то, чтобы отличать  стриженых  новобранцев  по  фотографиям,  от
"вертухая" требовались некоторые усилия. Коридорное освещение  и  хрони-
ческая озабоченность контролеров - лучшие друзья тюремной авантюры. Чаще
всего подмена проходила на пересылках. Через транзитные тюрьмы круглосу-
точно циркулирует поток зеков, ожидающих этапа в самые различные  уголки
России. В книге "Антология заказного убийства" я подробно  описал  побег
вора по кличке Бурлак из Котласской пересылки. Бурлак выиграл столь  не-
маловажную услугу своего "двойника" в карты. Тюрьма Котласа знает  много
подобных побегов. Беглецу не приходилось брать на абордаж бетонные стены
или нырять в сточные коммуникации.  Опытный  зек,  зачастую  рецидивист,
высматривал подходящего новичка, осужденного на два-три года (скажем, за
драку) и заключал с ним сделку. Старый вор вкрадчиво доказывал, что зеку
за эту аферу грозит лишь пара суток карцера. За его молчание при  отборе
на этап предлагались деньги, теплые вещи, продукты. Пронумерованная  ос-
точертевшая армия зеков казалась надзирателям на одно лицо. Кроме этого,
небольшой хабар мог "нагнать усталость" или "усилить сонливость" охраны.
   Транзитные тюрьмы всегда переполнены. Случалось, "вертухаи" не  могли
закрыть дверь камеры и трудились сапогами, чтобы подвинуть выпиравших из
дверного проема зеков. "Напряженней и откровенней многих была Котласская
пересылка, - вспоминал Александр Солженицын. - Напряженней потолку,  что
она открывала путь на весь Европейский русский северо-восток,  откровен-
ней потому, что это было уже глубоко в Архипелаге и не перед  кем  хоро-
ниться. Это просто был участок земли, разделенный заборами на клетки,  и
клетки все заперты. Хотя здесь уже густо селили мужиков в 1930, однако и
в 1938 далеко не все помещались в хлипких одноэтажных  бараках  из  гор-
былька, крытых... брезентом. Под осенним мокрым снегом и в заморозки лю-
ди жили здесь просто против неба на земле. Правда, им не давали коченеть
неподвижно, их все время считали, бодрили проверками (бывало  там  двад-
цать тысяч человек единовременно) или внезапными ночными обысками. Позже
в этих клетках разбивали палатки, в иных возводили срубы - высотой в два
этажа, но чтоб разумно удешевить строительство - междуэтажного  перекры-
тия не клали, а сразу громоздили шестиэтажные нары с вертикальными стре-
мянками по бортам, которыми доходяги и должны были карабкаться как  мат-
росы... В зиму 1944-45 года,  когда  все  были  под  крышей,  помещалось
только семь с половиной тысяч, из них умирало в день -  пятьдесят  чело-
век, и носилки, носившие в морг, не отдыхали никогда".
   В конце 40-х годов один из котласских  зеков,  притворившись  трупом,
покинул камеру и на носилках был переправлен в тюремный морг, где он на-
меревался совершить побег. "Живой труп" выбрал день, когда тюремный врач
слег с простудой  и  на  каждый  смертный  случай  посылал  молоденького
фельдшера, мотавшего в Котласе срок за хищение государственного имущест-
ва. Фельдшер не стал щупать в камерной суматохе пульс и поверил  братве,
клятвенно заверявшей, что "покойник" валяется в  умершем  состоянии  уже
сутки. Два санитара погрузили тело на носилки и потащили к моргу. Остав-
шись в одиночестве и оглядев холодные бледнолицые штабеля, беглец  решил
в этом мрачном месте не задерживаться. Он нашел грязный  халат  санитара
и, надев его, направился к дверям. Но та оказалась закрытой.  Невозможно
было удрать и через окно. Пришлось ждать персонал. Когда  дверь  наконец
открылась и вошли два санитара, зек прятался среди нар. Ему удалось  не-
заметно покинуть морг. Он прошел сотню метров и, в конце концов,  понял,
что покинуть территорию тюрьмы не  удастся.  Спустя  час  несостоявшийся
беглец выбросил халат и сдался охране. Отдубасив беспризорного зека, ко-
торый уверял, что попал в морг по ошибке, так как долго провалялся в ка-
мере без сознания, "вертухаи" вновь запихнули узника в камеру.  На  этом
его прогулка между бараками и завершилась.
