з жертвы он  превратился
в палача. У него оказался  необыкновенный  дар  приспосабливаемости.  Он
брал на  себя  самую  деликатную  работу  -  беременных  женщин,  детей,
стариков, раненых, - которая претила его коллегам; в конце кампании  был
уже младшим лейтенантом.
   Оставаясь в разведывательных службах сначала в континентальном Китае,
а затем на Формозе, он обратился с просьбой назначить его на  работу  за
границу в тот день, когда ему на глаза попался список людей,  за  голову
которых была назначена цена Пекинским правительством. Он занимал в  этом
списке почетное место, а его голова оценивалась в пять тысяч долларов...
   Малко уже надоело ходить вокруг да около.
   - Адмирал Миллз сказал мне, что вы располагаете  секретным  китайским
документом, который не удалось перевести, - сказал он.
   Фу-Чо развел пухлыми ручками и улыбнулся.
   - О, ничего секретного. А что касается текста, то я его  перевел.  Он
не содержит ничего интересного, и такому важному человеку,  как  вы,  не
стоило из-за этого приезжать.
   - Я приехал не только из-за  него,  -  сказал  Малко.  С  минуту  они
молчали. Фу-Чо спокойно моргал глазами, но не двигался  с  места.  Малко
нарушил молчание.
   - Все-таки мне было бы интересно взглянуть на эту писанину.
   Фу-Чо поднялся с кресла и заковылял к столу. Он вынул из ящика  папку
и протянул ее Малко.
   - Вот интересующий вас документ, - сказал он  высоким  голосом.  -  К
сожалению, я сомневаюсь, что он может быть вам полезен...
   Малко увидел бланк ФБР. На полях  красной  ручкой  был  указан  номер
Х-100, код, известный Малко. Это означало, что  речь  идет  о  событиях,
произошедших в США и зарегистрированных агентом ФБР.
   Сначала были записаны показания некоего Джеймса Бозана,  сорока  лет,
торговца газетами, проживающего в Сан-Франциско, на Фостер-авеню, 2549.
   "Я спускался по лестнице четырехэтажного дома 3403  по  Фостер-авеню,
внезапно споткнулся. Я только что получил от  одного  клиента  пятьдесят
центов мелкой монетой, деньги выпали и посыпались на ступеньки. Когда  я
подобрал монеты,  я  заметил,  что  одна  никелевая  монета  разломилась
пополам. Я взял  обе  половинки  и  обнаружил  на  одной  из  них  кусок
микропленки со странными буквами. Так как я часто хожу в кино, то  сразу
понял, в чем дело. Я тотчас же позвонил в ФБР и передал  монету.  Больше
мне ничего не известно".
   Показания были датированы 13 июля 1968 года.
   Малко прочитал второй документ, отчет ФБР Сан-Франциско.  Микропленка
содержала китайские иероглифы. Документ был передан  на  расшифровку,  а
ФБР пыталось обнаружить происхождение монеты.
   Безрезультатно. Были опрошены все жильцы дома 3403  по  Фостер-авеню,
изучено их  прошлое.  После  шестимесячной  работы  ФБР  ни  на  шаг  не
продвинулось. Монета была самой банальной,  проследить  ее  хождение  не
представлялось  возможным.  Половинки  монеты   плотно   соединялись   и
трюкачество  становилось  не  заметным.  Если  бы  продавец   газет   на
споткнулся на лестнице, то на эту монету и сегодня бы  покупали  газеты.
По мнению ФБР, монета стала циркулировать случайно, но  где  и  когда  -
установить невозможно.  Монета,  толщиной  два  миллиметра  и  диаметром
двенадцать миллиметров с полостью внутри, была выполнена безупречно.
   В течение шести месяцев лучшие шифровальщики ЦРУ и ФБР безрезультатно
пытались прочитать текст. Поскольку люди оказались бессильны, обратились
к машинам. В ЦРУ был компьютер, способный перевести выражение "Унесенные
ветром" на русский язык  за  четыре  минуты.  Но  в  данном  случае  эта
чудо-машина изрыгала километры магнитной ленты без всякого смысла. Таким
образом, код остался неразгаданным.
   И, наконец, на всякий случай документ был передан Фу-Чо. Согласно его
расшифровке, речь шла об опознавательных знаках одного из тайных обществ
- "Белого Лотоса", - которых было множество  в  китайской  среде.  Кроме
того, Фу-Чо предполагал, что монета могла быть завезена из Сингапура или
Гонконга. Зная упрямое желание китайца не потерять свое лицо, американцы
вежливо поблагодарили, считая, что  Фу-Чо  элегантно  замаскировал  свое
бессилие в расшифровке текста, который  продолжал  свое  путешествие  по
официальным службам.
