e]
 Проклятия в адрес судьи и прокурора осудивших Татьяну Соскину за
 распросранение листовок были расписаны на стенах Иерусалима.
 Критика судей, проклятия и угрозы в их адрес стали обычным явлением
 в израильской жизни. Есть существенная разница между этими угрозами
 и угрозами Равашоля и других революционеров. Революционеры
 стремяться разрушить судебную систему и препятствуют правосудию. В
 израильском случае судебная система уже рухнула и решения судей
 далекие как от истины, так и справедливости демонстрируют это.
 Естественно такие решения вызывают протест. Это еще одно из
 свидетельств краха судебной системы Израиля.
Я не привожу здесь дополнительных доказательств краха судебной системы
Израиля не потому, что их нет. Нет места. Вот некоторые факты и только
факты. Главный прокурор израильской армии Страшнов деморализовал армию.
После демобилизации он был назначен судьей в Тель-Авиве. Полиция настолько
занята проблемами безопасности и арабского террора что не имеет возможности
вникать в "мелкие конфликты" граждан. Только когда эти конфликты вырастут до
грандиозных размеров, только тогда полиция вмешивается. Бездеятельность
полиции привела к тому, что появилось огромное число разного рода частных
контор и компаний, которые берут на себя функции расследования и охраны. Еше
один штрих появился в деятельности полиции. Полиция более пяти лет пытается
предъявить какие-либо обвинения руководителю партии "ШАС" раввину Дери. В
расследовании его дела занято более пятидесяти человек. Можно утверждать,
дело превратилось в кармушку для следователей. Подобный же характер приняло
дело бизнесмена Лернера.
Явно политические тенденции наблюдаются и в деятельности израильской
прокуратуры.

Следует подчеркнуть общий характер краха судебной системы охватывающий все
области жизни общества, а не только его "политическую" сторону. Обычный
судебный процесс между продавцом и покупателем может быть заранее предсказан
в зависимоости от того кто продавец и кто покупатель. В Израиле адвокаты с
большой неохотой беруться за "медицинские" процессы, поскольку они тянуться
длительное время и, как правило, кончаются провалом.
В качестве примера я расскажу о своей тяжбе с зубным врачом. Я утверждал,
что зубной врач вырвал мне здоровый зуб и поставил мост, который свалился
через полгода из-за плохой работы. Когда я вернулся к нему, он вместо того,
чтобы сделать новый мост, спилил мне все зубы и еще требовал с меня деньги
"за работу". Я сравнил врача с террористом. Новый врач вынужден был
поставить мне на этом месте два штифта.
Моя проблема началась с того, что я не мог найти врача, который бы дал
судебно-медицинское заключение. Профессиональный союз категорически
запрещает врачам давать заключения. Пришлось обратиться в профессиональный
союз для решения проблемы. Там мне предложили "товарищеский суд" при
профессиональном союзе. Было ясно, что в этом суде сидят "товарищи", но не
мои. Я строил из себя наивного и заявил, что хотел бы для начала иметь
заключение. Меня отправили к дентисту, который дал объективное заключение и
взял с меня устное обязательство обратиться в "товарищеский суд". Дентист,
как и я оказался родом из России и на русском языке рассказал мне гораздо
больше, чем написал в заключении.
После того как я обратился в суд, "товарищеский суд" без моего участия и без
моего согласия срочно провел заседание, в решении которого мне было
предложено вернуться к врачу-террористу для продолжения лечения "до полного
моего удовлетворения". Это решение стало потом в суде поводом для адвоката
"террориста" отвергнуть мои претензии, поскольку "арбитраж уже вынес
решение".
Я не смог найти адвоката. Все адвокаты утверждали, что иск слишком
маленький, а беготни по судам будет много. На свой страх и риск я начал дело
один и довольно быстро понял в чем моя проблема. В Израиле существует только
одна страховая компания страхующая всех врачей. Доходы этой компании
превышают 55 млн. долларов в год. У этой компании весьма тесные связи с
профессиональными союзами врачей и… Я обратился в Государственный Банк
Израиля к контролеру над страховыми компаниями с просьбой объяснить
ситуацию, когда вопреки закону в области страхования существует монополь.
Мне не ответили. Я обратился с тем же вопросом к юридическому советнику
Министерства здравохранения. Я не получил ответ. Я обратился к Юридическому
советнику правительства. Мое письмо переправили юридическому советнику
Министерства здравохранения.
Поскольку судьи специализируются на определенных вопросах, то перед моим
судьей в качестве ответчика почти всегда фигурирует один и тот же адвокат.
Первоначально судья избрал политику филибастра. Это объясняло нелюбовь
адвокатов к таким процессам. После пяти минут дискуссий назначалось
следующее заседание через три месяца. Я требовал рентгеновские снимки зубов,
а они исчезли. Я без адвоката выйграл процесс. Это была пиррова победа. Мне
дали 7500 шекелей, хотя только на новое лечение я потратил 20000. Судебные
расходы и другие не были учтены.

