. Ваши проценты?
   - Тринадцать и три четверти.
   На Восточном побережье проценты были выше.
   - Спасибо, не подойдет. - Брокер "ФМА" оборвал разговор  с  Нью-Йорком  и
вновь нажал кнопку "не разъединять" на линии, где ожидал  Сан-Франциско.  Он
произнес:
   - Пожалуй, я соглашусь.
   - Вам продано шесть  миллионов  из  расчета  тринадцати  и  пяти  восьмых
процента, - ответили в "Бэнк оф Америка".
   - Хорошо.
   На сделку ушло  двадцать  секунд.  Она  была  одной  из  тысяч  сделок  с
семизначными цифрами, совершаемых ежедневно между соперничающими  банками  в
ходе состязания нервов и интеллекта. Банковские  брокеры  -  люди  неизменно
молодые, лет тридцати, сообразительные и честолюбивые, с хорошей  смекалкой,
не теряющиеся, когда на них оказывают давление. И все же,  поскольку  список
удач может продвинуть карьеру молодого человека, а ошибки могут ее погубить,
брокеры работают в постоянном напряжении, так что  три  года  за  брокерским
столом считаются  максимальным  сроком.  После  этого  начинает  сказываться
напряжение.
   В этот момент в  Сан-Франциско  и  в  "Ферст  меркантайл  Америкен"  была
записана  последняя  сделка,  заложена  в  компьютер,   затем   передана   в
Федеральную резервную систему. В "ФЕД"  в  течение  суток  резерв  "Бэнк  оф
Америка" будет сокращен на шесть миллионов долларов, а резерв "ФМА" пополнен
той же суммой. "ФМА" заплатит "Бэнк оф Америка" проценты за  то  время,  что
будет пользоваться этими деньгами.
   Подобные сделки между банками происходили по всей стране.
   Была среда, середина апреля.
   Алекс Вандерворт зашел в центр денежных операций, который  входил  в  его
владения  в  банке,  поприветствовал  брокера,  сидевшего  на  возвышении  в
окружении помощников, собиравших информацию и занимавшихся бумажной работой.
Молодой человек, уже занятый следующей  сделкой,  в  ответ  махнул  рукой  и
весело улыбнулся.
   В  комнате  -  размером  с  небольшой  зал,  похожий   на   диспетчерскую
оживленного аэропорта, -  сидели  остальные  брокеры,  занимающиеся  ценными
бумагами и облигациями, окруженные помощниками,  бухгалтерами,  секретарями.
Все  были  заняты  операциями  с  деньгами  банка  -  одалживали,  занимали,
вкладывали, продавали, вкладывали вновь.
   Позади брокеров несколько финансовых контролеров  работали  за  большими,
более роскошными столами.
   Брокеры и контролеры сидели лицом к огромному табло во всю длину  центра,
показывавшему цены, процентные ставки и другую информацию.  Цифры  на  табло
постоянно менялись.
   Недалеко от того места, где стоял Алекс,  поднялся  брокер,  занимавшийся
облигациями, и громко объявил:
   - "форд" и Объединенный  профсоюз  рабочих  автомобильной  промышленности
только что объявили о заключении двухлетнего контракта.
   Несколько других  брокеров  потянулись  к  телефонам.  Важные  новости  в
области  промышленности  и  политики,  которые  могли  быстро  сказаться  на
стоимости ценных бумаг, всегда тотчас объявлялись  во  всеуслышание  первым,
кто их узнавал.
   Секунду спустя зеленый свет над  табло  погас,  и  его  сменил  мерцающий
желтый  сигнал.  Он  предостерегал   брокеров   -   все   сделки   следовало
приостановить, так как в результате договора, заключенного  в  автомобильной
промышленности,  могут  появиться  новые  цены.  Мерцающий  красный   сигнал
использовался редко и служил предупреждением о катастрофических изменениях.
   И все же стол  брокера,  который  занимался  денежными  операциями  и  за
которым наблюдал Алекс, был осью всей деятельности банка.
   Федеральные правила требовали, чтобы  семнадцать  с  половиной  процентов
вкладов имелись в банке в наличии. Наказания  за  невыполнение  этих  правил
были суровыми. Однако наличие в банке больших сумм хотя  бы  в  течение  дня
тоже говорило о плохом ведении дел.
