попробуйте  взглянуть  на  все  это  их  глазами.  Они
искренне веруют. К тому же они взрослые, вполне разумные и глубоко  набожные
люди. Разве можем мы, банкиры, брать  на  себя  роль  судей?  С  моей  точки
зрения, вопрос заключается лишь в следующем:  сможет  ли  Госберн  выплатить
долг? Ознакомившись с цифрами, смею  утверждать  -  сможет  и  выплатит.  Не
исключено, что он не в своем уме. Но из его дела явствует,  что  если  он  и
сумасшедший, то аккуратно  оплачивающий  счета.  Миссис  Д'Орси,  -  добавил
Каслмен, - дело  пролежало  у  меня  на  столе  два  дня.  И  по-моему,  это
оправданный риск.
   Оправданный риск. В конце концов Эдвина пришла к выводу, что по  большому
счету Клифф Каслмен прав -  только  степень  оправданности  риска  и  должна
интересовать банк. Прав он и в том, что банк  не  должен  выступать  в  роли
судьи по житейским делам.
   - Ладно, - сказала Эдвина. - Хоть эта затея мне глубоко отвратительна,  я
принимаю вашу точку зрения.
   Она поставила инициалы. Каслмен вернулся к своему столу.
   Таким образом, если не считать ссуды на замораживание тела девушки,  день
начался как обычно.
   Все шло своим чередом до обеда.
   В те дни, когда Эдвина обедала одна, она предпочитала "нижний"  кафетерий
в административной башне. В  кафетерии  было  шумно,  еда  -  так  себе,  но
обслуживали там быстро, и весь обед занимал пятнадцать минут.
   Однако сегодня у нее был гость, и потому  она  воспользовалась  одной  из
привилегий вице-президента, пригласив его в закрытый ресторан  для  старшего
руководства - на одном из верхних этажей административной башни. То  был  их
клиент - распорядитель кредитов в  крупнейшем  городском  магазине,  который
просил ссуду в размере трех миллионов на короткий срок для покрытия дефицита
наличных.
   - Ох уж эта инфляция! - вздыхал бухгалтер над суфле из шпината.
   Счет магазина имел для банка серьезное значение, однако  Эдвина  настояла
на жестких, выгодных банку  условиях  сделки.  Клиент  поворчал,  но,  когда
принесли  десерт,  согласился.  Сумма  в  три  миллиона  долларов  превышала
компетенцию Эдвины, несмотря на это, она  не  сомневалась,  что  со  стороны
"башни" возражений не будет. В  случае  необходимости  -  в  целях  экономии
времени - она поговорит с Алексом Вандервортом, который  всегда  поддерживал
ее начинания.
   Они принялись за кофе, когда к столику подошла официантка.
   - Миссис Д'Орси, - сказала девушка, - вас к телефону мистер  Тотенхо.  Он
говорит, срочно.
   Эдвина извинилась и прошла в телефонную кабину.
   - Еле вас разыскал, - прохныкал исполнительный директор.
   - Ну ведь разыскали же. Что стряслось?
   - У нас крупная недостача.
   Он рассказал, что кассир сообщил о недостаче полчаса назад. Все это время
идет проверка. Помимо обычного уныния в  голосе  Тотенхо  слышалась  паника.
Эдвина спросила, о какой сумме идет речь. Тотенхо сглотнул:
   - Шесть тысяч долларов.
   - Иду немедленно.
   Не прошло и минуты, как она,  извинившись  перед  гостем,  спускалась  на
первый этаж в скоростном лифте.

Глава 5

   - Насколько я понимаю, - мрачно заметил Тотенхо, - ни у кого не  вызывает
сомнений то обстоятельство, что пропали шесть тысяч долларов наличными.
   Исполнительный директор был в числе четверых человек,  сидевших  у  стола
Эдвины Д'Орси. Здесь же были Эдвина, Майлз Истин и кассирша Хуанита Нуньес.
   Деньги пропали из кассы Хуаниты Нуньес.
   Прошло полчаса с тех пор, как Эдвина вернулась с обеда.
   - Вы правы, - ответила она на замечание Тотенхо, - но мы еще не исчерпали
всех наших возможностей. Я бы хотела еще  раз  проанализировать  ситуацию  -
тщательно и не торопясь.
   Было начало четвертого. В банке не осталось ни  одного  клиента.  Входные
двери были заперты.
   Каждый занимался своим делом, однако от Эдвины  не  ускользнуло  то,  что
служащие украдкой поглядывают  на  них:  все  понимали  -  случилось  что-то
серьезное.
