друг  с  другом,
дали материал, который телеграф разнес по всей стране, а затем он облетел  и
весь  мир  и  был  напечатан  в  столь  разных  газетах,   как   "Известия",
йоханнесбургская "Стар" и лондонская "Тайме". В результате на следующий день
весь мир хохотал.
   В большинстве сообщений имя Марго Брэкен было  выделено  жирным  шрифтом.
Были ссылки на то, что грядет продолжение "сидячих забастовок".
   По расчетам Марго, нет сильнее оружия в любом арсенале,  чем  поднять  на
смех.  После  уик-энда  служба  аэропорта  согласилась  обсудить   жалованье
уборщиков - ив  результате  переговоров  оно  было  повышено.  В  дальнейшем
коррумпированное руководство профсоюза было переизбрано.
   Сейчас Марго придвинулась ближе к Алексу и мягко произнесла:
   - Какая, ты сказал, у меня голова?
   - Ангельски-иезуитская.
   - Это плохо? Или хорошо?
   - Для меня это хорошо. Освежает. И почти всегда мне нравится то,  за  что
ты берешься.
   - Но не всегда?
   - Нет, не всегда.
   - Иногда то, что я делаю, вызывает антагонизм. И у многих. Что, если наши
имена свяжут вместе в такой момент, как сейчас, когда тебе вовсе не хотелось
бы иметь ко мне какое-либо отношение?
   - Ничего, привыкнем. А кроме того, имею же я право на личную жизнь, как и
ты.
   - Как и любая женщина, - сказала Марго. -  Но  временами  я  задумываюсь,
сможешь ли ты действительно к этому привыкнуть. То есть в том  случае,  если
мы будем все время вместе. Я не изменюсь, ты это знаешь; и  тебе  нужно  это
понять, Алекс, дорогой. Я не смогу потерять независимость, как  и  не  смогу
перестать быть сама собой, перестать активно действовать.
   Он подумал о  Селии,  которая  никогда  не  проявляла  активности,  и  он
вспомнил - как всегда с чувством вины, - во  что  превратилась  Селия.  Хотя
кое-чему он у нее научился: ни один мужчина не будет цельным человеком, пока
его любимая не свободна и не умеет пользоваться свободой.
   Алекс уронил руки на плечи Марго. Сквозь тонкий шелк  ночной  рубашки  он
чувствовал ее аромат и тепло, ощущал нежность кожи. Он мягко произнес:
   - Такой, какая ты есть, я тебя люблю и хочу. Если ты изменишься, я  найму
другую адвокатшу и подам иск за нарушение любовных обязательств. - Его  руки
медленно и ласково заскользили по ее плечам вниз.

Глава 3

   Зрелище было столь необычным, что один из  служащих  отдела  кредитования
центрального отделения банка Клифф Каслмен подошел к возвышению.
   - Миссис Д'Орси, вы, случайно, еще не выглядывали в окно?
   - Нет, - ответила Эдвина; она сосредоточенно занималась утренней  почтой.
- А в чем дело?
   Происходило это в среду, в  8.55  утра,  в  центральном  отделении  банка
"Ферст меркантайл Америкен".
   - Ну, - объяснил Каслмен, - я подумал, вам  будет  интересно.  Там  такая
очередь, какой я никогда не видел перед открытием.
   Эдвина подняла глаза. Несколько сотрудников тянули шею, чтобы  посмотреть
в окно. И вообще стоял гул разговоров, необычный для столь раннего часа.
   Эдвина встревожилась и подошла к  одному  из  огромных  зеркальных  окон,
составлявших уличный фасад здания. То, что она увидела, поразило ее. Длинная
очередь, по четыре или пять человек в ряд, тянулась от главного входа  вдоль
всего здания и исчезала из поля зрения. Видимо, все эти люди ждали  открытия
банка.
   Эдвина с недоверием смотрела на происходящее.
   - Какого черта...
   - Кто-то только что выходил наружу, -  сообщил  ей  Каслмен.  -  Говорят,
очередь достигает середины Росселли-плаза, а люди все прибывают.
   - Кто-нибудь спросил, что им всем нужно?
   - Насколько я понял, один из охранников спросил. Ответом  было,  что  они
пришли открывать счета.
   - Поразительно! Все? Да только  отсюда  видно  по  меньшей  мере  человек
триста. Мы никогда не открывали так много новых счетов в один день.
   Сотрудник отдела кредитования пожал плечами:
   - Я всего лишь рассказываю то,  что  слышал.  К  ним  присоединился,  как
обычно раздраженный, бухгалтер Тотенхо.
