лом  и  приказывал   что-то  маленькому   мальчику,  скорее   всего 
деревенскому, в глазах  которого сиял восторг,  смешанный со  страхом. 
Эта картина  вызывала  в  памяти Алана  строчки  из  детского  стишка, 
шепотом прозвучавшие у него в ушах: 
    Простофиля Грегори встретил пекаря, Когда тот шел на базар. 
    - Простофиля Грегори, - сказал пекарь. - Отведай мой товар. 
    По рукам у Алана побежали мурашки - крошечные пупырышки, как капли 
холодного пота.  Он  не мог  понять  отчего, но  казалось  это  вполне 
естественным. Никогда в  жизни он не  чувствовал такого страха,  такой 
растерянности, такого смятения. То, что  происходило в Касл Рок,  было 
выше его понимания. Ясно это  стало только сегодня во второй  половине 
дня, когда, казалось, произошел всеразрушающий взрыв, но на самом деле 
началось несколько дней, скорее всего неделю назад. Он не знал с  чего 
именно, но догадывался, что история Нетти Кобб и Вильмы Ержик стояла в 
самых истоках. 
    И теперь  он со  страхом предполагал,  что разрушительный  процесс 
продолжается, пока он сидит здесь  в компании с Простофилей Грегори  и 
пекарем. 
    Медсестра мисс  Хендри  прошла  по  коридору,  слегка  поскрипывая 
подошвами туфель и грациозно обходя разбросанные в беспорядке  детские 
игрушки. Когда Алан вошел сюда, полдюжины детишек, кто с  конечностями 
в лубках  и на  перевязи,  кто с  частично полысевшими  головенками  в 
результате, как догадывался Алан, лечения химиотерапией, строили  дома 
из кубиков и возили туда-сюда машинки, громко и весело переговариваясь 
друг с другом. Теперь  наступило время ужина, и  дети разошлись кто  в 
столовую, кто по палатам. 
    - Как он? - спросил Алан мисс Хендри. 
    - Без изменений. -  В спокойном и  вежливом тоне прозвучала  нотка 
враждебности. - Спит. Он должен спать. Он пережил большое потрясение. 
    - Что слышно от его родителей? 
    - Мы  звонили на  работу его  отцу в  Южный Париж.  Но он  сегодня 
выполняет заказ в Нью-Хемпшире. После работы поедет домой и тогда,  по 
всей видимости, все  узнает. Думаю,  он должен  появиться здесь  около 
десяти вечера, но точно сказать, конечно, нельзя. 
    - А мать? 
    - Не  знаю. -  Враждебность  в голосе  мисс Хендри  слышалась  уже 
гораздо явственнее, но направлена  она теперь была не  на Алана. -  Ей 
звонила не я. Знаю только то, что вижу, - здесь ее нет. Этот маленький 
мальчик стал свидетелем самоубийства брата, случившегося дома, но мать 
до сих пор  не появлялась.  А теперь прошу  меня извинить  - мне  надо 
развозить лекарства. 
    - Да, конечно, - пробормотал  Алан. Он некоторое время смотрел  ей 
вслед, потом поднялся с кресла и окликнул: - Мисс Хендри! 
    Она обернулась. Взгляд спокойный, но брови недовольно вздернуты. 
    - Мисс  Хендри,  мне  совершенно  необходимо  поговорить  с  Шоном 
Раском. В самом деле необходимо, поверьте. 
    -  Неужели?  -  произнесла  она  холодным  тоном  и  без   всякого 
удивления. 
    - Что-то... - Алан внезапно вспомнил о Полли, и голос его дрогнул. 
Он прокашлялся  и продолжил:  -  Что-то происходит  в моем  городе.  Я 
уверен, самоубийство  Брайана Раска  -  часть происходящего.  А  также 
уверен, что Шон Раск может явиться ключом к разгадке. 
    -  Шериф  Пэнгборн,  Шону  Раску   всего  семь  лет.  И  если   он 
действительно что-то знает, почему здесь нет других полицейских? 
