рана из мастерской гофриро-
ванный хобот. Теперь землю бросали прямо в трубу, смывая ее мощной стру-
ей воды. Потоки грязи неслись куда-то в неведомую даль и, как оказалось,
действительно стекали в местный поселковый пруд, где темновцы освежались
под летним зноем.
   Яркий ухоженный тоннель уже растянулся метров на  семьдесят-восемьде-
сят. Было решено прорываться наверх - в поле,  щедро  заросшее  колючими
кустами и сорняком. Гутыря осторожно обрушивал земляные пласты и метр за
метром поднимался вверх. Для удобства он вгонял  в  стену  металлические
скобы, поднимаясь все выше и выше. Зеки нервно возили землю и  постоянно
заглядывали в ствол тоннеля. Наконец  Гутыря  пробил  лопатой  последний
метр и остановился. В небольшой щели виднелся дневной свет. Обрушь  этот
тонкий слой, и в шахтный ствол ворвется солнце.  Он  не  стал  пробивать
тоннель до конца, оставив эту приятную процедуру на ближайшую ночь.  По-
веселевшие зеки выбрались через бак в осточертевшую мастерскую, выключи-
ли свет и подступились к своим сверлильным и шлифовальным  станкам.  Они
чувствовали себя почти свободными и  на  братву  посматривали  с  легким
презрением. Ведь теперь они могли подарить свободу всей колонии, ибо че-
рез этот серьезный тоннель за каких-то полчаса могли выйти из лагеря все
его обитатели - без малого полторы тысячи осужденных.
   Особенно распирала гордость Барсукова. Это продолжалось до  тех  пор,
пока надменному Барсукову ктото не  съездил  по  физиономии.  Завязалась
драка, а через пять минут три прапорщика уже волокли  бойцов  в  сторону
штрафного изолятора. Водворенный на пятнадцать суток, Барсуков мог  лишь
фантазировать на тему побега. Он прекрасно знал, что его вчерашние парт-
неры по шахтному делу не станут ждать штрафника, а сегодня же уйдут  че-
рез тоннель. Завтра по колонии объявят тревогу, и где-то к  вечеру  под-
земный ход таки обнаружат. За это время беглецы должны были успеть поки-
нуть поселок.
   Так и получилось. На утренней проверке Гутыря и Вашенко  отсутствова-
ли. Весь день лагерь держали на плацу на тридцатиградусной жаре. Солдаты
хозяйничали в отрядах, переворачивая тумбочки, срывая постели, обыскива-
ли туалетные комнаты. Перелопатили весь  хозяйственный  двор  и  наконец
добрались до мехцеха. Несмотря на все усердие солдат, найти лаз не  уда-
лось. Беглецов искали даже в котлах лагерной бойлерной. Не имелось  сле-
дов и на контрольной полосе. Исправно работал и рубеж сигнализации.  На-
конец по колонии пронеслось мрачное "Побег!". Солдаты высыпали из зоны и
начали обыскивать окрестности. Через полчаса один из них  радостно  зао-
рал:
   - Провал! Товарищ капитан, здесь яма. Может, они там?
   Начальник караула матерился вовсю. Он давно уже догадывался, что име-
ет дело с подкопом. Держа автоматы наготове, двое  солдат  спустились  в
яму и увидели длинный аккуратный тоннель, залитый ярким светом настенных
гирлянд. Спустившийся вслед капитан заморгал и протер глаза. Однако  это
был не сон. Оббитый металлом коридор, уходящий куда-то вдаль, вглубь зо-
ны, существовал. Конвой прошел по тоннелю  вдоль  рельсов.  поднялся  по
лестнице к баку, сорвал дно и вылез в мастерской.
   Из тоннеля вытащили все улики - швеллера, кабель,  вагонетку  и  т.д.