Суды по малым искам стали моим хобби. Этот суд не требует присутсвия
адвоката. Вот мой суд против другой гигантской монополии в Израили -
Электрической компании. От перенапряжения у меня сгорел прибор факсимилия.
Поскольку компьютр имеет защиту от перенапряжения, то он не сгорел, но
посадил мне "жучка", от которого я не смог избавиться и моя дневная работа
пропала. Электрическая компания уверяла, что были молнии и даже указывала
номер столба, на котором произошел пробой грозозащитного устройства и
спрашивала почему не сгорели печи, стиральная машина и другие
электроприборы. Какое мне, потребителю, дело до того, что происходит на
электрических линиях? Разбирательство приняло затяжной характер. В деле уже
лежало заключение лаборатории по ремонту факсимилий, но по требованию судьи
Леванони были привлечены специалисты для решения вопроса о моем приборе и
полетевшей грозозащите. На последнее заседание судья повелел появиться
адвокатам. Во всех этих требованияхВ судьи сквозило его желание увеличить
мои судебные расходы. На последнее заседание я принес заключение метеослужбы
Израиля, в котором было четко указано, что в этот день молнии не
наблюдались. Это заключение стоило мне 250 шекелей. Я выиграл этот процесс.
Это была еще одна пиррова победа. Судья постановил выплатить мне компенсацию
500 шекелей вместо испрошенных мной 7500. Оплатить судебные расходы, которые
превышали сумму компенсации в 4 раза, судья отказался. Решение судьи
изложенное на пяти страницах потрясло меня своей логичностью. Он писал, что
если платить компенсации за убытки, то цены на электричество поднимутся.
Однако еще больше меня потрясло то, что в том же суде, в то же время и таком
же иске к Электрической компании как мой, другой судья без всяких выкрутас
постановил оплатить полностью убытки. Мои попытки ознакомиться с этим
судебным делом повисли в воздухе. На мою просьбу мне просто не отвечают.
Почему же в том же суде и в двух одинаковых исках столь существенная разница
в решении судей? Ответ весьма прост: у моего судьи была личная антипатия ко
мне. Ему не нравились мои взгляды.
 "Пусть свершится правосудие, даже если рухнет весь мир". В Израиле рухнет
все!