   Бывали случаи, когда притворщик добирался до морга не с целью побега,
а с намерением отдохнуть от работы, пусть и в  такой  мрачной  компании.
Выходка могла закончиться трагически и походить на тот анекдот, где  па-
тологоанатом пишет в своем заключении: "Умер  при  вскрытии".  В  лучшем
случае лжепокойник лежал в покое до следующего утра. Когда приходил врач
и готовился распороть зека от горла до живота, обман выявлялся. Иногда в
морг заходил "вертухаи" и бесцеремонно протыкал  труп  штыком.  В  более
редких случаях разбивалась молотком голова. Ничего не было удивительного
в том, что симулянт задерживался в морге намного дольше, чем планировал.
   При подмене беглец покидает тюрьму или лагерь легально. Он  с  охотой
проходит все формальности, расписывается в журналах и отбывает по чужому
тюремному делу. Афера требовала определенных  правил,  иначе  вся  затея
могла с треском провалиться, и за попытку побега могли наградить прибав-
кой к сроку. Без внешнего сходства затевать хлопотную операцию считалось
безумством. Хотя в 1959 году на Краснопресненской пересылке некто Пращин
решил поменяться с евреем Тоньцем.  Как  веснушчатый  широколицый  туляк
смог уговорить худосочного Тоньца,  который  по  спецнаряду  должен  был
ехать на металлургический завод в качестве инженера-технолога, никто  не
знает. Подмена не удалась. Конвой,  прибывший  за  Тоньцем  персонально,
сразу же учуял неладное. Грубая и как бы недорисованная физиономия  Пра-
шина слабо вязалась с формулами и чертежами для выплавки стали. Один  из
офицеров открыл папку с личным делом Тоньца  и  попросил  назвать  место
своего рождения. Через несколько минут скуластый рецидивист корчился  на
полу под сапогами наблюдательного конвоя. Когда зек мог отвечать на воп-
росы лишь кивком головы, его отволокли в БУР (барак усиленного режима) и
оставили там на  две  недели.  Затем  принялись  за  инженера-технолога.
Тоньцу досталось меньше. Не потому, что бедный еврей уверял, что подмена
состоялась во время его сна и без его участия, а,  скорее,  потому,  что
инженер еще был нужен черной металлургии. После беседы в кабинете  опер-
части Тоньц мог смотреть на мир сквозь узкие прорези опухших век.
   Для тюремных "рокировок" прежде всего требовалось  внешнее  сходство,
то есть равноценная замена. Желательным фактором являлось  сходство  по-
рядковых номеров на одежде.


   Кроты

   С особым вниманием  и  осторожностью  оперативная  часть  отслеживает
"кротов", т.е. тех, кто пытается выйти на свободу через  подземный  ход.
Кумы могут мириться с карточными играми, летаргическим отдыхом авторите-
тов, неформальными отношениями в зоне. Однако на подготовку к побегу они
закрыть глаза не могут. Оперчасть обязана пресекать  побег  в  зародыше.
Иначе она встретит кадровые перемещения. Любая работа со стукачами  тре-
бует олимпийского хладнокровия. Однако профессиональные кроты -  катего-
рия особая. Подкоп - дело коллективное, и, прежде чем воткнуть ложку или
миску в землю, кроты вычисляют в камере или бараке стукача. Затем искус-
но дезинформируют его. Особая осторожность и предупредительность вызваны
тем, что яму вырыть тяжелей, чем смастерить кошку или подкупить  "верту-
хая". Один неосторожный шаг - и многодневный труд уйдет впустую.
   В одиночку с серьезным подкопом не  справиться.  Зеку-одиночке  можно
прокусывать проход в "плетенке", прятаться в цистерне с нечистотами, за-
капываться с трубкой в уголь, выдавать себя за другого,  пилить  оконные
прутья и тому подобное. Хроника побегов свидетельствует, что  на  подкоп
идут минимум три человека, а максимум... В одной  из  бразильских  тюрем
через длинный тоннель, который готовился почти полгода, ушла без  малого
тысяча заключенных. Такое скопление граждан в специфической даже для Юж-
ной Америки одежде вызвало в окрестностях легкую панику. На помощь поли-
ции  были  брошены  армейские  части.  В   считанные   дни   подавляющее
большинство зеков вновь окунулось в тюремный быт.
