прибыль,  финансовая
стабильность, участие в социальных программах.
   Продолжая  интенсивно  жестикулировать,  он  предложил  конкретный   план
реорганизации  различных  отделений  банка.  Большинство  этих   предложений
содержалось в проекте, написанном Алексом несколько недель назад по  просьбе
Бена Росселли. Насколько Алексу было известно, проект еще никто не читал.
   В заключение он вернулся к своей изначальной идее.
   - Разумеется, мы, как и прежде,  должны  работать  в  тесном  контакте  с
промышленностью. Стержнем нашей деятельности остаются промышленные  ссуды  и
коммерческий бизнес. Но не единственным стержнем.
   Основатель этого банка преследовал цель помочь людям скромного  достатка,
которые не могли пользоваться услугами других банков. Разумеется, за сто лет
существования банка масштабы его задач стали много шире, однако ни  сын,  ни
внук его основателя никогда  не  забывали  о  первоначальном  предназначении
банка, придерживаясь заповеди: объединенные  мелкие  капиталы  являют  собой
самую могущественную силу.
   Я призываю совет директоров избрать в качестве  главного  стратегического
направления быстрое и значительное расширение отдела  долгосрочных  вкладов,
что послужит делу основателей банка, укрепит нашу финансовую мощь и в  свете
современных веяний будет способствовать общественному  благу,  а  значит,  и
нашему процветанию.
   Так же как и Хейворд, Алекс сел под аплодисменты. Алекс не обманывался  -
некоторые аплодировали лишь из вежливости, однако,  похоже,  около  половины
директоров искренне одобрили его речь. Стало быть,  его  шансы  не  уступали
шансам Хейворда.
   - Спасибо, Алекс. - Джером Паттертон оглядел присутствующих.  -  Вопросы,
джентльмены?
   Вопросы заняли еще примерно с полчаса, после чего Роско Хейворд  и  Алекс
Вандерворт покинули конференц-зал. Каждый вернулся в свой кабинет в ожидании
решения совета.
   Дебаты в конференц-зале продолжались до обеда,  но  директора  так  и  не
пришли к единодушному мнению. Они перенесли заседание в закрытый ресторан  и
продолжили обсуждение  за  едой.  Дискуссия  была  в  самом  разгаре,  когда
официант подошел к Джерому Паттертону, держа в  руках  небольшой  серебряный
поднос. На нем лежал свернутый листок бумаги.
   Вице-председатель прочел то, что там было написано. Затем медленно  встал
и дождался, пока за столом стихли все разговоры.
   - Джентльмены. - Голос Паттертона дрогнул. - С прискорбием  сообщаю  вам,
что наш дорогой президент Бен Росселли скончался несколько минут назад.
   Вскоре после этого, не возобновляя обсуждения, директора разошлись.

Глава 16

   О смерти Бена Росселли сообщала  вся  международная  пресса  -  некоторые
журналисты, любители клише, называли ее "символом конца эпохи".
   Справедливым было это утверждение или нет, но уход Бена Росселли из жизни
означал, что и в последнем из крупнейших американских банков  будет  создана
структура управления, характерная для второй половины XX столетия, - комитет
директоров и штатный аппарат руководства.
   Назначение  главы  штатного  руководства  было  отложено  до   следующего
заседания правления, которое состоится после похорон Бена Росселли.
   Бена хоронили в среду второй недели декабря.

Глава 17

   Согласно предварительной  договоренности,  ни  Роско  Хейворд,  ни  Алекс
Вандерворт не  присутствовали  на  повторном  заседании  совета  директоров.
Каждый ждал результата у себя в кабинете.
   Их пригласили в конференц-зал около полудня, через два часа после  начала
заседания. Здесь также  присутствовал  вице-президент,  возглавлявший  отдел
информации и связи с общественностью. Дик Френч, который  сообщит  средствам
массовой информации о назначении нового президента.
   Решение совета огласил старший  из  его  членов,  достопочтенный  Харольд
Остин.
   - Джером Паттертон, доныне занимавший пост  вице-председателя  совета,  с
сегодняшнего дня объявляется президентом банка "Ферст меркантайл Америкен".
   Похоже, что и сам назначенный был весьма обескуражен этим заявлением.