   Малко принялся рассматривать факсимиле микропленки.
   Буквы были расположены  весьма  необычным  образом.  Цифра  пятьдесят
шесть соответствовала квадрату, а четырнадцать - его сторонам. В  каждом
углу квадрата размещались разные идеограммы. Внутри  квадрата  помещался
восьмиугольник из идеограмм. И,  наконец,  посередине  одна-единственная
идеограмма в ромбике.
   Пока Малко знакомился с  документами,  майор  Фу-Чо  не  проронил  ни
слова.  Когда  Малко  закончил  чтение,  майор   рассмеялся   и   сказал
надтреснутым голосом:
   - Вы видите, что все это несерьезно.
   Малко наивно спросил:
   - Не кажется ли вам, майор, что это слишком сложный  способ  передачи
опознавательного знака?
   Фу-Чо развел толстыми руками.
   - Китайцы часто бывают сложными и инфантильными  одновременно.  Члены
почтенного    общества    "Белый    Лотос"    обменивались     секретной
корреспонденцией о звездах, принимая чрезвычайные предосторожности...
   - Понятно, - сказал Малко.
   Сквозь  черные  очки  он  внимательно  следил  за   китайцем.   Фу-Чо
чувствовал себя неуютно от вопросов собеседника; над его  верхней  губой
выступили капли пота. Малко решил продолжать.
   - Мне показалось, что вы ушли от вопроса, - улыбнулся он. - Вы можете
поручиться за верность своего перевода?
   - Абсолютно.
   Ответ прозвучал как выстрел. Фу-Чо даже не успел моргнуть.
   Малко чувствовал напряженность китайца. Он  сделал  вид,  что  меняет
тему разговора.
   - Есть ли коммунистические ячейки среди желтого  населения  Западного
побережья? - спросил он.
   Фу-Чо взглянул на Малко, как на сатану, и сказал:
   - Я этого не знаю. У меня есть информаторы во всех классах китайского
общества,  от  проституток  до  самых   богатых   семей   Сан-Франциско.
Разумеется, среди них есть сочувствующие коммунистам, но они не  опасны,
так как у них нет организации. Если  бы  кого-нибудь  из  них  привлекал
новый режим, они без труда  могли  бы  отправиться  первым  пароходом  в
Гонконг. ФБР внимательно за этим следит и регистрирует всех опасных  или
подозрительных индивидов.
   Малко терпеливо слушал.
   - Разве в Пекине нет секретных служб?
   Фу-Чо стало жарко. Он понизил голос:
   - Есть, конечно. Она называется... Блошиной Связью.
   Он произнес название так быстро, что Малко не понял  и  попросил  его
повторить.
   Малко снял очки и проницательно посмотрел в маленькие  черные  глазки
китайца. Смутившись, Фу-Чо заерзал в своем кресле.  Малко  снова  сменил
тему разговора.
   - Вы не будете возражать, если я возьму этот документ?
   Фу-Чо охотно согласился.
   - Возьмите всю папку, меньше будет хлама.
   Малко поднялся и протянул ему руку. Он снова  испытал  ощущение,  что
держит в правой руке желтую медузу. Он задал последний вопрос:
   - Адмирал Миллз сказал мне, что некий Джек Линкс тоже занимался  этим
текстом. Он работал на вас, не так ли?
   Майор покачал головой. Выражение его лица было обиженным.
   -  Американцы  верят  только  в  свои  силы,  -  обронил  он.  -   Не
удовлетворившись моим переводом, ЦРУ попросило Джека Линкса,  с  которым
я, впрочем, был знаком, извлечь дополнительную информацию из текста.
   - И он, конечно, не смог?
   Фу-Чо искренне удивился.
   - Как, разве Миллз  не  сказал  вам?  Бедняга  Джек  умер.  Остановка
сердца. Он переутомился. Глупая смерть.
   - Умереть вообще глупо, - заключил Малко.
   С этими словами он ушел. Майор его не  провожал.  Наедине  со  своими
мыслями Малко вышел под знойное калифорнийское  солнце,  сел  в  машину,
взятую им напрокат, и, следуя по Сансет-Бульвару, направился  в  сторону
Хэрбор Фривей и аэропорта. Он был задумчив. Работа в спецслужбе  научила
его не доверять совпадениям. Итак,  после  того,  как  декриптологи  ЦРУ
потерпели  фиаско,  кто-то  вспомнил  о  существовании   Джека   Линкса,
прожившего в  Китае  сорок  лет  своей  жизни,  знавшего  многие  редкие
диалекты. Смерть этого эксперта была весьма кстати. Разумеется, все  это
не имело никакого отношения к "коммунистической эпидемии".  Адмирал  был
бы взбешен, узнав, что Малко напрасно теряет время.