    "Других полицейских, - повторил про себя Алан. - Она имеет в  виду 
профессиональных. Полицейских, которые не станут допрашивать на  улице 
одиннадцатилетних мальчиков,  а потом  отпускать их  домой, чтобы  они 
убивали себя в гаражах". 
    - Потому что у них тоже дел по  горло, - сказал он вслух. - И  еще 
потому, что они не знают город так, как знаю его я. 
    - Понятно. - Она повернулась, чтобы уйти. - Мисс Хендри. 
    - Шериф, у меня сегодня вечером много дел и очень... 
    - Брайан Раск не единственная жертва Касл Рок за сегодняшний день. 
Погибли, как минимум, еще  трое. Мужчину, владельца загородного  бара, 
увезли в  больницу  в  Норвегию с  простреленным  легким.  Он,  вполне 
возможно, выживет, но  в ближайшие тридцать  шесть часов поговорить  с 
ним я  не  смогу. Я  уверен,  что убийство  не  случайно и  далеко  не 
последнее. 
    - Вы считаете, что Шону Раску может быть об этом что-то известно? 
    - Он  может знать  причину самоубийства  брата. Если  так, то  его 
слова потянут  за  собой  всю  нить. Так  что  прошу,  как  только  он 
проснется, сообщите мне. 
    Она помолчала, потом сказала. 
    - Это зависит от того, в каком психическом состоянии он проснется. 
Я  не  позволю,  чтобы  вы  усугубили  его  болезнь,  что  бы  там  ни 
происходило в вашем городе. 
    - Я понимаю. 
    - Правда? Ну что ж, прекрасно. - Лицо ее договорило все остальное: 
сидите, мол, тогда и не мешайте мне заниматься делом. Сестра прошла  к 
высокому столу,  села  и принялась  складывать  в тележку  пузырьки  и 
коробочки. 
    Алан поднялся,  прошел  к  телефону-автомату в  конце  холла  и  в 
который раз набрал номер телефона Полли.  И в который раз ответом  ему 
были  лишь  протяжные  гудки.  Он   набрал  номер  ателье,  попал   на 
автоответчик и повесил трубку.  Вернувшись к своему  креслу, он сел  и 
принялся снова разглядывать персонажей "Мамы Гусыни". 
    "Вы забыли задать мне один вопрос,  мисс Хендри, - думал он. -  Вы 
забыли спросить, какого  черта я  здесь торчу, если  в округе,  жители 
которого выбрали меня для охраны  их безопасности, такое творится.  Вы 
не спросили меня, почему  я в это самое  время не веду  расследование, 
посадив сюда кого-  нибудь другого, Сита  Томаса например,  дожидаться 
пробуждения Шона Раска. Вы забыли спросить меня об этом, мисс  Хендри, 
и знаете что? Я рад, что вы об этом забыли, вот что". 
    Причина на самом деле была чрезвычайно проста. Все убийства, кроме 
тех,  что  происходили   в  Портленде  и   Бангоре,  передавались   на 
расследование полиции штата. Генри Пейтон намекнул на это после случая 
с Нетти Кобб и Вильмой Ержик, но  с тех пор больше не намекал. Не  мог 
себе этого позволить. Представители всех печатных изданий южной  части 
штата Мэн, а также корреспонденты телевидения находились теперь в Касл 
Рок или на пути туда. Не пройдет и пары часов, как к ним присоединится 
коллеги со всего штата... а если, как предполагал Алан, несчастья  еще 
впереди,  их   гвардия   будет   постоянно   увеличиваться   за   счет 
представителей соседних округов и штатов. 
    Так обстояли дела, такова была реальность, но настроение Алана  не 
менялось. Он  чувствовал  себя  питчером, который  не  справляется  со 
своими обязанностями и отослан тренером  в запас. Чувство было  далеко 
не из приятных. Не  сводя глаз с Простофили  Грегори, Алан вновь  стал 
подводить итоги. 
