ая бомба с начала его дежурства.
   Лежавший рядом с Малко китаец встал и, стряхнув пыль, проворчал:
   - В один прекрасный день бомба окажется настоящей, и мы все умрем...
   Китаец и не догадывался, как он был  близок  к  истине:  тремя  днями
ранее полиция, получившая анонимное предупреждение, обнаружила на  крыше
одного из лифтов "Хилтона" два килограмма взрывчатки,  чего  было  более
чем  достаточно,  чтобы  отправить  на  тот  свет  лифт  со  всеми   его
пассажирами. Правда, в бомбе не оказалось взрывателя, но  как  объяснить
эту забывчивость террористов? Администрация  отеля  обрушила  долларовый
дождь на редакции  англоязычных  газет  с  тем,  чтобы  они  умолчали  о
происшествии,  но  обыватели,  жители  Гонконга,  насладились   всласть,
обсуждая этот случай. С тех пор обслуживающий персонал отеля предпочитал
пользоваться лестницей.
   В то же время обнаруживались и настоящие бомбы. В тот день  поступило
около  пятидесяти  тревожных  сигналов.   Как   только   люди   замечали
оставленный кем-то чемодан или коробку, они тут же бросались к телефону.
Саперные команды буквально сбивались с ног.
   Гонконг терял облик города развлечений и торговли. Малко, прилетевший
сюда накануне, за несколько часов пребывания в городе  почувствовал  его
накаленную атмосферу.
   Китайские  коммунисты  вновь  предприняли  попытку   психологического
завоевания Гонконга. Им уже удалось это сделать на Макао, где епископ не
имел права произнести проповедь, не получив на то  разрешение  секретаря
партячейки.  На  первый  взгляд  этим  крошечным  анклавом   по-прежнему
управляла португальская администрация, на самом же  деле  любое  решение
властей   подвергалось   здесь   проверке   со    стороны    придирчивых
бюрократов-коммунистов. После длительной кампании террора и  запугивания
губернатор Макао был вынужден подписать соглашение  из  девяти  пунктов,
практически передающее власть коммунистам.
   Укрепившись на Макао,  "красные"  набросились  на  Гонконг.  Конечно,
генералу  Лиен  Пао,  верховному  главнокомандующему  китайской  армией,
достаточно  было  пошевелить  мизинцем,  чтобы  разделаться  с  горсткой
управляющих городом  англичан.  При  этом  он  рисковал  лишь  тем,  что
подобный шаг вызовет гневный, но ничем не грозящий  протест  со  стороны
ООН. Однако это было бы "некорректное" решение. Необходимо  сделать  все
таким  образом,  чтобы  белые  жители  Гонконга  потеряли  авторитет   и
склонились бы перед бесконечной мудростью  генерального  секретаря  Мао.
"Красные" не ставили своей целью оккупировать остров. Им было достаточно
его контролировать. Месяцем  ранее  коммунисты  представили  губернатору
колонии на рассмотрение  документ  из  одиннадцати  пунктов,  идентичных
требованиям, удовлетворенным администрацией Макао. К чести представителя
Ее  Величества  Королевы  Великобритании  нужно  отметить,  что   он   с
достоинством отверг этот ультиматум.
   Результат не заставил себя ждать, и на следующий  день  после  отказа
прозвучал первый взрыв...
   С тех пор жизнь в Гонконге  была  парализована.  Комические  ситуации
чередовались с трагическими.
   Ванхай - самый богатый квартал Гонконга,  сердце  острова  и  вотчина
Сюзи Ванга,  совершенно  опустел.  Торговцы  и  хозяева  ночных  кафе  и
сомнительных кабачков получали таинственные приказания и тут же  на  час
или на день закрывали свои заведения. Портье публичных  домов  бесцельно
слонялись перед опустевшими  салонами.  Путаны  отсиживались  по  домам,
вызубривая  маленькую  красную  книжицу,  написанную  Мао:  нужно   было
готовиться к  будущему.  Лишь  несколько  дешевых  борделей  по-прежнему
обслуживали небогатую местную клиентуру.
   Периодически то тут, то там стихийно возникали стычки. В день приезда
Малко на  остров  около  сотни  прокоммунистически  настроенных  рыбаков
высадились из  своих  джонок  в  Норф-Поинт,  что  в  какой-то  миле  от
"Хилтона", и взяли штурмом полицейский участок порта. Вооруженные ножами
и топорами, рыбаки избили двух английских полицейских и выбросили в море
их китайских коллег. В чем  мать  родила  они  пустили  по  городу  двух
европейцев,  выведя  красной  краской  на  их  телах  и  лицах  надписи,
обвиняющие губернатора и его супругу в извращенности.