   Эдвина приказала себе сохранять спокойствие  и  трезво  оценивать  каждую
подробность. Сейчас важно не упустить ни малейшего  нюанса  в  интонации,  в
манере говорить - особенно  внимательно  надо  следить  за  реакцией  миссис
Нуньес.
   Эдвина прекрасно знала, что очень скоро ей  придется  заявить  о  крупной
недостаче руководству банка, после чего за дело примутся  главное  отделение
службы  безопасности,  а  возможно,  и  ФБР.  Однако  пока  оставался   шанс
разобраться во всем своими силами,  не  пуская  в  ход  тяжелую  артиллерию,
Эдвина намеревалась его использовать.
   - Если не возражаете, миссис Д'Орси, - сказал Майлз  Истин,  -  я  начну,
поскольку я первым узнал от Хуаниты о недостаче.
   Эдвина кивнула в знак согласия.
   Истин рассказал, что услышал о недостаче без чего-то два. К нему  подошла
Хуанита Нуньес и сообщила, что, похоже, в ее кассе не  хватает  шести  тысяч
долларов. После чего Истин запер свою кассу и отправился к Тотенхо.
   Тут вступил в разговор  Тотенхо,  который  был  мрачнее  тучи.  Он  сразу
переговорил с миссис Нуньес. Сначала он не поверил, что недостача составляет
шесть тысяч долларов, - ведь невозможно определить сумму наобум, не проверив
кассу.
   Аргументы  исполнительного  директора  были  следующими:  Хуанита  Нуньес
работала целый день. Начав с десяти тысяч долларов наличными, она  принимала
и выдавала деньги с девяти часов утра. В общей сложности  она  просидела  за
кассой почти пять часов минус сорок пять минут на обед, и все  это  время  в
банке было полно народу. Следовательно, сумма наличных в ее кассе - чеки  мы
исключаем - могла достичь двадцати - двадцати пяти тысяч долларов.
   - Мне непонятно, - заключил Тотенхо, - как  миссис  Нуньес  вообще  могла
определить, что пропали деньги, а к тому  же  еще  и  точно  указать  сумму?
Эдвина  кивнула.  Ей  и  самой  это  показалось  странным.  Эдвина  украдкой
присматривалась  к  молодой  женщине:  миниатюрная,  изящная  брюнетка,   не
красавица, но  по-своему  привлекательная,  типичная  пуэрториканка  с  ярко
выраженным акцентом. До  сих  пор  она  молчала,  лишь  коротко  отвечая  на
вопросы. Время от времени она о чем-то  задумывалась  -  выражение  ее  лица
говорило:  мне  надоело  попусту  тратить  время.  Однако  она   нервничала,
беспрестанно сжимала руки и вертела тоненькое золотое обручальное кольцо.
   Эдвина Д'Орси знала, что Хуаните Нуньес двадцать пять лет,  она  замужем,
но живет одна с трехлетним  ребенком.  В  "Ферст  меркантайл  Америкен"  она
работает почти два года в одной и той же должности. Эдвина  как-то  слышала,
что девушка воспитывает ребенка одна  и  испытывает  серьезные  материальные
затруднения, так как бросивший ее муж оставил ей множество долгов.
   Тотенхо продолжал: он сразу же велел ей прекратить работу, после чего  ее
немедленно "заперли".
   "Запереть" означало помочь  служащему,  попавшему  в  подобную  ситуацию.
Кассира попросту  оставляли  одного  в  маленьком  закрытом  кабинете,  где,
вооружившись калькулятором, он должен был  подсчитать  приход  и  расход  за
день.
   Тотенхо ждал за дверью.
   Вскоре Хуанита позвала исполнительного директора и  подтвердила,  что  не
ошиблась. В кассе не хватало шести тысяч долларов.
   Тотенхо пригласил Майлза Истина,  и  они  вдвоем  перепроверили  кассу  в
присутствии Хуаниты Нуньес. Все оказалось именно так, как она говорила.
   Тогда Тотенхо позвонил Эдвине.
   - Итак, мы вернулись к тому, с чего начали, - сказала Эдвина. - Ни у кого
не возникло новых идей?
   - Если Хуанита не возражает, я бы хотел задать ей несколько  вопросов,  -
вызвался Майлз Истин. Эдвина кивнула.
   - Постарайтесь припомнить, Хуанита, - начал Истин, - в течение дня вы  ни
с кем из кассиров не производили "ДО"?