   13 января 1993 года утренний караул тюрьмы в грузинском городе  Ксани
был удивлен тишиной и спокойствием в камерах шестого  поста.  Оказалось,
что все 154 зека этой ночью успешно покинули казенные стены. Они вылома-
ли решетку и малыми группами тихо выбрались во двор, где в укромном мес-
те их ждал подземный канал, ведущий к городской водопроводной системе.
   Спустя полгода подобная беда свалилась  и  на  администрацию  ленинс-
ко-кузнецкого ИТУ строгого режима. Двадцать  три  зека  на  четвереньках
прошли двадцать пять метров под двухметровым пластом земли и оставили  о
себе лишь добрую память. Однако самым  удивительным  оказалось  не  это.
Группой кротов руководил человек, начисто лишенный лагерного авторитета,
- насильник из Оренбурга Виктор Любинский, которого адвокаты едва спасли
от расстрела. В начале 90-х Любинский изнасиловал и убил (а затем  опять
изнасиловал) пятнадцатилетнюю школьницу. В  следственном  изоляторе  ему
хотели ампутировать половой член, и только спешный перевод в другую  ка-
меру спас насильнику жизнь. Любинский получил пятнадцать лет и  отбыл  в
ЛенинскКузнецкий, где ухитрился утаить последний факт  своей  биографии.
Видимо, опасаясь разоблачения, за которым стоял в лучшем случае  петуши-
ный угол, он быстро сколотил группу единомышленников. Канал  рыли  само-
дельными совками, изготовленными в кровельном цехе. Мобильные  розыскные
отряды повязали половину беглецов в течение пяти суток.  Многие  из  них
даже не пытались лечь на дно. Одни прятались у матери, другие - у  брата
или сестры, третьи вообще вернулись в свои семьи. Были и такие, кто пус-
тился в массированный запой, встречая милицию могучим храпом. Оставшихся
беглецов настигли уже в Сибири, куда они приехали на угнанных  автомоби-
лях. Самого Любинского брали в Новосибирске.
   В первых числах июля 1995 года из ИТУ-18 (Казань) девять  заключенных
через десятиметровый подземный тоннель покинули режимное учреждение и на
двух легковых автомобилях бесследно исчезли. На лаз, прорытый под  пери-
метром всех лагерных ограждений, прилетел посмотреть сам  министр  внут-
ренних дел. Начальник оперчасти беспомощно развел руками: о "кротах"  ни
один из его стукачей не сообщил.
   Все десять метров были прорыты столовыми ложками и с помощью целлофа-
новых пакетов. Хотя этот нехитрый инструмент у  многих  вызовет  улыбку,
однако он имеет громкую славу. В 1976 году в ИТК усиленного  режима  под
Павлоградом зеки всего тремя ложками прорыли двенадцать метров под "пле-
тенкой" и "запреткой". Землю выносили в собственных робах и утрамбовыва-
ли в десятке метров от входа. Земляные работы длились почти месяц. Более
серьезное применение столовых ложек наблюдалось  в  кишиневском  СИЗО  -
старинном допре, из которого любил бегать Григорий Котовский. Семь подс-
ледственных расковыряли старую стену и вытащили  кирпич.  Дальше  работа
пошла веселей, В день вынималось всего по кирпичу, однако уже через  три
недели в стене зияла дыра, в которую мог пролезть самый толстый из сока-
мерников. Чтобы охрана, проводившая ежедневный шмон, не обнаружила плоды
их трудовой активности, зеки каждый раз закладывали  кирпичи  обратно  в
стену и замазывали швы хлебным мякишем, выпачканным в пыли.  Ночью  зеки
выбрались из камеры и полезли на крышу тюрьмы. В этот момент их  заметил
часовой на вышке и открыл огонь из автомата. Через  минуту  по  беглецам
стрелял чуть ли не весь тюремный караул.
   Четверо храбрецов сразу же пошли на попятную и полезли обратно в свою
камеру. Однако трое, которым грозили максимальные сроки наказания, риск-
нули и пошли на прорыв. Им удалось перемахнуть через заборы и скрыться в
ночи. Как видим, столовая ложка - серьезный инструмент или, если хотите,
оружие. Столовый прибор очень легко превратить в заточку. Тюремная прак-
тика знает множество случаев, когда заточенными о камерный  пол  ложками
зеки чинили разборки и исполняли блатные приговоры.