   - Я поставил в известность центральную охрану, - сообщил он Эдвине. - Они
сказали, что пришлют еще охранников и что сюда направляется мистер Уэйнрайт.
Они сообщили также городской полиции.
   - Внешних признаков беспорядков нет, - сказала Эдвина.  -  Все  эти  люди
выглядят мирно.
   Она заметила, что толпа  была  смешанная,  примерно  две  трети  женщины,
преимущественно черные, с детьми.  Среди  мужчин  были  люди  в  спецодежде.
Остальные были в повседневных костюмах, лишь немногие одеты хорошо.
   Они  оживленно  разговаривали  друг  с  другом,  но  никто  не   проявлял
враждебности.  Кое-кто,  видя,  что  на  них  смотрят,  улыбались  и  кивали
банковским служащим.
   - Смотрите! - воскликнул Клифф Каслмен. Появилась группа  телевизионщиков
с камерой, и началась съемка.
   -  Мирная  это  очередь  или  немирная,  -  проговорил  сотрудник  отдела
кредитования,  -  но  что-то  заставило  же  всех  этих  людей  прийти  сюда
одновременно.
   Эдвину озарило.
   - Это "Форум-Ист", - сказала она. - Уверена, что это "Форум-Ист".
   - Надо бы задержать  открытие  банка,  пока  не  прибудет  дополнительная
охрана, - сказал Тотенхо.
   Все взгляды обратились к стенным часам, показывавшим без минуты девять.
   - Нет, - заявила Эдвина. Она повысила голос, чтобы слышали  остальные.  -
Мы откроемся как обычно вовремя. Все, пожалуйста, возвращайтесь к работе.
   Тотенхо поспешил к  себе,  Эдвина  поднялась  на  возвышение  за  стол  и
наблюдала, как открылись главные двери и первые посетители  хлынули  внутрь.
Стоявшие впереди немного задержались при входе, с любопытством огляделись  и
быстро двинулись дальше под напором остальных.  За  считанные  секунды  холл
большого отделения банка заполнился  переговаривавшейся,  шумной  толпой.  В
здании,   относительно   тихом   лишь   минуту   назад,   было   вавилонское
столпотворение. Эдвина увидела,  как  высокий  здоровенный  черный  мужчина,
размахивая долларами, зычно объявил:
   - Хочу положить свои деньги в банк.
   - Счета открывают вон там, - подсказал ему охранник и указал на стол,  за
которым сидела сотрудница - молоденькая девушка.
   Здоровяк подошел к ней, доверительно улыбаясь, и сел. За ним  выстроились
остальные, ожидая своей очереди.
   Похоже, что известие, будто все они  пришли  открывать  счета,  оказалось
правдой. Эдвина заметила, как здоровяк откинулся на спинку стула,  продолжая
держать в руках купюры. Его голос перекрыл шум остальных разговоров,  и  она
услышала:
   - Я никуда не тороплюсь. Так что объясните-ка мне все как следует.
   Два других стола были тут же заняты сотрудниками, перед которыми с  такой
же быстротой выстроились широкие и длинные очереди.
   Обыкновенно три сотрудника  справлялись  с  открытием  новых  счетов,  но
сейчас этого количества было явно недостаточно.
   Эдвина увидела Тотенхо в другом углу банка и вызвала его по переговорному
устройству.
   - Используйте больше столов для открытия новых счетов, -  велела  она,  -
подключите к работе всех свободных сотрудников.
   Даже близко придвинувшись к переговорному устройству, она из-за шума  еле
слышала Тотенхо.
   Тотенхо проворчал в ответ:
   - Вы же понимаете, что мы не можем обслужить  всех  этих  людей  сегодня,
даже если все остальные операции придется приостановить.
   - Мне кажется, - сказала Эдвина, - что это кто-то  специально  подстроил.
Просто ускорьте по возможности оформление.
   Хотя она знала, что, как ни спеши, требуется по меньшей мере от десяти до
пятнадцати минут для открытия каждого нового счета. Всегда так было.  Именно
столько времени уходило на заполнение документов.
   Поэтому любой служащий банка за час мог открыть самое большее пять  новых
счетов, и следовательно, три работающих сейчас клерка могли выдать девяносто
счетов за рабочий день, и это при работе с максимальной скоростью.
   Даже если посадить втрое больше клерков,  можно  будет  открыть  немногим
более двухсот пятидесяти счетов за день, а уже в  первые  рабочие  минуты  в
банке находилось по меньшей мере четыреста человек, и народу все  прибывало.