   Когда, наконец, в порт приехали  три  машины,  набитые  полицейскими,
нападавшие уже скрылись на своих джонках,  и  стражам  порядка  пришлось
сдерживать    себя,    чтобы     не     арестовать     мальчишку     лет
двенадцати-тринадцати,  плюнувшего  в  сторону   ощетинившихся   оружием
грузовиков. Полиция была вынуждена отпустить его, чтобы избежать  нового
бунта...
   Фенг Минг - главный редактор местной коммунистической газеты "Красное
знамя",  написал  в  своей  статье:  "Англичане,  по  всей  вероятности,
находятся в состоянии нервной  депрессии  после  ударов  демократических
сил".
   Более  уверенные  в  себе,  чем  португальцы,   англичане   держались
достойно, отвечая ударом на удар. Однако борьба была неравной:  тридцать
тысяч против трех с половиной миллионов!
   Мало-помалу коммунисты усиливали давление с помощью бомб,  репрессий,
организованных нападений и призывов  всемогущего  "Красного  знамени"  к
убийствам.
   "То, что сейчас происходит, лишь  прелюдия  к  основным  событиям,  -
предсказывали эксперты. -  Когда-нибудь  коммунисты  спровоцируют  более
серьезный  инцидент,  который  окончательно  ослабит  позиции  англичан,
вынуждая  их  принять  унизительные  "одиннадцать  пунктов"  ультиматума
"красных". Лишь тогда Гонконг, оставаясь официально английской колонией,
вновь обретет свое  спокойствие,  но  британская  администрация  острова
утратит над ним всякую власть".
   Тем  временем  суета   в   холле   "Хилтона"   постепенно   улеглась.
Единственным значительным последствием случая с "бомбой"  было  ощутимое
увеличение  потребления  виски  в  баре   отеля.   Присутствовавшие   на
обезвреживании "бомбы" наперебой  делились  впечатлениями,  приукрашивая
свои рассказы невероятными подробностями.
   Бомба в "Хилтоне"! Эти коммунисты переходят всякие границы! Владельцы
киосков торгового центра, лицемеря, удрученно покачивали головами:  даже
во  времена  самых  худших  китайских  революций  торговля  никогда   не
страдала.
   Малко взял у портье  ключ  и  поднялся  в  свой  номер.  Его  легенда
позволила снять роскошные апартаменты на двадцать втором этаже отеля. Из
окон открывался великолепный вид.  "Хилтон",  как  и  "Мандарин",  самый
шикарный  отель  Гонконга,  возвышался  над  проливом   Виктория-Харбор,
разделяющим остров и полуостров Цзюлун. В проливе  сновало  бесчисленное
множество всевозможных лодок.
   Вой сирены заставил Малко подбежать  к  окну.  Полицейская  машина  с
зарешеченными окнами съезжала по  Коннаф-роуд,  направляясь  в  западную
часть острова.
   Судя по всему, принц ошибался, когда представлял  себе  пребывание  в
Гонконге как легкую прогулку.
 
*** 
 
   Мелкий, пронизывающий дождь, все, что  осталось  от  тайфуна  "Эмма",
хлестал по окнам "Хилтона". Сквозь его пелену едва  виднелись  массивные
силуэты "Бэнк оф Чайна", окруженного  колючей  проволокой.  Бесчисленные
серые небоскребы Цзюлуна создавали туманную и почти  нереальную  картину
громад, возвышающихся над Виктория-Харбор.
   Несмотря на плохую погоду, движение по  каналу  оставалось  таким  же
интенсивным. Рыбацкие шхуны, грузовые суда, водные такси, пузатые джонки
с оборванными парусами и чихающими двигателями всегда  вызывали  интерес
праздношатающегося  люда.  Традиционными  парусами   пользовались   лишь
коммунисты, так как в "красном" Китае заправиться  топливом  было  почти
невозможно, хотя от Гонконга до Кита" всего-то пятнадцать миль.
   Малко торопился. Ему нужно было установить контакт  с  шефом  местной
сети ЦРУ Диком Рийяном. О рандеву сообщалось в  зашифрованном  послании,
переданном по телексу из Вашингтона в консульство Гонконга. Рийян должен
находиться на борту "Стар-Ферри", совершающего переходы  из  Гонконга  в
Цзюлун между четырьмя и шестью  часами  вечера.  Агентам  не  нужен  был
какой-либо опознавательный знак: необычные золотисто-карие  глаза  Малко
служили безошибочным ориентиром.