***

   Позже в тот же день Джером  Паттертон  встречался  сначала  с  Хейвордом,
затем с Вандервортом.
   - Я тут калиф на час, - говорил он каждому из них. - Вы  ведь  знаете,  я
вовсе не рвался занять это кресло. А  кроме  того,  все  понимают,  что  мне
осталось всего тринадцать месяцев до выхода на пенсию. Просто совет так и не
сумел сделать окончательный выбор, а потому они назначили меня - это даст им
время принять решение.
   Я не пожалею сил на общее благо, но мне нужна будет помощь от вас  обоих.
В ней я не сомневаюсь, так как для вас это наилучший способ заработать очки.
Единственное, что я могу обещать со своей стороны, так это интересный год.

Глава 18

   Еще до начала строительства Марго Брэкен  принимала  активное  участие  в
проекте "Форум-Ист".  Она  выполняла  работу  юриста-консультанта  в  рамках
движения за  осуществление  этой  программы,  затем  играла  ту  же  роль  в
ассоциации жителей микрорайона. Марго часто бывала в "Форум-Ист" и знала там
многих, в том числе и Хуаниту Нуньес.
   Субботним утром, спустя три дня после похорон Росселли, Марго столкнулась
с Хуанитой в кафе, расположенном в торговом центре.
   Комплекс  "Форум-Ист"  был  задуман  как  единый  микрорайон  однотипных,
недорогих домов с хорошими квартирами. Здесь также были спортивные площадки,
кинотеатр,  концертный  зал,  магазины  и  кафе.  Вновь   выстроенные   дома
соединялись между собой зелеными аллеями и надземными галереями.
   - Здравствуйте, миссис Нуньес, - сказала Марго. -  Не  хотите  выпить  со
мной чашечку кофе?
   Они сидели на  террасе,  примыкавшей  к  кафе,  потягивали  "эспрессо"  и
болтали. Хуанита и ее муж  Карлос  были  одними  из  первых  жителей  нового
микрорайона. Хуанита так и осталась жить в прежней квартирке.
   - Я слышала, - сказала Марго, - что у вас были проблемы в банке.
   Лицо Хуаниты омрачилось. Она готова была расплакаться.
   - Извините. Наверное, мне не следовало об этом  спрашивать,  -  торопливо
произнесла Марго.
   - Нет, нет! Просто я вдруг вспомнила... Но все уже позади. Если хотите, я
расскажу.
   - Мы, адвокаты, вечно суем нос в чужие дела.  Хуанита  улыбнулась,  затем
стала серьезно рассказывать о  том,  как  пропали  шесть  тысяч  долларов  и
начался сорокавосьмичасовой кошмар с подозрениями  и  допросами.  Слушая  ее
повествование, Марго закипала от гнева.
   - Банк не имел права оказывать на вас давление, они  обязаны  были  вести
дознание в присутствии адвоката. Почему вы мне не позвонили?
   - Мне это и в голову не пришло, - ответила Хуанита.
   - Запомните,  если  снова  попадете  в  беду,  звоните  мне,  что  бы  ни
случилось.
   - Спасибо. Если что-нибудь стрясется, я позвоню. Обязательно позвоню.

