о   --  реальная   противоположность,   которая   состоит   в
противонаправленности  сил.  Здесь  также  одно  упраздняет  другое,  однако
следствием  будет не ничто,  а нечто. Две равные силы могут  действовать  на
тело в  противоположных  направлениях, следствием будет  покой тела, который
также есть нечто реально существующее.
     Подобными  реальными  противоположностями  полон  окружающий  нас  мир.
Математика в учении об  отрицательных величинах давно уже оперирует понятием
реальной противоположности. Философия должна перенять у математики некоторые
принципы,  истинность  которых доказана  самой  природой.  В частности,  это
относится к понятию реальной противоположности, которую можно  обнаружить не
только в природе, но и в  поведении человека.  Удовольствие и неудовольствие
относятся  друг  к другу как  положительная и  отрицательная величины.  Свою
мысль  Кант  иллюстрирует  примером.  Матери-спартанке   приносят  весть   о
геройских подвигах ее сына, чувство удовольствия  наполняет ее  душу. Но вот
она узнает,  что сын пал  на поле  брани, ее удовольствие уменьшается.  Кант
предлагает степень  удовольствия при  первом известии  выразить символом 4а;
если  мы  предположим, что неудовольствие от  второго  известия представляет
собой простое отрицание,  равное нулю, то, сложив то  и другое, мы  получаем
4а+0=4а, то  есть  удовольствие  не было уменьшено  известием  о смерти, что
неверно. Если же неудовольствие выразить какой-либо отрицательной величиной,
например, -- а, то тогда мы получим правильный результат: 4а -- а=3а.
     То, что Кант переводит чувства на цифры, и полученный результат говорят
не в его пользу. И все же не станем судить строго философа, мы знаем: он уже
учится  "уважать людей". Ученье  требует  времени,  от старых  предрассудков
отделаться нелегко.

     * * *
     В зимнем семестре 1762 года у Канта появился новый студент, на которого
он  сразу  обратил  внимание.  Молодой  человек  числился  на  теологическом
факультете,  обладал  незаурядными   способностями  и   усидчивостью,  писал
неплохие стихи, подражая  любимым поэтам Канта  -- Галлеру  и  Попу. Одну из
лекций  своего  учителя юноша переложил на стихи и  вручил их  при следующей
встрече магистру, которому они так понравились, что тот  прочел  их  вслух с
кафедры. А ода,  написанная им в честь  восшествия на  престол русского царя
Петра III, уже увидела свет. Студент был беден, и Кант не брал с него  денег
за обучение.
     Иоганн  Готфрид  Гердер,  сын  звонаря  и  учителя приходской  школы  в
Морунгене,  не  помышлял  о  высшем образовании.  Помог  случай.  В  городке
расположился на  зимние квартиры  русский полк.  Военный  хирург  Шварц-Эрла
принял участие  в  судьбе начитанного юноши,  помогавшего ему в переводах на
латынь. Он взял с собой Иоганна Готфрида в Кенигсберг, решив сделать из него
врача. Чувствительный молодой человек упал в обморок при первом же вскрытии;
Гердеру пришлось поступить на теологический факультет.
     У Канта Гердер прослушал все его тогдашние курсы -- метафизику, мораль,
логику, математику, физическую географию. Старательно  записывал их, приводя
дома  свои конспекты в  порядок.  Сохранились  все его  записи  -аккуратные,
ясные, обстоятельно  излагающие  суть проблем, волнующих Канта.  Вот  лектор
выдвигает  тезис  --  душа представляет собой простую субстанцию. Хорошо, но
означает  ли  это, что она занимает место в пространстве? Если да,  то  душа
материальна и тогда должна открыться возможность ее измерить. Вы можете себе
представить 1 кубический дюйм духов? И  скажите, в каком месте тела человека
находится  его  душа? Значит ли это, что духи бестелесны? Может  быть, у них
особые,  органические  тела?  Как  иначе   они  могли  бы  присутствовать  и
действовать во вселенной? Ведь существует же сила  магнетизма, материальная,
но невидимая. Пока напрашивается  только один вывод:  у души есть внутренняя
природа, известная нам  из факта сознания, что  касается внешней ее природы,
то об этом мы ничего не знаем.