И на улице очередь,  как  проверила,  подойдя  к  окну,  Эдвина,  ничуть  не
уменьшалась. Шум в банке все нарастал.
   Еще одна проблема возникла в связи с тем, что  толпа,  запрудившая  центр
зала, мешала другим  клиентам  подойти  к  кассирам.  Эдвина  заметила,  что
несколько человек сокрушенно смотрят на царящую в зале давку. На  ее  глазах
некоторые из них не выдержали и ушли.
   А в банке кое-кто из толпы заводил разговоры с кассирами, и те, поскольку
из-за свалки им нечего было делать, вовлекались в беседу.
   Двое помощников управляющего вышли в зал, чтобы как-то упорядочить  поток
людей и освободить немного места  перед  кассами.  Большого  успеха  они  не
добились.
   Но никакой враждебности по-прежнему не было заметно. Все, к  кому  теперь
уже в переполненном  банке  обращались  сотрудники,  отвечали  вежливо  и  с
улыбкой. Такое впечатление, подумала Эдвина, будто  всем  им  предварительно
наказали вести себя пристойно.
   Она решила,  что  настало  время  ей  самой  вмешаться.  Эдвина  сошла  с
возвышения и,  выйдя  из  огороженного  служебного  пространства,  с  трудом
протолкалась  сквозь  бурлившую  толпу  к  главному  входу.  Подозвав   двух
охранников, которые локтями проложили себе путь к ней, она приказала:
   - В банке  достаточно  народу.  Остальных  держите  снаружи  и  впускайте
понемногу, по мере того как отсюда будут выходить. Конечно, наших постоянных
клиентов пропускайте, если  они  появятся.  ,  Старший  из  двух  охранников
наклонился к Эдвине, чтобы она его услышала.
   - Это будет непросто, миссис Д'Орси. Кого-то из клиентов мы узнаем, ну  а
большинство - нет. Мы же тут все время меняемся - откуда нам их всех знать.
   - И еще одно, - вставил другой охранник, - когда  кто-нибудь  подъезжает,
эти снаружи начинают орать: "Назад, в очередь!" Так что, если мы кого  будем
пропускать, они могут взбунтоваться.
   - Никакого  бунта  не  будет,  -  заверила  его  Эдвина.  -  Просто  надо
постараться - и все.
   Отвернувшись от них, Эдвина заговорила с несколькими людьми  из  очереди.
Но из-за шума вокруг ее не было слышно, и она повысила голос:
   - Я - управляющий банком. Кто-нибудь может мне  сказать,  почему  вы  все
пришли сюда именно сегодня?
   - Мы открываем счета, - сказала женщина с ребенком. И хихикнула. - В этом
же нет ничего плохого?
   - Вы же сами, ребята, рекламу даете, -  вторгся  другой  голос.  -  Любой
мелочи достаточно, чтобы открыть счет, - так там говорится.
   - Это верно, - ответила Эдвина, - в банке действительно такие правила. Но
должна же быть причина, почему вы все явились сюда одновременно.
   - Нетрудно догадаться, -  вмешался  в  разговор  престарелый,  смертельно
бледный человек, - мы все из Форум-Ист.
   Более молодой голос добавил:
   - Или хотим там жить.
   - Это все равно не объясняет... - начала Эдвина.
   - Может, я смогу объяснить, мэм. -  Благопристойного  на  вид  немолодого
черного мужчину выпихнули из толпы.
   - Пожалуйста.
   В этот момент Эдвина заметила рядом нового человека. Повернувшись,  чтобы
лучше его рассмотреть, она поняла, что это Нолан Уэйнрайт.  Тем  временем  к
главному входу в помощь первым двум охранникам подошли еще несколько. Эдвина
вопросительно посмотрела на начальника охраны.
   - Продолжайте, - посоветовал он ей. - У вас хорошо получается.
   Человек, которого выпихнули из толпы, произнес:
   - Доброе утро, мэм.  Я  не  знал,  что  среди  управляющих  банками  есть
женщины.
   - Ну вот видите, есть, - сказала Эдвина. - И будет еще больше. Я надеюсь,
вы верите в равенство женщин, мистер..?
   - Оринда. Сет Оринда, мэм. И я, конечно, в это верю, но кроме того, и  во
многие другие вещи.
   - И одна из этих вещей побудила вас прийти сюда сегодня?
   - В некотором роде вы правы.
   - Что же это?
   - Я думаю, вы знаете, что все мы из Форум-Ист.
   - Мне уже сказали об этом.
   - То, что мы сейчас делаем, может быть названо актом надежды.
