е? - снова взвизгнула  она 
своим полуобморочным, насыщенным  гелием голосом.  Налетчик уже  стоял 
рядом, навострив уши и сверкая тревожным взглядом. Он чувствовал,  что 
в доме сгущаются тучи. И даже разок угрожающе тяфкнул. Но Нетти его не 
слышала. -  Вы  пожалеете?  Я знакома...  у  меня  знакомства,  связи. 
Начальство! Я очень близко с ними знакома! Я этого так не оставлю! 
    Тоном вкрадчивым, лишь  с намеком на  сдерживаемую ярость,  Вильма 
произнесла: 
    - Та  шутка, которую  ты  со мной  сыграла, станет  самой  большой 
ошибкой в твоей жизни. Но исправить ее ты уже не успеешь. 
    И щелчок. 
    - Вы  не осмелитесь,  - всхлипнула  Нетти. По  щекам ее  струились 
слезы. Слезы страха и глубочайшего, бездонного и беспомощного гнева. - 
Вы не осмелитесь, вы плохая женщина? Я... Я вас... 
    Послышался еще  один  щелчок  и  гудок  освободившейся  телефонной 
линии. 
    Нетти повесила трубку и сидела минуты три неподвижно, глядя в одну 
точку.  А  потом  она  разрыдалась.  Налетчик  растерянно  тяфкнул  и, 
привстав на задние лапы,  положил передние на  край кресла, в  котором 
сидела Нетти. Она обняла песика и уткнулась мокрым от слез лицом в его 
шерстку. Налетчик лизнул ее в шею. 
    - Я  не позволю  ей  обидеть тебя,  милый,  - шептала  Нетти.  Она 
вдыхала уютное чистое собачье тепло и пыталась набраться от него  сил. 
- Я не позволю этой плохой,  этой ужасной женщине тебя обидеть...  или 
меня... она пожалеет. 
    Наконец  она  выпрямилась,   отыскала  бумажный  носовой   платок, 
засунутый в щель между сиденьем кресла и одной из его ручек, и вытерла 
глаза. Она была напугана... но при этом ощущала, как негодование,  уже 
давно зародившееся в глубине души, становится все явственнее. Такое же 
чувство появилось перед тем, как она достала из ящика под мойкой вилку 
и всадила ее в горло мужа. 
    Взяв со стола абажур из цветного стекла, Нетти нежно прижала его к 
груди. "Если  она только  затеет что-нибудь  дурное, то  очень,  очень 
пожалеет об этом", - тихо сказала она. 
    И так, с Налетчиком  у ног и абажуром  на коленях, она сидела  еще 
очень долго. 
 
 
    5 
 
    Норрис Риджвик медленно  ехал по Мейн  Стрит в патрульной  машине, 
обозревая здания на левой стороне улицы. Он радовался тому, что  скоро 
заканчивается смена. Какое прекрасное настроение  было у него с  утра, 
пока не схлестнулся с этим  идиотом, стоял себе преспокойно в  мужском 
туалете, прилаживал перед зеркалом  фуражку и получал удовольствие  от 
того, что видел. Все это он  помнил, но как-то отстранение и  нечетко, 
как бывает нечеткой выцветшая старая фотография. С того самого момента 
как его перехватил этот бешеный Китон все пошло наперекосяк. 
    Обедал он  в  грильбаре Клак-Клак  Тунайт,  что на  Маршруте  119. 