Когда я описываю крах судебной системы Израиля, то я использую Израиль как
пример. В других странах, я полагаю, читатель сам найдет примеры. И все ж я
расширю сказанное. Я следил за передачами ТV из постсоветской России,
беседовал с туристами или теми, кто приехал в Израиль оттуда на постоянное
жительство. Среди них много юристов. На фоне рассказанного ими Израиль
выглядит как рай.
Подоплекой краха судебной системы России является экономический крах страны.
Разрушив социалистическую экономику, власть осталась совершенно без
экономической основы. Частной не было. Налоги некому было платить. Чтобы
как-то просуществовать, власть повысила налоги так, что не только исчез
стимул для производства, но и появился стимул для черного рынка и связанных
с ним криминальных элементов. В любой стране судебная система целиком и
полностью находится на содержании государства. Если государство не способно
ее содержать, то система рушится или "переходит на самообслуживание". В
России выплата заработанной платы государственным служащим задерживается
длительное время. Это задержание исчесляется месяцами. (На Украине задержка
выплаты зарплаты зависит от иерархического положения. Чем ниже, тем больше
задержка.) Так получилось, что милиция, прокуратура и я полагаю суд и даже
армия оказались на содержании криминальных элементов. Это тем более верно,
что в некоторых районах и городах даже власть оказалась в руках крименальных
элементов.

Крах судебной системы США начался в буйные 60-е годы. Под натиском толпы
Верховный суд США начал принимать решения отвечающие ее требованиям. В этом
отношении нет большого различия между США и Израилем. Если в Израиле при
назначении судей руководствуются их идеологией, то в США цветом кожи. Это
игра в равноправие и демократию. Точно так же решения судов. Весьма
показателен суд над белыми полицейскими избившими черного преступника.
Поступку полицейских тут же придали расовую окраску. Почему нет расовой
окраски, когда негры насилуют и убивают белых?
Крах судебной системы - это свидетельство краха власти!

КАКОВА ЦЕНА СОГЛАШЕНИЮ?

                                    ULSTER

                    1912
                    By Rudyard Kipling

               THE DARK ELEVENTH HOUR DRAWS ON AND SEES US
               SOLD
               TO EVERY EVIL POWER WE FOUGHT AGAINST OF OLD.
               REBELLION.RAPINE.HATE, OPPRESSION, WRONG AND
               GREED
               ARE LOOSED TO RULE OUR FATE, BY ENGLAND'S ACT
               AND DEED.

               THE FAITH IN WHICH WE STAND. THE LAWS WE MADE
               AND GUARD.
               OUR HONOUR, LIVES AND LAND ARE GIVEN FOR
               REWARD.
               TO MURDER DONE BY NIGHT, TO TREASON TAUGHT BY
               DAY
               TO FOLLY, SLOTH AND SPITE AND WE ARE THRUST
               AWAY.

               THE BLOOD OUR FATHERS SPILT, OUR LOVE, OUR
               TOILS, OUR PAINS.
               ARE COUNTED US FOR GUILT, AND ONLY BIND OUR
               CHAINS.
               BEFORE AN EMPIRE'S EYES THE TRAITOR CLAIMS HIS
               PRICE.
               WHAT NEED OF FURTHER LIES? WE APE THE
               SACRIFICE.

               BELIEVE, WE DARE NOT BOAST, BELIEVE, WE DO NOT
               FEAR -
               WE STAND TO PAY THE COST IN ALL THAT MEN HOLD
               DEAR.
               WHAT ANSWER FROM THE NORTH? ONE LAW, ONE LAND,
               ONE THRONE.
               IF ENGLAND DRIVE US FORTH WE SHALL NOT FALL
               ALONE!

 Обсуждение разделов моей книги в дискуссионных группах было одной из целей
публикации ее в Интернет. Критика или похвала дают направление, а даже
небольшой вопрос может потребовать глубоких раздумий. Я глубоко признателен
коллегам и эту признательность я выражаю в этом разделе. Появление его было
стимулировано вопросами коллег и их письма полностью или частично были
использованы мной для ответа.
Следует заметить, как только я завожу дискуссию о каких-либо проблемах она
приобретает более оживленный характер, чем чисто академический разговор. В
данном случае речь шла об Ольстере.
В ходе дискуссии о мирном соглашении между католиками и протестантами я
получил от своего оппонента естественный вопрос: Как я могу, еще не прочитав
соглашение, делать коментарии к нему? Вот оно это письмо:

     Subject:   Re: THERE ARE NO COMPROMISES IN THE FIGHT AGAINST
     TERRORISM
          Date:       Sun, 19 Apr 1998 23:17:56 +0100 (BST)
     To:    CRIMINOLOGY@LISTSERV.GMD.DE

     Dear Dr Raikhlin

      As a member of the population of northern ireland and as someone
     actively involved in researching its culture, i find your recent
     comments on the social theory mailbase extremely unhelpful and
     downright ignorant to the facts. i trust you have not read the
     agreement for yourself and would advice that you did (like I have)
     before commenting on what has been a remarkable piece of political
     and cultural work.

     Andrew W McIvor

Моя задача не только ответить на это обращение, но и показать, что,
во-первых, все такие соглашения не стоят той бумаги, на которой они
написаны, во-вторых, что социолог может и обязан предсказывать даже не имея
в руках текст соглашения именно в силу того, что оно ничего не стоит.
                                      *
Рассмотрим для начала соглашение между мной и банком, у которого я прошу
ссуду. Банк с удовольствием даст мне деньги, но при условии, что я их верну.
Банк не верит моим устным и письменным обещаниям вернуть, он хочет что-то
более солидное. Этим "более солидным" может быть мое имущество. Если у меня
нет имущества, то банк примет гарантии моих друзей. Если я не верну банку
деньги, то он потребует конфискации моего имущества или обратится к моим
гарантам с требованием погасить мои долги. Предположим, что мои друзья
отказываются выплачивать мои долги банку. Банк заставит их выплатить долги
через государственную судебно-исполнительную систему.
Итак, все просто. Есть гаранты и есть система, которая может заставить меня
или гарантов платить по моим долгам.

Следует подчеркнуть, что с того момента, когда надо платить по моим счетам,
мои лучшие друзья превращаются в моих злейших врагов.

Теперь следует представить, что нет той системы, которая может заставить
меня или гарантов выполнить неприятное обязательство.

Обратимся  к конфликту между католиками и протестантами или арабами и
евреями. Первый вопрос: Кто заставить стороны выполнить свои обязательства?
Предположим, что есть гаранты, но тогда возникает вопрос:
Второй вопрос: Кто заставить гаранта выполнить свои обязательства?
Мы знаем множество конфликтов, когда гаранты под разными предлогами
увиливали от выполнения своих гарантий либо давили на одну из сторон в
конфликте, принуждая ее капитулировать под натиском другой.  Разумеется, что
в таких случаях соглашение не стоит той бумаги на которой оно написано.

Нарушение международных соглашений и взятых на себя обязательств имеет
весьма долгую историй. После поражения России в Крымской войны победители,
Англия и Франция возложили на нее по мирному договору обязательства,
которыми она пренебрегла. В это время Россией правил царь Александр II.
После поражения Германии в Первой мировой войне на нее с целью избежать ее
милитаризации по Версальскому договору были наложены ограничения. Приход
Гитлера к власти положил конец всем этим ограничениям. В обеих этих случаях
Англия и Франция сами должны были беспокоиться о выполнении этих соглашений.
Они не беспокоились. Если Россия в последующих войнах была союзником этих
стран, то Германия стала врагом.
Как видим, заставить противника выполнять соглашения, которые ему не по
вкусу, не так-то просто. Что ж можно сказать о тех соглашениях, которые
должна гарантировать третья сторона, как например, США?

Любое международное соглашение держится только до тех пор пока действует
принцип взаимности. Эта взаимность может выражаться во взаимно выгодной
торговле. Именно торговля служит самой лучшей гарантией мира и выполнения
соглашений. Экономический бойкот и санкции ведут наоборот, к обострению
взаимоотношений. Между Израилем и арабскими странами нет торговли. О каком
мире между ними может идти речь?