   Все девять зеков, сбежавших из казанской ИТУ-18, были  пойманы.  Трое
из них продержались на свободе всего четыре дня. Остальных ловили в раз-
ных уголках республики и свозили к общему месту встречи. Последнего зека
взяли на железнодорожном вокзале. Он стоял с наклеенной бородой, которую
одолжил у знакомого кладовщика местного драмтеатра, около касс и интере-
совался движением поездов на Москву. При задержании зек уверенно работал
под пенсионера и даже помахал какой-то грязной книжицей, которая  издали
смахивала на пенсионное удостоверение. Затем плюнул,  отодрал  бороду  и
попросил передать ее обратно в театр. Дабы не набавили еще  годков  пять
за кражу коллективного имущества.
   В 1991 году история великих побегов пополнилась очередным  уникальным
случаем. На этот раз  благодаря  исправительному  учреждению  ЮЖ-313/100
(Харьковская область, поселок Темновка). Среди  всего  изобилия  фактов,
легенд и мифов, которыми полна история побегов, темновский случай уника-
лен. По крайней мере, аналогов ему на нынешний  день  не  имеется.  Речь
вновь пойдет о "кротах".
   Однажды Сергей Вашенко из второго отряда забрел в  механическую  мас-
терскую и в задумчивости остановился возле  железного  бака,  в  котором
плескались остатки эмульсии. Это полуржавое творение вдруг навеяло такие
странные мысли, что Вашенко не мог оставаться с ними наедине. На следую-
щий день он уже шептался со своим корешом-одноотрядником Барсуковым.
   - Заметут, как пить дать заметут, - волновался кореш, уже потирая ру-
ки. - Под баком, говоришь?
   - Ну да. Я уже все прикинул. Метров тридцать. Не больше.
   - Сколько?!
   Ващенко испуганно огляделся и пошел умываться. К вечеру Барсуков стал
более покладистым и даже обещал через нарядчика  переоформить  наряды  в
мастерскую. Через неделю оба зека действительно трудились в мехцехе. Ря-
дом с ними на токарном станке упражнялся бывший  горнорабочий  очистного
забоя Борис - Гутыря - упитанный, розовощекий добряк, осужденный за кра-
жу шахтных детонаторов и пяти аммоналовых шашек. После некоторых колеба-
ний было решено посвятить в смелый нестандартный план и его. Гутыря дол-
го массировал квадратный подбородок, чмокал губами и наконец изрек:
   - Полгода. Не меньше.
   - Что полгода? - испугался впечатлительный Барсуков,  видимо,  думая,
что дальше речь пойдет о тюремном карцере.
   - Копать полгода. А то и больше.
   Мнение бывшего шахтера-ударника оспаривать не стали.  Так  как  конец
срока у всех троих маячил в последних годах второго тысячелетия, полгода
подземных работ никого не пугали. В тот же день ударили по рукам и прис-
тупили к разработке побега. План оказался настолько странным и  замысло-
ватым, что мог бы насторожить кого угодно. Но  только  не  горнорабочего
Гутырю.
   - Толково придумано, - заметил он, рассматривая что-то в углу. - Осо-
бенно с вагонеткой. Если все будет тики-так - менты в жизнь  не  допрут.
Доверьтесь мне. Приступаем на следующей неделе. А сейчас держитесь  друг
от дружки подальше. Встречаемся только здесь.
   На следующей неделе зеки ковшом вычерпали остатки эмульсии в  баке  и
автогеном вырезали дно. На двухстворчатой крышке бака сразу же поставили
электрозамок, который открывался  кнопкой  на  соседнем  станке.  Первым
спустился в бак Вашенко. Он прикрыл над собой обе половинки  и,  страдая
от все еще едкого запаха, начал копать короткой лопатой землю под  баком
и наполнять ведра у ног. Спустя пять минут он тихо  постучал  в  крышку,
глотнул свежего воздуха и подал ведра. Землю высыпали прямо в цехе, сме-
шали с цементом и тщательно утрамбовали двухпудовой  металлической  чуш-
кой. Через час в бак нырнул Барсуков. Зеки бодро таскали ведра в угол  и
ровным слоем покрывали пол мастерской. Под конец смены крышка  закрылась
за Гутырей
   Яма под баком быстро углублялась, но вместе с тем рос  уровень  пола.