   Малко доверял своей интуиции. Все  было  туманно  и  расплывчато,  но
вполне  достаточно  для  того,  чтобы  завести  его.   В   Сан-Франциско
свирепствует "эпидемия", Джек Линкс живет в этом городе, там же  найдена
забавная монета... Слишком много совпадений...
   В сущности, почему  бы  Фу-Чо  не  обратиться  к  своему  приятелю  с
закодированным документом?
   Продолжая ехать по Фривею с благоразумной скоростью  шестьдесят  пять
миль, Малко принял решение ознакомиться с обстоятельствами смерти  Джека
Линкса.
   Сидя в "Боинге-727", взявшем курс на  Сан-Франциско,  Малко  предался
более приятным мыслям. В аэропорту его должна ждать Лили.  Поскольку  он
мог начать расследование только завтра, совесть его была чиста.
   Таитянка не сказала ни слова, когда он поднял ее с постели  в  восемь
часов утра. Самолет приземлился в  восемь  часов  двадцать  семь  минут.
Малко быстро шагал по бесконечно длинному коридору. Лили терпеливо ждала
в красном "мустанге". Она нежно поцеловала его и спросила:
   - Ты устал? Я сделаю тебе массаж, как делают рыбакам на Таити.
   Она была в китайском платье и объяснила Малко, что взяла его с собой,
чтобы не ехать за ним домой.
   - А дед ничего не говорит тебе?
   - Нет,  я  сказала  ему,  что  познакомилась  с  приятным  и  богатым
человеком. Он очень обрадовался. Он только попросил меня не делать сразу
ребенка...
   - Разумеется.
   Они ужинали в маленьком китайском  ресторане  на  Мэзон-стрит.  Малко
находил Лили очаровательной. Она смотрела на него обеспокоенно.
   - Ты устал, - повторила она. - В дискотеку не пойдем, я  сделаю  тебе
массаж.
   Он подчинился. Придя в отель, она заставила  Малко  раздеться,  и  он
голый  лег  на  живот.  Лили  сняла  платье,  но  оставила   трусики   и
бюстгальтер. Пока ее пальцы разминали спину Малко, он думал  о  странной
смерти Джека Линкса. Надежды найти причину было немного, но у  Малко  на
сегодняшний день другого следа не было.
   Внезапно его мысли были прерваны. Массаж Лили закончился тем, что она
гладила его по спине сосками грудей... С этой минуты Малко умер для ЦРУ.
   Он уснул пресыщенный и утомленный,  обнимая  крепкое  и  теплое  тело
Лили.
   Открыв глаза, он не увидел Лили. Она исчезла. Часы показывали девять.
На столе он нашел записку на французском:
   "Выспись хорошо. Я не хочу тебе навязываться.  Если  хочешь,  позвони
мне на работу. Лили".
   Малко не мог опомниться от такой деликатности. Или это  было  женское
коварство? Он начинал привыкать к золотистой коже Лили и ее нежности.
   Если бы не все эти истории...

Глава 5

   Малко следил  глазами  за  чайкой.  Его  собеседница  награждала  его
взглядами затравленной лани. Почти карлица, одетая в пуловер,  доходящий
ей  до  колен,  и  бесцветные  джинсы,  она   была   ужасной.   Сев   из
предосторожности на край пыльного кресла, Малко старался не испачкаться.
Он слушал.
   Карлицу звали Алисия Донер. Она была хозяйкой и  приятельницей  Джека
Линкса. Ее  антикварная  лавка  находилась  как  раз  под  двухкомнатной
квартирой Джека.
   Малко пришел уже в третий раз. Смерть Линкса  не  вызывала  сомнений,
так как было тридцать свидетелей, один  из  которых  врач,  и  несколько
полицейских.
   Для очистки совести Малко опросил полицейского и коронера,  выдавшего
разрешение на захоронение, дав  им  понять,  что  Джек  мог  быть  убит.
Патологоанатомы дали заключение о смерти в результате остановки  сердца,
не уточняя причины. Возраст? Переутомление?
   - Если вы были другом Джека, - ломалась карлица, - то  почему  я  вас
никогда не видела?
   Малко вздохнул.
   - Я живу далеко отсюда, возле Нью-Йорка, - объяснил  он.  -  Мне  так
хотелось увидеться с Джеком...