Обычно там кормили  неплохо, но на  этот раз почти  сразу после  обеда 
началась сильная  изжога,  а потом  еще  понос прохватил.  Около  трех 
пополудни он наехал на гвоздь.  Это случилось на Таун Роуд  неподалеку 
от старого  моста  и  пришлось  менять  колесо.  Для  того,  чтобы  не 
скользили  пальцы,  когда   надо  было  болты   закручивать,  он,   не 
задумавшись, вытер  грязные руки  о только  что выстиранную  форменную 
блузу, оставив  на ней  черные жирные  полосы. Пока  он разглядывал  с 
досадой следы своей нерадивости кишки  снова свело спазмом и  пришлось 
бегом бежать в придорожные кусты. Надо было видеть, как он несся туда, 
чтоб ненароком не  наложить в штаны  до того, как  их спустит.  Пробег 
этот Норрису выиграть удалось,  но зато кусты,  которые он выбрал  для 
своей не  слишком благородной  цели, ему  вовсе не  понравились -  это 
оказался  ядовитый  колючий  шмак,  что  явилось  вполне  естественным 
продолжением неудавшегося с самого начала дня. 
    Итак,  Норрис  медленно  ехал  мимо  зданий,  построившихся  вдоль 
центральной улицы  Касл  Рок: Норвей  Бэнк  энд Траст,  Вестерн  Авто, 
закусочная Нэн, пустырь, на котором  раньше стоял Центр Изобилия  попа 
Мерилла, Шейте Сами, Нужные Вещи, Скобяные Изделия Касл Рок... 
    Внезапно Норрис  ударил  по  тормозам и  остановился.  Что-то  его 
поразило в витрине Нужных Вещей... или, может быть, показалось... 
    Он заглянул в зеркало заднего  вида, но Мейн Стрит была  пустынна. 
Светофор на углу делового квартала резко погас, что-то в нем  щелкнуло 
задумчиво -  что,  мол,  дальше?  -  и,  наконец,  центральный  фонарь 
вспыхнул желтым мигающим светом. Значит, девять часов вечера. 
    Норрис дал  задний  ход  и остановился  у  обочины.  Посмотрев  на 
переговорник, решил  было сообщить,  чтоб  10-22 закончил  работу,  но 
передумал. Ему захотелось хоть мельком взглянуть на витрину. Но прежде 
чем выйти, он поступил по  всем правилам: переговорник включил и  окно 
приспустил. 
    Не может быть, чтобы там было именно то, что показалось, думал он, 
идя по тротуару  и подтягивая  на ходу  брюки. Просто  не может  быть. 
Сегодняшний день  предназначен  для  разочарования,  а  не  счастливых 
открытий и свершений. Там  наверняка лежит чей-нибудь старый  спиннинг 
Зебко. 
    А вот и нет. Рыболовный спиннинг, красовавшийся в витрине магазина 
Нужные Вещи,  за компанию  с сетью  и парой  высоких желтых  резиновых 
сапог был отнюдь  не старый  Зебко. Это  был Базун.  Такого Норрис  не 
видел с тех  пор, как шестнадцать  лет назад скончался  его отец.  Ему 
самому тогда было четырнадцать, и Базун он ценил по двум причинам:  за 
то, чем он был, и за то, для чего служил. 
    Чем был? Потрясающим, лучшим в мире спиннингом для рыбной ловли  в 
ручьях и озерах. 
    Для чего служил?  Для самого лучшего  в мире  времяпрепровождения. 
Самое лучшее время, какое Норрис Риджвик, четырнадцатилетний костлявый 
подросток,  проводил  со  стариком.  Бродили  по  лесу,  пробираясь  к 
какому-нибудь чистому ручейку на окраине  города, катались в лодке  по 
Касл Лейк, а потом останавливались посередине и сидели часами, а туман 
клубами поднимался от поверхности воды, окуная  весь мир и их самих  в 
белую дымную  сказку.  И  мир этот  становился  иным,  предназначенным 
только для настоящих мужчин. В другом мире, где-то далеко, мамы  скоро 
начнут готовить завтраки, и  тот мир тоже был  не дурен, но совсем  не 
так хорош, как этот. Не было  мира столь прекрасного с того момента  и 
до него. 