    Лестер Пратт мертв.  Он явился  в Управление шерифа  и в  приступе 
ревности накинулся на Джона Лапонта. Дело касалось девушки, с которой, 
как успел признаться Джон до  появления кареты "Скорой помощи", он  не 
встречался уже больше года. 
    - Я  только нешколько  раш вштречалшя  ш ней  на улисе,  и то  она 
ражговаривать не хотела, - шепелявил  Джон. - Она щитала меня  дамшким 
угодником. - Он дотронулся до сломанного носа и болезненно  сморщился. 
- Теперь я и шам шебя таким чувштвую. 
    В настоящий момент Джон  лежит в больнице  в Норвегии с  переломом 
носа, вывихом челюсти и возможными внутренними кровоизлияниями. 
    Шейла Брайам  тоже в  больнице. Шок.  Святоша Хью  и Билли  Таппер 
мертвы. Сообщение поступило  как раз  в то время,  когда стала  терять 
сознание  Шейла.  Звонил  поставщик  пива,  слава  Богу   догадавшийся 
предварительно вызвать "Скорую помощь". Звонивший был почти в такой же 
истерике, как  Шейла,  и Алан  не  отваживался его  осуждать.  К  тому 
моменту он и сам был на грани нервного срыва. 
    Генри Бофорт госпитализирован в тяжелейшем состоянии в  результате 
множественных пулевых ранений. 
    Норрис Риджвик пропал, и это тревожит больше всего остального. 
    Алан  искал  его  после  звонка  поставщика  пива,  но  он   исчез 
бесследно. Алан решил  тогда, что  Норрис помчался  вслед за  Китоном, 
чтобы арестовать  городского голову  и привезти  на буксире,  но,  как 
вскоре выяснилось,  Китона никто  арестовывать не  собирался. У  Алана 
оставалась надежда, что его перехватят  ребята из полиции штата,  пока 
идут по  другим следам,  но и  этого  не случилось.  У них  были  дела 
поважнее. А Норриса как ветром сдуло. Но где бы он ни был, ушел он  на 
своих двоих.  Когда  Алан  выезжал из  города,  "фольксваген"  Норриса 
по-прежнему лежал на боку в конце Мейн Стрит. 
    Свидетели сообщили, что Умник исхитрился залезть в свой "кадиллак" 
через окно  и умотал.  Единственный человек,  попытавшийся  остановить 
его, жестоко  поплатился.  Скотт Гарсон  госпитализирован  в  Северный 
Камберленд со  сломанной  челюстью,  сломанной  скулой,  раздробленным 
запястьем и  тремя  пальцами всмятку.  Могло  быть и  хуже:  свидетели 
утверждали, что Умник намеревался задавить храбреца, пока тот лежал на 
мостовой. 
    Пенни Партридж  со сломанной  ключицей и  одному Богу  известно  с 
каким количеством переломанных  ребер тоже лежал  в больнице. Об  этом 
сообщил Энди  Клаттербак, в  то время  как Алан  размышлял об  Умнике, 
удравшем от  правосудия  в  "кадиллаке" и  прикованном  наручниками  к 
дверце. Выходило так,  будто Святоша  Хью остановил  Ленни на  дороге, 
выкинул из машины и удрал на  ней. Алан догадывался, что машину  Ленни 
можно будет обнаружить на стоянке  у Мудрого Тигра, поскольку  Святоша 
там сильно наследил. 
    И, что  самое страшное,  расстался с  жизнью, пустив  себе пулю  в 
голову, Брайан Раск, мальчик в  возрасте одиннадцати лет. Клат  только 
начал выкладывать  свою версию,  как зазвонил  телефон. Шейлу  к  тому 
времени уже увезли, и Алан, подняв трубку, услышал истерический  вопль 
семилетнего малыша - Шона Раска, который нашел телефон Конторы  шерифа 
на ярко-оранжевой  карточке, лежавшей  у них  дома, в  кухне, рядом  с 
аппаратом. Одним словом, кареты  "Скорой помощи" и полицейские  машины 
из четырех городов ездили сегодня по одному маршруту - в Касл Рок. 