   Все трое знали, что "ДО" -  это  денежный  обмен.  Зачастую  у  дежурного
кассира заканчивались банкноты или монеты какого-то  одного  достоинства,  и
если это случалось в горячую пору, то, вместо того чтобы идти  в  хранилище,
кассиры выручали друг друга, "покупая" и "продавая" деньги.
   - Нет, - ответила девушка. - Сегодня нет. Никаких обменов.
   - В течение дня никто из служащих не мог оказаться около вашей  кассы,  -
продолжал доискиваться Майлз Истин, - и позаимствовать некоторую сумму?
   - Нет.
   - Хуанита, за сколько времени до того,  как  вы  обратились  ко  мне,  вы
обнаружили недостачу?
   - За несколько минут.
   - К этому моменту, - вмешалась Эдвина, -  сколько  времени  прошло  после
вашего обеденного перерыва, миссис Нуньес?
   На сей раз девушка усомнилась.
   - Минут двадцать.
   - Давайте попробуем вспомнить, не произошло ли что-нибудь до перерыва  на
обед, - предложила Эдвина. - Вы не допускаете,  что  деньги  могли  пропасть
тогда?
   Хуанита Нуньес отрицательно помотала головой.
   - Почему вы в этом уверены?
   - Знаю.
   Эдвину начали раздражать беспомощные, односложные ответы девицы. Как и ее
хмурая недоброжелательность, переходившая в откровенную враждебность.
   Тотенхо повторил ключевой вопрос:
   - Почему после обеда вы наверняка знали не только то, что пропали деньги,
но и сколько именно? Девушка вызывающе на него посмотрела:
   - Знала.
   Остальные недоверчиво молчали.
   - А вы, случайно, не могли по ошибке выплатить эти шесть  тысяч  долларов
клиенту?
   - Нет.
   - Прежде чем уйти на обед, Хуанита, - спросил Майлз Истин, -  вы  отвезли
кассу в хранилище и установили цифровой замок. Верно?
   - Да.
   - Вы уверены, что не забыли насчет замка? Девушка утвердительно кивнула.
   - А замок исполнительного директора был заперт?
   - Нет, открыт.
   Что тоже было в порядке вещей.
   - Когда вы  вернулись  с  обеда,  ваша  касса  по-прежнему  находилась  в
хранилище и была заперта?
   - Да.
   - Вашу цифровую комбинацию никто, кроме вас,  не  знает?  Вы  ее  никогда
никому не давали?
   - Нет.
   На какое-то время поток  вопросов  прекратился.  По-видимому,  каждый  из
присутствующих прокручивал про себя порядок действий в хранилище.
   Касса, о которой говорил  Майлз  Истин,  представляла  собой  портативный
сейф, установленный на подставке с колесиками, он был достаточно легким, для
того чтобы его можно было без труда перемещать с места на место.  За  каждым
кассиром  была  закреплена  определенная  касса  с  отчетливо  проставленным
номером. Несколько запасных касс предназначалось для особых  случаев.  Одной
из них сегодня пользовался Майлз Истин.
   При ввозе и вывозе из хранилища  каждая  касса  регистрировалась  старшим
кассиром хранилища. Избежать этой процедуры было невозможно, как  невозможно
было - преднамеренно или по ошибке  -  взять  чужую  кассу.  На  ночь  и  на
выходные массивная дверь в хранилище опечатывалась  надежнее,  чем  гробница
фараона.
   На каждой кассе было установлено два особых цифровых замка.  Один  -  для
кассира, второй - для исполнительного директора  или  его  помощника.  Таким
образом, по утрам касса открывалась в присутствии двух человек -  кассира  и
исполнительного директора.
   Каждый кассир должен был  помнить  и  держать  в  секрете  свою  цифровую
комбинацию, которую можно было изменить по  его  первому  желанию.  Цифровая
комбинация кассира хранилась в специальном сейфе - в запечатанном конверте с
двумя подписями, что было единственным письменным свидетельством. Печать  на
конверте можно было вскрыть лишь в случае  болезни,  смерти  или  увольнения
кассира.
   Современная  касса  отличалась  еще  одной  особенностью  -  в  нее  была
вмонтирована система сигнализации. Когда касса устанавливалась у стойки,  то
через  электрическую  сеть  подключалась   к   внутренней   системе   связи.
Предупредительная  кнопка  находилась  внутри,  под  стопкой  банкнот,   так
называемой "приманкой".