    После инфаркта,  ставшего  для отца  смертельным,  спиннинг  Базун 
исчез. Норрис помнил, как  искал его в  гараже, но безрезультатно.  Он 
обшарил весь подвал, заглянул даже в шкаф в спальне мамы и папы  (хотя 
прекрасно знал, что мама скорее  позволила бы Генри Риджвику  положить 
туда слона, чем рыболовные снасти), но спиннинга не было нигде. Норрис 
всегда подозревала исчезновении сокровища дядю Фила. Он несколько  раз 
набирался смелости, чтобы спросить в  открытую, но в последний  момент 
не решался. 
    Теперь, глядя на спиннинг в  витрине, такой похожий на тот  самый, 
он впервые за весь день забыл  об Умнике Китоне. Перед глазами  стояла 
яркая реальная картина и затмевала все остальное: отец сидит на  корме 
лодки, зажав  между  ног  коробку  со  снастью,  протягивает  спиннинг 
Норрису, а  сам  наливает  в  пластмассовую  чашку  кофе  из  большого 
термоса, красного,  в серую  полосу. Он  даже чувствовал  аромат  того 
кофе, горячего, вкусного,  и еще запах  отцовского одеколона,  который 
назывался "Джентльмен С Юга". 
    Зарубцевавшаяся горечь утраты внезапно ожила  в душе Норриса и  он 
снова затосковал об  отце. После стольких  лет знакомая боль  стиснула 
душу, острая и беспощадная,  как в тот день,  когда мама вернулась  из 
больницы, взяла его за руки и сказала: "Мы должны быть  мужественными, 
Норрис". 
    Уличный фонарь освещал витрину, и стальная ручка спиннинга  весело 
поблескивала в его лучах, вызывая к жизни старую любовь, золотистую  и 
глубинную, которая оказывается  никуда не исчезала  с тех пор.  Норрис 
смотрел на спиннинг и вспоминал  запах свежего кофе, поднимавшийся  от 
красного с серыми полосками термоса и скользящий по спокойной  гладкой 
поверхности  озера.  Он  даже   ощутил  грубоватую  твердость   самого 
спиннинга в  своей  руке и  поднял  к глазам  другую,  чтобы  смахнуть 
навернувшиеся слезы. 
    - Сержант? - послышался тихий голос. 
    Норрис коротко вскрикнул  и отступил на  шаг от витрины.  Возникла 
сумасшедшая мысль, что в  конце концов он все-таки  наложит в штаны  - 
достойное завершение  безупречно проведенного  дня.  Но спазм  тут  же 
прошел, и он оглянулся.  Высокий мужчина в  твидовом пиджаке стоял  на 
пороге магазина и смотрел на него с мягкой улыбкой. 
    - Я испугал вас? - спросил он. - Простите. 
    - Нет, - ответил  Норрис и тоже  заставил себя улыбнуться.  Сердце 
все еще колотилось как отбойный молоток. - Ну... может быть,  немного. 
Я смотрел на удочку и вспоминал старые времена. 
    - Этот спиннинг поступил только сегодня. - объяснил мужчина. -  Он 
старый, но в прекрасном  состоянии. Это Базун,  знаете ли. Не  слишком 
широко известный, но высоко ценимый специалистами-рыболовами. Он.. 
    - Японский, - перебил Норрис. - Я знаю. У моего отца был когда  то 
такой же. 
    - Неужели? - улыбка на лице мужчины - стала еще шире. Обнажившиеся 
при этом зубы были кривыми, но тем не менее улыбка Норрису пришлась по 
душе. - Какое совпадение, правда? 
    - Да, действительно, - согласился Норрис. 
    - Меня зовут  Лилэнд Гонт.  Я владелец этого  магазина, -  мужчина 
протянул руку. 
    Непроизвольный  озноб  содрогнул   тело  Норриса,  когда   длинные 
холодные пальцы  Гонта обвили  его руку.  Но пожатие  было кратким,  и 
когда пальцы-  щупальцы оставили  его руку,  ощущение тут  же  прошло. 