   Принц уже надевал пиджак, когда в дверь тихонько  постучали.  Молодой
китаец низко  поклонился  и  передал  Малко  небольшой  пакет:  визитные
карточки, которые принц заказал накануне у местного художника. Малко дал
китайцу один гонконговский доллар на чай, что составляло не более сорока
пяти американских центов, и распечатал пакет.
   На обеих сторонах карточек,  совершенно  необходимых  для  общения  в
Гонконге, художник добросовестно вывел по-английски и по-китайски  титул
Малко: "Его Высочество Принц Малко Линге", не сделав при этом  ни  одной
орфографической ошибки.
   Приободренный  и  преисполненный  решимости  приступить  к  серьезной
работе, Малко вышел из номера.
   При  виде  девушки-лифтера,  облаченной  в   позолоченное   китайское
одеяние, сердце принца слегка екнуло. Девушка была удивительно похожа на
Тепин, юную таиландку, с которой Малко познакомился в Бангкоке,  пытаясь
найти исчезнувшего Джимми Стэнфорда.
   Слегка качнувшись, лифт остановился в  холле  "Хилтона".  Прежде  чем
открыть дверь, китаянка с нежностью взглянула на Малко. Обычно  "белые",
оставаясь с ней наедине, вели себя как обезьяны в зоопарке...
 
*** 
 
   Дик Рийян оказался крупным мужчиной энергичного вида, почти лысый,  с
намечающимся двойным подбородком. Карие глаза шефа разведки находились в
постоянном движении, замечая все, что происходит вокруг  него.  Сидя  на
деревянной лавочке в носовой части парома,  Дик  Рийян  с  отсутствующим
видом  смотрел  на  противотайфунное   заграждение,   приютившее   тесно
прижавшиеся друг к другу джонки и рыбацкие суденышки.
   - Мерзкая погода, - заметил Дик.
   Малко взглянул на его руки: они были тщательно  ухожены,  что  совсем
несвойственно большинству агентов спецслужбы.
   Солидных размеров паром замедлил свой ход при подходе к  Цзюлуну.  На
борту парома было очень мало "белых", но  никто,  казалось,  не  обращал
внимания  на  двух  европейцев:  ведь   они   вполне   могли   бы   быть
обыкновенными, безобидными туристами. Дик и  Малко  смешались  с  толпой
высаживающихся на берег китайцев и, выстояв очередь, вновь поднялись  на
борт парома, отправляющегося теперь уже обратно в Гонконг.
   При разговоре Дик Рийян почти  не  шевелил  губами.  Он  легко  нашел
Малко, но не обнаружил при этом никаких чувств. Мужчины даже  не  пожали
друг другу руки.
   Сейчас же, облокотившись на релинги, они  перебрасывались  короткими,
быстрыми фразами. Неожиданно американец придвинулся  к  Малко,  и  принц
почувствовал, как Дик вложил что-то в карман его плаща.
   - Это фото того парня. Его зовут  Ченг  Чанг.  Фотография  достаточно
хорошая, чтобы опознать его. Адрес на обратной стороне. Я звонил утром в
его контору: Чанг возвращается сегодня вечером из Тайбэя, рейсом  "Чайна
Эрлайнз". Вы сможете перехватить его в аэропорту или найти дома. Парень,
должно быть, хотел всучить свой товар этим  косоглазым  агентам  дедушки
Тчанг Кай-шека.
   Слегка качнувшись, зеленый  паром  внушительных  размеров  отплыл  от
берега. Днем и ночью десятки  подобных  паромов  совершали  переходы  от
Гонконга до Цзюлуна и обратно.
   - Вы думаете,  этого  парня  можно  принимать  всерьез?  -  осторожно
спросил Малко.
   Рийян скривил маленький рот в беззвучной усмешке:
   - Такие типы, как он, попадаются мне раз по двадцать в месяц. Когда я
только приехал сюда, мне было очень занятно  опрашивать  всех  беженцев,
прибывающих  из  коммунистического  Китая.  За  несколько  долларов  они
рассказывали все, что угодно. Впрочем, здесь все  говорят  обо  всем:  о
"красных"  шпионах,  об  агентах  Тайбэя,  о   японцах...   Единственной
абсолютно верной информацией, которую я за последний месяц мог  передать
в "контору", было донесение о том, что сезон дождей наступит в этом году
позже, чем обычно. Так что от всей души желаю вам иметь удовольствие...