   Карлица смахнула слезу:
   - Если бы вы приехали в среду...
   Она не заметила, как блеснули его глаза:
   - В среду? Но ведь Джек умер во вторник.
   - Нет, это могла быть только среда: во вторник вечером я слышала, как
он ходил по квартире. Он даже что-то уронил...
   - В котором часу это было?
   - Около полуночи. Я только что вернулась.
   Двумя часами раньше  тридцать  человек  констатировали  смерть  Джека
Линкса. Это был первый след, на который напал Малко.
   - Послушайте, Алисия, - сказал он почти  нежно,  -  мне  хотелось  бы
взглянуть на жилище Джека. Не проводили бы вы меня в его квартиру?
   От радости карлица стала выше ростом.
   - Конечно.
   В этот момент зазвонил колокольчик над  входной  дверью,  и  в  лавку
вошла молодая пара.
   - Мы хотели вы взглянуть на секретер, - объяснил молодой человек.
   Малко воспользовался случаем.
   - Дайте мне ключ от квартиры Джека, - сказал он. - И идите  за  мной,
но не сразу. - Малко хмыкнул. - Таким  образом,  мы  не  скомпрометируем
себя, поднимаясь вдвоем...
   В квартире было две комнаты, небольшая кухня и ванная.  Малко  быстро
осмотрел спальню, в которой стоял один шкаф, кровать и комод. Он  ничего
не нашел. Ничего не было ни в кухне, ни в ванной.  Кран  душа  капал,  и
Малко прикрутил его. В другой комнате  был  книжный  шкаф  и  письменный
стол-секретер.
   Малко быстро осмотрел  мебель.  Ничего.  Ящики  стола  даже  не  были
заперты на ключ. Никаких представляющих интерес бумаг. Либо  в  квартире
Джека уже был произведен обыск, либо ценные документы он хранил в другом
месте.
   Разочарованный, Малко собирался уже уходить, когда появилась карлица.
   - Я все осмотрел, - сказал он, - и ухожу.
   Видя, что она огорчена, он добавил:
   - Я был бы счастлив, если бы вы предложили мне чашку  чая  и  немного
поболтали со мной...
   Внезапно она подошла к столу, в котором Малко только что  рылся.  Это
был старинный стол со множеством ящиков.
   - Раз Джек умер, - сказала она, - я посмотрю, не остались ли деньги.
   - Деньги? - удивился Малко. - Почему не в банке?
   - Он не любил туда ходить.
   Она  просунула  руку  за  стол,  раздался  сухой  щелчок.  Неожиданно
открылся очень плоский ящичек.
   Заинтригованный Малко подошел ближе. Алисия улыбнулась.
   - Это был наш маленький секрет. Я продала ему этот секретер. Сто  лет
назад во всех секретерах были тайники.
   В  глубине  ящика  лежала   связка   десятидолларовых   банкнотов   и
запечатанный большой желтый пакет. Алисия  взяла  пакет.  Малко  смотрел
через ее плечо. Конверт был из Вашингтона.
   Карлица нерешительно крутила  конверт  в  руках.  Малко  взял  его  с
ловкостью фокусника.
   - Я передам его полиции, - сказал он. - Мне как раз  по  дороге.  Они
его вскроют. Это может быть важно. Оставив его,  вы  можете  навлечь  на
себя неприятности.
   Напуганная  и  загипнотизированная  глазами  Малко,  карлица   отдала
конверт.
   Они вместе спустились в лавку.
   - Что же произошло в последние часы жизни Джека? - задумчиво  спросил
Малко, поставив чашку чая на колени.
   Карлица тоже задумалась.
   - Он сказал мне, что во вторник пойдет в химчистку сменить костюм. Он
делал это каждую неделю.
   Она рассказала ему о причудах холостяка.
   Обмакнув  губы  в  чай  цвета  мочи,  Малко  вежливо  откланялся  под
предлогом большой занятости. Карлица проводила его до дверей:
   - Заходите, - сказала она.
   Малко  пообещал  и  пошел  пешком.  Он  оставил  машину  в   паркинге
"Тридант". Стояла такая чудесная погода, что прежде чем сесть в  машину,
он решил пропустить рюмочку на деревянной террасе, свисавшей над бухтой.