Норрис отнес такую свою болезненную реакцию за счет очередного  спазма 
в кишечнике, мучительно  выталкивавшего всякую  дрянь, которую  хозяин 
запихал в него во время обеда. Ну какого черта ему понадобилось  брать 
в грильбаре всяких мерзких  моллюсков, а не  цыпленка, на котором  это 
заведение специализируется? 
    - Можем  поторговаться  насчет  спиннинга,  -  предложил  Гонт.  - 
Заходите, сержант Риджвик, поговорим. 
    Норрис слегка  опешил.  Он  точно помнил,  что  не  сообщал  этому 
старому дятлу своего  имени. Открыл было  рот, чтобы спросить,  откуда 
тот его знает,  но передумал  и снова закрыл.  У него  ведь прямо  над 
полицейским значком на груди приколота  небольшая табличка с именем  - 
вот и разгадка. 
    - Не могу, к сожалению. - Норрис показал большим пальцем за спину, 
туда, где стояла его патрульная  машина. Даже отсюда было слышно,  как 
работает переговорник, хотя доносились  только неясные звуки. За  весь 
вечер ни одного вызова. - Дежурство, сами понимаете. Вообще-то смена у 
меня в девять заканчивается, но пока не верну машину... 
    - Да мы всего минуту-другую  поболтаем, - заверил Гонт. Глаза  его 
весело  поблескивали,  глядя  на  Норриса.  -  Когда  мне  встречается 
человек, с  которым  можно  иметь дело,  сержант  Риджвик,  я  никогда 
времени даром  не теряю.  В особенности,  если речь  идет о  человеке, 
который по ночам охраняет мой покой и безопасность. 
    Норрис подумал, что девять часов вечера это еще далеко не ночь,  а 
в таком маленьком городишке, как Касл Рок, охранять имущество  деловых 
людей и  их самих  не слишком  хитрое дело.  Но потом  он взглянул  на 
спиннинг, и  знакомое желание,  такое  острое и  удивительно  сильное, 
вновь охватило  его. Он  размечтался даже,  как в  ближайший  выходной 
рано-рано утром,  на  заре, отправится  на  озеро, прихватив  с  собой 
коробочку с  червями и  термос  с кофе,  заблаговременно купив  его  в 
закусочной у Нэн. И  снова все будет так,  как было раньше, когда  был 
жив отец. 
    - Ну что ж... 
    - Заходите,  - подзуживал  Гонт. -  Если я  продаю товар  в  такое 
позднее время, то почему бы вам его в то же время не купить? И  потом, 
мне почему-то  кажется,  что  вряд ли  сегодня  кто-нибудь  собирается 
грабить банк, а вы как думаете? 
    Норрис посмотрел  на  банк,  который  то  освещался  желтым  ярким 
светом, то мерк в ритме мигающего светофора, и рассмеялся. 
    - Да, не похоже. 
    - Ну, так в чем же дело? 
    - Идет. Но должен предупредить,  если мы не договоримся в  течение 
пары минут, мне все-таки придется уйти. 
    Лилэнд Гонт застонал и засмеялся одновременно. 
    - Я  прямо  физически  ощущаю,  как  выворачиваются  мои  карманы. 
Пойдемте, сержант Риджвик. Обещаю, пару минут - и дело в шляпе. 
    - Мне  на  самом деле  хотелось  бы приобрести  этот  спиннинг,  - 
пробормотал Норрис и  сразу смутился.  Не слишком  удачное начало  для 
сделки, но он ничего не мог с собой поделать. 
    - Значит, вы  его получите, -  сказал мистер Гонт.  - Я  собираюсь 
предложить вам самую выигрышную сделку в вашей жизни, сержант Риджвик. 
 
    Он пропустил Норриса  вперед, вошел  сам и закрыл  за собой  дверь 
магазина. 
 
 
    Глава шестая 
 
    1 
 
    Вильма  Ержик  знала  своего  мужа   вовсе  не  так  хорошо,   как 
предполагала. 