Затем вызвали из колхоза экскаватор. Тяжелый ковш  врезался  в  землю  и
только спустя несколько часов докопался до подземного коридора,  который
лежал на шестиметровой глубине. Экскаватор разворотил металлическую  об-
шивку и раскопал весь канал. К лагерю уже подтягивались  три  самосвала,
груженные землей. Однако и их оказалось недостаточно.  Пришлось  сделать
еще две ходки. Наконец громадная траншея была засыпана.
   Пока длились восстановительные работы, милиция повсюду искала  бегле-
цов. Те уже давно разделились и уходили от погони каждый  своим  маршру-
том. Гутырю засекли на втором месяце в Днепропетровской области.  Бывший
шахтер, а ныне специалист по тайным лагерным коммуникациям мирно спал на
сеновале у двоюродного брата в глухой деревушке. Его вытащили из сарая и
поволокли через двор, разогнав стайку  домашней  птицы.  Бориса  Вашенко
достали в России на фазенде одноклассника. Теперь пришло время  торжест-
вовать уже Барсукову, который честно оттянул двухнедельный срок в ШИЗО и
избежал печальной участи. Он не получил три года за побег. Ему  даже  не
вменялась попытка побега. Его бывшие кореша до сих пор считают, что веч-
но мнительный и пугливый Барсуков в последний момент струсил и  попросту
спровоцировал драку, чтобы переждать в ШИЗО лагерную заваруху.
   Дежурный по ШИЗО медленно прошелся коридором. Из камер изолятора слы-
шались крики и протяжные завывания. Это оперчасть снимала с беглых зеков
показания.

   План "Дельта"

   Когда-то он состоял в кружке дельтапланеристов и даже успел выполнить
первый разряд. Но это было так давно, что почти забылось и смахивало  на
сон. И все же они были - полеты во сне и наяву.  Прошло  двадцать  шесть
лет после того, как последний раз приземлился. Тогда он едва  не  сломал
руку. Путешествия на дельтаплане весь саратовский кружок в шутку называл
"План "Дельта"...
   Саркисов заворочался на кровати, пытаясь вновь заснуть. Нет, это глу-
пость. Полная ерунда. Он или свернет себе шею, или расшибет башку о  за-
бор. А если часовой шустрей окажется, то он опустится на землю уже в не-
живом состоянии. Третью ночь подряд осужденный за убийство  Саркисов  не
мог заснуть. Перед глазами маячили обрезки  фанеры,  легкие  вибрирующие
крылья, труба кочегарки. Соблазн пересечь заградительные кордоны по воз-
духу оказался слишком велик, чтобы о нем не думать. "Почему я не  должен
об этом думать? - размышлял Саркисов. - Моя голова - что хочу, то и  де-
лаю".
   Со следующего утра зек начал присматриваться к  деревянным  рейкам  и
обрывкам плотной материи, разбросанным на подсобном дворе. Делал он  это
бессознательно и сам пугался своей наблюдательности. Через неделю Сарки-
сов уже активно обтачивал и подгонял сосновые рейки, из которых, как  ни
крути, получалась треугольная рама. Под конец работы рама вновь разбира-
лась на составные и пряталась в двухметровый обрезок трубы. В промышлен-
ном  цехе,  где  шилась  спецодежда,  бывший  воздухоплаватель  принялся
отстрачивать не только рукавицы и штаны. Из хлопчатобумажных кусков рож-
дались скомканные крылья той же формы, что и фанерная рама. Когда трудо-
вой день подходил к концу, Саркисов бережно сворачивал полотно в  рулон,
незаметно укладывал вдоль стены и присыпал мелкими клочками  ткани.  Од-
нажды мастер наткнулся на бесхозный рулон, долго вертел и  разворачивал,
затем, пожав плечами, отдал на перекройку. Пришлось все начинать  снача-
ла.
   На изготовление складной  рамы  и  полотна  ушло  больше  месяца.  По
большому счету зек мог смастерить все эти хитрые детали  дней  за  пять,
однако он решил избежать любых подозрений и  трудился  только  украдкой.