   По инструкции кассиры не имели права использовать "приманку" для  обычных
денежных операций, однако в случае  налета  должны  были  в  первую  очередь
избавиться  от  этих  денег.  Как  только  деньги  были  убраны  с   кнопки,
автоматически  приходила  в  действие  система  бесшумной   сигнализации   и
поднимала на ноги  службу  безопасности  банка  и  полицию,  которая  обычно
оказывалась на месте через несколько минут;  кроме  того,  сразу  включались
скрытые камеры. Фиксировались серийные номера "приманки", с тем чтобы  потом
их можно было использовать в качестве улики.
   - "Приманка" на месте? - осведомилась Эдвина у Тотенхо.
   - Да, - ответил тот, - "приманка" цела. Я проверил.
   "Значит, нет никакой надежды  ухватиться  за  эту  ниточку",  -  подумала
Эдвина.
   Вновь заговорил Майлз Истин:
   - Хуанита, может быть, вы все же припомните кого-нибудь, кто бы мог взять
деньги из вашей кассы?
   - Нет, - ответила Хуанита Нуньес.
   Эдвине, внимательно наблюдавшей  за  девушкой,  показалось,  что  Хуанита
испугана. Ну что ж, у нее есть на то основания -  ни  в  одном  банке  такая
огромная недостача не может остаться безнаказанной.
   Эдвина больше не сомневалась в том, что  деньги  украла  Нуньес.  Другого
объяснения быть не могло. Остается лишь выяснить - как.
   Хуанита Нуньес могла передать деньги сообщнику, находившемуся  по  другую
сторону прилавка. Никто бы и  не  заметил.  Либо  спрятать  деньги  и  тайно
вынести их из банка во время обеденного перерыва, правда, в этом случае  она
рисковала сильнее.
   Об одном Нуньес знала наверняка - она потеряет работу даже в том  случае,
если не будет доказано, что она украла деньги. Виновника крупной недостачи -
и кассирам это было известно - всегда увольняли.
   Эдвине было жаль девушку. Очевидно, она  была  доведена  до  отчаяния.  А
возможно, пошла на это ради ребенка.
   - Я думаю, мы сделали все, что в наших силах, -  сказала  Эдвина.  -  Мне
придется  проинформировать  руководство   банка.   Расследование   продолжат
официальные лица. - Все трое встали. - Миссис Нуньес, - обратилась Эдвина  к
девушке, - останьтесь, пожалуйста.
   Хуанита села.
   И  когда  мужчины  уже  не  могли  их  слышать,   Эдвина   произнесла   с
преувеличенной благожелательностью:
   - Хуанита, я думаю, нам следует поговорить откровенно, по-дружески.
   Эдвина подавила в себе прежнее раздражение. Девушка  напряженно  смотрела
ей в глаза.
   - Вы,  несомненно,  осознаете  две  вещи.  Первое:  неизбежно  тщательное
расследование  при  участии  ФБР,  поскольку  у  нашего  банка   федеральное
страхование. Второе: подозрение неминуемо падет на вас. - Эдвина  помолчала.
- Я с вами откровенна. Вы понимаете меня?
   - Понимаю. Но я не брала денег. Эдвина заметила, что девушка  по-прежнему
нервно крутит обручальное кольцо.
   - Каким бы длительным ни было расследование, Хуанита,  истина  все  равно
восторжествует. Следователи - люди дотошные. Да и опытные  к  тому  же.  Они
доведут дело до конца.
   - Я не брала денег, - с жаром повторила девушка.
   - Я не говорю, что вы это сделали. Но если,  паче  чаяния,  вам  известно
больше, чем вы сказали до сих пор, сейчас самое время открыть правду, ничего
не скрывая, пока мы беседуем с глазу на глаз. Потом будет поздно.
   Хуанита Нуньес собралась было заговорить. Эдвина подняла руку:
   - Нет, дослушайте меня до конца. Я  даю  вам  слово.  Если  деньги  будут
возвращены  в  банк,  скажем,  не  позднее  завтрашнего  дня,  не  будет  ни
официального расследования, ни судебного разбирательства. Кто бы ни взял эти
деньги, он не может дольше здесь работать. Однако с вами  ничего  такого  не
случится. Ручаюсь. Хуанита, вы хотите мне что-нибудь сказать?
   - Нет, нет и нет! - Глаза девушки  сверкали,  лицо  пылало  от  гнева.  -
Говорю вам, я не брала деньги, и сейчас и когда угодно это повторю.
   Эдвина вздохнула:
   - Ну что ж, тогда на сегодня  все.  Только,  пожалуйста,  не  уходите  из
банка, предварительно не поставив меня в известность.
   Похоже, Хуанита Нуньес хотела опять сказать что-то  резкое.  Однако  лишь
слегка пожала плечами и ушла.