   Поэтому банки постоянно учитывали,  сколько  поступило  денег  и  сколько
ушло. Отделение главного кассира, подобно доктору, держащему руку на  пульсе
больного, все время следило за потоком денег. Если депозиты в  банке,  таком
как "Ферст меркантайл Америкен", были больше,  чем  предполагалось,  банк  -
через денежного брокера - выгодно ссужал лишние средства  другим  банкам,  у
которых могло недоставать денег. И в свою очередь, если клиенты  снимали  со
счетов необычно много, "ФМА" брал деньги в долг.
   Ситуация в банке менялась каждый час: банк, ссужавший деньги  утром,  мог
брать в долг днем и вновь  ссужать  в  конце  рабочего  дня.  Таким  образом
крупный банк мог оборачивать больше миллиарда долларов в день.
   Два обстоятельства следует добавить  -  и  это  часто  делают,  говоря  о
банковской  системе.  Во-первых,  банки,  как  правило,  больше  гонятся  за
собственными прибылями, чем  за  прибылью  для  клиентов.  Во-вторых,  банки
значительно лучше обеспечивают себя, чем  посторонних,  доверивших  им  свои
деньги.
   Присутствие Алекса Вандерворта в  центре  денежных  операций  объяснялось
частично желанием самому увидеть, как обстоит дело с денежным  потоком,  что
он делал часто, а частично намерением обсудить то, что произошло в банке  за
последние недели и что крайне огорчило его.
   С ним был Том Строган, старший вице-президент,  являвшийся  также  членом
комитета по денежной политике "ФМА". Кабинет Строгана  находился  рядом.  Он
вошел в центр денежных операций  вместе  с  Алексом.  Это  был  тот  молодой
человек, который в январе противился сокращению финансирования  "Форум-Ист",
а теперь приветствовал предоставление ссуды "Супранэшнл корпорейшн".
   Сейчас они обсуждали "Супранэшнл".
   - Ты чересчур волнуешься, Алекс, -  настаивал  Том  Строган.  -  Вдобавок
ссуда "СуНатКо" не представляет никакого риска, а польза нам от этого будет.
В этом я убежден.
   Алекс нетерпеливо произнес:
   - Полного отсутствия риска не бывает. Но даже  если  это  так,  то  я  не
столько озабочен "Супранэшнл",  сколько  тем,  что  нам  придется  перекрыть
финансирование в других местах.
   Оба знали, о чем говорит Алекс. Список  предложений,  составленный  Роско
Хейвордом с одобрения президента банка Джерома Паттертона, был роздан членам
комитета по денежной политике несколько дней назад. Дать "Супранэшнл" кредит
в пятьдесят миллионов долларов можно было, лишь  резко  сократив  количество
небольших ссуд, выдачу закладных под  дома  и  финансирование  муниципальных
нужд.
   - Если ссуда пройдет и мы сделаем эти сокращения, - возразил Том Строган,
- то они будут лишь временными. Через три месяца, возможно меньше, мы сможем
вернуться к прежнему уровню финансирования.
   - Может, ты в это и веришь, Том, а я нет. Алекс был  не  в  духе  еще  до
прихода сюда. Теперь же разговор  с  молодым  Строганом  расстроил  его  еще
больше.
   Предложения Хейворда и Паттертона говорили об обратном - Алекс не  только
так думал, ему это подсказывал инстинкт финансиста. Не правильно, считал он,
направлять столь значительный фонд банка на одну промышленную ссуду в  ущерб
обслуживанию людей, хотя финансирование промышленности  и  приносит  гораздо
большие доходы. Но даже с чисто деловой точки  зрения  сумма,  которую  банк
предоставлял  "Супранэшнл"   -   через   дочерние   компании   "СуНатКо"   -
настораживала его.
   Он выяснил, что эту точку зрения не  разделяет  никто.  Все  остальные  в
верхнем эшелоне банка были счастливы новой связью с  "Супранэшнл",  и  Роско
Хейворд получал многочисленные поздравления за то, что договорился об  этом.
Тем не менее беспокойство не покидало Алекса,  хоть  он  и  не  мог  сказать
почему. Безусловно,  "Супранэшнл"  в  плане  финансовом  казалась  в  полном
порядке: данные о ее балансе свидетельствовали, что  гигантский  конгломерат
просто излучает надежность. Да и престиж "СуНатКо"  стоял  в  одном  ряду  с
такими компаниями, как "Дженерал моторс", "Ай-Би-Эм", "Эксон", "Дюпон" и "Ю.
Эс, стал".
   Возможно, думал Алекс, сомнения и подавленное настроение объяснялись  его
уменьшавшимся влиянием в банке. А оно действительно уменьшалось.  Это  стало
очевидно в последние недели.