   Хорошо одетый собеседник  тщательно  выговаривал  слова.  Они  были  явно
написаны и отрепетированы.  Больше  людей  придвинулось  поближе,  разговоры
стали стихать - люди слушали. Оринда продолжал:
   - Этот банк, как  было  заявлено,  не  имеет  средств,  чтобы  продолжать
строительство Форум-Ист. Во всяком случае,  банк  сократил  свое  участие  в
кредитовании наполовину, и некоторые из  нас  думают,  что  вторую  половину
отрубят тоже в том  случае,  если  кто-нибудь  не  ударит  в  набат  или  не
предпримет что-нибудь.
   -  Что-нибудь  предпринять,  насколько  я  понимаю,  означает  остановить
деятельность целого отделения банка, - резко произнесла Эдвина. Она заметила
несколько новых лиц в толпе, открытые  блокноты  и  прыгающие  карандаши.  И
сообразила, что появились журналисты.
   Кто-то явно заранее предупредил прессу - этим объяснялось  и  присутствие
команды телевизионщиков с камерой. "Интересно, кто это сделал?"  -  подумала
Эдвина.
   Вид у Сета Оринды был огорченный.
   - Все, что мы делаем, мэм, это несем свои ничтожные гроши в  банк,  чтобы
помочь ему пережить тяжелые для него времена.
   - Точно, - вмешался другой голос, - правда, хорошие мы соседи?
   - Это чушь! - резко произнес Нолан Уэйнрайт. - Этот  банк  не  в  тяжелой
ситуации.
   - А если он не в тяжелой ситуации, - спросила женщина, - почему же он так
поступил с Форум-Ист?
   - Позиция банка была четко изложена в заявлении, - ответила Эдвина. - Это
вопрос приоритета. А кроме того, банк ведь заявил, что надеется  возобновить
полное  финансирование  позже.  -  Ей  самой  собственные  слова  показались
несерьезными.
   Остальные  восприняли  их  явно  так  же,  поскольку  тут  же   раздались
восклицания. Это было первое проявление враждебности присутствующих в банке.
Почтенный мужчина - Сет Оринда - резко обернулся и поднял руку,  призывая  к
вниманию. Выкрики прекратились.
   - Что бы вы тут ни думали, - заявил он Эдвине, - факт налицо:  мы  пришли
положить деньги в ваш банк. Вот что я имею в  виду  под  актом  надежды.  Мы
подумали, что, когда вы нас увидите и поймете, что мы чувствуем, может быть,
вы передумаете.
   - А если не передумаем?
   - Тогда, я полагаю, мы поищем еще людей и поднаберем по грошам еще денег.
Мы  это  можем.  Еще  немало  добрых  душ  подойдет  сегодня,  и  завтра,  и
послезавтра. Затем, к выходным, весть успеет разойтись  по  свету,  -  и  он
повернулся к журналистам, - и сюда явятся другие,  которые  присоединятся  к
нам на следующей неделе, причем не только из Форум-Ист. Конечно  же,  только
чтобы открыть новый счет. Чтобы помочь этому  несчастному  банку.  И  больше
ничего. Множество голосов подхватило:
   - Правильно, мужик, еще навалом  народу  подойдет...  Хотя  хлеба  у  нас
немного, зато нас много... Передайте своим ребятам, чтобы поддержали нас...
   - Конечно, - произнес Оринда с невинным видом, - некоторые  из  тех,  что
сегодня кладут деньги в банк, могут прийти завтра, или послезавтра,  или  на
следующей неделе, чтобы их забрать. У большинства денег не так много,  чтобы
надолго их оставлять. Но  потом,  как  только  сможем,  мы  вернемся,  чтобы
положить их снова. - Глаза его озорно поблескивали. -  Наша  цель  -  занять
вас, дать вам работу.
   - Да, - сказала Эдвина, - я  понимаю  вашу  цель.  Одна  из  журналисток,
тоненькая блондинка, задала вопрос:
   - Мистер Оринда, а сколько вы все собираетесь положить в банк?
   - Не много, - ответил он любезно. -  Некоторые  принесли  всего  по  пять
долларов.  Это  самая  маленькая  сумма,  которую  принимает  этот  банк.  Я
правильно говорю?
   Он посмотрел на Эдвину - та кивнула  в  ответ.  Некоторые  банки,  о  чем
Эдвина  и  все  присутствовавшие  знали,  требовали  самое  малое  пятьдесят
долларов для открытия счета и сотню для чековой  книжки.  "Ферст  меркантайл
Америкой" - в погоне за малоимущими вкладчиками - опустил эту цифру до  пяти
долларов.