Глава 19

   За неделю до Рождества Майлз Истин предстал перед  федеральным  судом  по
обвинению в хищении денег с пяти различных счетов. Четыре  пункта  обвинения
включали  незаконные  операции  в  банке.  Они  составили  тринадцать  тысяч
долларов. Пятый пункт был связан с кражей шести тысяч долларов наличными.
   Вел процесс достопочтенный судья Уинслоу Андервуд,  заседавший  вместе  с
присяжными.
   По  совету  адвоката,  толкового,  но   неопытного   молодого   человека,
назначенного судом после того, как выяснилось,  что  у  Истина  нет  никаких
личных сбережений,  по  всем  пунктам  обвинения  было  подано  заявление  о
невиновности. Как выяснилось, это был плохой совет. Более  опытный  адвокат,
взвесив  улики,  посоветовал  бы  обвиняемому  признать  себя  виновным   и,
возможно, договорился бы с прокурором о том,  чтобы  некоторые  детали  -  в
особенности попытка Истина обвинить  в  преступлении  Хуаниту  Нуньес  -  не
открылись суду.
   А так все выплыло на поверхность.
   В качестве свидетелей выступили: Эдвина Д'Орси, а также Тотенхо и Гейн из
центральной ревизионной службы и еще один  ревизор.  Специальный  агент  ФБР
Иннес представил  в  качестве  доказательства  подписанный  Майлзом  Истином
документ о краже им  наличных,  составленный  в  местном  отделении  ФБР  на
основании признания, которое  Нолан  Уэйнрайт  сумел  вырвать  у  Истина  на
квартире.
   За две недели до суда в ходе следствия защитник обвиняемого  опротестовал
документ ФБР и подал ходатайство об  исключении  документа  из  числа  улик.
Ходатайство было отклонено. Судья Андервуд довел до сведения адвоката,  что,
еще до того как Истин подписал заявление, ему было сообщено о его  правах  в
присутствии свидетелей.
   Нужда в первом признании, которое было  добыто  Ноланом  Уэйнрайтом  и  о
законности которого можно было спорить с большим основанием,  таким  образом
отпадала, и оно не было приобщено к делу.
   Вид Майлза Истина в суде расстроил Эдвину. Он осунулся и  был  бледен,  с
темными кругами вокруг глаз. От его обычной жизнерадостности не  осталось  и
следа; казалось, он постарел на несколько лет.
   Свои показания Эдвина изложила быстро и обстоятельно, на  одном  дыхании.
Отвечая на несложные  вопросы  адвоката,  она  несколько  раз  посмотрела  в
сторону Майлза Истина, но он сидел, свесив голову и  избегая  встречаться  с
ней глазами.
   Свидетелем со стороны обвинения - хотя и с неохотой -  выступила  Хуанита
Нуньес. Она волновалась, и суд с трудом разбирал, что она  говорила.  Дважды
судья вмешивался, прося Хуаниту говорить громче; он обращался к ней мягко  и
вежливо, ибо ее оскорбленное достоинство и невиновность стали очевидны.
   В своих показаниях Хуанита не проявляла враждебности к Истину и  отвечала
кратко, так что прокурор то и  дело  требовал  от  нее  уточнений.  Ей  явно
хотелось как можно скорее положить конец этим мучениям.
   Адвокат подсудимого, запоздало приняв мудрое решение,  напомнил  о  своем
праве задать ей вопросы.
   Допросив Хуаниту,  адвокат  посовещался  со  своим  клиентом  и  попросил
разрешения подойти к присяжным. Ему разрешили. После чего прокурор, судья  и
адвокат принялись совещаться  вполголоса,  и  защитник  попросил  позволения
изменить  изначальное  ходатайство  Майлза  Истина   о   "невиновности"   на
"признание вины".
   Судья Андервуд, человек многоопытный, за  спокойной  внешностью  которого
скрывался железный характер, наблюдал за обоими юристами. Он говорил так  же
тихо, чтобы присяжные не могли ничего услышать.
   - Прекрасно, ходатайство будет изменено, если того желает  защита.  Но  я
напомню адвокату, что на этом этапе если что-то и изменится, то не сильно.
   Попросив присяжных удалиться из зала суда, судья затем поинтересовался  у
Истина, подтверждает ли тот свое желание изменить ходатайство и  сознает  ли
последствия. На все вопросы подсудимый вяло отвечал:
   - Да, ваша честь.
   Судья вновь пригласил присяжных в  зал  заседания  и  прекратил  слушание
дела.
   После пылкого призыва молодого адвоката к милосердию и напоминания о том,
что его клиент раньше никогда не привлекался к суду, Майлза Истина водворили
под стражу для пребывания в заключении до следующей недели, когда ему  будет
вынесен приговор.
   Нолан Уэйнрайт, хоть он и не должен был давать  показания,  присутствовал
на всех судебных заседаниях. Сейчас, после того как судебный  клерк  объявил
следующее дело и служащие банка,  дававшие  показания,  покинули  зал  суда,
начальник охраны банка подошел к Хуаните:
   - Миссис Нуньес, вы не уделите мне несколько минут?
   Она взглянула на него и безразлично и враждебно, затем покачала головой:
   - Все закончилось. К тому же я возвращаюсь на работу.
   Они  вышли  из  здания  федерального  суда,  находившегося  в  нескольких
кварталах от башни "ФМА" и центрального  отделения  банка,  но  Уэйнрайт  не
отступал.
   - Вы идете в банк? Прямо сейчас? Она кивнула.
   - Прошу вас, разрешите я пойду с вами. Хуанита пожала плечами:
   - Ну, если это необходимо.
   Уэйнрайт  видел,  как  Эдвина  Д'Орси,  Тотенхо  и  оба  ревизора,  также
направлявшиеся  в  банк,  миновали  ближайший  перекресток.   Он   намеренно
задержался, пропуская зеленый свет светофора, чтобы они успели уйти вперед.
   - Знаете, - сказал Уэйнрайт, - мне всегда было трудно извиняться.
   - Ну и зачем тратить усилия? -  резко  произнесла  Хуанита.  -  Это  ведь
просто ничего не значащее слово.
   - Потому что я хочу извиниться. Перед вами. Вот я и говорю: извините.  За
доставленные вам неприятности, за то, что я  не  верил,  когда  вы  говорили
правду и нуждались в помощи.
   - Ну и что, теперь вам легче? Проглотили таблетку аспирина?  Легкая  боль
прошла?
   - Вы не пытаетесь мне помочь. Она остановилась.
   - А вы пытались?
   Маленькое личико было поднято  кверху,  ее  темные  глаза  впервые  прямо
встретились с его взглядом, и в первый раз он почувствовал таившуюся  в  них
силу и независимость. Он также, к собственному удивлению, почувствовал,  что
его тянет к ней.
   - Нет, не пытался. Вот почему я и хочу сейчас помочь, если возможно.
   - Помочь чему?
   - Добиться от вашего  мужа  содержания  для  вас  и  для  ребенка.  -  Он
рассказал о том, что ФБР навело справки о бросившем ее муже  Карлосе  и  что
его нашли в Фениксе, штат Аризона. - Он там работает автомехаником и неплохо
зарабатывает.
   - В таком случае я рада за Карлоса.
   - Я подумал, - сказал Уэйнрайт, - что вам следует посоветоваться с  одним
из наших адвокатов в банке. Я мог бы  это  устроить.  Он  может  подсказать,
какие принять меры против вашего мужа, а затем уж я прослежу, чтобы  вам  не
пришлось платить никаких сборов.
   - Зачем вы все это станете делать?
   - Я перед вами в долгу.
   - Нет. - Она покачала головой.
   Он подумал, правильно ли она его поняла.
   - Это значит, - пояснил Уэйнрайт, - что будет постановление суда и вашему
мужу придется посылать вам деньги, чтобы помочь воспитывать маленькую дочь.
   - И это сделает из Карлоса мужчину?
   - А это важно?
   - Важно, чтобы его не заставляли. Он знает, что  я  здесь  и  что  Эстела
живет со мной. Если бы Карлос хотел, чтобы мы получали от него деньги, он бы
их посылал.
   Это напоминало фехтование с тенью. Он раздраженно произнес:
   - Я никогда вас не пойму. Неожиданно Хуанита улыбнулась:
   - Вам и не обязательно меня понимать. Оставшийся путь до банка они прошли
в молчании. Уэйнрайт старался  справиться  с  разочарованием.  Ему  хотелось
услышать от нее благодарность: если бы она поблагодарила,  по  крайней  мере
это значило бы, что она восприняла его  всерьез.  Он  пытался  разгадать  ее
доводы и представления о мире. Она явно высоко  ценит  независимость.  Затем
она, видимо, принимает жизнь такой, какая она есть: удачи и неудачи,  взлеты
надежды и крушение мечтаний. В какой-то мере  он  ей  завидовал  и  по  этой
причине, а также потому, что его потянуло к ней, ему  захотелось  узнать  ее
лучше.
   - Миссис Нуньес, - произнес Нолан Уэйнрайт, - я хочу кое о чем  попросить
вас.
   - Да?
   - Если у вас будут сложности, настоящие сложности, что-то, где я  мог  бы
помочь, вы позвоните мне.
   Это было уже второе предложение, которое ей делали за последние несколько
дней.
   - Может быть.
   Это был последний - перед большим перерывом - разговор между Уэйнрайтом и
Хуанитой. Он считал, что сделал все возможное, к тому  же  голова  его  была
занята другим. В частности тем, о чем он говорил с Апексом Вандервортом  два
месяца назад: как  внедрить  тайного  информатора,  чтобы  выявить  источник
поддельных кредитных карточек, до сих пор наносящих глубокие финансовые раны
системе "Кичардж".
   Уэйнрайт отыскал бьющего уголовника, известного  ему  только  как  "Вик",
который готов был пойти на  риск  за  денежное  вознаграждение.  У  них  уже
состоялось  тайное  свидание,  обставленное   с   тщательно   разработанными
предосторожностями. Намечалось еще одно.
   Уэйнрайт от души  надеялся  посадить  изготовителей  фальшивых  кредитных
карточек на скамью подсудимых, как он это сделал с Майлзом Истином.