   Звезда же Роско Хейворда, наоборот, взошла высоко. К нему прислушивался и
ему  доверял  Паттертон,  и  доверие   это   еще   больше   возросло   после
поразительного успеха двухдневной поездки Хейворда на  Багамы  к  Джи.  Джи.
Куотермейну. Мнение Алекса по поводу этого успеха расценивали - он это  знал
- как злобствование и зависть.
   А кроме того, Алекс чувствовал, что потерял авторитет у Строгана  и  всех
тех, кто формально считал себя в одной компании с Вандервортом.
   - Ты должен признать, - продолжал тем временем Строган, -  что  сделка  с
"Супранэшнл" привлекательна. Ты слышал, что  Роско  уговорил  их  на  десять
процентов компенсации?
   Условия  компенсации  оговаривались  договором,   который   заключали   в
результате  долгой  торговли  банков  с  клиентами.  Банк  требовал,   чтобы
определенная доля любой  ссуды  хранилась  на  текущем  счету,  где  она  не
приносила никакой пользы вкладчику, но была доступна банку для  его  нужд  и
вложений. Клиент не мог пользоваться  всей  ссудой  целиком,  но  банковский
процент становился  куда  выше,  чем  казалось  непосвященным.  В  случае  с
"Супранэшнл", как говорил Том Строган,  пять  миллионов  долларов  останутся
лежать на новых текущих счетах "СуНатКо" - к большой выгоде "ФМА".
   - Я полагаю, - сухо произнес Алекс, - ты  догадываешься  и  об  оборотной
стороне этой милой сделки. Тому Строгану стало не очень уютно.
   - Ну, мне намекнули, что  есть  договоренность.  Я  не  уверен,  что  это
следует называть "оборотной стороной".
   - Черт побери, но ведь это так! Мы оба знаем, что "СуНатКо" настаивала, а
Роско согласился, чтобы наш отдел кредитования  сделал  большие  вложения  в
пакет акций "Супранэшнл".
   - Если это и сделано, то на бумаге ничего не осталось.
   - Конечно, не осталось. Таких дураков нет. - Алекс  пристально  посмотрел
на молодого человека. - У тебя есть доступ к цифрам. Сколько мы уже купили?
   Строган замялся, затем подошел  к  столу  одного  из  контролеров  центра
денежных операций. Он вернулся с листком бумаги, на котором  были  набросаны
цифры карандашом.
   - На сегодняшний день девяносто семь тысяч акций. - И добавил:
   - Последняя котировка была пятьдесят два.
   - Вот будут потирать руки в "Супранэшнл", - мрачно заметил Алекс. -  Наши
покупки уже повысили цены на пять долларов за их акцию.  -  Он  подсчитал  в
уме. - Таким образом, за прошедшую неделю мы вкачали  в  "Супранэшнл"  почти
пять миллионов долларов из денег наших клиентов. Зачем?
   - Это превосходное вложение. - Строган попробовал разрядить атмосферу.  -
Мы серьезно приумножим средства  всех  вдов  и  сирот,  а  также  фондов  на
образование, доверивших нам свои деньги.
   - Или все растратим, нарушив их доверие. Что мы знаем о "СуНатКо" такого,
Том, - все мы, - чего мы не знали две недели назад? Почему  до  этой  недели
отдел кредитования не купил ни одной акции "Супранэшнл"?
   Молодой человек помолчал, затем сказал в свою защиту:
   - Я думаю, Роско считает, что, став членом совета директоров,  он  сможет
более пристально следить за компанией.
   - Я разочаровался в тебе, Том.  Ты  никогда  прежде  не  обманывал  себя,
особенно когда подлинные причины тебе известны не хуже, чем мне.  -  Строган
вспыхнул, а Алекс продолжал:
   - Ты представляешь себе, какой поднимется скандал, если  только  Комиссия
валютно-финансового контроля наткнется на это? Здесь и конфликт интересов, и
нарушение закона, регулирующего ссуды,  и  использование  фонда  вложений  в
интересах самого банка; а кроме того, у меня нет  ни  малейшего  сомнения  в
существовании договоренности согласовать вопрос  об  акциях  "Супранэшнл"  с
управленческим составом на следующем ежегодном собрании "СуНатКо".
   - В таком случае, - резко произнес Строган, - это будет не впервые - даже
для этого банка.
   - К сожалению, это правда. Но душок от этой сделки лучше не становится.