     Еще проблема.  Сохраняет ли  душа свое бытие после смерти  тела? Весьма
вероятно.  (Обратите внимание,  доцент  королевского университета  разрешает
себе уклониться от  безусловно утвердительного  ответа  на  один из основных
вопросов христианского вероучения. Недаром поручик Болотов с опаской  взирал
на  вольфианство,  усматривал в нем  начало сомнения.) Что  говорит в пользу
бессмертия? Если  я должен  ждать своего  полного исчезновения, значит,  мое
бытие  всего  лишь игрушка в  руках создателя. Моя мысль  протестует  против
этого, я вообще тогда не хочу жить. Я  говорю: мир  не скопище обломков, это
некое  единство, целое;  а  раз так, то  должна существовать единая цепь  от
прошлого к будущему.  Вопрос в том, является ли человек  носителем  подобной
цепи? Человек приходит  в  жизнь в силу  случайного  стечения обстоятельств.
Случаен факт  зачатия,  случайно выживание эмбриона и  новорожденного.  Иные
живут  так  мало, что не успевают реализовать  искомую связь между прошлым и
будущим.  А что,  если ты  живешь долго?  Любая жизнь коротка по сравнению с
беспредельной наукой.  Ученый в  старости может впасть в детство.  Ньютон не
знал  удовольствий,  ни  отдыха,  ни  покоя,  жил только  наукой,  а  кончил
старческим слабоумием, став предметом насмешек. Не лучше ли бездумная жизнь,
в  кругу  друзей? Иди, ищи  удовольствий! Смерть все  равно  поджидает тебя.
(Кант  как  бы размышляет вслух,  он  явно  на распутье. От  самоуверенности
юноши, гордо уверявшего, что он "выбрал путь", не осталось и следа.)
     Кант говорит о боге. Ни на собственном,  ни  на чужом опыте мы не можем
убедиться  в его  существовании. Нам  остается положиться на  разум:  только
система рассуждений  приводит  к  выводу, что есть  на свете  некое  высшее,
абсолютное и  необходимое существо. (Свои соображения по данному поводу Кант
изложил в трактате "Единственно возможное основание для доказательства бытия
бога". Работа  вышла в конце 1762  года, принесла автору первую литературную
известность, но богословов насторожила.  Магистр Вейман  немедленно выпустил
ее опровержение; в католической Вене она угодила в список запрещенных книг.)
     Встает, однако, вопрос: не  подрывает ли подобное  отношение  к религии
основ нравственности? Вслед за Бейлем и Хатчесоном Кант утверждает: мораль и
религия  --  разные  вещи.  Мораль  скорее  всеобщий  человеческий,   нежели
божественный,  суд. Конечно, страшен  бог  без морали, но  такое бывает (для
готтентотов  христианский  бог выглядит  как  голландский капитан). Может  и
мораль  обходиться без религии. Есть нравственные народы, не познавшие бога.
Общество  должно  терпимо  относиться   к  атеистам,  если  они  ведут  себя
нравственно.  Спиноза  был  честный  человек.  При воспитании  надо  сначала
пробудить  моральное чувство, а потом прививать  понятие  о  божестве, иначе
религия превратится в предрассудок, и вырастет хитрец, лицемер. Сначала надо
выработать  внутренние  обязанности,  а потом  внешние. Культура  морального
чувства  должна  предшествовать культуре послушания. Поступай в соответствии
со своей моральной природой -- таким должен быть основной закон поведения.
     Трудность, однако, состоит в том,  чтобы  определить  моральную природу
человека. Если спартанскую женщину выталкивали обнаженной на улицу, это было
для  нее страшнее смерти.  А  на  Ямайке индианки ходят  голые. Жениться  на
сестре  --   преступление,  а  в  Древнем  Египте  в  подобных   браках  был
сакраментальный смысл.  Эскимосы,  убивающие  своих  престарелых  родителей,
фактически  оказывают им услугу,  спасая от долгого умирания или мучительной
смерти на охоте. Руссо имел основание задуматься над тем, что естественно, а
что искусственно  в человеке, в одном он  был безусловно прав: одностороннее
развитие науки приносит вред.