Земля с цементом трамбовалась уже по всему цеху. Барсуков  лично  следил
за равномерностью покрытия, с натугой ворочая чушкой. Спустя неделю  лаз
ушел в сторону контрольно-заградительных препятствий. Подземные работяги
начинали быстро утомляться и задыхаться от пыли. Они возились в  темноте
как полуслепые кроты, тыкали черенком куда придется  и  наполняли  ведра
наощупь. Поработав так еще неделю, зеки занялись  электрической  провод-
кой. Ващенко и Барсуков стащили у электриков кабель, зарыли в пол и пус-
тили под бак. Вскоре сырой трехметровый коридорчик освещался яркой  лам-
пой. Работа пошла бодрей. Вдохновленный Гутыря снял с нерабочего  станка
двигатель и за два дня сконструировал вентилятор, который мог бы откачи-
вать по шлангу пыльный воздух из минизабоя.  Новый  механизм  немедленно
прошел подземную апробацию и вскоре стал еще одной гордостью  Гутыри.  И
все же проблема со свежим воздухом осталась. "Кроты" не могли долго  ос-
таваться под землей даже в ярком свете и  при  урчащем  вентиляторе.  Но
план побега предусматривал и этот нюанс.
   От кислородного баллона, который предназначался для газосварки и  ко-
торый пылился в углу, зеки проложили узкий шланг. Через шланг под  землю
подавался кислород. Тоннель продолжал углубляться. Подземные работы  уже
стали напоминать своеобразную забаву. Изворотливые головы  тужились  над
новыми "наворотами", без которых вполне могли бы обойтись. Бывший  шахт-
ный проходчик вдруг отказался таскать  ведра  из  туннеля,  а  предложил
смастерить ни много ни мало узкоколейку. Его товарищи покрутили  пальцем
у виска, однако вскоре, поглощенные новой необычной затеей, начали спус-
кать в бак швеллера и арматуру. Гутыря обнаглел до того, что перетащил в
тоннель сварочный аппарат. Он аккуратно уложил электрокабель вдоль  сте-
ны, укрепил, как в старые добрые времена, стены и потолок и начал  прок-
ладывать рельсы.
   Любопытно, что активное земледелие не отражалось на трудовых  показа-
телях. То ли зеки взятками закрывали наряды, то ли титаническими усилия-
ми наверстывали план. За эти полгода, пока прокладывался лагерный  "мет-
рополитен", в механическую мастерскую множество раз заглядывали с  обыс-
ком. Солдаты ворошили штабеля арматуры, худеющие с каждым месяцем, опро-
кидывали ящики с запасными деталями, перебирали инструмент и даже откры-
вали крышку бака. Но тот был по  прежнему  пуст:  опускаясь  в  тоннель,
"крот" закрывал стальным листом дно бака,  вбивая  под  ним  специальные
клинья. Во время очередного шмона обнаглевшие зеки  даже  не  прекращали
рыть туннель.
   Из листов металла и уголков Гутыря сделал легкую  удобную  вагонетку,
которую опустили на рельсы из швеллеров и арматуры. Груженная землей ва-
гонетка с волнующим грохотом катилась к баку, где  выгружалась  теми  же
ведрами. Горячий Барсуков уже намеревался пристроить к баку лебедку,  но
трезвый Гутыря ехидно заметил:
   - Давай уже лифт запустим. В три этажа. А?
   Сырая земля выдавалась на-гора центнерами. За  полгода  уровень  пола
мастерской поднялся почти на полметра. Несмотря на  то,  что  вытащенный
грунт добросовестно втаптывался и ровнялся, на входе в цех пришлось  вы-
ложить наклонный порог, чтобы странно распухший пол не бросался в глаза.
Почти каждую ночь "кроты" тайком выбирались из общежития, крались в мас-
терскую и продолжали рыть тоннель. Его стены и потолок уже  были  оббиты
железными листами, через каждые пять метров со стены свисала  лампа.  На
четвертом месяце лопата вдруг со звоном ударилась во что-то твердое. Это
была труба, которая, по всей видимости, служила для стока дождевых вод в
местное озеро. Гутыря, озаренный новой идеей,  засуетился  со  сварочным
аппаратом.
   - Ты что задумал? - ужаснулся Ващенко. - На  хрена  тебе  далась  эта
труба. Обойдем стороной, и все дела. Не режь, говорю! Затопит же  все  к
чертовой матери.
   Гутыря заговорщицки подмигнул и постучал по трубе. Затем дрелью прос-
верлил маленькое отверстие. Пустая. Огненное жало автогена  врезалось  в
металл и описало окружность. В стене тоннеля зияла дыра. Зеки, посвящен-
ные в новый замысел, протянули от пожарного к