   Вопрос об этике  в  отделе  кредитования  всегда  стоял  довольно  остро.
Предполагалось,  что  в  банках  существует  барьер  -   иногда   называемый
"китайской стеной" - между их коммерческими интересами и  капиталовложениями
клиентов. Но на деле он не соблюдался...
   Поэтому Апекс понимал,  что  отношения  между  "Супранэшнл"  и  "ФМА"  не
единственные в своем роде. И хотя он это и знал, сделка  ему  все  равно  не
нравилась.
   - Алекс, - произнес Том Строган,  -  пожалуй,  стоит  тебе  сказать,  что
завтра  на  комитете  по  денежной  политике  я  намерен  поддержать   ссуду
"Супранэшнл".
   - Мне жаль это слышать.
   Но эта новость не была для Алекса неожиданностью. И  он  подумал  о  том,
через сколько времени он останется в полном одиночестве  и  такой  изоляции,
что его дальнейшее  пребывание  в  банке  станет  бессмысленным?  Это  могло
случиться скоро.
   После завтрашнего заседания комитета по  денежной  политике,  на  котором
предложения по "Супранэшнл", без сомнения,  будут  поддержаны  большинством,
вопрос о "Супранэшнл" будет стоять на совете директоров, который соберется в
следующую среду в полном составе. На обоих заседаниях, Алекс был уверен,  он
будет единственным, кто выступит против.
   Он  снова  окинул  взглядом  вечно  бурлящий  центр  денежных   операций,
созданный для преумножения капиталов и доходов и не менявшийся в принципе со
времен древних казначеев в храмах Вавилона  и  Греции.  Он  не  считал,  что
деньги, торговля и прибыль ничего не  значат.  Алекс  преданно  служил  всем
троим,  но  не  слепо,  придерживаясь  моральных  устоев,  стремясь  разумно
распределять достаток и следовать банковской этике. Однако когда  намечалась
особенно  большая  прибыль,  как  показывает  история,  людям  с   подобными
представлениями затыкали глотку или их отодвигали в сторону.
   Перед  лицом  ударной  мощи  больших   денег   и   большого   бизнеса   -
представленных сейчас "Супранэшнл" и  большинством  в  "ФМА",  -  что  может
сделать один человек, выступающий против?
   "Не много, - мрачно заключил Алекс Вандерворт. - А возможно, и ничего".

Глава 11

   Заседание совета директоров банка "Ферст  меркантайл  Америкен"  в  конце
апреля запомнилось по нескольким причинам.
   Два пункта банковской политики были предметом дурного обсуждения:  первый
- предоставление кредита "Супранэшнл" и  второй  -  расширение  деятельности
банка  по  долгосрочным  вкладам  и  открытие  множества  новых  пригородных
отделений.
   Еще до начала заседания  было  ясно,  в  какой  оно  пойдет  тональности.
Хейворд,  необычно  веселый  и  расслабленный,  в  ладно  скроенном,   новом
светло-сером костюме, пришел заранее. Он  встречал  остальных  директоров  у
дверей конференц-зала. По тому, как сердечно ему отвечали,  было  ясно,  что
большинство членов совета не только слышали о договоренности с  "Супранэшнл"
по каналам финансовой информации, но и от души приветствовали ее.
   - Поздравляю, Роско, - произнес  президент  "Мидконтинент  раббер"  Филип
Джоханнсен, - вам поистине удалось впихнуть этот  банк  в  основной  состав.
Набирайте силу, приятель!
   Сияющий Хейворд ответил с признательностью:
   - Я дорожу  вашей  поддержкой,  Фил.  Спешу  вам  сообщить,  что  у  меня
приготовлены и другие мишени.
   - Не бойтесь, вы их поразите. Вошел Флойд Леберр, густобровый директор из
глубинки, председатель совета  директоров  "Дженерал  кейбл  корпорейшн".  В
прошлом Леберр никогда не был особенно близок с Хейвордом, но  теперь  тепло
пожал ему руку.
   - Рад слышать, что вы вступаете в состав совета директоров  "Супранэшнл",
Роско. - Председатель "Дженерал кейбл" понизил голос. - Мой отдел по продаже
собирается  прикупить  акции  "СуНатКо".  В  ближайшее  время  я  хотел   бы
поговорить об этом.
   - Давайте на следующей  неделе,  -  согласился  Хейворд.  -  Можете  быть
уверены, я сделаю все возможное.
   Леберр отошел с довольным видом.