Подготовка к перелету окутывалась тайной. Когда сосед  по  швейной  мас-
терской однажды засек темнозеленую холстину и вслух подивился ее  стран-
ной форме, Саркисов на неделю прекратил свою индивидуальную трудовую де-
ятельность. Когда тряпичные крылья были готовы, он спрятал их под  одеж-
ду, плотно обмотав вокруг голого туловища. На выходе из промышленной зо-
ны руки "вертухая" облапали слегка потолстевшего  Саркисова,  но,  слава
Богу, ничего подозрительного не нашли.
   С предельной осторожностью зек начал крепить ткань к деревянной раме.
Прежде всего он разодрал левую ладонь и побежал в санчасть.  Врач  залил
рану йодом, наложил бинт и перевел Саркисова на три дня из швейного цеха
на хозяйственный двор. Все три дня, улучив свободную минуту, тот  спешил
к трубе, вытаскивал рейки, что-то прибивал, клеил,  прикручивал.  Вскоре
дельтаплан был готов. Он выглядел грубо и неказисто, однако Саркисов  не
собирался лететь на нем в Казань или  Стокгольм.  Для  успешного  побега
хватило бы и сотни метров, чтобы в лунном свете пересечь все контрольные
рубежи и шлепнуться где-то в кустарнике. Дельтаплан имел особые  крепле-
ния: подобно вееру он раскладывался в считанные минуты. Подобная система
сборки и креплений разрабатывалась  почти  неделю.  Осторожный  Саркисов
уничтожил все чертежи и держал все размеры в голове.
   Самой главной проблемой мог стать ветер. Беглец  намеревался  старто-
вать с верхушки двадцатиметровой трубы местной  котельной.  Несмотря  на
летний зной и безветрие, наверху могли быть воздушные  порывы,  мешающие
собрать треугольную раму. В одну из ночей зек вышел на разведку. Он  не-
заметно пересек ряд общежитий и добрался до здания котельной. До сентяб-
ря лагерная кочегарка вымерла. Зеки-кочегары ремонтировали котлы и  чис-
тили отопительную систему.  Труба  одиноко  высилась  среди  одноэтажных
построек подсобного двора. Саркисов подтащил  к  кирпичной  трубе  ящик,
встал на него и, подпрыгнув, ухватился за первую скобу. Он бесшумно  ка-
рабкался вверх, не оглядываясь и не останавливаясь. Скобы были грязные и
колючие от ржавчины. Вновь заныла раненая рука. Достигнув края, Саркисов
замер и осмотрелся. Внизу раскинулась колония, изрезанная лучами  мощных
прожекторов. Темные крыши трехэтажных корпусов лежали далеко в  стороне.
До ближайшей сторожевой вышки было не больше сотни метров, однако скуча-
ющему часовому труба была явно неинтересна.  Он,  зевая,  поглядывал  на
запретную полосу, залитую ярким светом.
   Верхушка трубы тонула во мраке, купаясь в  легком  июньском  ветерке.
Саркисов осмотрел грязные закопченные  края.  Каркас  дельтаплана  можно
легко закрепить на верхней скобе и,  слегка  передвигаясь  по  кирпичной
стенке, без труда разложить над ним треугольную раму с  натянутым  холс-
том. Правда, был риск свалиться в горловину  и  пролететь  все  двадцать
метров, заработав разрыв сердца еще в  полете.  Внизу  едва  угадывалась
первая скрытая заградительная полоса - свитые мотки  колючей  проволоки,
перепрыгнуть которые мог лишь шестовик. Чуть дальше тянулись полоса сиг-
нализации и запретная зона с добросовестно разрыхленным грунтом. Послед-
ней преградой оставался трехметровый бетонный забор. Весь воздушный  ма-
невр занял бы считанные минуты. Саркисов решил  приземлиться  как  можно
дальше. Если повезет и хитрая машина не развалится, беглец может  проле-
теть пару километров и шлепнуться среди озера. Ни одна в мире собака  не
сможет взять его след.