     Гердер  оставил не только выразительную картину духовных исканий Канта,
но  и  яркий  словесный  портрет  своего  учителя.  Последнее  он  сделал  в
преклонных годах, когда уже враждовал  с Кантом, поэтому в желании польстить
заподозрить его нельзя. "С благодарной радостью, -- писал он, -- я вспоминаю
свое знакомство в молодые годы  с философом, который был для меня  подлинным
учителем  гуманности.  В  цветущие  годы  своей  жизни  он  обладал  веселой
бодростью  юноши,  которая,  несомненно,  останется  у  него  и  в  глубокой
старости. Его открытое,  как бы  созданное для  мышления чело  несло  печать
просветленности,  из  его уст текла  приятная речь,  отличавшаяся богатством
мыслей. Шутка,  остроумие и юмор были средствами, которыми он  всегда  умело
пользовался, оставаясь серьезным в момент общего веселья. Его  лекции носили
характер приятной беседы; он говорил о каком-нибудь авторе, но думал за него
сам,  развивая дальше  его  мысли, при этом ни  разу за три года, в  течение
которых я его слушал ежедневно, я не заметил у него ни капли заносчивости. У
него был противник, стремившийся его  опровергнуть, но он никогда не обращал
на  него внимания...  Я слышал его оценки Лейбница, Ньютона, Вольфа, Крузия,
Баумгартена,  Гельвеция,  Юма,  Руссо, некоторые  из  них были  тогда новыми
писателями, и надо заметить, что единственной его целью при  упоминании этих
имен  было  пробудить  порыв   к  истине,  благородный   энтузиазм  к  благу
человечества, стремление подражать великому и доброму. Он не знал, что такое
интрига; дух сектантства и пристрастности  был  ему  совершенно чужд, он  не
стремился вербовать последователей,  не прилагал  специальных усилий к тому,
чтобы  его  имя  было  на  устах  у   молодежи.  Его   философия  пробуждала
самостоятельную  мысль, и я  не могу  себе  представить  более  действенного
средства для этого,  чем  его  лекции;  его мысли как  бы рождались на ваших
глазах, и нужно было развивать их дальше; он не признавал никаких назиданий,
диктовки, догм. Естественная история  и  жизнь  природы,  история  народов и
человека,  математика  и опытное знание  были теми  источниками,  откуда  он
черпал  свою всеоживляющую мудрость. К ним он отсылал своих  слушателей; его
душа жила обществом..."
     Все знавшие Канта говорят, что это был общительный, отзывчивый человек.
Ему приходилось  много работать, он любил свой труд,  но знал не только его.
Он  умел  отдыхать и  развлекаться,  сочетая  глубокомысленную  ученость  со
светским лоском.
     "Блажен, кто смолоду был  молод..."  Магистр Кант после занятий  охотно
проводил время  за чашкой кофе или бокалом вина, играл в бильярд, вечером --
в карты. Иной  раз возвращался  домой за полночь, а однажды, по собственному
признанию,  в  таком подпитии,  что  не  мог  самостоятельно найти  проход в
Магистерский переулок, где ему  довелось жить в  60-е годы. Вставать в любом
случае  приходилось  рано: утром ждали  лекции.  К  тому  же слабое здоровье
заставляло думать о более строгом режиме.
     К физической  слабости, мучившей  его с раннего детства,  прибавился  с
годами  и род недуга душевного, который Кант называл  ипохондрией.  Симптомы
этого  заболевания  философ  описал  в  одной  из  своих работ:  ипохондрика
окутывает своего рода "меланхолический туман, вследствие чего ему мерещится,
будто его одолевают все  болезни, о которых он  что-либо слышал.  Поэтому он
охотнее всего говорит о своем нездоровье, жадно набрасывается на медицинские
книги  и повсюду находит симптомы своей болезни". Благотворно на ипохондрика
действует общество,  здесь  к нему  приходит хорошее  настроение  и  хороший
аппетит. Может быть,  именно поэтому Кант никогда не обедал  в одиночестве и
вообще любил бывать на людях.
     Его охотно  звали в  гости, и  он никогда не уклонялся от  приглашений.
Умный  и живой  собеседник, Кант был  душой общества. В  любой  компании  он
держался  на  равных,  легко, непринужденно,  находчиво.  Как-то  за  ужином
молоденький лейтенант в присутствии  старшего офицера пролил на стол красное
вино  и  готов был  провалиться  сквозь  землю  от  смущения.  Магистр Кант,
разговаривавший  с  этим  старшим  офицером  о  каком-то  сражении,  ничтоже
сумняшеся плеснул из  рюмки немного вина на  скатерть  и красными  разводами
стал изображать передвижение войск. Как совсем  недавно русским,  так теперь
прусским офицерам Кант читал  приватные лекции, за ним посылали генеральский
экипаж, и два генерала числились его хорошими знакомыми.