   В эту секунду  он  сожалел,  что  рядом  нет  Лили.  Она  работала  в
аэропорту и придет к нему в десять часов, как обычно. Маленькая таитянка
меньше чем за неделю заняла прочное место в  его  жизни.  Они  проводили
вместе каждый вечер. Утром она вставала рано и уходила, пока в номер  не
приносили для Малко завтрак. Поскольку расследование  застопорилось,  то
присутствие таитянки ободряло его. Несмотря на свою сексуальную свободу,
она  была  очень  сентиментальной:  собирала  спичечные   коробки   всех
ресторанов, где они вместе ужинали.
   "Чтобы вспоминать тебя, когда ты уедешь", - сказала она ему.
   Она не строила иллюзий в отношении их связи, но вела  себя  так,  как
если бы они должны были провести  вместе  всю  жизнь.  Ее  гладкое  тело
всегда желало любви. Однажды она проехала к нему через весь город, чтобы
только побыть с ним полчаса. "Я почувствовала по телефону,  -  объяснила
она ему, - что ты хочешь меня видеть".
   В этот вечер Лили ждал приятный сюрприз.  Малко  купил  ей  туфли  из
крокодиловой кожи, о которых она давно мечтала.
   На террасе почти никого не было. Когда Малко допивал  свою  рюмку,  в
бар вошла молодая женщина. Это была китаянка. Она не походила на обычных
маленьких  китаянок  с   плоским   лицом.   Незнакомка   была   высокой,
безукоризненно сложенной, в легком элегантном костюме.
   У нее были  выступающие  скулы,  большие  зеленые  глаза,  по  плечам
рассыпаны длинные прямые полосы.
   "Воплощение мечты", - подумал Малко.
   Он был очарован и не мог оторвать глаз от китаянки, сидевшей  уже  на
стуле, демонстрируя длинные точеные  ноги.  Короткая  юбка  приоткрывала
бедра. У Малко заныло в низу живота. Это была его  мечта:  смесь  фигуры
европейки и восточного  очарования.  Разумеется,  среди  ста  пятидесяти
миллионов  северных  китайцев  должны  быть   люди,   превышающие   рост
"классического" китайца. Но они жили в Китае.
   Не обращая внимания на  пристальный  взгляд  Малко,  китаянка  сидела
неподвижно, устремив взгляд в пустоту. Она заказала томатный сок.
   По закону вероятности было девяносто девять шансов из ста, что у  нее
здесь назначено свидание. Все-таки Малко заказал вторую рюмку водки.
   Торговлю придумали для этого...
   Разумеется, была Лили. В глубине души Малко испытывал  чувство  вины.
Но красота  китаянки  была  сильнее  его.  Впрочем,  был  один  шанс  из
миллиона, что она обратит на него внимание.
   Прошло двадцать минут, Малко опрокинул еще две  рюмки,  но  никто  не
появлялся. Китаянка время от времени смотрела  на  дверь.  Внезапно  она
поднялась и пошла к телефонной кабине. Малко пошел за ней. Он действовал
инстинктивно. Когда она сняла трубку, Малко подошел к ней, взял ее  руку
и поцеловал кончики пальцев.
   -  Мадемуазель,  -  сказал  он.  -  Я  благословляю   обстоятельства,
задержавшие  человека,  которого  вы  ждете.  Буду   счастлив   с   вами
познакомиться.
   Он замолчал, встретив ледяной взгляд китаянки. В  ее  зеленых  глазах
было не больше выражения, чем у нефритовых шаров.
   - Не мешайте мне звонить, - сказала она тоном, от которого похолодела
бы Сахара, - или я позову на помощь.
   Бывают поражения, которые не приводят к  отчаянию.  Малко  улыбнулся,
поклонился и вернулся к столу с чувством легкой досады. Спустя несколько
секунд китаянка тоже вернулась к своему столу, положила доллар и  вышла.
Малко немного подождал, оплатил счет и тоже вышел.
   То, что он увидел, наполнило его  радостью:  наклонившись  над  белой
спортивной машиной, китаянка неловко пыталась сменить колесо.
   - Если позволите, я помогу вам.
   На этот раз в тоне Малко слышались насмешливые нотки.
   Какое-то мгновение китаянка колебалась.
   - Если хотите.
   Это еще не было обещанием.
   Не жалея своего безупречного костюма, Малко присел на цемент. Ставить
домкрат было неудобно, и Малко очень старался. Китаянка смягчилась:
   - Очень любезно с вашей стороны.
   Пять минут спустя, поставив  колесо,  они  уже  болтали,  как  старые
друзья. Ее звали Лорин.
   - Мы не могли бы вместе поужинать? - предложил Малко.  -  Я  чужой  в
этом городе, и мне кажется, что вы могли бы быть прекрасным гидом.
   Она грустно улыбнулась:
   - У меня очень строгие ро