   Довольный своими наблюдениями Саркисов поплевал на руки  и  спустился
вниз. Так же незаметно он пробрался в свой отряд и плюхнулся в  постель.
Он подрагивал от возбуждения и был готов хоть сейчас отправиться  в  по-
лет. Однако спустя час-другой начнет светать. План "Дельта" пришлось от-
ложить на завтрашнюю ночь, которая обещала быть такой же тихой и безвет-
ренной. Моделист-конструктор сомкнул веки, собираясь хоть  немного  пос-
пать перед подъемом. Внезапно на его плечо легла чья-то  рука.  Саркисов
вздрогнул. Перед ним склонилась знакомая  усатая  голова,  принадлежащая
осужденному Хмаре. В полумраке виднелась лукавая улыбка.
   - Цэ ты ловко придумав, - заговорщически зашептала голова.
   - Что? - холодея, выдавил Саркисов. Его лицо передернулось.
   - Та политаты на отий чортовий штуковыни. Шо в трубе заховав.
   Саркисов проклинал в душе пронырливого хохла, из-за которого в лучшем
случае срывался побег, а в худшем... В худшем он схлопочет еще пару  лет
за подготовку к побегу. Достаточно Хмаре лишь погонять чаи с кумом.  Хо-
хол явно не был стукачом, иначе Саркисова уже давно бы скрутили и вместе
с тряпично-фанерным детищем потащили бы в оперчасть. Еще оставалась  ма-
ленькая надежда. Саркисов решился:
   - Что ты хочешь? Денег у меня нет. Можешь выгрести всю мою тумбочку.
   Пугающая улыбка на лице Хмары не исчезала. Хохол наклонился к  самому
уху Саркисова и, обдавая того горячим дыханием, прошептал фразу, от  ко-
торой поползли мурашки. Саркисов посмотрел на соседа  так.  как  смотрит
капитан корабля на внезапно свихнувшегося штурмана. На "приборной доске"
Хмары, довольной и ухмыляющейся, читалась такая глубокая мысль, что Сар-
кисов молчал.
   - Ну так шо, бэрэш мэнэ с собой? - повторят зек из  далекого  прикар-
патского села.
   - Ты с ума сошел, Хмара. Я боюсь, что и один могу разбиться.
   - Будэмо удвох боятыся.
   - Да нас планер не выдержит. Ты глянь на свою раскормленную салом ре-
пу.
   Хмара радостно похлопал себя на брюху:
   - Цэ точно. Сало я люблю.
   - Нет, Хмара. Я с тобой не полечу. Я не самоубийца. И вообще: я ниче-
го не знаю, не видел и не делал.
   - Цэ ты оперу скажешь. А вин такый дурный, шо повирыть. Я иду  спаты.
Бувай здоров.
   Хмара сделал вид, будто собрался уходить. Саркисов схватил его за ру-
ку. Его воспаленный изворотливый мозг  торопливо  тасовал  варианты.  До
подъема Саркисов вряд ли успеет уничтожить разборной планер,  тем  более
что на пыльных скобах остались его  следы.  Мастер  без  труда  вспомнит
странный рулон в мастерской. Впрочем, оперчасти может хватить и  показа-
ний Хмары. Саркисов решился. Будь что будет. Дельтаплан скроен  добротно
и должен выдержать двоих. Полет будет намного короче  и,  скорее  всего,
завершится в десятке метров от бетонного забора. Но выбирать уже не при-
ходилось. Саркисов попытался схитрить: согласился на  совместный  полет,
но заметил, что планер требует последней доработки и  будет  готов  лишь
послезавтра. Хитрого хохла провести не  удалось.  Хмара,  вероятно,  уже
давно следил за Саркисовым.  Итак,  долгожданный  перелет  назначили  на
завтрашнюю ночь.