   - А что же англичане?
   -  Чертовы  ублюдки...  Они  уже  совсем  "покраснели".   Хуже,   чем
косоглазые! Ничтожества!
   Тень королевы Виктории  промелькнула  между  двумя  мужчинами.  Малко
знал, что некоторые сотрудники ЦРУ и далеко не самые  низкопоставленные,
рассматривают Интеллидженс  Сервис  как  службу,  полностью  разложенную
коммунистами. Злые  языки  поговаривали  даже,  что  королева  Елизавета
расписывалась в платежных ведомостях КГБ...
   Что же касается ЦРУ, то в Гонконге работа для его сотрудников была не
из легких.
   Пятнадцатиэтажное здание  американского  консульства,  выстроенное  в
форме буквы "Г", возвышалось  над  Гарден-роуд,  что  в  двух  шагах  от
"Хилтона". Крыша консульства  изобиловала  антеннами  как  многосемейные
дома  в  пригородах:  это  был  самый  крупный  прослушивающий  центр  в
Юго-Восточной Азии. Двадцать четыре часа в сутки американские  китаеведы
фиксировали все, что извергало коммунистическое радио на  трех  основных
китайских диалектах. Комплекс прослушивания работал на трех компьютерах,
расположенных на пятом и  шестом  этажах.  Каждое  утро  ЦРУ  отправляло
подготовленную секретную информацию в Вашингтон и по  доброте  сердечной
позволяло  шефу  британской  разведывательной  службы  пользоваться  ею.
Последний, рассеянно просмотрев эти сведения, полученные  ценой  золота,
выбрасывал их в корзину для бумаг.
   Китаеведы,     отупевшие     от     коммунистической      пропаганды,
дисциплинированно переходили из столовой в свои кабинеты  прослушивания,
никому не причиняя хлопот. Таким образом,  англичане  относились  вполне
терпимо к американским синолог гам, в то же время устраивая безжалостную
охоту на всякого, кто походил на "темного" агента.
   - Звоните мне только в самом крайнем случае, - предупредил Рийян. - У
меня есть офис в "Электронике оф Калифорния" в Сан По Конг, это сразу же
за  аэропортом  Каи  Так.  Номер  телефона  найдете  в  справочнике.  Мы
контролируем "контору". Я вас не знаю. Если они вышвырнут вас с острова,
то это поможет мне избавиться от нытья подонка Уайткоума...
   Паром  уже  приближался  к  пристани,  за  которой   виднелся   отель
"Мандарин". Через несколько минут американцы вновь прибудут в Гонконг.
   - Кто такой Уайткоум? - спросил Малко.
   Сверхэмоциональный  ответ  Рийяна  не   поддавался   воспроизведению.
Высказав все, что он думал о Уайткоуме, Рийян заключил:
   - К тому же он шеф британской службы безопасности... Надеюсь, вам  не
придется встретиться с ним.
   - А что с "Карал Си"? - робко спросил Малко.
   - Все в порядке, - резко бросил Дик. -  Они  не  станут  нападать  на
него, вооружившись рогатками. Разве что попытаются  зарезать  нескольких
парней уже на суше. Будем присматривать. Ну  а  сейчас  вам  пора  идти.
Салют.
   Рийян встал первым. Отойдя на метр от Малко, он громко  и  насмешливо
крикнул:
   - Позвоните мне, если  парень  даст  вам  адрес  хорошего  борделя  в
Тайбэе... Я поеду туда на следующей неделе.
   Широкая спина Рийяна скрылась в толпе. Малко не спеша сошел на  берег
и направился пешком в сторону "Хилтона". Как только принц остался  один,
он вытащил фотографию и внимательно всмотрелся в лицо  Чанга  -  обычная
китайская физиономия.
   Малко пришлось лишь подняться по Уордлей-стрит  до  Векс-роуд,  чтобы
найти своего портного. Размышляя по дороге  к  нему,  принц  все  больше
укреплялся во мнении,  что  "Макс"  еще  не  совсем  отрегулирован.  Дик
оказался крепким парнем, хорошо знающим свое дело.  Фотография,  которую
он передал Малко, была  вполне  на  уровне,  и  принцу  оставалось  лишь
отправиться через два часа в аэропорт Каи Так и встретить там почтенного
Ченг Чанга. Таким образом, пребывание Малко в Гонконге обещало  быть  не
слишком продолжительным...