   Из-за своего стола, стоявшего на возвышении, Эдвина наблюдала за тем, что
делается вокруг, - это был ее мир, за который она отвечала.
   Все  звуки  были  приглушенными:  тихий  гул   голосов,   шелест   бумаг,
позвякивание монет и пощелкивание калькуляторов.
   Она приняла решение: сняв трубку, набрала внутренний номер.
   - Служба безопасности, - произнес женский голос.
   - Мистера Уэйнрайта, пожалуйста, - сказала Эдвина.

Глава 6

   Со вчерашнего дня Нолан Уэйнрайт с трудом заставлял себя  сосредоточиться
на текущей работе в банке.
   Шеф службы безопасности был глубоко потрясен известием,  которое  услышал
во вторник утром в конференц-зале, - вот уже больше десяти лет  их  с  Беном
Росселли связывала теплая, искренняя дружба.
   Их взаимная привязанность крепла день ото дня; а когда умерла  жена  Бена
Росселли, Уэйнрайт стал  частенько  ужинать  со  стариком,  после  чего  они
допоздна засиживались за шахматами.
   Это было своего рода отдушиной и  для  Уэйнрайта,  чей  собственный  брак
закончился разводом вскоре после того, как он поступил на работу в "ФМА".
   Они говорили обо всем на свете,  сознательно  и  бессознательно  оказывая
влияние друг на друга. Именно Уэйнрайт - и только они вдвоем знали об этом -
убедил президента банка в том, чтобы тот употребил свой личный  авторитет  и
фонды "ФМА" на осуществление программы "Форум-Ист", - ведь Уэйнрайт  родился
и вырос в этом районе трущоб.
   Так что, как и у многих других, у Нолана Уэйнрайта были свои, сокровенные
воспоминания и своя, сокровенная скорбь.
   Сегодня он все еще находился в подавленном состоянии  и,  проведя  первую
половину дня главным образом за рабочим столом, дабы избежать лишних  встреч
и  разговоров,  Уэйнрайт  отправился  обедать  в  одиночестве.  Вернулся  он
вовремя, так как у него была назначена встреча с Вандервортом.
   Они  должны  были  увидеться  в  отделении  "Кичардж",  расположенном   в
административной башне.
   В свое время "Ферст меркантайл Америкен"  выступил  инициатором  создания
системы кредитных карт "Кичардж", в которой сейчас участвовала группа мощных
американских, канадских и европейских  банков.  Карта  "Кичардж"  шла  сразу
после "Банк Америкард" и "Мастер Чардж". Руководил этим отделом "ФМА"  Алекс
Вандерворт.
   Вандерворт пришел раньше времени, и Нолан Уэйнрайт застал  его  в  центре
управления, где тот наблюдал за ходом работы.
   - Глаз не оторвешь, - сказал Алекс. - Лучшее бесплатное шоу в городе.
   В большой, похожей на  аудиторию  комнате  с  приглушенным  освещением  и
специальной звукопоглощающей обивкой  на  стенах  и  потолке  у  компьютеров
сидело около пятидесяти операторов - в основном женщины.
   Именно здесь владельцы кредитных карт "Кичардж" получали  разрешения  или
отказы на кредиты.
   Когда для оплаты товаров или услуг  предъявлялась  карта  "Кичардж",  она
принималась безоговорочно, если сумма не превышала установленного лимита. Он
мог колебаться в пределах от двадцати пяти до пятидесяти долларов. Для более
крупной покупки  требовалось  разрешение,  получить  которое  можно  было  в
течение нескольких секунд.
   Где бы ни был покупатель, он  напрямую,  через  телефонный  узел  "УАТО>,
набирал номер центра  "Кичардж".  Автоматически  происходило  подключение  к
любому из свободных телефонов - и первый  вопрос  оператора  был  следующим:
"Ваш коммерческий номер?"
   Названные цифры набирались на компьютере. Затем - номер кредитной карты и
сумма требуемого кредита.
   На экране высвечивались слова "одобрено" или "отклонено".  Пока  оператор
сообщал эту информацию покупателю, компьютер фиксировал сделку. В среднем  в
течение дня насчитывалось до пятнадцати тысяч звонков.
   Алекс  Вандерворт  и  Нолан  Уэйнрайт  надели  наушники,  чтобы   слышать
разговоры операторов с абонентами.
   Тронув  Алекса  за  руку,  шеф  службы  безопасности  указал   на   экран
компьютера, где мигала надпись "похищена карта".
   В соответствии с инструкциями женщина-оператор спокойно отвечала:
   -  По  данным  компьютера,  ваша  карта  похищена.   Постарайтесь