   На поверке Хмара не спускал с Саркисова глаз. Они лупили перловку  за
одним столом, при этом хохол с самым серьезным  видом  сверлил  будущего
спутника глазами и подмигивал. Вскоре лагерный конструктор перестал  за-
мечать тупую физиономию и переключился на ночной полет.  Все  продумыва-
лось до мелочей, мозг прокручивают каждый шаг, пробежку, прыжок. Участие
Хмары усложняло акцию, но... Саркисов в который уже раз чертыхнулся.  Во
время очередного перекура возле мастерской он  непринужденно  подошел  к
хохлу и, глядя в сторону, тихо сказал:
   - Говорю в последний раз. Давай откажемся. Мы оба попадемся  или  по-
гибнем. Лети сам. Ты знаешь, где труба и где планер. Я  покажу,  как  он
собирается.
   Хмара прикурил, затянулся и поглядел в небо. Глаза его сузились.  Се-
кунду помолчав, он прошептал:
   - Ты хытрый. Я подемуся на  трубу,  а  ты  стукнэш  солдатику.  Хмару
встрэлять, а тоби - досрочку. Нэма дурных. И я одын боюсь.
   - Ты сам себя перехитришь. Ты...
   Хохол уже не слышал. Он докурил и пошел в цех. Если бы взгляд  Сарки-
сова мог испепелять, от Хмары сейчас бы осталась лишь кучка пепла.  Плю-
нув в сторону уходящего зека, Саркисов в самом скверном настроении  поп-
лелся к осточертевшим станкам и тряпкам.  Его  внезапно  охватил  страх:
из-за глупого, но  наблюдательного  соседа  по  отряду  он  рисковал  не
столько судьбой, сколько жизнью. Однако выхода не было.
   После команды "отбой" зеки разбрелись по кроватям. Блатные в углу за-
мутили чай и до полночи резались в карты. За это время  в  отряд  дважды
наведывался дежурный. Завидев офицера, "козел" у входа  ронял  миску,  и
урки мгновенно бухались на койки с сонным выражением лица. К  часу  ночи
они угомонились и заснули. Беглецы по одному выбрались из  общежития  и,
прячась в тени стен, обогнули два корпуса. Пригибаясь и надолго припадая
ко всем попутным предметам, они добрались до хоздвора и перелезли забор.
Двигались молча. Хохол лишь сопел и тихо покрякивал.  Вот  и  труба  под
стеной инструментального склада. Саркисов  нащупают  знакомые  бруски  и
рейки. Он вытащил их на свежий воздух, обвязал веревкой  и  забросил  за
спину. Весь планер весил не больше десяти килограммов. Так же тихо и не-
заметно зеки прошлись вдоль забора. Вскоре в свете бледной луны  показа-
лось здание котельной. Пробежав последнюю сотню метров,  они  замерли  у
трубы. Постояли без единого шороха минут пять. Затем Саркисов тихо  ска-
зал:
   - Ну, с Богом, Хмара. Если разобьемся, я тебя, падла, в аду на заточ-
ку надену.
   Началось восхождение на вершину. Саркисов, сразу потяжелевший на  де-
сяток килограммов, слышал внизу противное сопение. Сейчас  он  ненавидел
Хмару больше, чем милицию. На последних метрах хохол начал  сдавать.  Он
тихо хрипел и отплевывался. Наконец Саркисов достиг края. Внизу на вышке
привычно грустил часовой. Зеку показалось, что он копается в  носу.  Под
ногами заерзал Хмара:
   - Шо ты там застряв? Ссышь, чи шо?
   - Закрой хайло, - зашипел Саркисов. - Давай договоримся. Ты молча де-
лаешь то, что я скажу. Иначе я тебя просто сброшу головой вниз. Понял?