   Харольд Остин, услышавший этот разговор, с пониманием подмигнул:
   - Наша короткая поездка  окупается.  Ты  на  коне.  Сегодня,  больше  чем
когда-либо, достопочтенный  Харольд  выглядел  стареющим  плейбоем:  пестрый
клетчатый  пиджак,  коричневые  брюки,  небесно-голубая  бабочка  на  весело
расцвеченной рубашке. Седые волнистые  волосы  были  недавно  подстрижены  и
уложены.
   - Харольд, - сказал Хейворд, - чем я могу отплатить...
   - Найдется, - уверил его достопочтенный Харольд  и  направился  к  своему
месту за столом.
   Даже Леонард Л. Кингсвуд, энергичный председатель "Нортэм стил"  и  самый
верный сторонник Алекса Вандерворта в совете  директоров,  сказал  приятное,
проходя мимо:
   - Я слышал, вы прихватили "Супранэшнл", Роско. Это сделка - первый класс.
   Остальные директора были в той же степени доброжелательны.
   Среди последних пришли Алекс Вандерворт и Джером Паттертон.
   Президент банка, поблескивая лысиной, окаймленной сединой,  выглядел,  по
обыкновению, как  добропорядочный  фермер;  он  сразу  направился  во  главу
длинного овального стола для совещаний. Алекс, с папкой  бумаг  под  мышкой,
занял свое обычное место в середине, с левой стороны стола.
   Паттертон ударом молоточка попросил внимания и быстро прокрутил несколько
рутинных вопросов. Затем он объявил:
   - Первый существенный пункт повестки  дня:  ссуды,  подлежащие  одобрению
совета.
   За столом шелест переворачиваемых страниц говорил о  том,  что  открылись
подготовленные для директоров традиционно  синие  секретные  папки  "ФМА"  с
материалами о кредитах.
   - Как обычно, джентльмены, перед вами подробности предложений,  исходящих
от управления банка. Особый интерес сегодня,  как  большинство  из  вас  уже
знает,  представляет  наше  новое  финансовое   соглашение   с   корпорацией
"Супранэшнл". Лично я очень  доволен  оговоренными  условиями  и  настойчиво
рекомендую одобрить предложения. Я  предоставляю  Роско,  ответственному  за
вовлечение банка в это новое,  важное  дело,  объяснить  всю  подноготную  и
ответить на любые вопросы.
   - Благодарю вас, Джером. - Роско Хейворд протер и надел очки без  оправы,
затем подался на стуле вперед. Он говорил не так сурово, как обычно, голос у
него был приятный и звучал уверенно. - Джентльмены, отваживаясь  на  большую
ссуду, разумно убедиться в финансовом здоровье клиента,  даже  если  у  него
самая лучшая репутация, как у "Супранэшнл". В приложении "Б" в  ваших  синих
папках, - за столом опять раздался шелест бумаг, - находится  подготовленный
лично мною отчет об активах  и  предполагаемых  прибылях  группы  "СуНатКо",
включая все дочерние компании. Он основан на проверенных финансовых данных и
на дополнительной информации, которую по  моей  просьбе  подготовил  ревизор
"Супранэшнл", мистер Стэнли Инчбек. Как вы видите, цифры замечательные.  Наш
риск минимален.
   - Я не знаю ничего о репутации Инчбека, - вмешался  один  из  директоров:
это  был  Уоллес  Сперри,   владелец   компании   по   производству   точных
инструментов. - Но ваша мне известна, Роско, и  если  вы  подтверждаете  эти
данные, то у меня они не вызывают сомнений.
   Остальные согласно поддакнули.
   Алекс Вандерворт постучал карандашом по лежавшему перед ним блокноту.
   - " Спасибо, Уолли, и вам, джентльмены. - Хейворд  позволил  себе  слегка
улыбнуться. - Я надеюсь, что ваше доверие распространится и на  предлагаемые
мною действия.
   Хотя рекомендации были перечислены в синих папках, он все же их  изложил:
немедленно  предоставить  пятидесятимиллионную  ссуду  "Супранэшнл"   и   ее
дочерним компаниям, одновременно сократив  финансирование  в  других  сферах
деятельности банка. Сокращения, заверил Хейворд  слушавших  его  директоров,
будут ликвидированы, "как только это будет  возможно  и  разумно",  хотя  он
предпочел не уточнять когда. В заключение он сказал:
   - Я рекомендую этот  пакет  предложений  совету  и  обещаю,  что  при  их
реализации показатели наших доходов будут выглядеть очень хорош