    В тот четверг она легла спать с мыслью, что первым делом в пятницу 
утром отправится к  Нетти Кобб  и позаботится о  том, чтобы  выполнить 
свое обещание. Бывало, что ее мгновенные вспышки проходили сами собой, 
но в тех случаях,  когда они возникали, она  оставляла за собой  право 
выбирать оружие.  Первое и  основное правило  ведения боя:  мое  слово 
должно быть  последним.  Второе и  столь  же значительное  -  нападать 
первой.  Выполнение  угрозы,  высказанной  Нетти,  она  не  собиралась 
откладывать в долгий ящик. Она объявила Питу, что намерена  проверить, 
сколько раз придется  прокрутить голову этой  идиотке, прежде чем  она 
слетит с плеч. 
    Она боялась,  что  не сомкнет  глаз  всю ночь,  продолжая  кипеть, 
словно чайник на плите, и звенеть, словно струна, потому что так  было 
всегда. Но как ни странно, она заснула, не пролежав в постели и десяти 
минут, а, проснувшись,  почувствовал себя бодрой  и спокойной. Сидя  в 
пятницу утром в халате  за кухонным столом,  она задумалась, стоит  ли 
так уж торопиться  с приведением  угрозы в  действие. В  том, что  она 
вчера по телефону  напугала Нетти  до смерти,  Вильма не  сомневалась. 
Несмотря на весь раж, она помнила каждое свое слово, и не всполошиться 
мог только глухой. 
    Почему  бы  не   позволить  Мисс  Чокнутой   1991  поболтаться   в 
подвешенном состоянии некоторое время? Пусть себе пострадает несколько 
ночей от бессонницы,  теряясь в догадках,  откуда свалится  возмездие. 
Проехать несколько  раз  мимо  ее  дома,  может  быть,  еще  пару  раз 
позвонить по телефону. Потягивая кофе (Пит в это время сидел  напротив 
и, делая  вид, что  с интересом  читает колонку  спортивных  новостей, 
незаметно но пристально  наблюдал за  женой поверх  газеты), она  даже 
подумала, что если Нетти и  в самом деле настолько психически  больна, 
как говорят, то вовсе ничего  делать не придется. Это может  оказаться 
тем редким случаем, когда Все Решится  Само Собой. Она пришла в  такое 
распрекрасное состояние духа, что даже позволила Питу чмокнуть себя  в 
щеку, когда он, прихватив портфель, собрался уходить на службу. 
    Мысль о  том,  что  такая  трусливая  мышь,  как  ее  супруг,  мог 
напичкать ее снадобьями, была  исключена. Тем не  менее, именно это  и 
сделал Питер Ержик и уже не впервые. 
    Вильма знала, что терроризирует своего мужа, но не представляла до 
какой степени. Он не просто жил в страхе перед ней - он существовал  в 
трепете, в  священном  трепете,  в каком  существуют  некоторые  дикие 
племена в тропиках перед Великим и Ужасным Богом Горного Огня, который 
может  внезапно  разгневаться  на  них   и  на  многие  поколения   их 
соплеменников, проживших в мире под ласковым солнышком, и воспламенить 
гору, выплеснув  из ее  чрева  расплавленную лаву  и направив  на  них 
огненный смертоносный поток. 
    Такие аборигены, существующие  или существовавшие, тоже  наверняка 
имели свои особые  способы профилактики. Вряд  ли они помогали,  когда 
горы и  в  самом  деле  теряли покой  и  выплескивали  из  себя  давно 
накопленное озлобление, брызгая горячечной  слюной геены огненной,  но 
зато способствовали  уравновешенному состоянию  души в  те  длительные 
периоды, когда  горы находились  в  покое. Пит  Ержик не  считал  себя 
знатоком священных  ритуалов,  которые  можно  было  бы  провести  для 
умиротворения Вильмы, и поэтому решил,  что в данном случае помогут  и 
более  прозаические  меры.  Например,  кое-какие  медикаменты   вместо 
ритуальных плясок. 