***

   На следующей неделе, когда Истин еще раз предстал перед судьей Андервудом
- на этот раз для приговора, Нолан Уэйнрайт был единственным  представителем
"Ферст меркантайл Америкен" в суде.
   Подсудимый по указанию судебного клерка уже  стоял  перед  присяжными,  а
судья, не торопясь, еще раскладывал бумаги - он отобрал несколько документов
и положил их перед собой, затем холодно посмотрел на Истина.
   - Вы хотите что-нибудь сказать?
   - Нет, ваша честь. - Голос был еле слышен.
   - Я получил донесение от инспектора, осуществляющего  надзор  за  условно
осужденными. - Судья Андервуд замолчал и пробежал глазами одну из  бумаг.  -
Похоже, вы сумели убедить его в том, что искренне раскаиваетесь в  содеянных
преступлениях, в которых вас  признали  виновным.  -  Судья  произнес  слова
"искренне раскаиваетесь", как бы  держа  их  между  большим  и  указательным
пальцами и давая четко понять, что он не столь наивен, чтобы  разделить  это
мнение.
   Он продолжал:
   - Так или иначе раскаяние, искреннее или нет, не только запоздало,  но  и
не  может  перечеркнуть   вашей   порочной,   мерзкой   попытки   переложить
ответственность за преступление на  невинного  и  ничего  не  подозревающего
человека - молодую  женщину,  за  которую  вы,  как  служащий  банка,  несли
ответственность и которая доверяла вам как старшему по  должности.  Из  улик
явствует, что вы продолжали бы держаться такого же курса, даже попытались бы
подвести свою жертву под обвинение и упрятать вместо себя за решетку.
   Со своего места в зале Нолану Уэйнрайту видно было, как сильно  покраснел
Истин.
   Судья Андервуд вновь обратился к своим бумагам,  затем  глаза  его  снова
впились в подсудимого.
   - До сих пор я говорил о том, что расцениваю  это  как  самое  низкое  из
совершенных вами злодеяний. Помимо этого, существует  основное  обвинение  -
нарушение вами как служащим банка доверия не в одном,  а  в  пяти  отдельных
случаях, разделенных большими промежутками времени. Случись  такое  однажды,
это можно было бы счесть необдуманным  поступком.  Но  объяснить  этим  пять
тщательно спланированных краж, выполненных с  извращенной  блистательностью,
нельзя. Банк как коммерческое предприятие имеет право ожидать  честности  от
тех, кого он наделяет - как были наделены вы - исключительным  доверием.  Но
банк это больше чем просто коммерческий институт.  Это  место,  пользующееся
доверием у общества, и поэтому общество имеет право на защиту  от  тех,  кто
использует во зло это доверие - таких личностей, как вы.
   Судья перевел взгляд  на  молодого  адвоката,  исправно  сидевшего  подле
своего клиента. Теперь тон судьи стал более резким и формальным.
   - Будь это  ординарный  случай,  я  согласился  бы,  учитывая  отсутствие
предыдущих судимостей, на условный  срок,  как  того  красноречиво  требовал
адвокат.  Но  это  не  ординарный  случай.  Это  случай  исключительный   по
перечисленным мною причинам. Поэтому, Истин, вы отправитесь в тюрьму, где  у
вас будет время поразмыслить  над  действиями,  которые  вас  туда  привели.
Решением суда вы лишаетесь свободы на срок в два года.
   Судебный клерк кивнул, и подошел тюремщик.

***

   Через несколько минут после вынесения приговора в  небольшой  запертой  и
охраняемой комнате за судебным залом, одной  из  нескольких  предназначенных
для общения заключенных с их адвокатами, произошла короткая беседа.
   - Первое, что нужно помнить, - сказал молодой адвокат  Майлзу  Истину;  -
двухлетний срок заключения вовсе не означает, что  вы  просидите  два  года.
После того как пройдет треть срока, вас можно будет взять на поруки.  А  это
меньше чем через год.
   Майлз Истин, отупевший  от  горя  и  чувства  нереальности,  уныло  кивал
головой.
   - Вы,  конечно,  можете  подать  апелляцию,  причем  вам  не  обязательно
принимать решение об этом  сейчас.  Но  откровенно  говоря,  я  не  советую.
Во-первых, я не думаю, что  вас  выпустят  в  ходе  рассмотрения  апелляции.
Во-вторых, поскольку вы приз