     Что касается дружбы, то на  этот счет у Канта  была  любимая присказка:
"Дорогие  друзья, друзей  не существует".  Заимствованная  у Диогена Лаэрция
присказка звучала  шуткой, но в любой шутке,  как известно, содержится  доля
правды. Правда состояла в том, что  Кант ценил дружбу (ставил ее выше любви,
полагая,  что она включает в себя  любовь,  но требует еще  и уважения), был
внутренне готов к настоящей дружбе, искал ее, полагал одно время, что нашел,
но на самом деле рядом с ним никогда не было человека,  который целиком  жил
бы его духовными интересами.
     Размышляя над тем,  как  сходятся люди, Кант  отмечал, что холерический
темперамент  препятствует  дружбе;  у сангвиника  --  все  друзья  (на  деле
оказывается,  что,  в  сущности, он никому не  друг);  у меланхолика  друзей
немного,   но   это   хорошие   друзья.   Свой   темперамент   Кант   считал
меланхолическим.
     Поэтому  следует  внимательно  вчитаться  в  кантовскую  характеристику
меланхолика.  В  известной  степени  это внутренний автопортрет.  Не следует
думать, отмечает Кант, что меланхолик лишен радостей жизни и вечно терзается
в  мрачной тоске. Нет, просто  он впадает в такое состояние легче других под
влиянием  внешних или  внутренних воздействий.  Такой  человек больше  всего
обладает чувством возвышенного. Наслаждение  от развлечений у него принимает
серьезный характер, не становясь от этого  менее сильным. Он доброжелателен,
постоянен,  остро реагирует  на  несправедливость.  Свои  чувства  подчиняет
принципам.  Поэтому  чужие  мнения  его  не  волнуют, он опирается только на
собственное  разуменье.  Меланхолик  хорошо  хранит  свои   и  чужие  тайны,
ненавидит  ложь  и  притворство.  "У  него  глубокое  чувство  человеческого
достоинства. Он знает себе цену и считает человека существом,  заслуживающим
уважения. Никакой подлой покорности он  не терпит, и  его благородство дышит
свободой. Все  цепи -- от позолоченных,  которые носят при дворе, до тяжелых
железных цепей рабов на  галерах -- внушают ему отвращение. Он строгий судья
себе и другим, и нередко он недоволен как самим собой, так и миром".
     Если  характер  меланхолика  портится  --   Кант   предвидел   и  такую
возможность,  --  то серьезность переходит в  мрачность,  благоговение  -- в
экзальтацию,   любовь  к  свободе   --   в  восторженность.  Оскорбление   и
несправедливость воспламеняют в нем  жажду мести. В  таком  случае  его надо
остерегаться.  Он пренебрегает опасностью и презирает  смерть. Если  чувства
его извращены,  а ум недостаточно ясен, он впадает  в экзальтацию, он  видит
вещие  сны  и  знамения.  Ему  грозит  опасность  стать чудаком, фантазером,
фанатиком. Свои слабости надо знать, чтобы не дать им развиться!
     Истинная дружба соответствует меланхолическому складу  характера, ибо и
то и другое  возвышенно.  Сам меланхолик может потерять непостоянного друга,
но этот последний не так  легко потеряет его. Даже память  об угасшей дружбе
для него священна.
     Кто же удостоился чести быть другом Канта? Среди университетских коллег
философ  не  нашел  ровни.  Другом Канта  считался  Иосиф  Грин,  английский
коммерсант,   постоянно  обитавший  в  Кенигсберге.  Кант  не  любил  ученых
разговоров на досуге, поэтому  ему легко было  в обществе  этого далекого от
философии,  хотя  и  начитанного,  человека.  Грин и  другой  близкий  Канту
Кенигсбергский англичанин, Мотерби, напоминали о Великобритании, откуда, как
он полагал, вышел его пращур.