    Алан  повернулся  спиной   к  Простофиле  Грегори   и  пекарю   и, 
разглядывая  птичек,   подпрыгивавших   и  хлопавших   крылышками   на 
веревочках, подвязанных к лопастям вертушки на потолке, снова мысленно 
вернулся к Хью и Ленни Партриджу. Их встреча, едва ли самая  серьезная 
за сегодняшний день,  но уж наверняка  самая странная, казалась  Алану 
ключом к разгадке именно в силу своей несуразности. 
    - Какого черта Хью не поехал на своей машине, если уж он имел  зуб 
на Генри Бофорта? - спрашивал Алан Клата, прочесывая пятерней  волосы, 
уже достаточно долгое время представлявшие собой взлохмаченную  копну. 
- Зачем ему понадобилась старая развалина Ленни? 
    - Потому что "бьюик" Хью стоял на четырех осях. Такое впечатление, 
что кто-то  порезал ножом  шины.  - Клат  пожал плечами,  оглядывая  с 
недоумением развалины, в которые превратилась Контора шерифа. -  Может 
быть, он решил, что это сделал Генри Бофорт. 
    "Да, -  думал  теперь Алан.  -  Может  быть. Это  безумие,  но  не 
большее, чем предположение Вильмы  Ержик о том,  что Нетти Кобб  могла 
забросать грязью ее простыни, а потом расколотить камнями окна в доме. 
И не  больше, чем  предположение  Нетти о  том,  что Вильма  убила  ее 
собаку". 
    Прежде чем Алан  успел задать  Клату следующий  вопрос, в  конторе 
появился  Генри  Пейтон   и  очень   мягко  дал   понять,  что   берет 
расследование в свои руки. Алан кивнул. 
    - Тебе  нужно  прежде всего  выяснить  одно, Генри,  и  как  можно 
скорее, - сказал он. 
    - Что именно? - Алан с упавшим сердцем заметил, что Генри  слушает 
его вполуха.  Его старый  друг -  самый  дорогой из  тех, что  у  него 
появились с  тех пор,  как он  занял  пост шерифа  Касл Рок,  и  самый 
ценный, как выяснилось, - думал теперь совсем о другом. И больше всего 
о том, как распределить силы, учитывая широкую сеть происшествий. 
    - Надо выяснить, имел ли Генри Бофорт  зуб на Хью, так же как  Хью 
на него. Сейчас  его об этом  спросить невозможно, я  понимаю, он  без 
сознания, но когда придет в себя... 
    - Хорошо, - сказал Генри и похлопал Алана по плечу. 
    - Хорошо. - Он повысил, голос. - Брукс! Моррис! Сюда! 
    Алан смотрел  вслед Генри,  когда тот  шел к  выходу, и  испытывал 
желание броситься за ним, схватить за плечи, повернуть к себе лицом  и 
заставить слушать. Но он не сделал этого. Не сделал, поскольку Генри и 
Хью, Лестер  и Джон,  и даже  Нетти  с Вильмой  теряли для  него  свою 
значимость.  Мертвые  мертвы,  за  ранеными  присмотрят,  преступления 
совершены. 
    Алан не  мог  отделаться  от  чувства,  что  главное  преступление 
впереди. 
    Когда Генри вышел к своим людям. Алан снова позвал Клата. Помощник 
вошел, засунув руки в карманы и с угрюмым выражением на лице. 
    -  Нас  списали.  Алан,  -  сообщил  он.  -  Вымели  в  одночасье. 
Проклятье! 
    -  Не  совсем  пока,  -   сказал  Алан,  надеясь,  что  слова   не 
опровергаются тоном, каким  они сказаны.  - Ты  останешься здесь  моим 
связным, Клат. 
    - А ты куда? 
    - Домой к Раскам. 