Другая взаимность имеет место при взаимном страхе сторон друг перед другом.
Страх во всех случаях выполняет полезную роль, понуждая человека быть
осторожным. Для голема характерно, то что он теряет способность оценивать
действительность и руководствуется только своими инстинктами. При этом он
либо полностью теряет чувство страха, либо наоборот страдает избыточными
страхами. Если такие големы руководят страной, то это может привести к
конфликту. Именно это было причиной возникновения Второй мировой войны.
Именно это было причиной возникновения войны между Израилем и арабскими
странами. Если Германия и Япония после поряжения во Второй мировой войне
встали на путь торговли и партнерства и нет никаких потребностей в гарантиях
их мирных намерений, то среди арабских стран призывы бойкотировать Израиль
раздаются непрерывно. Столь же непрерывно со стороны арабов исходят угрозы в
адрес Израиля. Не удивительно, что военные конфликты между арабскими
странами и Израилем имеют периодический характер.

Проблема гарантов возникает именно в последнем случае, когда все построено
на взаимном страхе. В отличии от коммерческих операций, когда гарантов
тяжело найти, в области конфликтов гаранты сами предлагают свои услуги.
Столь удивительная готовность гарантов положить свою голову под топор
происходит из-за их наивности и иллюзий, что они всегда остануться в
стороне. Весьма часто гарант надеется превратиться в оккупанта и внедриться
в район конфликта. Мирные конференции всегда собирают десятки участников,
каждый из которых готов гарантировать обеим сторонам все что только они
пожелают. Эти гарантии и гаранты быстро исчезают, в момент, когда необходимо
платить по векселям и лучшие друзья превращаются в злейших врагов.

Рассмотрим в качестве образца Мюнхенское соглашение. The Munich agreement
became a byword for the futility of appeasing expansionist totalitarian
states, although it did buy time for the Allies to increase their military
preparedness. Я выбрал это соглашение, чтобы спросить читателя: "Почему всех
участников этого соглашения не наградили Нобелевской премией мира?"

     Munich agreement
     (Sept. 30, 1938), settlement reached by  Germany,  Great Britain,
     France, and  Italy that permitted German annexation of the
     Sudetenland in western Czechoslovakia. After his success in
     absorbing Austria into Germany proper in March 1938, Adolf Hitler
     looked covetously at  Czechoslovakia, where about 3,000,000 people
     in the Sudeten area were of German origin. It became known in May
     1938 that Hitler and his generals were drawing up a plan for the
     occupation of Czechoslovakia. The Czechoslovaks were relying on
     military assistance from France, with which they had an alliance.
     The  U.S.S.R. also had a treaty with Czechoslovakia, and it
     indicated willingness to cooperate with France and Great Britain
     if they decided to come to Czechoslovakia's defense, but the
     Soviet Union and its potential services were ignored throughout
     the crisis.
     As Hitler continued to make inflammatory speeches demanding that
     Germans in Czechoslovakia be reunited with their homeland, war
     seemed imminent. Neither France nor Britain felt prepared to
     defend Czechoslovakia, however, and both were anxious to avoid a
     military confrontation with Germany at almost any cost. In
     mid-September, Neville  Chamberlain, the British prime minister,
     offered to go to Hitler's retreat at Berchtesgaden to discuss the
     situation personally with the F?hrer. Hitler agreed to take no
     military action without further discussion, and Chamberlain agreed
     to try to persuade his cabinet and the French to accept the
     results of a plebiscite in the Sudetenland. The French premier,
     ?douard  Daladier, and his foreign minister, Georges Bonnet, then
     went to London, where a joint proposal was prepared stipulating
     that all areas with a population that was more than 50 percent
     Sudeten German be returned to Germany. The Czechoslovaks were not
     consulted. The Czechoslovak government initially rejected the
     proposal but was forced to accept it reluctantly on September 21.

     On September 22 Chamberlain again flew to Germany and met Hitler
     at Godesberg, where he was dismayed to learn that Hitler had
     stiffened his demands: he now wanted