что  бывают  жестокие  обманы
(кражи, грабежи и т.д.) в отношении заочниц, но достаточно и  иных  фак-
тов. С помощью "заочной любви" устраивает свою судьбу не  меньшее  коли-
чество пар, чем, скажем, в газетной "Службе знакомств" на свободе.
   При написании текстов подобных писем тоже ценится некоторая  дурашли-
вая витиеватость - иногда на грани пошлости. Часто, подобно Егору Проку-
дину, уставший от босяцкой жизни  зек  (взломщик,  грабитель,  мошенник)
представляется невинно осужденным "бухгалтером". Но это вовсе не означа-
ет, что он имеет какие-то преступные виды на адресатку.
   При нынешней нестабильной жизни роль заочниц, видимо, еще более  воз-
росла. Неангажированный в мафии профессионал, отсидев свои семь-восемь с
гаком, почувствовав возраст, ищет успокоения и отдохновения от неправед-
ных трудов. И тем более ищет того же  мужик  ("мужик"),  вообще  умеющий
лишь вкалывать до седьмого пота и не боящийся никакой работы на  свободе
с ее "пионерскими" нормами.
   Иногда заочницы приезжают в зону на свидание, которое положено только
в случае регистрации брака. Брак и регистрируется в присутствии лагерной
администрации работником местного загса или инспектором спецчасти. Иног-
да одному из молодоженов остается  еще  дотянуть  какие-нибудь...  пять,
шесть, десять лет. При нашем (на свободе) почти повсеместном  равнодушии
к эпистолярному жанру тюремно-лагерная переписка является воистину  уни-
кальным явлением. В зависимости от характера зек в письмах  вырабатывает
единственный и неповторимый стиль - пошловато-гусарский, аристократичес-
кий, псевдоинтеллигентский или, на манер Лескова, сказовый с эдакой  ка-
жущейся простецой...
   Многие пишут стихи, ведут художественные дневники и сочиняют  расска-
зы. Одна из зон города Кирово-Чепецка (строгий режим) подарила читателям
России трех активно работающих и издаваемых писателей - о чем, видимо, и
не знает администрация "учреждения".


   Легенды и мифы

   К легендам и мифам тюрьмы и зоны относятся всевозможные  личности  (в
основном - воры в законе), события (приезд вора), сами зоны  (сверхголод
или сверхсытость), амнистия, побеги и многое другое.
   В частности, якобы на одной лесной зоне умелец соорудил  вертолет  из
бензопилы "Дружба" и улетел за  предел  досягаемости  автоматчиков  (при
рассказе обязательно называется номер зоны,  управления,  всякий  раз  -
иной); в другом "учреждении" кто-то перепрыгнул  запретку  на  пружинах,
прикрепленных к кирзачам; в третьей - сшил  мундир,  загримировался  под
самого "хозяина" и ушел куда глаза глядят.
   Амнистия 1953 года - самая знаменитая. По мнению  большинства  зеков,
по этому Указу вообще освободили всех, кроме политических. Амнистирован-
ные дали, как говорится, шороху близлежащим населенным пунктам, и 90% их
снова загудели в лагеря. Такой амнистии больше не было, но опять  же  по
мнению большинства - будет обязательно, стоит только скончаться кому-ни-
будь равному по значению И. В. Сталину. Правда,  чтобы  умереть  -  надо
сначала родиться, да...
   К легендарным личностям относятся  патриархи  и  теоретики  воровской
идеи - Бриллиант, Вася Бузулуцкий и другие. Всевозможные рассказы  о  их
тюремно-лагерном бытии давно уже перепутаны  и  смешаны;  деяния  одного
приписывают другому - и наоборот. Впрочем, "законникам" уже уделено дос-
таточно места в современной литературе, а мы не будем касаться  подробно
этой темы и отошлем читателя в библиотеку и к книжным лоткам.
   В зоне N... голодные зеки завалили, а  потом  целую  неделю  ели  на-
чальника оперчасти (вот так, ни больше, ни меньше!). А в зоне N...  нао-
борот, целый год кормили как на убой, снизили  норму  выработки,  выдали
всем "блатные" черные бушлаты и джинсовые костюмы: ждали приезда минист-
ра юстиции США. В зоне особого режима, что в Архангельской области,  по-
бывала сама Алла П., спела концерт, "пульнула сеанс" и подарила  каждому
отряду по телевизору "Шарп" и видеоплейеру "Сони" с набором видеокассет.
   В питерской тюрьме "Кресты" стоят унитазы в каждой камере. Это поста-
рался Королев (варианты: Курчатов, Яковлев, Туполев),  шибко  страдавший
во время отсидки из-за отсутствия цивилизованной сантехники. На оборудо-
вание "Крестов" унитазами у "Королева" ушла вся Ленинская (вариант - Но-
белевская, Сталинская, Государственная) премия.
   Почему в тридцатых годах татуировали на груди Ленина и Сталина? Дума-
ли, что, когда поведут расстреливать, можно будет рвануть рубаху на гру-
ди: "На, стреляй!" А кто б осмелился?
   Один зек наколол себе тельняшку с длинным рукавом - и умер от зараже-
ния крови.
   Много зеков, освобождаясь, получали загранпаспорта с визой:  ехали  в
Германию (Францию, Бразилию, США и т.п.) получать неожиданное наследство
(бабка-графиня, дед-купец, дядя-еврей и т.п.).
   О трансплантации свежеотрезанных крысиных ушей на член вы уже  слыша-
ли...
   Жизнь тюрьмы и зоны пронизана мифами. Трудно определить степень  дос-
товерности каждого из них, но несомненно, что мифы эти занимают законное
место в разделе российского и мирового фольклора.



   Часть вторая
   ПОБЕГИ

   Хлебобулочный мятеж

   Спецдонесение ГУИД МВД России:
   "23 февраля 1992 года в 9-м режимном отделении следственного изолято-
ра N 1 Санкт-Петербурга семь заключенных предприняли попытку побега. Они
захватили заложников из числа сотрудников СИЗО и начали выдвигать  заве-
домо невыполнимые требования. Со  стороны  террористов  возникла  угроза
применения взрывного устройства. В 14.12 начался  штурм  корпуса  силами
сводного отряда специального назначения... "
   Угрозу взрыва не преувеличивали. Как тротил попал в камеру  N  945  -
едва ли не самый болезненный вопрос во всей этой истории.  Поговаривают,
что тротиловую "колбаску" в "Кресты" пронес вместе со своими личными ве-
щами заключенный Гамов,  переведенный  из  Ломоносовского  следственного
изолятора. О разрушительных замыслах Гамова можно было лишь гадать.
   Идея взорвать тюремные ворота родилась в душной, переполненной камере
тогда, когда о тайной "колбаске" узнал сокамерник Бабанский, бывший  ар-
мейский минер-подрывник. Глубокой ночью, горячо дыша  в  угреватое  лицо
Гамова, он шептал:
   - Доверься мне. Рванет - будь здоров. Главное -  н