    Но когда  он  туда добрался,  ни  Брайана,  ни Шона  на  месте  не 
оказалось. "Скорая  помощь", подобравшая  несчастного Скотта  Гарсона, 
заехала по пути за Шоном. Теперь они направлялись в клинику  Северного 
Камберленда. Вторая  машина  Гарри  Сэмуэльса,  кабриолет  "линкольн", 
забрала Брайана  Раска и  повезла  в морг,  в Оксфорд.  Лучшая  машина 
Гарри, та, которую он  называл "семейной", уже  отправилась туда же  с 
телами Хью и Билли Таппера. 
    Алан подумал, что тела будут складывать там, как поленницу дров. 
    Только оказавшись  в  доме  Брайана  Раска,  Алан  понял  душой  и 
разумом, насколько  полностью он  выбыл из  игры. Люди  Генри  Пейтона 
успели прибыть сюда задолго до него, как будто дали ему понять -  твоя 
помощь нам до лампочки. Алан стоял  на пороге кухни, смотрел, как  они 
работали, и понимал,  что нужен им,  как пятое колесо  в телеге.  Кора 
Раск отвечала на их вопросы медленно,  словно во сне. Алан решил,  что 
она в шоке или врачи "Скорой помощи", прежде чем увезти тело ее  сына, 
дали ей успокоительное.  Она отдаленно напоминала  ему Норриса,  когда 
тот выбирался из окна  своего перевернувшегося "фольксвагена". Шок  не 
шок, транквилизатор  или нет,  многого от  нее детективы  добиться  не 
могли. Она не плакала, но не в состоянии была сосредоточиться и уж тем 
более дать вразумительный ответ. Она  ничего не знает, отвечала  Кора, 
была в  спальне,  наверху, отдыхала  после  обеда. "Бедный  Брайан,  - 
повторяла она без конца, - бедный, бедный Брайан". Но произносила  она 
эти слова без всякого  выражения и все время  теребила в руках  темные 
очки. Одна из дужек этих очков была прикручена клейкой лентой, а  одно 
из стекол разбито. 
    Алан ушел оттуда с тяжелым сердцем и сразу поехал в больницу. 
    Теперь он встал и направился к телефону-автомату в конце коридора. 
Набрал номер  телефона Полли,  снова не  получил ответа  и позвонил  в 
Управление. Голос недружелюбно прорычал  в трубку: "Полиция штата",  и 
Алан почувствовал наивный прилив ревности. Он представился и  попросил 
позвать Клата. Ждать пришлось не менее пяти минут. 
    - Прости, Алан, -  ответил Клат. - Они  просто положили трубку  на 
стол. Я случайно  проходил мимо,  а то  ты до  сих пор  ждал бы.  Этим 
молодцам на нас наплевать. 
    - Не думай об этом, Клат. Ты не знаешь, Китона нашли? 
    - Понимаешь... просто не знаю, как тебе об этом сказать... 
    Алан почувствовал приступ тошноты и закрыл глаза. Он был прав,  до 
конца еще далеко. 
    - Говори, - сказал он Клату. - Без всяких церемоний. 
    - Умник... то  есть Дэнфорт,  я хотел сказать...  приехал домой  и 
отверткой сорвал наручник с  "кадиллака". Ты ведь  знаешь, как он  был 
туда прикован. 
    - Да, знаю, - сказал Алан, не открывая глаз. 
    - Ну вот... а потом он убил свою жену, Алан. Молотком. Ее нашел не 
полицейский штата, они  двадцать минут назад  еще о его  существовании 
вообще не подозревали. Ее обнаружил Сит Томас. Он поехал к дому Умника 
на всякий случай.  Сразу сообщил сюда,  а потом и  сам приехал,  минут 
пять назад. Говорит, у него грудь болит, и я не удивлен. Он рассказал, 
что Умник ей разбил  лицо всмятку. Повсюду,  говорит, кровь и  волосы, 
Пейтон туда послал целую бригаду, а  Сита я посадил к тебе в  кабинет. 
Решил, что ему лучше присесть, чем упасть. 
    - О Господи!  Клат, быстро отвези  его к Рею  Ван Аллену. Ему  уже 
шестьдесят два, и он всю жизнь "Кэмел" изо рта не вынимал. 