     Деловой человек, Грин учил пунктуальности своего ученого друга, который
в молодости не был  еще столь педантичен, как в  пожилые годы. Рассказывают,
что однажды они договорились  о совместной поездке за город на лошадях Грина
в восемь утра.  Без четверти восемь Грин был готов. Без пяти он надел шляпу,
взял  трость  и спустился вниз. Когда часы начали  бить,  уселся в коляску и
тронулся  с  места. Он встретил запыхавшегося Канта на мосту через  Преголю,
но,  несмотря  на его  окрики,  проехал мимо.  Вскоре и  магистр  Кант  стал
образцом точности. Каждый  вечер он  проводил  у Грина, покидая его  ровно в
семь часов. Если Кант выходит от Грина, значит, семь, можно проверять часы.
     Любил  Кант бывать  у лесничего  Вобзера, домик  которого за  городской
чертой  в  Модиттене стал местом, где он проводил  свои каникулы.  Здесь  не
только хорошо отдыхалось, но и работалось.
     Женщины не играли в жизни Канта той роли, которая выпала им,  например,
в жизни и творчестве его младшего современника Гете. Он  остался холостяком.
Впрочем, у философов  это не  было редкостью:  Платон,  Декарт, Гоббс, Локк,
Лейбниц, Юм  не  знали  супружеских  уз. Психоаналитики  объясняют безбрачие
Канта  культом  матери,  затормозившим  другие  женские  привязанности.  Сам
философ смотрел на дело иначе: "Когда мне могла  понадобиться женщина, я  не
был  в состоянии ее прокормить, а когда я был в состоянии ее прокормить, она
уже не могла  мне понадобиться". Если  это признание сопоставить с другим --
"мужчина не может испытывать удовольствие от жизни без женщины, а женщина не
может  удовлетворять  свои потребности  помимо  мужчины",  станет ясным, что
безбрачие было вынужденным и в зрелые годы радости не принесло.
     "Пуризм   циника   и  умерщвление  плоти  отшельником  ничего  не  дают
общественному   благу,   это   искаженные   формы   добродетели,   для   нее
непривлекательные;  отвергнутые  грациями,   они   не  могут   притязать  на
гуманность". Так скажет Кант в глубокой  старости; в расцвете сил монашеский
аскетизм тем более  не  мог  воодушевить  его. Половое влечение,  по  словам
Канта, -- "величайшее чувственное  наслаждение", "наслаждение особого рода",
которое при этом не имеет  "собственно  ничего  общего с моральной любовью".
Одной силой умозрения к такому выводу не придешь.
     Некая Луиза  Ревекка  Фриц на склоне лет категорически утверждала,  что
когда-то  философ Кант  был в нее влюблен. По расчетам биографов, это падает
на  60-е  годы.  Не  называя  имен,  Боровский,  на  глазах которого  прошла
значительная часть жизни Канта, утверждает, что его учитель  любил  дважды и
дважды намеревался жениться.
     Нельзя  сказать,  что  прекрасный  пол обходил  Канта своим  вниманием.
Скорее  наоборот.   Вот,  например,  любопытное  свидетельство   --  письмо,
полученное  им  12 июня 1762 года.  "Дорогой друг! Вас  не удивляет,  что  я
решаюсь писать Вам, великому философу?  Я надеялась увидеть Вас вчера в моем
саду, но  мы с подругой обыскали все аллеи и не нашли нашего  друга под этим
небосводом, мне пришлось заняться  рукоделием -- лентой для  шпаги; посвящаю
это Вам. Претендую  на Ваше общество завтра в послеобеденное время. Я слышу,
как  Вы  говорите: да,  да, конечно, приду; ну хорошо, мы ждем Вас, мои часы
будут заведены. Простите за это напоминание. Вместе с подругой я посылаю Вам
воздушный поцелуй,  у  Вас в Кнайпхофе  воздух тот  же,  и  мой  поцелуй  не
потеряет свою симпатическую силу".
     Автор  письма -- местная красавица Мария Шарлотта Якоби. Ей исполнилось
23 года, десять из них прошли в замужестве. Столь ранний брак был неудачен и
затем окончательно распался. Но что  означает загадочная фраза -- "мои  часы
будут  заведены"?  Вполне   возможно  --  фривольность,  намек  на  интимные
отношения. Вспомните, как появился на свет джентльмен  Тристрам Шенди, герой
одноименного  романа Лоренса Стерна. Его папа имел обыкновение по воскресным
вечерам заводить большие напольные  часы, а затем выполнять свои супружеские
о