   И еще одно: как только счет открыт, можно снять большую  часть  начальных
пяти долларов, оставив лишь хоть что-то, дабы счет не был закрыт. Сет Оринда
и остальные четко это понимали и решили  замучить  банк,  открывая  счета  и
снимая деньги с вкладов. Эдвина подумала: "Неплохо им это удалось".
   И все же ничего незаконного или явно обструкционистского не совершалось.
   Несмотря  на  свой  ранг  и  владевшее  ею  несколько   мгновений   назад
раздражение, Эдвина готова была рассмеяться, хоть и понимала, что не  должна
этого делать. Она снова взглянула на Нолана Уэйнрайта - тот пожал плечами  и
тихо произнес:
   - Пока нет очевидного нарушения порядка, мы ничего не  можем  поделать  -
только  следить  за  продвижением  очереди.  -  И,  повернувшись  к  Оринде,
начальник охраны банка твердо сказал:
   - Надеюсь, все вы  поможете  нам  сохранять  порядок  внутри  и  снаружи.
Охранники будут давать указания, сколько людей  могут  войти  и  где  должна
выстроиться очередь.
   Оринда кивнул в знак согласия:
   - Конечно, сэр, мы с друзьями сделаем все возможное,  чтобы  помочь.  Нам
тоже беспорядки не нужны. Но мы ждем от вас честного отношения.
   - Что вы имеете в виду?
   - Те из нас, кто уже внутри, - сказал Оринда, - и те, кто снаружи,  такие
же клиенты, как и все, кто приходит в этот банк. И  мы  готовы  ждать  нашей
очереди  и  сохранять  спокойствие,  но  нам  не  хочется,  чтобы  к  другим
относились по-особому и разрешали пройти впереди нас.  Так  вот,  я  имею  в
виду, что каждый вновь прибывший - не важно кто - должен встать в очередь.
   - Насчет этого посмотрим.
   - Тогда и мы посмотрим, сэр. Потому что, если вы как-то иначе  поступите,
это будет явной дискриминацией. Тогда мы заявим о себе погромче.
   Эдвина видела, что журналисты продолжают все записывать.
   Она пробилась сквозь стену  народа  к  трем  новым  столам  для  открытия
счетов, к которым добавили еще два и два других устанавливали.
   Эдвина отметила, что за одним из  дополнительных  столов  сидела  Хуанита
Нуньес. Она поймала на  себе  взгляд  Эдвины,  и  они  обменялись  улыбками.
Неожиданно Эдвина вспомнила, что эта девушка,  Нуньес,  живет  в  Форум-Ист.
Знала ли она заранее о сегодняшнем вторжении? И тут же подумала: "Как бы там
ни было, это не имеет значения".
   Двое младших служащих банка руководили открытием  новых  счетов,  и  было
очевидно, что вся остальная работа на сегодня отойдет на второй план.
   Черный здоровяк, который был среди первых клиентов, как раз поднимался со
своего места, когда появилась Эдвина. Обслуживавшая его  девушка  больше  не
нервничала; она сказала:
   - Это мистер Ефрат. Он только что открыл счет.
   - Дикон  Ефрат.  Все  меня  называют  Крошечкой.  Эдвине  была  протянута
непомерно большая рука, которую она и пожала.
   - Добро пожаловать в "Ферст меркантайл Америкен", мистер Ефрат.
   - Спасибо, здесь очень приятно. В самом деле так приятно, что, я думаю, я
еще немного кровных положу на этот счет. - Он изучил горсть мелочи со сдачи,
выбрал монету в двадцать пять центов и две по десять центов и  направился  к
кассиру.
   Эдвина поинтересовалась у клерка по новым счетам:
   - А сколько он положил на счет?
   - Пять долларов.
   - Очень хорошо. Продолжайте работать как можно быстрее.
   - Постараюсь, миссис Д'Орси, но на этого ушло много времени, поскольку он
задавал много вопросов о том, как снимать деньги, и о процентах. Все вопросы
у него были написаны на бумажке.
   - Она у вас есть?
   - Нет.
   - Остальные скорее всего будут поступать так же. Попробуйте оставить себе
такую бумажку и покажите ее мне.
   В ней может содержаться ключ к тому, кто задумал и выполнил  это  отлично
разработанное вторжение. Она не думала, чтобы среди  тех,  с  кем  она  пока
разговаривала, был главный организатор.
   Еще  одно  вызывало  тревогу:   попытка   замучить   банк   не   сведется
исключительно к открытию новых счетов. Те, кто открыл счета, сто