   Хохол обиженно затих. Он оглядывался по сторонам и со страхом смотрел
вниз. Его кисти на скобах побелели и от напряжения мелко дрожали.  Хмара
топтался на скобе и пытался представить, чем сейчас занимается Саркисов.
А тот уже закрепил на верхней скобе каркас с деревянной палкой для  рук.
Обвязав вокруг скобы конец веревки (другой конец зек обмотал вокруг себя
на тот случай, если вдруг сорвется), Саркисов начал опасный маневр.  Зек
прополз по стенке трубы около метра и словно индеец  из  колчана  достал
из-за спины три длинные рейки. Он намертво вогнал первую в металлический
паз каркаса, перехватил самодельными ремнями и продолжил путешествие  по
краю, но уже в обратную сторону. Вскоре была установлена и вторая рейка.
Начиналась самая рискованная фаза операции. Обматерив на  всякий  случай
Хмару, тосковавшего на ржавых скобах, и запретив тому двигаться,  Сарки-
сов пополз к противоположному краю трубы. Он старался не думать о  высо-
те. Страховку пришлось отстегнуть.
   Легкий ветер начинал трепать полотно. Чем дальше  продвигался  зек  и
чем дальше заносил последнюю рейку, тем сильнее  вибрировал  дельтаплан.
"Только бы не сорвался, - думал Саркисов,  закрепляя  концы  планера.  -
Впрочем, черт его знает, что лучше. Они с Хмарой..." Вспомнив  о  хохле,
дельтапланерист тихо застонал. Неустойчивая конструкция была почти гото-
ва. Зек вторично прополз по кирпичной окружности, проверяя крепление,  и
наконец вернулся к верхним скобам. Те уже были заняты сгорающим от стра-
ха и любопытства Хмарой. Согнав хохла вниз, Саркисов начал  регулировать
каркас. Все его движения были спокойны и точны.  На  сборку  дельтаплана
ушло не меньше часа. Хмара принялся тихо ругаться и нервно топтаться под
ногами. Он проклинал всех на свете, однако вниз не слезал.
   Всему приходит конец. Саркисов выдохнул: "Все!", вытер потный  лоб  и
посмотрел на спутника. Его взгляд сейчас мог бы расплавить вольфрам,  но
только не Хмару. Над трубой трепетал темный планер, готовый сорваться  и
понестись над землей. Саркисов посмотрел  в  сторону  вышки.  "Вертухай"
стоял лицом к трубе. Что-то горячее уперлось зеку в колено, потом в бед-
ро и наконец в бок. Это продвигался наверх Хмара.
   - Подвынься, - зашептал он.
   - Я сейчас тебя в трубу кину, гнида! - со слезами  в  голосе  выдушил
Саркисов.
   - А я крычать начну.
   Наконец часовой повернулся к ним спиной. Время!
   - Ты, морда хохлацкая! Поднимайся ко мне. Да осторожней, гад!  Берись
за палку, с краю берись. И запомни: ни единого звука. Что бы я ни делал,
и как бы мы ни летели. Я не хочу из-за тебя  подыхать.  Если  пикнешь  -
сброшу вниз. Поверь мне. Допер?
   Хмара закивал и покрепче уцепился за палку. Он  весь  дрожал,  колени
ходили ходуном, зубы мелко стучали. Саркисов смутно подозревал, что  по-
лет ничем хорошим не завершится. Но отступать было поздно. Он  перекрес-
тился, отсоединил палку от скобы и, тихо скомандовав: "Толчок!",  первым
оттолкнулся от трубы. Планер бесшумно отделился. Давно забытые  ощущения
вновь заструились и запульсировали в груди Саркисова. Но  они  продолжа-
лись лишь первые секунды полета. Планер слишком резво пошел вниз.  Хмара
заскулил и сразу же получил в  ухо.  Первая  заградполоса  приближалась.
Резко терял высоту и дельтаплан. До земли остав