    - Рей уехал в Оксфорд, Алан. Пытается залатать Генри Бофорта. 
    - Тогда  к  его  помощнику...  как  его  там?  Френкелу.  Эверетту 
Френкелу. 
    - Этого нигде нет. Я пытался дозвониться и домой и на работу. 
    - А что говорит жена? 
    - Эв холостяк, Алан. 
    - О Господи! - В их разговор ворвались обрывки музыкальной  фразы. 
Песенка под названием "Не надо переживать, радуйтесь". Алан  воспринял 
это как насмешку. 
    - Я могу сам отвезти его в больницу, - предложил Клат. 
    - Ты мне здесь нужен, - сказал Алан. - Газетчики и  телевизионщики 
появлялись? 
    - Да. Этих полным-полно. 
    - Как только  повесишь трубку,  проведай Сита. Если  ему не  стало 
лучше,  сделай  вот  что:  выйди  на  улицу,  перехвати  какого-нибудь 
репортеришку, кто посмышленей на вид, и заставь отвезти Сита в клинику 
в Камберленде. 
    - Ладно. - Клат помолчал и  наконец выпалил наболевшее: - Я  хотел 
поехать к Китону, но штатники меня не пустили. Как тебе это  нравится, 
Алан?  Эти  скоты  не  пустили   помощника  шерифа  округа  на   место 
преступления! 
    - Я тебя понимаю, Клат. Мне самому это не нравится. Но они  делают 
то, что им положено. Ты видишь Сита с того места, где стоишь? 
    - Да. 
    - Ну и что? Он жив? 
    -  Сидит  за  твоим  столом,  курит  и  читает  последний   выпуск 
"Правосудия". 
    - Ладно. - Алану хотелось смеяться и плакать одновременно. - Тогда 
все в порядке. Полли Чалмерс не звонила, Клат? 
    - Н-н-н... погоди, здесь  отмечено. Сейчас скажу... вот.  Звонила, 
Алан, в половине четвертого. 
    Алан вздохнул. 
    - Это я знаю. А позже? 
    - Здесь не  отмечено, но это  ничего не значит.  Шейлы нет, а  эти 
бездельники из полиции штата... Кто может сказать наверняка? 
    - Спасибо, Клат. Какие еще новости? 
    - Да есть парочка. 
    - Валяй. 
    - Они  нашли  пистолет, которым  Хью  стрелял в  Генри,  но  Дэвид 
Фридмэн  из  полиции  штата  говорит,  что  не  знает  такого  оружия. 
Автоматический пистолет, это точно, но малый говорит, что такого сроду 
не видал. 
    - Ты уверен, что так сказал именно Дэвид Фридмэн? 
    - Точно, Фридмэн. 
    -  Этот   должен  знать.   Дэйв   Фридмэн  -   ходячая   оружейная 
энциклопедия. 
    - И все-таки не знает. Я стоял поблизости, когда он разговаривал с 
твоим приятелем Пейтоном.  Сказал, что похоже  на немецкий маузер,  но 
нет маркировки и обработка другая. Кажется, они отослали его в Августу 
с целой тонной других улик. 
    - Что еще? 
    - Во дворе Генри Бофорта нашли анонимную записку, - сообщил  Клат, 
- была пришлепнута к его машине - знаешь, эта его знаменитая "Т-Берд"? 
Ее тоже раскурочили. Так же, как и машину Хью. 
    Алану  показалось,  будто   огромная  мягкая   рука  влепила   ему 
пощечину. 
    - Что было в записке? 
    - Минутку. - Он услышал шелест бумаги, видимо Клат листал записную 
книжку. - Вот. "Не смей' больше никогда выгонять меня и забирать ключи 
от машины, жаба вонючая". 
    - Жаба? 
    - Именно так. - Клат нервно  хихикнул. - Слова "никогда" и  "жаба" 
подчеркнуты. 
    - И ты говоришь, машину отделал