 
*** 
 
   Закройщик мужских костюмов Майо Вунг знал не более десятка английских
слов и во что бы то ни стало хотел сделать  Малко  итальянскую  выкройку
его костюмов, что китаец считал высшей степенью  элегантности.  Вот  уже
полчаса, как длился этот диалог "глухонемых".
   - Очень хорошо, сэр, - бесконечно  твердил  китаец,  показывая  Малко
пиджак с округлыми линиями.
   Малко уже собирался уступить, как  вдруг  поймал  насмешливый  взгляд
девочки-китаянки с длинными волосами,  перетянутыми  ленточкой.  Девочка
была одета в белую блузку и складчатую юбку цвета морской волны. В руках
она держала  тонкую  пачку  тетрадей.  Сдержанно  посмеиваясь,  китаянка
обменивалась короткими фразами с  подружкой  ее  же  возраста.  По  всей
видимости их забавляло весьма затруднительное положение Малко.
   - Не могли бы вы помочь мне, мадемуазель? Вы говорите по-английски? -
спросил принц с очаровательной улыбкой.
   Слегка смущенная китаянка молча кивнула. Она  довольно  хорошо  знала
язык,  и  вскоре  разговор  о  костюмах  принял  совсем  другой  оборот.
Обменявшись с  закройщиком  несколькими  короткими  китайскими  фразами,
смысл которых Малко, конечно же, не уловил, девушка заставила Майо Вунга
отказаться от своего намерения  сделать  итальянскую  выкройку  туалетам
принца.
   Когда переговоры наконец подошли к концу, Малко  горячо  поблагодарил
уже совсем смутившуюся переводчицу.
   - Как вас зовут? - спросил он.
   -  По  Йик,  -  по  слогам  произнесла  китаянка,  хлопая  ресницами.
Очарованная светлыми волосами и золотисто-карими глазами Малко,  девочка
не отрываясь смотрела на него, прерывая каждую фразу коротким  смущенным
смехом.
   - Ну что ж! В благодарность за вашу помощь я хотел  бы  угостить  вас
мороженым в кафе "Хилтона", - предложил Малко.
   Девочка отказалась от этого предложения с таким ужасом,  будто  Малко
пообещал ей групповой секс  с  большим  количеством  участников.  Однако
после  того,  как  принц  опроверг  все  ее  доводы,  китаянка   наконец
призналась, что она  была  бы  счастлива,  если  бы  Малко  помог  ей  с
переводом на английский... Поскольку По Йик отказалась пойти в кафе, они
договорились,  что  она  зайдет  в  холл  "Хилтона"   -   место,   менее
располагающее к сомнительному времяпровождению.  Словно  по  волшебству,
подружка По Йик тут же исчезла.
   Ужасно  смущаясь,  опустив  глаза,  китаянка  вошла  в  холл   отеля.
Внутренне посмеиваясь над ней, Малко вдруг заметил  приколотую  к  белой
блузке девочки маленькую красную звездочку.
   - Вы коммунистка? - весело спросил он.
   - Конечно!
   Они устроились на мягком диванчике нефритового зала  отеля,  подальше
от любопытных глаз. Едва только Малко произнес слово  "коммунистка",  на
него посыпался целый град вопросов, заданных резким тоном.
   - В вашей стране любят генерального  секретаря  Мао?  Вы  читали  его
произведения? В вашей стране можно увидеть его портреты?
   К своему великому стыду Малко вынужден был  признать,  что  не  читал
маленькую красную книжицу, написанную Мао.
   - Но ведь вы же не капиталист? - с нотками ужаса и надежды  в  голосе
спросила По Йик.
   Малко  поклялся,  что  он  всего  лишь   бедный   служащий,   нещадно
эксплуатируемый своим  бесчеловечным  начальником,  что,  впрочем,  было
почти правдой и несколько успокоило девушку.
   - А ваша страна дружественна к нашей стране? - подозрительно спросила
она.
   На утвердительный ответ Малко и его  заверения  в  том,  что  Австрия
никогда не имела агрессивных намерений по  отношению  к  Китаю,  По  Йик
достала из сумочки  ручку  и  быстро  набросала  на  листочке  несколько
китайских иероглифов.
   - Это стихотворение в честь желанных гостей из-за рубежа, - объяснила
она.
   Тронутый до глубины души,  Малко  поблагодарил  ее,  и  они  занялись
переводом. Длинные черные волосы По Йик касались лица склонившегося  над
скучным текстом Малко и приятно щекотали ему ухо. По Йик  была  довольно
высокой для китаянки девочкой с  длинными  ногами  и  крошечной  грудью.
Настоящая маленькая Лолита!
   Выполнив задание, П