    Он записался на прием к Рэю  Ван Аллену, единственному в Касл  Рок 
практикующему частному  врачу,  и  сказал, что  ему  необходимо  нечто 
успокоительное, чтобы ослабить состояние тревоги, мучающее его  самого 
в последнее время.  Работа, объяснил он,  невероятно напряженная и  по 
мере того, как растет процент положенных ему комиссионных,  приходится 
оставаться еще  и  на  сверхурочные,  или  наоборот,  он  тут  немного 
запутался, короче, ему  необходимо любым  доступным способом  обтесать 
заострившиеся края нервов. 
    Рэю Ван Аллену  ничего не  было известно о  перегрузках агента  по 
торговле  недвижимостью,  зато   он  прекрасно   понимал,  как   может 
расстроить нервную систему семейная  жизнь с Вильмой. Он  предполагал, 
что перегрузок у  Питера было  бы гораздо  меньше, если  бы он  вообще 
домой с работы не возвращался, но вслух решил об этом не говорить.  Он 
выписал рецепт на занакс, определил дозировку, предупредил о возможных 
побочных эффектах и отпустил Пита с миром, пожелав здоровья, счастья в 
личной жизни и успехов в работе. Зная, что этот человек отважился идти 
по жизненному пути бок о бок  с этой кобылой, пожелания ему будут  как 
нельзя кстати, в особенности первые два. 
    Пит начал принимать занакс, но не злоупотреблял им и уж тем  более 
не сообщал об этом Вильме, так  как понимал, что если жена узнает,  он 
может до конца  жизни проститься с  надеждой на покой.  Поэтому он  со 
всеми возможными предосторожностями хранил лекарство в портфеле вместе 
с деловыми  бумагами,  к которым,  как  он знал,  Вильма  относится  с 
равнодушным пренебрежением. Он принимал несколько таблеток в месяц и в 
основном накануне и  во время  месячных Вильмы,  когда ее  агрессивное 
состояние усиливалось. 
    Прошлым летом  Вильма  сцепилась с  Генриеттой  Лонгман,  хозяйкой 
Прекрасного   Отдыха   на   Касл   Хилл.   Предметом   схватки    была 
несвоевременная  оплата.   После  первой   громкоголосной   перебранки 
последовала вторая, в  Хемфилз Маркет на  следующий день, и,  наконец, 
соревнование в том, кто кого  перекричит неделю спустя на Мейн  Стрит. 
Последнее переросло в невероятный уличный скандал. 
    Оказавшись после  этого  дома,  Вильма, словно  львица  по  клетке 
ходила по квартире, шумно  дышала и клялась, что  достанет эту суку  и 
отправит ее в психушку. 
    - Ей самой понадобится Прекрасный  Отдых после того, как я  покажу 
ей на что способна,  - рычала Вильма сквозь  стиснутые зубы. -  Можешь 
быть уверен. Завтра же отправлюсь туда. Пойду и наведу порядок. 
    С возрастающей тревогой  Пит понимал,  что это  не пустая  угроза. 
Вильма на самом деле собиралась сделать то, что обещала. И Бог  знает, 
что она способна  натворить. У него  перед глазами возникали  страшные 
видения,  например,  Вильма   окунает  Генриетту  головой   в  чан   с 
антикоррозийным раствором, и та на  всю жизнь остается лысой, как  Шон 
О'Коннор. 
    Он надеялся на  то, что  жена передумает, выспавшись,  но на  утро 
Вильма разошлась еще  сильнее. Он  даже не представлял  себе, что  это 
возможно, и  вот, поди  ж ты.  Темные круги  под глазами  возвещали  о 
проведенной ею бессонной ночи. 
    - Вильма,  -  нерешительно произнес  он.  - Мне  кажется,  это  не 
слишком разумно, идти сегодня  в Прекрасный Отдых.  Я уверен,